Можно проламывать голову, как это было в "процессе Кумарина". Можно скомпрометировать. А можно разыграть и более тонкую комбинацию, результатом которой станет изменение штатного расписания прокуратуры и опасный прокурор останется без должности и полномочий. Важен лишь конечный результат - убрать сильного противника.
Как ни странно, Малышев, сидя в тюрьме, однажды даже выразил признательность сотрудникам милиции за свой арест. Александр Иванович считал, что его должны были убить к концу 1992 г. По его словам, за период с момента его задержания по октябрь 1993 г. в Петербурге было убито 35 бандитов из среднего и высшего руководящего звена.
Что и произошло, в конце концов: в начале 1995 г. Владимир Осипкин был из прокуратуры уволен.
Спустя немного времени после ареста Малышев начал жаловаться на здоровье. Его мучили боли в позвоночнике и кошмарные сны. Ему снились бандиты, выстрелы, кровь... Интересно, а что еще ему могло сниться?..
ФЕРМА КАРАБАСА
Вскоре после выхода первых глав "Бандитского Петербурга" заглянул ко мне в редакцию один гражданин. В целом положительно отозвавшись о моих очерках, он при этом посетовал на некоторые неточности в рассказе об иерархической структуре петербургских банд. Глубокие познания визитера в предмете нашей беседы, его манеры, одежда и речь не оставляли сомнений в определении избранной им профессии. Да он и не скрывал ее, практически, с самого начала нашего знакомства. Гражданин представился Карабасом, лидером одной из бандитских группировок Петербурга. Карабас заверил, что его визит не будет иметь никаких неприятных последствий: он-де вызван исключительно благородными целями - помочь журналистам правдиво рассказать читателям о таком интересном явлении, как современный бандитизм.
На самом деле, конечно, кличка у нашего гостя совсем другая. Но одним из условий наших контактов было его полное инкогнито. Почему мы решили называть его именно Карабасом, а не как-нибудь иначе, читатели поймут из рассказанного ниже.
- Поймите, Андрей, - говорил Карабас уже в ресторане, где он предложил продолжить беседу. - Пройдут годы, и все у нас в России устаканится. Нынешние бандиты станут солидными предпринимателями, бизнесменами, может быть, даже издателями и меценатами. В мировой истории такое уже было - в США. Так вот, в далеком будущем историкам наверняка будет интересно знать - с чего, с какого капитала зарождались могущественные корпорации и финансовые империи. Откуда взять эти сведения? В том числе и из старых книг и газет. Понимаете? О нас в будущем будут судить и по тому, что вы напишете сегодня. Это понимают не все из нашей среды, но те, кто понимает, безусловно, заинтересованы в объективной информации о нас...
Карабас не шутил. Он вертел в руках полупустой фужер, смотрел куда-то поверх моей головы и мыслями был далеко в "грядущем". Я усмехнулся, и Карабас вернулся в день сегодняшний.
- Понимаю, о чем вы подумали, - сказал он. - Нет, я не имею в виду себя лично - не настолько я тщеславен. Я говорю о всем явлении в целом. Нынешний бандитизм в России переходного периода от социализма к капитализму - это не примитивная уголовщина, в чем пытаются уверить обывателей наши оппоненты из ментовки. Это сложное и интересное социально-экономическое явление - между прочим объективное, как любая историческая закономерность... А что касается личностей... В США сейчас вышла книга - "История американской преступности" - настоящий бестселлер! Не читали? Я пришлю вам экземпляр... Может быть, когда-нибудь нечто подобное выйдет и у нас - и это тоже будет безумно интересно! Вот только кто будет се писать? Я лично опасаюсь однобокого, предвзятого подхода, ведь большинство пишущих на криминальные темы получают информацию из милиции, а се вряд ли можно назвать абсолютно объективной. Нас часто изображают этакими тупыми монстрами, которые выжигают деньги из людей утюгами и паяльниками...
