- Извините меня, Валя, я тут вздремнул на диванчике и невольно подслушал ваш разговор.
- Пустое. - ответил Валентин. - Это уже не имеет никакого значения.
- Да. Кончено.... Но если позволите, я бы хотел сказать вам несколько слов...
- Хоть дюжину.
- Я, как вы знаете, хирург. Но много занимался и психологией, как любитель, конечно, и для забавы.... Валя, вы по своему душевному складу, то есть психике - типичный истерик. Вы быстро впадаете в депрессию, сложная ситуация повергает вас в отчаяние, но как и все истерики, по счастью, вы можете так же быстро выйти из этого состояния. Если не будете заниматься самоедством и не загоните себя в длительное состоянии астении. Нужно превозмочь себя и взбодриться.
- Как? - тускло улыбнулся Валентин.
- Во-первых, не принимайте скоропалительных решений. Дайте отстоятся ситуации в вашем сознание, а потом вы рассмотрите её с другой стороны.
Валентин выдавил улыбку.
- Аарон Михайлович, у моей ситуации нет другой стороны.
- Она обязательно появится. Вам надо сделать "зигзаг"
- Какой ещё зигзаг?
- Ну, вы поймите, Валя. Ваша жизнь монотонна и однообразна. Банк, деньги и всё. Нужно хотя бы на один день разорвать эту череду серых дней бытия. Любым способом выскочите, как бы сказать - в другое измерение. А потом вернетесь назад и выше бытие предстанет совсем в ином свете.
- Я вас не очень понимаю.
- Жаль... Чтобы подпрыгнуть, всё-таки надо иногда стоять ногами на земле. А вы всё время болтаетесь в воздухе...Спокойной ночи, я пойду домой. Хороший был день, спасибо вам.
Старик беззвучно ушел, а Валентин спросил вяло.
- Напьёмся что ли, Флин?
- Не надо. Ты не очень пьян?
- Пока почти трезв. А что?
- Поедем на охоту - Куда?!
- На охоту. Под Каунас.
- Каунас? Это же Литва.
- Вот именно. Шестьсот километров до Минска, а там на север ещё двести с небольшим. Во вторник утром будем дома.
- Но там же граница и...
- Пусть это тебя не волнует. Едем на двух машинах.
Флин вытряхнул из патрона и подал ему два шарика таблеток "анте полицейский" и Валентин проглотил их, как следует не соображая, зачем это делает. Потом так же безвольно прошел следом за Флином в гараж и сел за руль машины.
Подскочила Алла - хмельная и веселая, выкрикнула удивленно.
- Ты куда намылился?!
- Вернусь во вторник. - ответил кто-то за него. - Остаешься за хозяйку.
Флин уже выкатывался со двора и Валентин тронулся за ним следом. Необходимое напряжение для управление машиной сразу и почти полностью оторвало его от самого себя.
А потом, как всегда увлекло движение само по себе, ровный гул мотора и шипение колес под задницей.
Не было ещё полуночи, когда они вырвались из Москвы на трассу Москва - Минск.
Прошли Можайск и разогнались по настоящему. Валентин, ориентируясь на кормовые огни машины Флина, идущего первым, обнаружил, что стрелка спидометра качается между 150 - 160 километров в час. С такой скоростью обычно острожный Валентин никогда не ездил. Но отставать от Флина не хотел.
И они летели в призрачном свете прозрачной ночи по практически пустой трассе.
Адреналина в крови - сколько угодно. Так же как и убежденности, что весь этот заезд кончится катастрофой.
Через четыреста верст промелькнул указатель - налево "Смоленск"
Заправили опустевшие баки на станции, там же выпили кофе и не въезжая в Минск забрали на северо-запад, по извилистому узкому шоссе в густом и темном лесу.
Заметно рассвело, когда Флин остановился возле ярко освещенного, но непонятного поста - какой-то вид контроля или проверки, Валентин не разобрал, но их пропустили.
Только через четверть часа Валентин понял, что какими-то неведомыми усилиями Флина они прошли границу между Белоруссией и Литвой.
Вильнюс они так же миновали стороной - рассвет уже набирал силу.
По скоростной трассе на Каунас опять мчались на скорости за сто километров и ворвались в тихий, по воскресному сонный Каунас, когда солнце на востоке уже оторвалось от горизонта. Остановились на окраине города и Флин бросил на ходу.
