Он еще пригрозил, что пожалуется сыну.
– Это не с ним она разговаривала тогда?
– Нет, его голос я знаю. Он тоже звонил. Но не тогда.
Улдис перебирал снимки, но взгляд его вновь вернулся к неизвестному.
– Значит, вы видели его с Ольгой на улице Горького… – медленно, словно раздумывая, проговорил инспектор. – А где его видел я? Стоп! – Он хлопнул себя ладонью по лбу, сунул руку в карман. – Вот где! – Он выложил на стол другие фотографии. – Вот он вместе с нею в санатории. Видимо, он и писал ей письма, и звонил из Ленинграда и Калининграда. Разве не он? – Инспектор подвинул снимки Ирине. Взглянув, она кивнула.
– Ну что же, мы не потеряли времени зря, беседы были плодотворными и касались вопросов, интересующих обе стороны. Вы доверите мне вашу пленку до завтра? Придете, мы кое-что запротоколируем.
– Только не забудьте, что телефонные разговоры я слышала совершенно случайно, – прищурилась Ирена.
– Само собой, – кивнул Улдис. – А теперь позвольте откланяться и принести извинения за некоторую бесцеремонность.
– Может быть, все-таки сварить кофе? – неуверенно предложила Ирена. – Вы все-таки были как бы в гостях…
– Спасибо, но я не признаю полумер. И у меня сегодня еще куча дел.
– По этому же поводу?
– Любопытство разрешено лишь врачам и оперативным работникам.
– Следовало бы позволить ее и работникам торговли – в особенности как средство самообороны.
Они рассмеялись, одновременно поднялись и направились к двери.
«До сих пор нормально, – размышлял Стабиньш по дороге на вокзал. – Ирена сказала ровно столько, сколько хотела, хотя пыталась создать впечатление, что сказала куда больше; ничего, придет время, когда она заговорит откровенней. Терпение!»
XV
– Ну, пожалуйста! – И Розниекс рокировал в длинную сторону. – Теперь вам так просто до меня не добраться.
Кубулис помедлил, задумчиво грызя спичку, и пошел конем.
– Не будь так уверен!
Младший сын Кубулиса, Ивар, наморщив лоб, собирался что-то подсказать противнику своего отца.
– Тихо! – Кубулис слегка ткнул его в бок. – Солидарность молодежи я ценю, но пускай выкручивается сам. Раз уж он следователь, то должен предвидеть все ходы противника.
Валдис, подперев голову ладонью, углубился в обдумывание.
– Если бы я умел предвидеть ходы, то давно нашел бы того, кто сбил Зиедкалнс. Однако, чтобы угадать действия противника, надо хотя бы знать, кто он. – Валдис двинул ладью. – Невероятно, но факт. Чем больше мы углубляемся в дело, тем меньше в нем ясности. Слишком уж сложны эти ходы противника.
Кубулис откинулся в кресле.
– Тогда, может быть, я напишу рапорт, чтобы из Риги прислали следователя по особо важным делам?
Ивар поднялся и вышел из комнаты. Сейчас они снова начнут о работе, шахматы – это у них было просто так.
– Отдавать начатое, конечно, неохота, – сказал Розниекс. – Но может, я, и правда, не справляюсь? – Он поднял слона, повертел в пальцах, оглядел и поставил на место. – Давно не чувствовал себя до такой степени беспомощным.
Кубулис покачал головой, встал и подошел к двери.
– Ивар, ты где там? Принеси нам, пожалуйста, чаю и яблок!
Среди своих было известно: если Кубулис просит чаю с яблоками, значит, он настроен на серьезный разговор. Ему нравилось сидеть в мягком кресле у шахматного столика, в приятной тишине без телефонных звонков, посетителей, начальства, сидеть и неторопливо разбираться в вопросах, которые он считал неотложными и важными. И на этот раз, когда старик пригласил Розниекса, чтобы, как он сказал, проиграть ему партию-другую, Валдис понял, что предстоит разговор.
– Знаешь что, приятель, – сказал Кубулис, вернувшись на место, – мне твое нытье стало уже надоедать. Мог бы одолжить хоть немного самоуверенности у следователя Апниса, а ему не мешало бы позаимствовать у тебя рассудительности и работоспособности. – Он отодвинул шахматы в сторону, освобождая место для принесенного Иваром чая. Розниекс, не дожидаясь приглашения, взял стакан, положил три ложки сахара и стал задумчиво помешивать.
