Уже в аэропорту Валентин начитал ему последние устные наставления для Сагана.
- Он мужик прекрасный, но неторопливый колоссальный лентяй, как все восточные люди. Нажми на него, чтобы он при тебе зарегистрировал торговую фирму. Диапазон деятельности должен быть достаточно широким. Международная торговля, валютные операции, чем больше будет возможностей для бизнеса, тем лучше. Саган сможет всё это провернуть быстро - он близкий родственник тамошнего Президента, а тот и сам бизнесмен не из последних.
- Я знаю. Он построил шахматную столицу. Нью-Васюки.
- Правильно. Устав новой фирмы привезешь с собой. Фирму он должен назвать "Степной орел", так я во всяком случае представлю её в Германии. Всё остальное подробно изложено в письме, не потеряй.
- Обижаешь. Теперь послушай меня. На нашу дачу я назначил круглосуточную охрану. При оружие. Михайлов Толик приведет ещё своего ротвейлера, в помощь Чарли.
- А это ещё зачем? - подивился Валентин.
- Да ты что, забыл какая сумма у тебя в хлипком железном ящике лежит?! И кто при ней останется, когда ты в Германию улетишь? Алла? Надежный, конечно сторож, только все-таки не забывай, как она у тебя попятила икону.
- Перестань.
- Перестал. Но не мешай и мне выполнять свою работу.
- Ты прав, прав. Позванивай мне, как пойдут дела. Лишнего Сагану не говори.
- А что лишнее?
- Во всяком случае про то, как в нас стреляли и пугали, говорить не надо. Саган человек спокойного образа жизни и такие конфликты не для него. Ну, иди - регистрацию твоего рейса объявили.
Флин кивнул, отвернулся и пошагал к стойке регистрации. Грубоватое прощание, но следовало учитывать, что Флин был начисто лишен даже тени сентиментальности.
Визу в Германию Валентин изловчился получить в четверг и в тот же день удалось купить билет на ночной авиарейс компании "Люфт Ганза". - до Франкфурта.
К обеду на дачу приехал охранник Михайлов с черным, жирным ротвейлером, которого пристроили у гаража, подальше от Чарли. Собаки разом возненавидели друг друга и рвались с цепей в жестокую схватку между собой. Кроме пса, Михайлов привез с собой крупнокалиберный дробовик и дюжину патронов, снаряженных картечью. Он был не молод, ленив и состоял членом охотничьего клуба, так что разрешение на оружие имел.
Прощальный обед с Аллой прошел отчего-то грустно. Вяло перебрасывались пустыми фразами и когда за Валентином на своей машине приехал его первый заместитель Дмитриев Петр Аркадьевич - простились сухо с бесстрастным поцелуем. Виноватым в этом был Валентин - он уже на столько сосредоточился в грядущих делах в Германии, что здесь, на даче, себя уже и не ощущал.
Дмитриев не был посвящен в предстоящую операцию с деньгами Старостина и не понимал, зачем Валентин летит в Германию, когда здесь полно дел в период раскрутки банка.
Когда выскочили на Московскую Кольцевую, Валентин взглянул на часы, убедился, что время ещё есть и сказал.
- Петр Аркадьевич, заскочим на минутку в банк. Хочу попрощаться.
Тот глянул испуганно.
- Как это понимать, Валентин Иванович?! Есть вариант, что вы не вернетесь?!
- Господь с вами, куда я денусь.
От Кольцевой до банка было не далеко и когда минут через двадцать Валентин вошел в операционный зал, то с неожиданной остротой почувствовал, что уезжать ему никуда не охота и как-то боязно оставлять даже на Дмитриева своё детище. Несколько холодный и строгий по своему интерьеру операционный зал казался ему родной, уютной квартирой, в которой прошла вся жизнь. Привычно стояли в двух коротких очередях клиенты, под недавно промытыми, блестящими листьями пальмы в кадушке сидел его второй заместитель Рокотов с двумя мужчинами, мерцали экраны компьютеров и Валентину казалось, что он слышит неуловимый шелест денег в руках своих служащих, хотя это была не более чем мистика.
