Потом нахлынули воспоминания о Лиз, и печатные колонки расплылись перед глазами.
«Ненавижу это место! – вспомнил он ее слова. – Здесь все только и думают что о деньгах – изо дня в день! Вы, как свиньи, кормитесь из одного большого корыта».
И еще он вспомнил, как сам яростно обвинял ее в том, что она не понимает его.
"Я хочу вернуться на Восток! – заявила она ему в тысячный раз, во всяком случае так казалось теперь, хотя тогда он ее просто не слышал. И вот в один прекрасный день, когда уже были исчерпаны все ресурсы – терапия, консультации специалиста по вопросам семьи и брака, цветы в качестве извинения за поздние возвращения домой и примиряющий секс, – Лиз так и сделала: вернулась на Восток. Развод они оформили, не встречаясь, по почте. Майк не представлял, где она теперь; знал только, что она вновь вышла замуж в Нью-Йорке, и у нее по крайней мере один ребенок.
И лишь когда они расстались, он понял, как она права. Но было поздно. А потом из-за неудачи с проектом «Занзибар» вся его карьера полетела к чертям.
Он взял расчет и уехал в другом направлении, надеясь забыть пережитый кошмар. Пару лет он беспробудно пил в Кэрнсе, и только добравшись до Фиджи, начал постепенно приходить в себя. Ему понадобилось пять лет – пять лет одиночества или ни к чему не обязывающих интрижек, как с Жасмин, – чтобы признать: это он не понимал. Считал, что жена предала его, но на самом деле его предательство было куда более оскорбительным, поскольку, живя с ней, он всего себя отдавал другой страсти.
...Самолет взлетел вовремя. К подлокотнику кресла Майка крепился плоский экран, и он коротал время за просмотром фильмов, которые никогда не видел и о которых даже не слышал.
Промежуточная посадка в Гонконге. Майк погулял немного по залу нового аэровокзала – его пещерное нутро напоминало съемочную площадку какого-то научно-фантастического фильма, словно архитектор стремился воплотить тему безликости аэропортов, – затем вновь сел в самолет. Предстоял долгий перелет через Тихий океан до Сан-Франциско.
Майк спрашивал себя, что он должен чувствовать? Разве он летит не домой? А где его дом? Вырос он в Коннектикуте, но после смерти матери отец продал дом, в котором они жили, когда Майк был ребенком, и перебрался во Флориду. Брат, с которым они никогда не были близки, после его разрыва с Лиз вообще перестал с ним общаться. Как знать, может, в Далласе у него уже есть племянники или племянницы, которых он никогда не видел. При этой мысли Майк покачал головой. Какой у него дом, не известно, но уж точно там не будет загородных пикников и футбола.
00010
– Наш новый сотрудник – холостяк, – сообщил Гари Фортино.
В Калифорнии время близилось к полудню. Пока Майк летел над Тихим океаном, пересекая международную демаркационную линию суточного времени, его персону обсуждали на совещании; оно шло в небольшом конференц-зале по соседству с комнатой, из окна которой двумя неделями раньше выбросился Лестер Дюшан.
– Это хорошо, – одобрительно произнес Тодд. – Люблю, чтобы на нас работали несемейные. – Тодд был основателем, председателем совета директоров, президентом и главным исполнительным директором «Това системз». В компании все обращались к нему только по имени. Само название компании слагалось из первых пар букв его собственного имени и имени его жены: Тодд и Валерия – Това. – Вот и Говард у нас холостяк, – добавил он и начальственно передернул плечом, давая понять двум следователям, что он согласен со своим главным помощником.
В комнате находились пять мужчин и одна женщина. «Това системз» представляли Гари – вице-президент по материалам и начальник погибшего Лестера, Говард – босс Гари, Тодд – босс Говарда и сотрудница юридического отдела, что-то яростно черкавшая в своем блокноте на протяжении всего совещания. Дознание проводил инспектор Баркер из полицейского управления Сан-Хосе. Его напарник молча делал записи.
– Вы проверили нового сотрудника на предмет употребления наркотиков? – спросил Баркер.