– Видите ли, мэтр… – он прищурился, словно готовясь объявить шах. – Поездка Зиедкалнс в Пиекрастес была первым этапом тщательно разработанного плана преступления; следующим этапом было ее убийство. Оба эти звена тесно связаны. Преступник не просто выследил ее, но заранее знал, когда и куда она поедет.
– Ловушка?
– Наверняка. Кто-то вызвал ее в Пиекрастес, и она, видимо, была в этой поездке заинтересована.
– Почему ты так считаешь?
– Из-за стечения многих обстоятельств. А именно: Зиедкалнс преждевременно берет вдруг частичный отпуск, хотя собиралась через месяц ехать в санаторий, снимает с книжки тысячу рублей, значительную часть отложенных за много лет денег, – и едет поздно вечером, не днем, а именно вечером, когда легче на нее напасть, сбить и скрыться в темноте. – Розниекс медленно пошевеливал ложечкой. – Эта поездка в Пиекрастес – не повседневное, а чрезвычайное событие, преследующее, видимо, какую-то цель. Другое дело, если бы она ездила так каждый вечер, допустим, с работы домой. Тогда можно было бы думать даже о случайном стечении обстоятельств.
– Да, логика в этом есть, – медленно кивнул Кубулис, обдумывая услышанное. – Но мысли, друг мой, даже логичные – всего лишь мысли, а не доказательства. Только Шерлок Холмс мог позволить себе на основании логических умозаключений обвинить или оправдать кого-либо, и то лишь потому, что он был выдуманным героем. Факты, факты, вот что неопровержимо. – Он взял стакан, пригубил. – Сейчас у нас есть множество предположений, которые, весьма возможно, недалеки от истины. Хотя кое-что можно истолковать и иначе. Например, то, что она взяла деньги из сберкассы, может и не быть связанным с поездкой.
– Это деталь. В основном мои выводы основаны на фактах, – Розниекс почувствовал себя слегка уязвленным.
– Я не оспариваю твоих аргументов, я проверяю их крепость.
– Есть и другие обстоятельства, говорящие в мою пользу.
– Какие?
– Во-первых, – Розниекс загнул палец, – Зиедкалнс сказала сыну, что едет погостить у подруги.
Кубулис выбрал красное яблоко, разрезал на ломтики и, словно священнодействуя, один за другим опустил их в чай.
– Допустим…
– Мы выяснили, что никто с работы не приглашал ее и ни у кого нет дачи в Пиекрастес.
– Значит, она сказала сыну неправду.
– Он уверяет, что она была очень правдивым человеком и никогда не обманывала его.
– Она и не умела обманывать. Ведь сын легко мог установить это, встретившись с кем угодно с ее работы.
Розниекс маленькими глотками пил чай и ел принесенные Иваром бутерброды.
– Значит, у нее были серьезные причины скрыть истину от сына. Во-вторых, – он загнул другой палец, – незадолго до происшествия ей неоднократно звонили на работу. Содержание разговоров позволяет предположить, что они были связаны с этим делом.
Кубулис заинтересованно сдвинул брови.
– Кто звонил, выяснили?
– Какой-то мужчина звонил тут же, из Риги, и хотел с нею встретиться и поговорить. Она отказала в резкой форме.
– Возможно, потом согласилась.
– Этого мы не знаем.
– Что еще?
– Второй мужчина звонил из Ленинграда, потом из Калининграда. Голос один и тот же. С ним Зиедкалнс хотела встретиться. Зачем – по телефону говорить не стала.
– Как это выяснили?
– В магазине ни один телефонный разговор не минует ушей директорши. У нее своя система руководства.
– А не может ли быть так, что достойная руководительница эти разговоры выдумала и подбросила вам со Стабиньшем как лакомую наживку, чтобы вы клюнули и поменьше внимания уделяли магазину?
– Разговоры слышала продавщица Канцане, информатор директора, и содержание их пересказала Стабиньшу.
– Это ничего не доказывает. Мог быть и такой способ подбросить сведения и повернуть следствие в желаемом направлении.
– Такую возможность я допускаю. Но у Зиедкалнс в Ленинграде и на самом деле был знакомый. У нас есть письма, написанные каким-то Сергеем. Обратный адрес не указан. Вероятно, он женат. На марках – штемпели Ленинграда и Калининграда.
