- Ху Линг сбежал. Мы пять часов гонялись за ним впустую.
- Откуда ты сейчас? - спросил Аллен.
- Меня вызывал командир. Сказал, что завтра вылетаем в Лон Син.
- Зачем?
Маркони стянул мокрую одежду и в одних трусах полез в спальный мешок.
- Говорит, что Ху Линг подастся туда. Ближайшая деревня. Аллен лежал на спине, глядя на брезент, провисший под тяжестью воды.
- Тебе не место среди этого сброда, Джо. - Маркони повернулся на бок, лицом к нему.
- Смешно слышать это от тебя.
- Давай завтра убежим вместе.
Маркони с минуту молчал, потом улыбнулся.
- Послушай, Ричардсон называет тебя сумасшедшим, и я начинаю верить, что он прав. Ты удирал уже три раза, но куда убежишь во Вьетнаме? Улететь отсюда невозможно. Так что успокойся, малыш. Я давно тебе это говорю. Рано или поздно придет твоя очередь, вернешься в Штаты, и все эти мелкие... неприятности забудутся.
Аллен улыбнулся.
- Неприятности, да.
- Давай-ка спать, - сказал Маркони.
- Ты забыл об одном, - сказал Аллен. - Мы уже не в "беретах". Здесь нет ни регулярных отпусков, ни периодов отдыха и возвращения в Штаты через полтора года. Мы выполняем особую задачу.
- Война - это ад, - сказал Маркони и уснул. Аллен до рассвета смотрел на клапан палатки и потом задремал. Когда он проснулся, Ричардсон уже вызвал вертолет, и после завтрака они снова отправились убивать.
Летчик показал пальцем вниз.
- Бой начался.
Все стали смотреть в иллюминаторы правого борта и увидели внизу стрельбу.
Пехотинцы били из минометов, в зарослях вздымались клубы дыма от взрывов.
- Проклятие, - сказал Маркони за спиной Аллена, - они слишком далеко? Черт знает где от Лон Сина.
Сидевший впереди Ричардсон обернулся. Он был одет в мундир "зеленых беретов", с патронташем и гранатами.
- Трусишь? - спросил он у Маркони.
- Что вы, сэр.
- Хочешь провести здесь еще два года без отпуска?
- Нет, сэр.
- Тогда будь паинькой и помалкивай.
Но даже подлиза Гринвуд шепнул Лоуэллу:
- Видать, он спятил из-за этого Ху Линга.
В деревне, состоящей из беспорядочно разбросанных, соединенных тропинками хижин, они сверху увидели движение. Шли женщины и дети, вол тянул повозку, они увеличивались в размерах, когда вертолет стал опускаться у крайней хижины; когда он совсем снизился, с земли поднялись громадные тучи пыли. Все выскочили вслед за Ричардсоном, пробежали несколько шагов, залегли и открыли прикрывающий огонь, но на выстрелы никто не отвечал. Какая-то женщина в соломенной шляпе торопливо скрылась в хижине. Ричардсон жестом подал команду, и они пробежали вперед, залегли и снова открыли огонь. На сей раз был ранен и повалился иссохший старик, вышедший из-за хижины посмотреть.
Они пролежали целых две минуты, потом Ричардсон сказал через плечо:
- Наверно, там никого нет.
Пригибаясь, они побежали к деревне, миновали хижины с укрывшимися там людьми и вышли на деревенскую площадь. Ричардсон приказал согнать туда жителей. Когда они согнали группу злосчастных женщин, детей и стариков, с южной стороны, все приближаясь, послышалась стрельба и вой осколков. Потом стрельба приблизилась совсем, и Ричардсон внезапно приказал Гринвуду: "Покарауль их здесь. Мы отойдем". Аллен увидел, как побледнел Гринвуд от страха, что его бросят, но "береты" кинулись к южной стороне деревни и залегли в тихой роще; стрельба по-прежнему раздавалась в нескольких сотнях ярдов, потом внезапно из-за кустов показалось двадцать с лишним человек в пижамах; они находились спиной к Ричардсону, оружие их было направлено в лес, Ричардсон встал, навел на них пулемет и крикнул:
- Бросай оружие!
Вьетнамцы обернулись, никто из них не выстрелил. Лоуэлл сразу же увидел Ху Линга с выкатившимися от страха глазами.
Они бросили оружие и пошли под конвоем американцев на сельскую площадь; и Аллен и остальные встали, наведя автоматы на безоружных людей и недоумевая, что же намерен Ричардсон делать дальше. Им полагалось сдать пленных пехотинцам, когда те подойдут, и получить награду. Но Аллен знал Ричардсона. Ричардсон не хотел иметь свидетелей того, что должно было произойти.