– Проверим, – заверил его Говард. – Он когда-то уже работал у нас и хорошо справлялся со своими обязанностями.
– Ему известно, что его взяли на место человека, покончившего жизнь самоубийством? – допытывался полицейский. Вопрос не имел отношения к расследованию, но эти упивающиеся собственной важностью люди с отрепетированным выражением потрясения на лицах раздражали его.
– Он наш бывший сотрудник, – повторил Гари. – И мы рады, что можем нанять опытного специалиста.
Тодд энергично кивнул.
– Это был просто несчастный случай, только и всего, разве не так?
Баркер отвечал ему бесстрастным взглядом.
– Видимо. – Типичное заявление, точно так говорили про женщину, которая выпрыгнула из служебного самолета и упала на школьный двор: ее работодатель, разумеется, не имел к этому никакого отношения...
– О его семье позаботятся, уверяю вас, – добавил Тодд.
– Приятно слышать, – сказал Баркер. – Так вы утверждаете, что он не оставил после себя ничего такого, что помогло бы нам узнать, где он доставал кокаин?
Представители «Това системз» переглянулись и дружно пожали плечами.
– Тогда, пожалуй, на этом закончим. – Баркер мог что угодно думать об этих людях, но он понимал, что Лестер пал не от рук убийц.
Он кивнул своему помощнику, тот захлопнул блокнот. Оба поднялись.
– Наш юрист вас проводит, – сказал Тодд.
Говард и Гари тоже собрались уходить, но Тодд жестом приказал им задержаться. Дождавшись, когда полицейские вышли, он спросил:
– Этот парень, Майк Маккарти... знакомое имя...
– «Занзибар», – напомнил Говард.
– Точно!
– Если не хочешь, чтобы я его брал... – поспешил вставить Гари.
– Нет-нет, с кем не бывает, – перебил его Говард.
– Но смотрите, чтобы он опять нам что-нибудь не завалил, – сказал Тодд, поднимаясь и первым направляясь к выходу.
* * *
Вернувшись в свой кабинет, Говард застал там ждавшую его Трейси Карсон.
– Ну как расследование? – спросила она, разъезжая взад-вперед в его кресле.
– Обошлось.
– Слава Богу. Никаких обвинений, никаких отчетов. Сообщения полиции не будет, прессе нечего смаковать. Скоро все утихнет. Через несколько дней об этой истории никто и не вспомнит.
Трейси поднялась с кресла. Говард бросил восхищенный взгляд на ее грудь, которую, он знал, она недавно опять подтягивала: имплантаты с годами теряли упругость. Трейси с улыбкой обошла стол и, остановившись возле Говарда, потерлась о него.
– Боба вечером не будет, – вкрадчиво проронила она.
– Я приготовлю горячую ванну, – сказал Говард.
* * *
Утром следующего дня Майк ехал в «Това системз». В сравнении с прежними временами машин на дорогах вокруг Сан-Хосе заметно прибавилось. Из центра города – Майк остановился в «Хайятт Сент-Клэр», зарабатывая себе льготы на бесплатные ночевки в гостинице в будущем, – до штаб-квартиры компании он добирался почти час. Однако еще не приспособившись к смене часовых поясов, выехал слишком рано, и в результате пришлось двадцать минут сидеть в главном вестибюле и ждать Гари. Наконец он появился, улыбаясь Майку во весь рот.
– Привет-привет, приехал, значит?! – крикнул Гари, распахивая стеклянные двери и направляясь к нему.
– Как обещал, – ответил Майк, вставая с кресла, чтобы поприветствовать своего старого друга и нового начальника.
– Ты здорово выглядишь!
– Рад снова видеть тебя, Гари. – Майк вряд ли мог ответить комплиментом на комплимент: со времени их последней встречи Гари очень располнел и полысел, вокруг глаз пролегли усталые морщины.
Они обменялись рукопожатием, и Гари повел Майка к выходу. Он поднес пропуск к считывающему устройству, двери распахнулись и тут же с громким щелчком затворились за ними прежде, чем кто-либо успел бы проскочить следом.