– Что же ты молчал? Что в этих письмах?
– Много говорится о днях, проведенных вместе в Пиекрастском санатории. Зиедкалнс отдыхала там прошлой осенью.
– Тогда не так уж трудно отобрать по санаторной документации всех Сергеев средних лет из Ленинграда и Калининграда, отдыхавших там в то же время.
– А если он по паспорту не Сергей, а Серафим или еще кто-нибудь? – Выдержав паузу, Розниекс с улыбкой посмотрел на собеседника. – Хорошо, что у нас есть его фотография.
– Все-таки вы с Улдисом молодцы. Где вы ее взяли? – обрадованно воскликнул Кубулис, встал и начал расхаживать по комнате.
– В альбоме Зиедкалнс было несколько групповых снимков. И рядом с нею – всегда один и тот же человек. И его же мы, а также Канцане, сфотографировали на кладбище в день похорон. Случайное совпадение исключается. Видимо, это и есть нужный нам Сергей.
Кубулис, скрестив руки на груди, остановился перед столиком.
– Его надо тщательно, но очень осторожно проверить.
Валдис взял яблоко, повертел и положил на стол.
– Вряд ли такая женщина, как Зиедкалнс, могла подружиться с кем попало. Он должен быть порядочным человеком.
– Ну есть немало мастеров черное изображать белым и наоборот. Насколько я помню, на месте происшествия не оказалось сумочки потерпевшей, документов, денег…
– Верно. Но машина не останавливалась, и водитель не мог похитить все это.
– Похоже на действия организованной шайки.
– Или это два отдельных преступления.
– Одновременно? Слишком мала вероятность. – Кубулис помолчал, потом спросил: – А кто второй звонивший?
– Пока установить не удалось. Хотя этот звонок вызывает большой интерес.
– И все же это еще не доказывает, что работники магазина – невинные агнцы, – заметил прокурор.
– Я и не утверждаю этого, – сказал Розниекс.
– У мадам Зале могла возникнуть необходимость убрать Ольгу.
– Сейчас в магазине идет ревизия. Надеюсь, вскоре выяснится, какую опасность Зиедкалнс могла представлять для Зале. Между ними были серьезные нелады.
– Видишь, а ты говоришь, что ничего не знаешь.
Розниекс вместе с креслом отодвинулся от стола, чтобы лучше видеть собеседника.
– В магазине работает грузчиком сомнительный субъект по фамилии Пуце. Зиедкалнс давала показания против него, когда его судили за тяжелую аварию.
– Что же, серьезная версия.
– Убрать Зиедкалнс руками Пуце? – Розниекс подумал. – Слишком уж явный и рискованный вариант. Пуце скорее мог сыграть роль громоотвода. Если рассматривать этот вариант серьезно, то убийца должен быть надежно укрыт, потому что только у него ключ к раскрытию преступления. – Розниекс допил чай, отодвинул стакан. – Это еще не все. – Он невесело усмехнулся и тяжело встал. – Существует еще и бывший муж убитой. Опустившийся элемент, пьяница и тунеядец. Незадолго до гибели Зиедкалнс он исчез, и до сих пор не найден. Он в свое время тоже был шофером, лишился прав из-за пьянства.
– Такой может быть способен на многое.
– Да, если пахнет деньгами. У него дома, в подвале, Стабиньш нашел сегодня спрятанную женскую сумочку.
– Ну и? – нетерпеливо воскликнул Кубулис. – Это прямо-таки интригующе!
– Завтра предъявлю Ромуальду. Может быть, сумочка принадлежала его матери. Розыск Зиедкалиса начат.
Розниекс широкими шагами расхаживал по комнате. Кубулис, откинувшись в кресле, внимательно слушал.
– Может быть, стоит порыться в прошлом семьи Зиедкалисов? При этом порой натыкаешься на интересные факты, – заметил он.
– Я уже наметил это. Тем более, что отношения между матерью и сыном были своеобразными. Мать стремилась укрыть сына от малейшего дуновения ветерка, от всякого мыслимого зла, никогда не наказывала его, даже не бранила.
– Что ж тут особенного? Единственный сын, безграничная любовь одинокой матери…
– Тут может быть и еще кое-что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29