- Подожди. Сейчас я вытащу из постели нашего проводника..
Он прошел в парадные двери кирпичного пятиэтажного дома и вернулся почти сразу в сопровождении молодого грузного мужчины, слегка прихрамывающего на правую ногу.
- Йонас. - протянул он Валентину квадратную ладонь. - Вообще-то, охота сегодня не по времени... Ну, для Флина чего не сделаешь.
Говорил он с незначительным акцентом - когда говорил, а в общем, лишних слов не тратил. Вывел из подземного гаража тяжелый джип, куда все и набились.
Гонка по трассе ещё отдавалась гулом в голове Валентина и он не совсем отчетливо осознавал сам себя, когда с ружьем в руках оказался в лесу. А Йонас сказал.
- В самок - не стрелять. Только в кабана.
- А вы думаете, что я отличу кто есть кто?
- Тогда стреляйте только по моей команде.
Узкой тропинкой они прошли в темном лесу километра два, когда Йонас остановился и неожиданно крикнул.
- Огонь!
Что-то шевелилось в кустах шагов за сорок от Валентина и он выстрелил - практически наугад.
Черная масса вырвалась из чащи и помчалась под углом мимо охотников. Грохнул и плеснул огнем от плеча Флина. Кабан тут же зарылся носом в землю и перевернулся через голову. Хрюкнул, несколько раз дернул ногами и затих. Картечь попала ему в морду. Один глаз оказался выбит и кровь заливала оскаленную морду.
Валентина тут же вырвало, он отдал ружьё Йонасу и пробормотал.
- Мужики, это не для меня.
Они плотно пообедали - ели тяжелое, горячее мясо, немного выпили, а потом заснули в небольшой избушке, срубленной из толстых сосен. Засыпающий с вилкой и ложкой в руках Валентин слышал, словно через подушку, как Йонас и Флин вспоминали годы своей совместной службы на побегушках у какого-то генерала, с которым теперь надо было бы рассчитаться - хотя бы морду ему набить.
Проснулся Валентин уже в густых сумерках, которые едва высвечивали квадраты двух маленьких окон в избушке. Обнаружил, что лежит на просторных нарах, рядом сопит Флин, напротив, под белым покрывалом стоит кровать с горкой подушек, посредине - стол. Печка в углу. Грубый шкаф с посудой. Чего-то не хватало. Потом понял - телевизора.
Он поднялся с нар, вытолкнул тугую дверь и оказался во дворе.
Вокруг избушки темной непроглядной стеной стоял густой лес - Валентин даже не разобрал были тут дубы или сосны. Небо надо головой было белесые, звезды только-только просвечивались. Где-то чуть в стороне проблескивало пламя костра. В десяти шагах от крыльца стоял сруб колодца и готовое ведро с водой на обрубке дерева рядом Вода была холодной до ломоты в зубах.
Словно мотылек, Валентин пошел на свет костра и обнаружил, что возле костра сидит незнакомый ему седой мужчина в теплом ватнике.
- Добрый вечер. - сказал Валентин.
- Добрый вечер. - кивнул мужчина. - Как охота?
- Хорошо.
У мужчины было темное лицо, задубевшая кожа, тяжелые руки с короткими грубыми ногтями.
- Садись, погрейся. - сказал он. - Я здесь хозяин. Ты мой гость. Выпить не хочешь?
- Если немного. Вы и есть здесь егерь?
- Егерь тоже.
Он достал большую бутылку зеленого стекла - Валентин таких никогда не видел - в два стаканчика налил какой-то мутной жидкости, и - выпили. Нечто пахучее, не понятно приятное или отвратное.
- Вы здесь и зимой живете? - спросил Валентин.
- Конечно.
- Без телевизора?
- Зачем?
- И радио нет?
- Нет.
- Ну... Газеты получаете?
Егерь улыбнулся своим темным лицом от чего оно словно осветилось изнутри:
- Зачем себе нервы портить? Нет, газет не получаю. - он говорил с сильным акцентом и с явным трудом подбирал русские слова.
- И так здесь круглый год?
- Да... Дочь приезжает, привозит соль, хлеб... Йонас и друзья тоже на охоту...
- А сами в город часто ездите?
Егерь пожал плечами и снова улыбнулся.