И Карабас пустился в долгие рассуждения, суть которых сводилась к тому, что все - люди, в том числе и бандиты, поэтому и среди них бывают хорошие и плохие, честные и подлые, трусливые и смелые, жестокие и добрые, жадные и щедрые. Карабас приводил многочисленные примеры, которые должны были подтвердить его слова, правда, все примеры были обезличенными, там, где нужно было назвать кличку или имя, он, с небольшой паузой, говорил один человек или другой человек. "Человеками" Карабас называл исключительно бандитов, говоря же о бизнесменах, он употреблял словосочетания один барыга или другой барыга.
Я начал уже немного уставать от разговора, который на самом деле был практически монологом, как вдруг Карабас, рассказывая о методах получения денег с должников, произнес следующее:
- Лично я - против физической жестокости. Всегда есть другие методы. Например, моих должников никто не пытает и не мучает, если они не могут отдать долг, их просто доставляют в мое имение, где они отрабатывают то, что задолжали. На селе рабочие руки - большой дефицит.
Я стал расспрашивать его об этом подробнее, но Карабас неожиданно замкнулся, свернул беседу, и мы распрощались, договорившись о том, что этот разговор будет не последним.
Все последующие встречи я возвращался к теме Карабасовского имения и трудящихся там должников, но он особого энтузиазма не проявлял, пока однажды, махнув рукой, не сказал в сердцах:
- Да что ты прицепился ко мне с этой фермой? Что да как... Поехали со мной туда на выходные, сам все и увидишь!
Может быть, он сказал это погорячившись. Может быть, считая, что я откажусь от поездки. Но я согласился. Правда, от момента его приглашения до самой поездки прошло почти полтора месяца - то у него возникали срочные дела, то барахлила машина, то еще что-то. Мне казалось, что Карабас сам не рад тому, что меня пригласил, а время тянет, чтобы на ферме его все успели привести в то состояние, когда безопасно было бы показать ее журналисту. Наконец он позвонил мне в одну из пятниц:
- Завтра я еду на ферму. Поедешь? - Конечно!
- Я буду у твоего дома в шесть утра. На следующее утро вишневый "мерседес" стоял у моего подъезда. Карабас сидел за рулем, на пассажирском сиденье расположилась красивая женщина.
- Моя жена - Андрей, - представил он нас друг другу. Я спросил, далеко ли нам ехать.
- Километров четыреста, часа за четыре доедем. - Это по нашим-то дорогам? Карабас хмыкнул.
- Все ругают наши дороги, а ругать надо наши машины, - сказал он, любовно поглаживая руль "мерседеса".
Мы отправились в путь. Когда проехали километров сто, Карабас повернулся ко мне и предложил: - Ты ляг, поспи. - Да я не хочу...
- А ты все равно ляг, - и я понял, что он не хочет, чтобы я запомнил дорогу. Машина поворачивала, петляла, негромко играл магнитофон...
- Просыпайтесь, подъезжаем, - потрясла меня за плечо супруга Карабаса. Я сел.
Карабас обернулся ко мне, потом высунул руку из окна и довольным голосом сказал:
- Кому принадлежат эти поля и леса? - и ответил сам себе: - Маркизу Карабасу! А вот и мое имение.
Имение Карабаса представляло собой хутор, стоящий на небольшой возвышенности. Очень большой дом, служебные постройки, баня, сад и просторный загон для скота. Вокруг дома проложена толстая стальная проволока, к которой цепями были пристегнуты два огромных волкодава. Волкодавам это позволяло ходить вокруг всего хутора. Перед домом стоял небольшой красный трактор.
Из избы вышли четверо мужчин, трое помоложе, а один - седой и колченогий.
- Батюшки, приехали! А мы уж и не ждали! Радость-то какая! запричитал колченогий. В бурных проявлениях его "радости" чувствовались фальшь и испуг.
- Режь барана, - коротко бросил Карабас, проходя в избу. Молодые в это время удерживали рычащих волкодавов.
- Барашка-то нетрудно, сей момент, но, может быть, и не надо? Вечером Иван лося подстрелил, сейчас котлеток навертим, печеночки поджарим? А? Баньку, баньку-то истопить? - суетился колченогий.
Карабас вопросительно глянул на меня и сказал: - Бани не надо, времени мало. А лося готовьте. Браконьерите?
