- Давление иногда падает почти до критической отметки.
- Она все ещё без сознания?
- Да, - кивнул хирург.
- Скажите, может быть, нужны лекарства, витамины... Ну, вы лучше знаете.
- Витамины ей ещё рано. Лекарства тоже понадобятся потом, когда нужно будет стимулировать кроветворение, заживление раны и образование костной мозоли. На данный момент все, что нужно, у нас есть.
- Я знаю бедность нашей медицины. Что там у вас есть?! Кровезаменяющая жидкость и аспирин.
- В каждой больнице теперь есть платные услуги. Лекарствами мы обеспечиваем, если пациент в состоянии их оплатить.
- Но вы же не взяли с меня денег!
- Вам выпишут счет, оплатите его в кассе.
- Точно у вас есть все, что ей нужно?
- Не беспокойтесь, все есть.
Мирон вздохнул и не стал больше настаивать.
- Еще одна просьба, доктор. Возьмите мой сотовый телефон. По нему никто, кроме меня, вам звонить не будет.
- Но я не смогу вам ответить, если буду занят.
- Значит, я перезвоню попозже.
Чуть поколебавшись, врач взял трубку и убрал в карман пиджака.
- Можно мне позвонить вам через пару часов? - спросил Мирон.
- Попробуйте, но вряд ли у меня будут существенные новости для вас.
- Хотя бы узнаю, что ей не стало хуже.
Сейчас Славе не хотелось думать, что ответ может быть иным. Как и многие люди, столкнувшись с бедой, он безгранично верил, что именно от этого человека все зависит, и тот может все, в том числе спасти жизнь, если его очень попросить. Можно сколько угодно ругать нашу медицину и врачей, но когда жизнь близкого человека в опасности, все эти обвинения сразу забываются.
- Спасибо за ужин, - сказал хирург, понимаясь.
- Вы позволите ребятам вас отвезти?
- Вообще-то я и сам мог бы сесть за руль, хоть и немного выпил. Но чтобы не терять времени на разговоры с сотрудниками ГИБДД, пусть будет по-вашему.
Он протянул руку, зная, что собеседник не рискнет подать ему руку первым, и они обменялись крепким рукопожатием.
Рано утром Мирон приехал в больницу и увидел дремлющего на стуле Толика. Никто так и не смог заставить его уйти со своего поста. Только увидев своего командира, он встал.
- Новости есть? - спросил Слава.
- Дак эти сучки разве чё скажут! - зло ответил тот, кивая в сторону окошка справочной. - Заладили одно: состояние без существенной динамики.
- Я говорил с Олегом Павловичем. Ночью Алла пришла в сознание.
- Чё, по правде? - обрадовался Толик. - А чё ж они?.. - он свирепо погрозил кулаком, имея ввиду медсестер, не пожелавших сообщать ему хорошую весть.
- К ним сведения поступают не сразу, - успокоил его Мирон. - Я звонил тебе на трубку, хотел сказать, что Алле лучше. Ты кому-то отдал свой мобильник?
- Батарейки сели. Эти вчерась названивали, как их... "самаритяне", ну, соседи наши, век бы их не видать!
- Они-то при чем?
- Дак втравили Алку в хреновое дело! Тамаркину подругу замочили, вот сами бы и разбиралися, кто да зачем. Чё, Алке больше делать нечего?! Их там целая шарага, и мужик у них есть, Матвеем зовут. Он-то сидел в офисе, жиртрест х...в, пока в Алку стреляли. Чё сидел-то? Жопа и так шире стула. Пускай бы сам побегал, а то все Алка да Алка. Сыщики, е... ихнюю мать!
- Они уже и сами очень сожалеют.
- Жалеют они! Щас-то жалеют, а чё ж раньше её не жалели?! Ваще работать ей не дают, то звонют, то сами к ней бегут, то она к ним. Ей-то зачем опять хлопоты?! И так вся зеленая ходила. А щас так ваще не поймешь, выживет иль нет. Тут одна баба говорила - заражение крови у ней будет, раз кость так раздробили.
- Я все выясню у Олега Павловича, он мне об этом ничего не говорил. А ты езжай домой, отоспись. Как проснешься, отзвонись мне на трубку, я расскажу, как у Аллы дела.
- Не, я тут побуду, - мотнул головой верный оруженосец. - Может, к ней пустят.
- Да никуда тебя не пустят! Алла ещё в реанимации.
- Дак в эту же, операционную, пустили, хоть сперва и ругалися.