Рокотов, едва приметив Валентина, тут же его окликнул.
- Валентин Иванович, можно вас на минутку. Нужна вся мощь вашего авторитета, чтоб растолковать кое-что нашим потенциальным клиентам.
Валентин быстро прошел к столу и присмотрелся к мужчинам. Оба сосредоточенные, в грубоватых простых костюмах с галстуками на клетчатых рубашках, одинаковые в своей внешней грубоватости и откровенным настороженным подозрением в глазах.
Рокотов уступил своё место в кресле, Валентин сел и спросил легко.
- Ну, господа, в чем проблема?
Проблемы, как таковой не оказалось. Фермеры просили кредит на строительство небольшого предприятия для переработки и консервирования овощей, выращиваемых на собственных полях в дальнем Подмосковье. Валентину желалось быть перед отъездом широким и добрым, он выслушал фермеров и сказал.
- Значит так ребята. С вашей просьбой реальней было бы обращаться в те банки, которые специализируются на сельском хозяйстве.
- Мы им не верим. - убежденно прозвучал ответ в два голоса.
- Хорошо. У вас есть документация на строительство консервного завода? Смета расходов?
- Всё есть. - один из мужчин подал толстую папку с тесемочками.
- Господин Рокотов объяснил вам наши условия кредита?
- Да. Нас это устраивает.
- Сколько вы хотите?
- Восемьсот тысяч. Лучше - миллион, конечно...
- Уложитесь?
- Попробуем. Строить будем своими семейными силами. Но материалы жуть как дорогие...И транспорт...
- Хорошо. Кредит вам оформят. Но - так. После получения первой части денег, мы вас, уж извините, будем проверять. Если на эти деньги вы будете покупать себе автомобили, или строить дачи - то выплаты будут пресечены. Буду яснее - кредит выдается целенаправленный, вы меня понимаете?
- Да куда уж больше....
- Буду ещё конкретней. Расчеты с вашими поставщиками банк берет на себя , за счет вашего кредита. Все остальные тонкости вам объяснит господин Рокотов.
Он отошел от фермеров с приятным ощущением того, что даже перед отъездом провернул какое-то нужное дело Он простился с каждым из своих служащих по очереди, ему дружно пожелали счастливого пути и столь же успешного возвращения и, кажется, это звучало искренне.
Строго говоря, Валентин не ожидал да и не надеялся на какую-то повышенную любовь к себе со стороны своих работников. Достаточно было уважения. И хорошего исполнения своих обязанностей на рабочем месте. Он драл с них три шкуры, что так то так, но и платил за работу более чем приличные деньги. Если его дружочек Генрих Эстрада устроил в своем банке нечто вроде патриархальных отношений между отцом хозяином и детьми служащими, то он, Рагозин, таких отношений не воспринимал. Как сказал, кажется, один из вождей революции Троцкий, между начальником и подчиненным должен сохраняться "пафос дистанции". Выспренняя чушь, конечно, пригодная для революционного Вождя и руководимых им темными массами. Но излишняя теплая дружба тоже опасна в отношениях - подобного рода теплая дружба неизбежно снижает уровень общей дисциплины, без которой разрушается весь сложный и тонкий механизм работы банка. Капитан корабля не даром живет в своей каюте и даже на обед в кают-компанию к своим офицерам выходит далеко не каждый день. Бога из себя корячить ни к чему, но и панибратство губительно. Он устраивал время от времени общее застолье в конференц-зале. Со спиртным и обильным столом, делал всем на Рождество и 10 февраля (день рождения банка) достаточно ценные подарки, но во время этих гулянок сам уходил после третьей рюмки, предоставляя служащим полную свободу веселья.. Не точно - уходил, поскольку побаивался пьяных признаний в любви, дружбе и уважении.
У него ещё хватило времени забежать в бухгалтерию, простится с персоналом сплошь состоящим из молодых женщин и здесь обстановка была уютной - между компьютерами и прочей оргтехники стоял электрический самовар, а рядом пачки чая и кофе. Но в порядок работы бухгалтерии Валентин никогда не вмешивался - здесь царствовала Надежда Ивановна Воронова, дама капризная и ревнивая к любому замечанию. Но работник - уникальный, перекупленный Валентином из Промышленного банка.