Внимание Лоуэлла привлек младенец на руках у женщины. Он высоко поднял ручонки и размахивал ими. Аллен взглянул в умоляющие лица стариков и женщин с детьми - это была картина, которую никогда не забыть, такая отвратительная сторона войны, что к глазам подступали слезы. И тут Ричардсон сказал ему: "Я застрелю Линга, а ты перебей остальных", вытащил из кобуры "люгер", которым очень гордился, и выстрелил Лингу сперва в пах, а когда тот согнулся от боли, в голову. "Стреляй!
Стреляй!" - крикнул он Аллену, но Аллен не мог нажать на спуск, не мог шевельнуть рукой и сказал Ричардсону: "Поручите другим! Я не в силах!" А Ричардсон ответил: "Стреляй живей, и зная что вот-вот подойдут пехотинцы, добавил: - Стреляй, а то навсегда останешься в этом отряде". И Аллен начал стрелять, поражая людей в грудь и в лицо, они с криками стали падать на землю.
Услышав это, американские пехотинцы вбежали в деревню, и один из них, негр, поглядел на Аллена с отвращением и презрением. Ричардсон, поняв, что этот инцидент станет известен и повлечет за собой массу неприятностей, в бешенстве погнал своих людей бегом к вертолету.
Потом, когда вертолет уже поднялся, Аллен подошел к Ричардсону, схватил его за горло и стал душить. Ричардсон, побагровев, силился оторвать стальные пальцы от горла, в конце концов Маркони с Гринвудом оттащили Аллена, повалили на пол и прижали его коленями; он бился, пытаясь вырваться, проклинал себя, что не застрелил Ричардсона, потом истерически разрыдался.
На другой день Ричардсон пришел к нему в госпиталь и с улыбкой сказал:
- Твое желание сбылось, парень. Ты возвращаешься домой. Аллен тупо поглядел на него.
- На оформление бумаг уйдет три дня, - весело сказал Ричардсон. - Но это - почетное увольнение.
- Нет, - сказал Аллен. - Я останусь и убью вас.
- Не советую, - ответил Ричардсон. - А когда вернешься в Штаты, рекомендую помалкивать. Иначе наживешь неприятностей.
- Почему?
- Вчера на глазах у солдат Джефф Болтон совершил массовое убийство. Теперь я придумал, как прикрыть это дело. Ты будешь убит. Мною.
Аллен молча смотрел на него. Ричардсон сказал.
- Это легенда на тот случай, если кто-нибудь поднимет шум. Поэтому возвращайся домой, как паинька, возьми свою прежнюю фамилию и навсегда забудь о вчерашнем.
Но вернулся Аллен не так уж скоро. В тот же вечер после ухода Ричардсона он попытался совершить самоубийство, проглотив целый пузырек снотворных таблеток, прописанных лежавшему на соседней койке сержанту, но ему промыли желудок и спасли. На другой день психиатр - блондин с усиками и пышной шевелюрой начал с ним десятидневную серию бесед.
Однажды после беседы психиатр пил кофе со своим коллегой.
- Как этот парень? - спросил коллега.
- Обычная история: изнурение, стресс, ненависть к командиру.
- То есть ничего особенного.
- Только вот бред. Твердит, что ходил с "беретами" в разведку, пытал и убивал пленных. Обычная компенсация для людей его типа.
- Из какой он части?
- Киноредактор из пятого отдела. Боев и в глаза не видел. В документах все указано.
Блондин оторвался от чашки и проводил взглядом медсестру в зеленом халате.
- Черт, я бы от нее не отказался.
Но его коллега все же не потерял интереса к тому пациенту.
- Раз у него такой бред, может, подержать его здесь, пока он не придет в себя?
- У нас на счету каждая койка, - сказал блондин. - Поэтому я отправляю его домой. В родном городе, в кругу семьи он за несколько дней придет в норму.
- Пожалуй, - сказал другой психиатр. - А вдруг нет?
20
- Откуда вы знаете о разговоре психиатра? - спросил Уильямс.
- Блондин был нашим человеком.
- Значит, вы представили парня-идеалиста психически больным?
- Думайте по этому поводу что хотите, - сказал Ричардсон. Он уже держался и говорил с полной непринужденностью. - На мой взгляд, парень выполнял свой долг перед страной. А если ему было тяжело, если он страдал - черт с ним, он не единственный.