- Тогда было другое дело. А в реанимации свои порядки.
- Дак... - Толик выразительно потер сложенными в щепоть кончиками пальцев, обозначив жест, что можно подмазать.
- Не стоит, Анатолий, - покачал головой Мирон. - Я уже просил Олега Павловича пропустить меня к Алле, но он против посещений. Она ещё очень слаба, ей все время делают то уколы, то ещё какие-то процедуры, а мы помешаем. Врачи сами знают, как лучше для нее. Скоро он сюда спустится и расскажет новости. Потом езжай домой, а здесь останутся ребята.
- Дак это... Ключи-то от её хаты у меня. Я ж к ней домой часто ездил. А чужих к ней не пустят. Может, ей одёжа какая понадобится. Я б сгонял.
- Одежда ей ещё не скоро понадобится.
- Чё ж она там, в одной простыне, что ль? - возмутился верный оруженосец. - Холодно ж ей.
- На этот случай в больнице положены халаты, - усмехнулся Слава непонятливости Толика, ни разу не лежавшего в больнице.
- Дак она ни в жисть не наденет чужой халат! Видал я, какие тут халаты, бабы проходили в них. Чтоб Алка такую тряпку надела!..
- Ключи от её квартиры ребята взяли из её сумочки. Если понадобится, съездят, а с консьержем они договорятся. Да я и сам могу к ней съездить.
- Ну, ладно, раз так, - сник верный Санчо Панса, поняв, что и без него обойдутся. Он привык заботиться о своей начальнице, если та позволяла, привозил ей продукты, знал, что она любит из еды, какие предпочитает напитки. - Дак это, может, ей поесть привезти? - наконец нашел он повод проявить заботу.
- Есть ей ещё нельзя.
- Дак как же она без еды-то? Алка без еды не любит, сердится.
- После наркоза есть совсем не хочется. По себе знаю.
Толик маялся, не зная, что бы ещё придумать, чтобы быть полезным, и наконец вспомнил:
- Командир, позволь с твоей мобилы позвонить Алкиной экономке. У ней там котенок, Персом кличут. Алка страсть как его любит, велела за ним приглядывать. Я спрошу, как он, а после Алке записку черкану, пускай порадуется.
Мирон протянул ему свой сотовый телефон, и верный оруженосец набрал номер:
- Зося Пална, это я, Толян. Как там Перс?
Выслушав полный отчет о похождениях шустрого котенка, Толик наконец улыбнулся:
- Вы там приглядите за ним, Зося Пална, - попросил он, - а то Алка-то в больнице, раненная. Подстрелили ее... - послушав расспросы испуганной экономки, он ответил: - Я щас приеду, все расскажу.
Отдав мобильник командиру, верный оруженосец пояснил:
- Мне тут одна баба говорила, что котенок Алке заместо ребенка. Может, потому она и не померла. Не хотела его осиротить. Хороший кот, шустрый такой. Я его пока к себе заберу, чё ему одному там маяться. Щас я Алке черкану про Перса, а доктор ей передаст.
Слава достал ручку и записную книжку, вырвал листок и протянул Толику. Тот присел на стул и, сосредоточенно шевеля губами, стал старательно описывать все подвиги сэра Персиваля. Завершив послание, он встал и вернул ручку командиру.
Прошло минут пятнадцать тягостного ожидания. Наконец из-за угла коридора вышел Олег Павлович и направился к ним.
- Ну, как она? - издалека спросил Мирон, не утерпев, пока врач приблизится.
Тот улыбнулся, и по его лицу было видно, что дела у пациентки уже лучше.
- Ругается, - с улыбкой произнес он, приблизившись.
- А чё ругается-то? - влез встревоженный Санчо Панса.
- Требует зеркало, косметичку и щетку для волос.
- А-а, - почти в унисон облегченно произнесли Толик и его командир, расплывшись улыбками.
Верный оруженосец уже совсем осмелел, хотя раньше никогда не позволял себе влезать в разговор в присутствии командира:
- Алка у нас крутая. Всем задаст!
- Уже задала, - рассмеялся Олег Павлович. - Ворчит, что синяки на правой руке, что иглы тупые, что медсестры плохо делают инъекции.
- А чё у вас иглы-то тупые? - сердито спросил Толик. - Мы щас мигом сгоняем, да привезем вам острые. Чё её ковырять тупыми-то? И так уж четыре часа её резали да ковыряли.