Время уже поджимало и Валентин покинул банк со странным чувством, будто разорвал какие-то связи с тем своим миром, без которого был одинок и беспомощен. До невозможности, до боли не хотелось никуда уезжать.
По дороге в аэропорт Шереметьево - 2 никаких прощальных наставлений своему вице-президенту Валентин не давал. Тот и так всё знал, а к тому же мог и обидеться, поскольку порой бывал капризен, как женщина. Говорили о канарейках и попугаях, разведением которых Дмитриев занимался страстно до самозабвения.
Вылет задержался по "техническим причинам" и от земли оторвались где-то около полуночи.
И в такой же кромешной темноте через два с небольшим часа приземлился во Франкфурте на Майне.
Аэропорт оказался громадным, но отлично организованным. Контроль на выходе - предельно тщательный и даже мелочный, до того что выворачивали карманы. Но это, как приметил Валентин, касалось в основном россиян. Римский рейс пропустили почти без досмотра. Дело объяснимое - боялись провоза наркотиков из Азии через Россию.
Оказалось, что до железнодорожного вокзала каждый час ходил рейсовый автобус, который и доставил Валентина прямо к кассам.
Уже в часы серенького рассвета Валентин на поезде вкатился в Мюнхен, в круглосуточном кафе при вокзале потянул время до семи часов местного времени (разница с Москвой в два часа), а потом по сотовому телефону позвонил Витьке Пономареву. "Труба" сработала. И на душе у него потеплело, когда старый друг выкрикнул радостно.
- Ты где, в Москве или у нас в Баварии?
- У тебя под боком. На вокзале.
- Пиво в кафе пьешь?
- Правильно. В пивнушке на площади - Пей и не сдвигайся с места! Я приеду через двадцать минут!
Валентин заказал литровую кружку пива - судя по остальным ранним посетителям здесь меньших доз не признавали. Он пристроился за столиком у витрины с видом на улицу и попробовал припомнить - началась ли его дружба с Витькой с первого класса школы или они уже ходили и в один детский сад, поскольку жили в одном доме. Но годы детского сада практически не оставили по себе никаких воспоминаний, зато ярким пятном отложилось в памяти время, когда в пятом и шестом классе он с Витькой лихо спекулировали антикварными и редкими книгами. Добывали их где могли, покупали в одном магазине и перекидывали к другому букинисту, кто давал дороже. Этот суетливый бизнес тем не менее обеспечивал им скромные гулянки с девушками, а однажды даже съездили в Ленинград, поучаствовать в "белых ночах". Витька был взбалмошен, во всём нетерпелив, но всегда надежен. Не убежал, когда шайка шпаны избивала Валентина, разрешая какой-то уже забытый конфликт - не убежал, хотя и мог убежать. Но предпочел вместе с другом попасть в больницу. Жаль, что уехал в Германию. Теперь бы его крепкое плечо не было лишним в банке "Паук".
Валентин не успел ополовинить высокую глиняную кружку , как возле бровки тротуара резко затормозил спортивный "Мерседес" ярко оранжевого цвета и Витька выскочил из салона. За шесть лет - вовсе не изменился. Всё такой же гриб боровичок, курносый, веселый с поводом и без повода, и в той же блатной кепке, в которой улетал из Москвы.
Он влетел в зал, подскочил к Валентину и молча, крепко обнял его за плечи. На прозрачных глазах Витьки блеснула слеза - он всегда был изрядно сентиментален. Сказал дрогнувшим голосом.
- Валя, я тебя не отпущу. Ты будешь жить здесь.
- Буду, буду. Возьми пива, о делах поговорим здесь.
- Да перестань! Моя Линда своя в доску! При ней можно обсуждать даже планы убийства канцлера Германии! Едем, она уже стол готовит.
Поехали.
Тонкая и хрупкая Линда категорически не соответствовала представлению Валентина о немецких женщинах. Со своей смуглой кожей она была бы похожа на осетинку, черкешенку, если б маленькую головку не венчала копна золотистых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58