- Все же я хочу получить сведения о нем: откуда он, кто были его друзья. Должно быть, за то время, что парень пробыл у вас, вы кое-что слышали.
- Не слышал ничего. Он в первый же день возненавидел меня. И Гринвуда. Общался с ним только Маркони, потому что и сам чем-то напоминал Болтона. То есть ему тоже не нравилось кое-что, чем мы занимались. Но дезертировать он не пытался, могу вас в этом уверить.
- Что ж, может, для вас это окажется новостью? - Болтон вчера был в Торонто и выправил себе фальшивые документы на имя Маркони.
- Слышал, - злобно сказал Ричардсон. - Сукин сын. Он делает как раз то, что нужно вам, впутывает нас в эту историю, чтобы навести на наш след. Слушайте, Уильямс, у меня тоже есть новость для вас. Мы ищем этого сумасшедшего так же старательно, как и вы.
- Почему?
- Вам мы ничего не скажем, Уильямс. Уильямс подался вперед и резко сказал:
- Перестаньте, Ричардсон, не то завтра же эта пленка будет в ЦРУ и вам придется искать другую работу.
- Пленка? Гад! У нас же договоренность.
- Договоренность сохраняется, - сказал Уильямс. - Но вы утаиваете сведения.
Ричардсон выглядел уже не так уверенно. Лицо его покрылось испариной.
- Вы записали весь разговор на пленку? И после этого хотите, чтобы я говорил?
- Иначе смерть, - сказал Уильямс. Он поднял пистолет и навел его в переносицу Ричардсону. Он охотно убил бы этого садиста.
- Выключите запись, - сказал Ричардсон.
Уильямс опустил руку под стул и нажал кнопку.
- Ну, лживый гад, в нашу договоренность входит выключение магнитофона?
- Да, - сказал Уильямс.
- Ладно, преподам вам несколько уроков. Во-первых, эти убийства Болтона не имеют отношения к нам. Они связаны с Кеннеди. Болтон был без ума от Кеннеди, когда попал к нам во Вьетнаме. Черт, он даже носил при себе фотографию, где был снят с ним...
- Он был снят с президентом?
- Да, но не волнуйтесь. Этому парню однажды удалось попасть на большой прием в Белом доме, и президент произвел на него такое впечатление, что Болтон подошел к нему, заговорил и кто-то заснял их.
- Что он говорил о Кеннеди?
- А, обычную левацкую чушь. Что у Кеннеди были идеалы, понятные молодым. Что он пробуждал в них желание трудиться и даже сражаться ради своей страны. И все это так вдохновенно. Мне надоело это слушать. В конце концов я послал его вместе с Кеннеди кое-куда.
- Как можно было сказать ему такое? Ричардсон покосился на Уильямса.
- Я и забыл, что передо мной сидит такой же миссионер.
- Говорил Болтон, как попал в Вашингтон и стал работать для той администрации?
- Еще бы! Я десяток раз слышал, что с его тетушкой случился удар, когда он отправился в Вашингтон работать для этих левых. Тетушка понимала, что к чему. Но Болтон выслушал инаугурационную речь, пришел в восторг - и прощай, тетушка, привет, Вашингтон, боже, храни короля.
- Хорошо, - сказал Уильямс. - Почему вы ищете Болтона?
- Из-за вас, - сказал Ричардсон. - Вы втягиваете ЦРУ в историю, к которой мы совсем не причастны. И ненавидите нас! Нам это известно.
Он подался вперед.
- Вот что я скажу вам, Уильямс. Вы на ложном пути. Забудьте об олимпийцах! Черт возьми, если бы Болтон хотел отомстить за то, что было с ним во Вьетнаме, он бы искал меня, а не шестерых поклонников Кеннеди.
- Но он считает, что вы погибли во Вьетнаме.
Ричардсон промолчал, и Уильямс остро взглянул на него.
- Выходит, он знает, что вы живы. Вы его видели? Когда?
- Не знаю, что он знает, - ответил Ричардсон после паузы, - но я знаю, что он хочет убрать шестерых случайных людей к годовщине Кеннеди - а вы обвиняете ЦРУ!
ЦРУ не интересует его, Уильямс. Ему нужны вы!
- Хорошо, - сказал Уильямс. - Это все.
- Не все, - возразил Ричардсон. - Мне нужна пленка. Уильямс встал.
- Убирайтесь, Ричардсон. Моим условием было, что вы свободно уйдете отсюда, и я его выполняю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37