- Так, а что же, браконьерим? Он на нашей земле был. Иван его у самой избы завалил...
Все увиденное и услышанное живо напоминало кадры из какого-то полузабытого кинофильма - "барин приехал"!
Изба была большой - как бы две просторные горницы, в одной - три кровати, в другой - пять. Чувствовалось, что женщин в избе практически не бывает, вроде бы и чисто, а нет того уюта, который создают за полчаса женские руки...
- Ну вот, располагайся, - сказал Карабас, садясь за стол. - Это мое имение. И все вокруг - докуда глаз хватает - моя земля. Фермерское хозяйство.
- А эти люди... Это и есть должники? - Нет, это мои постоянные работники. Хромой-то, кстати, раньше оперным певцом был, пока ему ноги не перебили... Его туг ходить заново учили, от алкоголизма вылечили... А Ваня, который лося подстрелил, он раньше в Питере ночным "шашлычником" работал, знаешь, на улицах стоят такие? Вот и он стоял так, пока однажды "одного человека" собачиной не накормил. Тот шашлык дожевал и за будку по нужде завернул - а там собачья шкура лежит... Теперь вот Ваня здесь...
- А какие работы выполняют должники? Они ведь люди городские, к сельскому труду не привыкшие...
- Простейшие навыки они здесь получают быстро. Уход за скотом, вскапывание грядок - ничего сложного.
- Родные, близкие их не беспокоятся, не ищут? - Они, как правило, предупреждают родственников. Перед ними выбор невеликий - либо продавать все имущество, либо поработать здесь. - Бежать отсюда не пробовали? - Это невозможно. Отсюда не убежишь. - А в милицию никто не обращался? - Мы с этим не сталкивались. - Ну а каков сам механизм списывания долга? Сколько должник может отработать в месяц? - Долларов 30-40. Смотря как работает. Тридцать-сорок?! А если долг большой, ему что, всю жизнь здесь горбатиться?
- Так и должники-то кто? Спекулянты мелкие, матрешечники, фарца разная... Ты думаешь, у них долги большие? У кого сотня баксов, у кого двести. А те у кого долги большие, у них всегда можно натурой долг взять. Да и зачем же бизнесмена от бизнеса надолго отрывать? Он перестанет бизнесменом быть. Другое дело, привезти его сюда для краткосрочной изоляции, так у нас для этого своя темница есть, тюрьма подземная, зинданчик. Пойдем покажу...
Карабас откинул люк в полу - вниз уходила деревянная лестница. Залезай, посмотри... Я начал спускаться. Погреб был довольно глубоким, по крайней мере я мог в нем выпрямиться, не боясь удариться головой. Оглядеться не успел - Карабас захлопнул люк, и я остался в полной темноте. Стало как-то холодно и, если честно, страшно. В голову полезли разные нехорошие мысли. Но я успокаивал себя тем, что, видимо, Карабас решил пошутить. Пошутит и перестанет... Стал ощупывать руками стены погреба. В одном углу наткнулся на деревянный топчан. Провел рукой по стене - звякнул металл. В стену, обшитую досками, была вбита цепь, заканчивающаяся металлическим ошейником...
Люк наверху открылся, и показалось довольное лицо Карабаса. - Ну как, проникся?
- Проникся... А где же сами должники-то? Сейчас есть кто-нибудь?
Карабас огорченно вздохнул и развел руками: - Сейчас, как назло, нет никого. Мы ведь не занимаемся захватом пленников для обслуживания фермы. Люди не всегда бывают должны. У нас - то густо, то пусто. Рекорд был прошлой зимой - десять человек! Теснота была страшная, и экономически невыгодно - их же всех кормить надо... Ничего, скоро новые помещения построим... Пока в стране инфляция, деньги нужно в сельское хозяйство вкладывать. Продукты нужны людям всегда...
Обедали молча, лосятина почему-то не лезла в горло. После еды стали собираться обратно. Минут тридцать Карабас что-то тихо говорил колченогому, а тот подобострастно кивал.
Волкодавы тоже получили свою порцию мяса, они жрали сырую лосятину жадно и быстро, лапы у них до самого брюха были забрызганы кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55