- Да они не тупые, просто толстые, - улыбнулся хирург, понимая его тревогу. - Через тонкую иглу кровь не перельешь, сразу закупорится.
- А синяки ей кто наставил? - продолжал допытываться верный оруженосец.
- В вену не могли попасть.
- Чё ж у вас медсестры такие безрукие... - укоризненно произнес Толик. - Алка вон в пистолет отморозку попала и даже лапу его поганую не задела, а ваши в вену попасть не могут...
- У неё очень тонкие вены, к тому же, они спались, когда упало давление.
- Какое давление? - не понял далекий от медицины Санчо Панса.
- Артериальное, - терпеливо пояснил хирург. - От большой кровопотери артериальное давление снизилось до критических значений, и нам пришлось осуществлять реанимационные мероприятия.
Таких мудреных слов верный оруженосец не знал и воздержался от дальнейших расспросов, поняв главное - врачи сделали все возможное, чтобы спасти Аллу.
Хирург перевел взгляд на Мирона. Видимо, ему надоело отвечать на дилетантские вопросы туповатого Толика. Слава не хотел унижать его выговором в присутствии хирурга и даже не стал одергивать, чтобы тот не лез с глупыми вопросами, понимая, что преданный Толик расспрашивает не из праздного любопытства.
- Что ей привезти? - спросил он.
- Привезите то, что она требует, - косметичку, зеркало, щетку для волос. Хотя в реанимации личные вещи не положены, но ради такой пациентки сделаем исключение.
- Я ж говорил, ей чё-то надо будет! - сразу приободрился верный оруженосец, поняв, что теперь и он при деле. - Командир, тогда я щас слетаю.
- Езжай, - согласился тот.
- А одёжу ей взять? - обратился Толик к хирургу, глядя на него глазами преданной собаки, и всем своим видом выражая извинение и сожаление за свои несправедливые упреки.
- Привезите халат и тапочки. Скоро переведем её в палату, и они ей понадобятся.
- Доктор, я тут записку ей черканул, - верный оруженосец передал записку Олегу Павловичу. - На словах скажите, что Перс носится, как угорелый, играет. И ел хорошо. Пускай Алка скорей выздоравливает. А когда к ней пустят, я Перса ей принесу, пускай порадуется.
- Разве у Аллы есть маленький ребенок? - удивился врач.
- Не, это котенок её. Она его любит. Заместо ребенка ей.
- В хирургическое отделение нельзя приносить животных, - покачал головой Олег Павлович.
- А я втихаря, никто не углядит. И с рук не спущу.
- Нежелательно.
Толик отвел глаза, и врач понял, что верный Санчо Панса все равно пронесет в отделение любимого котенка Аллы.
- А почему Алла все ещё в реанимации? - спросил Мирон. - Вы боитесь, что ей станет хуже?
- Там круглосуточное наблюдение, индивидуальный пост медсестры. И в целом условия гораздо лучше, чем в палате.
- Так оставьте её в реанимации, раз там лучше.
- Она сама не хочет. В палате реанимации нет туалета, а Алла отказывается от судна. Кровати там высокие, удобные для персонала и рассчитанные на лежачих и беспомощных больных, но для пациентов, которые уже могут вставать, они неудобны.
- А Алла уже может вставать? - обрадовался Мирон.
- Пыталась, но мы её уложили. Должен признаться, это было непросто, хирург улыбнулся. - Пришлось пригрозить, что привяжем к кровати, если попробует встать.
- Наверняка Алла рассердилась, - Слава сказал это с улыбкой.
- Да, ругалась она весьма забористо. Лежит, совсем беспомощная, слабая и тихим голосом, но весьма экспрессивно кроет всех почем зря.
- Это Алка может, - расплылся в улыбке верный оруженосец, уже совсем успокоившись. - Так обматерит, мало не покажется.
- Уже, - подтвердил Олег Павлович, но без осуждения, даже с некоторым уважением. - Всем попало - и медсестрам, и санитарке, и заведующему отделением. Медсестры у нас неопытные, плохо делают внутривенные вливания, к тому же, Алле можно делать только в здоровую руку, а там гематома на локтевой вене. Медсестра пришла ставить ей капельницу, но никак не могла попасть в вену. Алла рассердилась, та тоже резко ей ответила. В ответ выслушала соответствующую гневную тираду. Алла велела ей и на пушечный выстрел к ней не приближаться. Пришлось пригласить операционную сестру, та поставила капельницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52