Самоуверенный Влад не удостоил вниманием и Карину с Мариной. Видно, у него была своя цель - познакомиться с маститыми зубрами пера, - а потому он не желал тратить свое драгоценное время на бесперспективное общение с юными коллегами.
Судя по всему, девушкам была не в новинку его хамско-высокомерная манера поведения. Карина озабоченно рылась в сумке, а Мара нетерпеливо тормошила его, хотя парень явно был не в восторге от её общества.
- Влад, почему презентация не начинается? - уже в пятый раз задала она волнующий её вопрос. - Ведь уже половина первого, а в приглашении написано, что начало в двенадцать!
- Астралова ещё не приехала, - наконец снизошел до ответа тот, продолжая высматривать мэтров.
- Так я и знала! Эти чертовы презентации никогда вовремя не начинаются, - бросила Марина с таким видом, будто ей довелось побывать на десятках подобных мероприятий.
Сидя в тиши комнаты, по привычке именуемой кабинетом, Алла вполголоса читала стихи, которые назвала невеселым итогом своей жизни:
Покрылись инеем года,
Сквозь пальцы утекли водой,
Я в них царицею была,
Но ложным оказался трон.
Я орхидеями цвела
и беспредельностью манила,
О берега свои разбила
все жизни, что неслись ко мне...3
Посмотрев на свой портрет, висевший на противоположной стене, Алла невесело усмехнулась. На картине изображена роковая женщина, высокомерно взирающая на мир и мужчин и всем своим видом демонстрирующая: "Я королева! И все вы это прекрасно знаете". Именно такой её все воспринимали, да она и сама до недавних пор была в этом убеждена. Но в последние месяцы её прежние представления о себе самой, взаимоотношениях с мужчинами и жизненных приоритетах кардинально изменились.
"Сейчас в моей жизни есть мужчины, которых я люблю. Каждого по-разному, но люблю. Почему же моя душа не на месте?.." - размышляла Алла.
Встретила ли бы она их, будь по-прежнему неимущей? Вряд ли. Они бы вращались каждый по своей параллельной орбите, не пересекаясь. Но, с другой стороны, новый взгляд помог бы ей найти вполне приличные экземпляры мужского пола и среди других социальных слоев.
До сих пор материальный статус любовника не имел для неё значения. Но это её личная точка зрения, а мужчины в своем большинстве не любят, когда женщина превосходит по каким-либо параметрам, - самолюбие, как известно, самое слабое место сильного пола. Значит, круг сужается - тот, кто комплексует, если женщина в чем-то выше, просто отойдет в сторонку. По счастью, не у каждого психология неудачника. Ей доводилось делить постель и с неимущими, и она полагала, что они на равных.
Алла Дмитриевна Королева не из тех, кто протежирует мужчину только лишь потому, что тот стал её любовником. А что думали они? Не было ли у них задних мыслей?..
Подобные сомнения время от времени посещают любую состоятельную женщину, когда рядом с ней мужчина не её уровня: "Что его привлекает - я сама или мои деньги?"
Глядя на свой портрет, Алла вспоминала его автора и тоже задавала себе этот вопрос.
Марго впервые получила столь ответственное задание - взять интервью, да не у кого-нибудь, а у самой Изабеллы Астраловой, подпускавшись к себе лишь избранных.
Рекламная кампания щедро спонсировалась, а журналисты отрабатывали гонорар на совесть, называя Астралову "великой русской писательницей", бурно восторгались её "блестящим слогом", "прекрасным знанием исторического материала, воссоздающего атмосферу эпохи" и "достоверной детализацией". В не заказных статьях лояльных изданий её творения именовали римейками, а на самом деле это была удобоваримо сляпанная компиляция. Не мудрствуя лукаво, авторесса брала за основу сюжет лучшего роман какого-нибудь почившего в бозе классика, не обойдя вниманием ни отечественных, ни зарубежных, кое-что видоизменяла, добавляла несколько новых персонажей, сдабривала детальным описанием нравов, быта, архитектуры и прочей фактурой, почерпнутой из специальной литературы, приправляла соусом из стилизованного под старину языка и подавала это блюдо как новый жанр современной литературы.