Больше они ни о чем не разговаривали. Даже выпили ещё пару раз молча. Разговоры здесь как-то были и не нужны, а Егерю хватало для полноты жизни всего, что его окружало. И не нужен был ни телевизор, ни газеты. Как он достиг такого совершенства в жизни Валентин даже и не думал спрашивать, поскольку твердо понимал, что не поймет сущности любого ответа.
Когда совсем стемнело и стало холодно, он вернулся в избушку и лег на нары. Во всем своем теле и душе он ощутил небывалую легкость, а настроение было "на всё наплевательским". В конце то концов хорошо уже то, что ты одарен великим счастьем жизни, попросту сказать - "хорошо, что живешь" За последней гранью не будет ничего, а потому и все поражения или победы сегодняшнего дня ровным счетом ничего не значат. Живи пока дышится и дергайся в соответствии со своей натурой и своими желаниями..
...Поутру Флин глянул ему в лицо тревожно.
- Ну, как ты сам, Валя?
- Нормально, Флин.
- Гоним домой?
- А куда ж мы денемся.
- Тогда, с богом.
Простились со своим егерем и - погнали. Но прежних скоростей набрать не удалось, поскольку от Минска на Москву трасса оказалась загруженной, а патрульные машины автомобильной инспекции торчали чуть не на каждом километре.
К своему дому подкатились в кромешной темноте и остановив на дворе машину, Валентин подумал - были ли эта поездка, охота, егерь у костра - или ему всё только приснилось?
Фонарь под козырьком над крыльцом вспыхнул и на пороге, в одной коротенькой ночной рубашке появилась Алла. Крикнула обидчиво.
- Могли бы и позвонить, куда вас черти занесли!
Маугли прыгал вокруг машин и Флин кинул ему кусок кабаньего мяса, после чего тут же прекратился радостный лай и только кости захрустели в мощных челюстях собаки.
- К непотребным девкам что ли ездили? - спросила Алла.
- Зачем? - засмеялся Валентин. - Куда ездить, когда своих непотребных полон дом. Налей мне горячую ванну и дай сегодня поспать спокойно. Завтра тяжелый день!
- Эрна Янсон придет к тебе в банк в девять часов... Кстати, Валя, должна сказать, что тебе очень повезло с первой любимой женщиной.
- Уже перемыли с ней все мои кости?
- А как же! Чудесная женщина! Для мужчины первая женщина много значит, правда?
- Пожалуй.
- Ну, а я буду у тебя последней!
Отвечать на эту самоуверенную глупость было нечего и Валентин ограничился кивком.
глава 3. Авторитет умер, а дело его живет.
Вторник, с утра, начался с острого желания ввязаться в какую-нибудь драку и - проливного дождя за окном.
Алла не проснулась и Валентин вместе с Флином позавтракали на кухне молча и нервно. Оба были напряжены, но никакими мнениями ни о чем не обменивались.
Когда выехали в Москву дождь пошел с такой яростной силой, что перед МКАД пришлось остановиться - казалось, что не разглядишь пальцев собственной руки, если её вытянешь. Встала вся трасса, только предельно сумасшедшие, включив фары и сигналя, медленно ползли по левой полосе.
К своему банку подкатились около десяти утра и оставили машину во дворе.
Едва Валентин вошел в приемную, как навстречу ему подняла Эрна Янсон - в строгом костюме, с кейсом в руке. Сказала весело, но сдержанно.
- Опаздываете на бизнес, господин банкир! Жду уже час!
- Оставь, всего три минуты. - он распахнул перед ней дверь в кабинет.
Она изящно уселась в кресло, перекинула ногу на ногу и подмигнула, что оказалось на сегодня последним напоминанием о той Эрне, которая в субботу выступила в паре с Аллой, исполняя лихой стриптиз.
- Я рада, что у тебя такая интересная женщина. Мы проболтали с ней всю ночь. А теперь к делам?
Всё кокетство с неё тут же слетело, даже женственность исчезла, а проявилось нечто мужское, даже грубое.
- К делам, Эрна. Только не знаю к каким...
Он решил, что сообщать её о том, что банк стоит на пороге краха будет преждевременно, а вслед за тем мелькнула и другая, ещё не сформированная мысль, которую следовало обдумать, по мере того, как Эрна излагала свои диспозиции. Он слушал её очень внимательно одной половиной мозга, а вторая напряженно вытраивала стратегию параллельного дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58