Потом то же самое проделал со следующей ампулой, достав её из другой коробки, затем ещё с одной.
- А это зачем? - спросила Алла.
- Сердечные и прочие нужные лекарства.
Осторожно подсунув манжету тонометра под Аллину руку повыше локтя, Олег затянул её, вдел в уши фонендоскоп и стал работать резиновой грушей.
- У тебя понижено давление, - сказал он, перекинув фонендоскоп за спину. - По твоему телосложению у тебя должно быть 120/80, так?
- Так, - подтвердила Алла. - А сейчас?
- Сейчас ниже. - Почему-то Олег не сказал ей, сколько, и она решила, что давление у неё совсем низкое.
Достав с тумбочки ещё одну коробку и новый одноразовый шприц, Олег опять ввел в трубку лекарство.
- Скоро тебе станет лучше, - пообещал он.
- Как же здорово иметь личного врача! - Алла зажмурилась и тут же открыла глаза и добавила с многозначительной улыбкой: - Во всех смыслах.
- Ты не можешь без двусмысленностей, - рассмеялся Олег.
- Не могу, - согласилась она. - Кстати, мне уже хорошо. От промедола полет в теле и в душе. Так, глядишь, наркоманкой стану.
- Не станешь. Такие сильные личности, как ты, наркоманами не становятся. Да и я не собираюсь долго колоть тебя промедолом. Скоро боли пройдут, и наркотики уже не понадобятся.
- А когда пройдут боли?
- Уже через несколько дней будешь лучше себя чувствовать, а через неделю будет вполне приемлемо. Ныть, конечно, будет, но болей уже не будет.
- Годится, - удовлетворенно кивнула Алла.
Он подозрительно посмотрел на нее:
- А ты что - собираешься так скоро выписаться?
- Понимаешь... - начала она, но Олег её перебил:
- Даже и не думай! Сколько будет нужно, столько и будешь лежать.
- Ты говоришь это из эгоистических соображений?
- Перестань! Неужели ты думаешь, что я буду держать тебя на больничной койке ради себя!
- Нет, я так не думаю, просто неудачно пошутила, - стала оправдываться Алла. - Олежек, но я и в самом деле не могу тут залеживаться.
- Почему? Ты же ещё очень слаба. И нечего передо мной хорохориться. Уж я-то знаю твое состояние, меня ты не обманешь.
- Но ты же сам говоришь, что уже через неделю я буду почти огурай.
- Я сказал, что у тебя не будет болей. Но слабость останется, ты же потеряла много крови. Гемоглобин у тебя очень низкий. Пока полностью не поправишься, я тебя не выпишу.
- Но, Олежек... - заныла она. - У меня куча дел...
- Подождут твои дела! - непреклонным тоном отрезал Олег.
- У меня котенок дома остался. Он ещё совсем маленький... - выдвинула Алла новый аргумент.
- Найдется, кому за ним приглядеть. Толик о нем тепло отзывался.
- Да, он написал мне в записке, что временно забрал сэра Персиваля к себе, но я по нему скучаю.
- Толик решил незаметно пронести его в отделение, когда тебя переведут в палату. Я сделал вид, что не в курсе. Так что скоро увидишься со своим Персивалем.
- Это мой талисман. Он мне дорог.
- Никуда твой талисман от тебя не денется. Пока окончательно не встанешь на ноги, и не надейся, что я тебя отпущу.
- Слушаюсь и повинуюсь, господин лечащий врач, - она изобразила покорную мину.
- И оставь эти хитрые планы потом меня уговорить. Не уговоришь, - его тон был таким же непреклонным.
- Суровый ты врач... - улыбнулась Алла, решив не продолжать эту тему. Там видно будет. Не так уж Олег суров, каким хочет казаться. Не бывало такого, чтобы она не заставила мужчину делать то, что считает нужным.
- Сонливость ощущаешь?
- Немного.
- Тогда поспи, а я сделаю обход.
- Ты все время сидишь у меня, а как там остальные пациенты?
- Отделение полупустое. Многих больных выписали перед праздниками.
- Сегодня ты не оперировал?
- Нет. У нас оперируют по плану, экстренных случаев не бывает, для этого есть другие отделения.
- Поэтому ты в цивильной одежде и обычном белом халате, а не в этом зеленом масккостюме?