"Неземная" Астралова за пять лет своего на редкость плодотворного творчества накропала аж три десятка романов и не собиралась останавливаться на достигнутом. Ей прочили большое будущее, по крайней мере, в аспекте прогрессивного роста количества её творений, а еженедельник "Все обо всем", в котором уже более десяти лет усердно трудилась Марго, оказалась в аутсайдерах - ни единого интервью со звездной авторессой.
Несмотря на красивые эпитеты, живописующие достоинства "великой русской писательницы", в журналистских кулуарах поговаривали, что мадам Астралова на редкость сволочная баба, с ней можно общаться лишь, приняв упаковку транквилизаторов4, да и то после этого желательно поправить нервишки живительной влагой, иначе рискуешь приобрести мизантропический взгляд на человечество в целом и на его отдельных представительниц - в частности.
Эти слухи не прибавили Марго оптимизма, и сейчас она с тоской размышляла о том, что взять интервью у знаменитой писательницы ей не удастся, следовательно, не выполнит редакционное задание и не получит вожделенное повышение.
"Черт бы побрал старого хрыча Самсоныча", - мысленно ругнула шефа уставшая от ожидания журналистка.
Заместитель главного редактора Николай Самсонович Фалеев, за глаза именуемый подчиненными Самсонычем, или Змей Горынычем - в гневе тот уподоблялся своему сказочному прототипу, правда, изрыгал не огонь, а ругательства, - пообещал назначить её обозревателем светской хроники, если Марго сделает симпатичное интервью со знаменитостью. Об этой почетной должности она мечтала уже не первый год, но увы... Пока это журавль в небе. Змей-Самсоныч мог бы дать задание полегче, раз выказывает ей особое расположение.
На данный момент Марго пописывала незатейливые статейки на злободневные темы, преимущественно о бытовых драмах.
- Душевно пишешь, Маргоша, - прочувствованно утирал несуществующую слезу Самсоныч, ознакомившись с очередной душераздирающей историей, проникновенно изложенной журналисткой.
Однако злоязычные коллеги придерживались иного мнения, называя её "фальшивой слезовыжималкой", "чернушницей", а двое самых зловредных: политобозреватель Егор Сурин и ведущий спортивной колонки Кирилл Никитин, большой спец по части ненормативной лексики и вульгаризмов, - однажды устроили своеобразное состязание, соревнуясь в оскорбительных определениях. Первым начал Кирилл, презрительно обозвав предпочитаемую Марго тематику:
- Голодная мать, обосранные дети. - После чего последовала витиеватая фраза, в которой самым приличным словом было "говно".
- Копрофилка5, - с умным видом произнес Егор, считающий себя эрудитом.
- Скажи уж проще - любительница покопаться в чужом дерьме, а если короче - дерьмокопалка, - с энтузиазмом подхватил Кирилл.
- Мышка-говноройка, - завершил интеллектуальную дискуссию его коллега.
В итоге к Марго прочно приклеились все три малопочтенных прозвища: "копрофилка", "дерьмокопалка" и "мышка-говноройка".
Но старенький Самсоныч благоволил к ней, бывало, расчувствовавшись, ласково гладил её по голове и утешал:
- Не кручинься, душа моя, это они от зависти. Сами отпетые циники и не понимают страстей человеческих. А ты пиши, как раньше, с душой. Тебя читатели любят, а на злые языки не обращай внимания.
Самсоныч из самых лучших побуждений дал ей это задание и со всей серьезностью намеревался повысить статус Марго до престижной должности обозревателя светской хроники. Между прочим, название этой колонки - его собственная идея, чем замглавред страшно гордился. Ехидные подчиненные не преминули поязвить по его адресу, мол, совсем сбрендил старикан на склоне лет, открыл велосипед и радуется, как ребенок, надо же - обозвал раздел "светской хроникой"! Да где он, этот "свет"? Попсово-киношная тусовка, что ли? Или политическая? Новорусский бомонд? Да многие из них вилку с ножом держать не умеют, не говоря уже о манерах и прочем.