– Ты как раз вовремя, – сказал Гари, когда они остановились перед лифтом. – Сегодня общее собрание, где ты познакомишься со всей командой, а завтра в десять мы будем обсуждать новые проекты. Так что увидишь Говарда в действии, приглядишься к нему.
– Говарда?
– Да, он теперь директор по производству.
Приехал лифт, они вошли в кабину и стали подниматься на четвертый этаж. Поскольку они были одни, Майк спросил:
– А как сам Большой Кахуна?
Гари улыбнулся.
– Тодд все такой же, суетится. Творит историю!
– Значит, по-прежнему самый богатый человек в Долине?
– Конечно, нет. Что такое в наше время миллиард? Теперь, когда котировки НАСДАКопять выросли, на бирже появляются акции новых компаний по производству биотехнологий, так что миллиардеры плодятся, как кролики. – Гари нахмурился и добавил: – Правда, они как возникают, так и исчезают.
– Тодд знает, что я вернулся?
Гари кивнул, и Майк подавил в себе порыв сказать что-то еще. Узнав, что решение о его повторном приеме на работу в компанию одобрено на самом верху и никто не держит на него зла, он испытал облегчение, но радость быстро угасла. Он понимал, что Тодду абсолютно все равно, кого нанимают его помощники, что тот не узнает на улице сотрудника компании, стоящего на три ступени ниже него на служебной лестнице, и что шансы оказаться с ним в одной комнате – если это только не конференц-зал, где Тодд будет вещать с трибуны, а Майк – внимать ему из рядов двухтысячной аудитории слушателей – столь же ничтожно малы, как вероятность повстречать сразу двух китовых акул за одно погружение.
Двери лифта раздвинулись, и Майк с Гари ступили на этаж, где располагались квадратные закутки сотрудников. Каждый был рассчитан на одно или несколько рабочих мест, но сейчас оказались занятыми лишь несколько столов. Майк улыбнулся. Народ в свои закутки наведывался между совещаниями – чтобы проверить электронную почту.
Они зашагали по коридору к кабинету Гари, находившемуся в дальнем конце.
– Майк, познакомься. Это Леонора, младший сотрудник нашего управления, – сказал Гари.
Майк обменялся рукопожатием с молодой миловидной негритянкой, поднявшейся из-за двух мониторов. На экране одного отображалось поступление новых электронных сообщений, на экране второго – текст, который она редактировала.
– Привет, Майк. Много слышали о вас. – Негритянка повернулась к Гари. – А ты нам описывал его чуть ли не стариком!
– Беззаботно жил последние несколько лет, – ответил Гари. – На самом деле он гораздо старше, чем выглядит.
– Сомнительный комплимент. – Майк подмигнул Леоноре и проследовал за Гари в его кабинет.
– Закрой дверь, – распорядился Гари. Он указал на стул за круглым столом.
Майк сел, а Гари подошел к своей электронной «доске сообщений».
– В общем, так, – начал он деловым тоном. – В последние годы наша валовая прибыль сократилась почти до нуля. Похоже, недалек тот день, когда поставщики услуг Интернета, телефонные или телеграфные компании и вообще кто угодно начнут раздавать персональные компьютеры, как мобильные телефоны или телеприставки. Приходится постоянно расширять функциональную базу нашей продукции, добавлять новые возможности, чтобы заставить потребителя расстаться со старой техникой. Что касается материалов, на нас давят как никогда, заставляя выбивать у поставщиков сырье по более выгодным ценам, и в то же время каждый вид нашей продукции устаревает меньше чем за год, хотя мы и стараемся сдерживать этот процесс, реализуем новую продукцию в комплекте с другими товарами. Так что мы постоянно должны иметь в наличии средства для новых разработок...
– Которые не устарели бы в обозримом будущем. Правильно? – вставил Майк.
– Вот именно. А сейчас мы имеем совершенно обратное: наша продукция устаревает еще до того, как поступает на рынок. Выпускается одна базовая компоновка – и все, дальнейшие модификации не имеют смысла. Но... – Гари сделал многозначительную паузу, – главное, что изменилось за последние годы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54