- Да.
- А после праздников ваше отделение будет битком забито?
- Да, ожидается большое поступление.
- И ты будешь очень занят?
- Не волнуйся, для тебя у меня всегда время найдется.
- Ну, тогда я спокойна, - улыбнулась она.
- Спи, через пару часов я приду и сниму капельницу, - сказал он, и Алла послушно закрыла глаза.
Олег сделал обход. В отделении все было спокойно, палаты почти пусты. Медсестры и больные ещё вчера нарядили в холле елку, и сейчас все ходячие больные собрались там. Одни накрывали принесенные из столовой столы, бегали на кухню и обратно, другие смотрели телевизор.
- С наступающим Новым годом, Олег Павлович! - раздалось со всех сторон.
- И вас с ним же, - улыбался в ответ он.
Каждый из его пациентов вручил ему новогодний подарок. Были и сувениры, и дорогие вещи. Все подарки Олег даже не смог унести, и медсестра вызвалась отнести их в ординаторскую.
- Вы с кем будете встречать Новый год? - кокетливо спросила его молоденькая пациентка Валерия.
- Один, - ответил Олег.
- Приходите к нам, - она улыбнулась со значением. - Новый год нельзя встречать одному, а то весь год будете один.
Уж кто-кто, а симпатичные пациентки всегда в курсе семейного положения врачей мужского пола. Да и незамужние медсестры интересуются этим в первую очередь. Так что все знали, что Олег разведен и живет один. Соответственно, было немало женщин, желающих скрасить его одиночество.
- Спасибо, Валерия, - он тоже улыбнулся. - В реанимации лежит тяжелая больная, и я не могу её оставить.
- Но ведь вы не будете находиться при ней неотлучно, - не отставала та. - Если ей станет хуже, медсестра вас вызовет.
"Вот ведь пристала", - с легким раздражением подумал Олег.
К женскому вниманию ему не привыкать, но он предпочитал не заводить интрижки с пациентками. Бывало, конечно, и не раз, но лишь эпизодически, а не как система, как у некоторых других его коллег.
Раньше он симпатизировал Валерии, но не собирался крутить с ней больничный роман - ему не нравились такие настырные женщины, которые сами навязываются. Дело не в том, что она пациентка. Пациентка - тоже женщина. Но Олегу нравились загадочные и необычные женщины, а Валерия примитивна, как кукла Барби, и столь же шаблонно красива, а все её мысли и желания написаны у неё на лице. Но, как настоящий мужчина, Олег никогда не выказывал ей своего отношения - зачем унижать женщину пренебрежением! - и делал вид, что подыгрывает ей.
Сейчас Валерия его раздражала, и ему хотелось побыстрее от неё отвязаться.
И ещё одна мысль его беспокоила - как бы настырная пациентка не явилась в реанимационную палату. С неё станется - уверена в собственной неотразимости и в том, что, отдавшись, одарит его чем-то особенным. Обольщается, что он только и мечтает затащить её в постель, просто для этого нет возможности. А новогодняя ночь - как раз подходящее время. В ординаторской он один.
Хотя Олег твердо решил, что сегодняшней ночью у них с Аллой не будет интимных отношений, - он видел, что она держится на одном характере, собственном упрямстве и нежелании показать свою слабость, - но ему была неприятна сама мысль, что кто-то может неожиданно войти в палату и увидеть его с Аллой.
Все с этой женщиной необычно. И эта ночь тоже будет необычной - одни в реанимационной палате в новогоднюю ночь.
Ему не раз доводилось встречать Новый год в больнице, но не наедине с пациенткой.
Обычно врачи со всех отделений собирались в ординаторской терапевтического отделения - там работают одни женщины, они заранее накрывали стол, и дежурство превращалось в праздник. Дежурная бригада хирургов, конечно, работала, но и они забегали хлопнуть по бокалу шампанского и рюмке водки или коньяка.
Сегодня Олег отказался от традиционного приглашения коллег, чему те несказанно удивились. Однако допытываться о причине не стали - у них это не принято. Раз человек не хочет, - это его право. А передумает присоединится, ему все будут рады.