Ироничных коллег Марго побаивалась, некоторых ненавидела и с удовольствием кляузничала своему покровителю, а потом, скрывая злорадное удовлетворение, наблюдала, как Змей Горыныч разносит в пух и прах её обидчика.
Она с превеликой радостью сменила бы коллектив - на её взгляд, в малотиражной газетенке "Все обо всем" подобрались одни озлобленные бездари и завистники. Но увы, в другие издания её не берут - безработных журналистов с дипломом пруд-пруди, а у неё нет образования.
Одно время Марго всерьез озаботилась карьерой, но везде получила отказ.
- Похвастаться вам, милочка, нечем, - заявила ей одна дама, не последний человек в редакции популярного женского журнала, постукивая длинным наращенным ногтем по стопке принесенных Марго материалов. - Ваши статьи - для сентиментальных домохозяек. Однако они покупают лишь дешевые еженедельники, а наш журнал им не по средствам. Мы пишем для деловых, энергичных женщин, у которых иные приоритеты и оптимистический взгляд на собственное будущее, а вы пытаетесь давить из читателя слезу. Это уже прошлый век, а нам и подавно не подходит.
Редактор другого солидного издания тоже не церемонился:
- В ваших статьях все безрадостно и беспросветно, а героини унылые, примитивные, все на одно лицо. Лишь ситуации слегка различаются, но тональность одинакова. Обратитесь в газету "Мир криминала" или нечто в том же духе, может быть, им сгодится ваша чернуха.
- Почему вы избрали такую тематику? - спросила журналистку ещё одна матрона, зам главного редактора толстого журнала. - Ладно бы писал журналист-мужчина, реализуя в подобном материале свою жестокость и скрытую агрессию. Создается впечатление, что вы упиваетесь страданиями ваших героев и смакуете ужасающие своим натурализмом подробности. У психически здорового читателя это вызовет неприятие. Лично я, читая ваши статьи, испытывала омерзение. Это грязно. Да, жизнь - отнюдь не веселый праздник, однако это не означает, что читателя нужно грузить подобной мерзостью.
Марго выслушивала нелицеприятные оценки своего труда с каменным выражением лица. Ее бы воля...
"Устроились на теплом местечке и считают себя вправе поучать, - с ненавистью думала она, заискивающе глядя на визави и согласно кивая - мол, все поняла, постараюсь исправиться. - А сами-то вы о чем раньше писали, пока не пробились? Бодро рапортовали об ударниках коммунистического труда, досрочном выполнении пятилетнего плана и очередном съезде партии. Да и очерки на бытовые темы наверняка лепили, из серии "Письмо позвало в дорогу". А теперь перекрасились, продажные твари... Изображают из себя нечто, будто им есть чем похвастаться. Чем гордиться-то? Прежним панегириком великим деяниям партии? Или теперешним умением приспособиться?"
Нахлебавшись унижения - ладно бы, использовали вежливую мотивировку, мол, вакантных мест нет, но ведь непременно ткнут мордой в грязь, чтобы возвыситься самим, - Марго отказалась от попыток найти другое место, утешившись тем, что у неё есть свой круг постоянных читательниц.
Самсоныч прав, её статьи многим нравятся, и не только сентиментальным домохозяйкам, как презрительно обронила редакционная дама, а женщинам разных профессий. Они пишут в газету, излагая свою точку зрения или описывая семейную драму, а довольный замглавред, потрясая пачкой писем откликов на статью, - проводил воспитательную работу в коллективе:
- Вот как надо писать! Душевно, мать вашу! А вы?.. - Вперив грозный взор в подчиненных, нарочито пригорюнившихся в соответствии с моментом, мол, прониклись, осознали и больше не будем, но с трудом сдерживающих смешки, - Самсоныч завершал разнос привычным: - Что-то не вижу мешков читательских писем с откликами на ваши писульки! А Маргошу читательницы постоянно благодарят за чуткость и понимание проблем простых людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67