Наконец Олег придумал, как отвязаться от назойливой Валерии и избежать её неожиданного прихода в реанимационную палату:
- Валерия, извините, меня ждут. Насчет того, что я буду встречать Новый год один, я пошутил. В терапии уже накрыт стол, я встречаю праздник с коллегами. Так что, желаю вам хорошо встретить Новый год и так же хорошо провести все остальные 364 дня будущего года.
Попрощавшись с персоналом и остальными больными и пожелав им всех благ, а главное, здоровья, Олег прошел в конец коридора и свернул в боковой отсек, где находились ординаторская, кабинет заведующего, а ещё дальше палата реанимации и сестринский пост рядом с ней.
В ординаторской надрывался телефон.
- Олег Павлович, это Кира из приемного, - услышал он, сняв трубку. Пришли друзья Королевой, человек двадцать. Они здесь давно уже толпятся, и все прибывают, и прибывают. И я, и они звонили вам, но трубку в ординаторской никто не брал. Очень просят вас спуститься. Сказать им, что вы ещё заняты?
- Нет, Кира, я уже освободился. Сейчас спущусь.
- Я им передам, а то они меня уже замучили. Как её состояние? Мне и по телефону все время звонят. У нее, похоже, друзей пол-Москвы.
- Отвечай, что состояние значительно лучше. Больная в сознании, улыбается и шутит.
- Слава Богу, - облегченно произнесла медсестра. - А то они мне уже всю душу вымотали расспросами, а мне и сказать нечего.
Когда Олег спустился в приемный покой, то увидел стоявших группой мужчин и женщин с цветами в руках. Других посетителей не было, и все стулья были завалены пакетами с разной снедью, соками, фруктами.
Его сразу окружили Аллины друзья и со всех сторон раздались вопросы:
- Как Алла?
- Как она, доктор?
- Уже гораздо лучше, - успокоил их он. - Сидит в постели, общается, шутит. Настроение у неё хорошее, боевое, уже интересуется выпиской, говорит, что у неё много дел.
- Олег Павлович, пожалуйста, не отпускайте её, пока не поправится, сказала очень красивая платиновая блондинка с удивительно яркими изумрудно-зелеными глазами. Даже припухшие от слез веки её не портили. - Я Лариса, - представилась она. - Ее самая близкая подруга. Знаю Аллу почти с пеленок и всегда была рядом с ней, когда ей делали другие операции. Алка всегда такая - чуть ей получше, и она уже рвется из больницы.
- Не отпущу, - пообещал Олег и добавил: - Хотя, должен признаться, это будет не просто. Характер у неё ого-го.
- Да, это так, - согласилась Лариса. - Но все же мы на вас очень надеемся.
- Постараюсь оправдать ваше доверие, - он склонил голову.
- А как с её здоровьем? - спросил высокий русоволосый блондин.
- Гемоглобин низкий, давление тоже, астения. Но все поправимо, организм у неё сильный. Уже через неделю Алла станет активней.
- И сразу же начнет рваться на свободу, - добавил другой мужчина, сероглазый шатен, профессию которого Олег определил по глазам и выражению лица, - сыщик.
- Будем стараться полностью привести её в порядок, - заверил Олег.
К нему подошел Толик и, с заговорщицким видом отогнув полу своей куртки, показал спящего котенка:
- Это Алкин Перс, - пояснил он, хотя и так было понятно.
- Толик, сейчас его пронести нельзя, - строго произнес врач. - И вообще в хирургию нельзя приносить животных, а уж в реанимацию и подавно. Да и потом нежелательно. Неужели вы не понимаете - шерсть будет в воздухе, а у некоторых людей аллергия на кошачью шерсть. К тому же, многие не любят кошек, пожилые больные будут недовольны.
- Дайте Алке палату, чтоб других там не было, - упрямился верный оруженосец. - Мы заплатим. Чё ей со старухами-то лежать! Бухтеть будут, цепляться к ней. Алка этого не любит.
Олег понял, что переубеждать его бесполезно, и промолчал.
- А в реанимационной палате она лежит одна? - спросила маленькая смуглая женщина в очках.
- Я часто к ней захожу, так что пока Алла не жалуется на одиночество.
- А что она делает сейчас? - спросила Лариса.
- Спит.
- Мы решили встретить Новый год здесь, рядом с ней. Вон елку нарядили, - она показала рукой в угол. Там и в самом деле стояла высокая живая елка, украшенная красивыми разноцветными шарами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52