Сделав из пальцев прямоугольник и глядя в него, словно оператор, начал выбирать подходящий ракурс. Когда диван в рамке оказался примерно под тем углом, как выглядел на пленке, запечатлевшей совокупление на нем Виталия с Ириной, я обнаружил, что нахожусь возле ночника, стоящего на небольшом столике в углу комнаты. Искомая техника нашлась под крышкой ночника. Вместо лампочки в нем находилась маленькая цифровая видеокамера. "Ну, Вязов, ты - голова!" - мысленно поаплодировал я товарищу. Потом реквизировал камеру и постарался скрыть свое присутствие в квартире. Приладил на место замок, захлопнул дверь и присобачил обратно бумажные наклейки.
Перед тем как приступить к третьему номеру программы, я по дороге в райотдел купил шоколадку. Но не от того, что люблю сладкое, а от того, что его любит наша строгая секретарша. Путь к сердцу женщины тоже порой лежит через желудок, и я в этом убедился, когда секретарша без лишних вопросов выдала мне дубликаты вязовских ключей.
В сейфе у Виталия, как у всякого нормального опера, черт запросто мог бы сломать ногу. Пришлось вытащить все содержимое на стол и по листику перебрать кипы бумаг. Только, несмотря на все старания, материалов по Кедровскому гидролизному заводу я не обнаружил. Это было очень странно, поэтому для верности обшарил еще и вязовский стол, но там их тоже не нашел. Петровичу я пока решил о данном факте не докладывать, а выяснить еще раз у Вязова куда он положил материалы.
Потом, вернув ключи секретарше, отправился к экспертам. Там шоколадкой не обошлось, за срочность пришлось пообещать бутылку. Но когда мы начали проверять запись на видеокамере, и они, и я забыли обо всем. Запечатленные на ней кадры смогли бы стать украшением передачи "Случайный свидетель" на REN-TV. Это была фантастическая удача! На экране сцена удушения негодяем Батт-Хедом несчастной Ирины Гуревич смотрелась весьма драматично. "Ну, Вязов, ну, сукин сын, и везучий же ты!" - мысленно порадовался я за товарища.
Эксперты сделали мне копию на видеокассету стандартного размера, и я потопал к Петровичу. Тот посмотрел запись и невозмутимо спросил:
- Как к тебе попала эта пленка?
Я рассказал.
- Придется положить видеокамеру на место. Нужно будет изъять ее процессуально грамотно, согласно постановления, в присутствии понятых, и все-такое. Ясно?
- Ясно..., - растерянно кивнул я.
- Тогда действуй. А я поеду в прокуратуру, скажу, что к нам поступила оперативная информация будто бы Гуревич сняла свое убийство на видео.
Спорить не имело смысла. Наша Фемида даже с завязанными глазами зорко бдит за происхождением вещественных доказательств. И обнаруженные при туманных обстоятельствах зачастую отметает.
В общем, пришлось мне снова возвращаться на квартиру Гуревич. Сосед, увидев меня снова, ни слова не сказал, но видом своим показывая как я ему надоел, молча выставил кувалду за порог. Я вернул цифровую видеокамеру на место. Как рекомендуют в детективах, протер носовым платком предметы, которые трогал, потом починил замок, закрыл дверь и приляпал на место уже заметно измочаленные полосы бумаги.
Оперативная информация - это нечто вроде сигналов из космоса. Доказать или опровергнуть, что она имела место невозможно. Поэтому прокуратуре лишь оставалось принять сообщение Петровича на веру и оформить постановление на обыск квартиры Гуревич. На сей раз видеокамера была извлечена из ночника процессуально грамотно и приобщена к уголовному делу. У Вязова появилось железное алиби, что он не убивал Ирину. Однако следователь прокуратуры Муромова сказала, что не исключает возможность соучастия Виталия в преступлении. Мало того, что Бивис и Батт-Хед назвали его при пэпээсниках своим приятелем, так еще у него в карманах обнаружилось золотишко Гуревич.
- Ну, Вязов! Проще вытащить из болота бегемота, чем тебя из того дерьма, в которое ты попал! - изрек Петрович после того, как обрисовал мне ситуацию.
Ночью мне опять позвонил Виталий. Я отчитался ему о проделанной работе. Известие об обнаруженной у Ирины видеокамере он воспринял не как потрясающее везение, а словно само собой разумеющийся факт. Зато, когда я сообщил, что не нашел у него в сейфе материалов по Кедровскому гидролизному, потерял свою невозмутимость.
- Да ты что?! Не может быть! Они должны быть в сейфе! Ты хорошо посмотрел? - чуть ли не кричал он в трубку.
Я заверил, что перебрал каждую бумажку, но материалов так и не нашел. Вязов выругался от расстройства и отключился. Ей богу, странный человек. Ему за свою судьбу надо переживать, а он за работу головой болеет.
КАРТЫ ДО ДОБРА НЕ ДОВЕДУТ
На следующий день мне позвонил Юрка Коньков и попросил привезти чая.
- Какие проблемы, - ответил я его любимым выражением, - пачек пять хватит?
- Не хватит, - заявил он. - Я не для себя прошу. Мой человек по твоему заданию угорел на двадцать пять кило. Теперь ему или чай, или вилы.
Час от часу не легче. Я не знал каким образом угорел юркин сексот, но отдуваться нужно было мне, а четверть центнера чая в пересчете на деньги составляла мою месячную зарплату. Впрочем, я мог потерять всего лишь деньги, а сексот лишиться здоровья или даже жизни. В тюрьме арбитражных судов не существует, и за долги приходится отвечать по понятиям. Делать нечего, надо юркиного человека выручать. Я отправился к Петровичу. Он внимательно выслушал меня, успокоительно похлопал по плечу, мол, не кручинься добрый молодец, и в два счета снял проблему с повестки дня:
- Возьми в камере хранения сколько надо. Только акт составь на уничтожение. В комиссию включи и меня. Придется ради благого дела пойти на нарушение.
Не тратя времени даром, я немедленно отправился в подвал. Там, в помещении медицинского вытрезвителя одну комнату приспособили для хранения вещественных доказательств. Чего-чего, а чая в ней оказалось навалом.
Месяц назад Пашка Бородянский накрыл в одной студенческой общаге подпольный цех, организованный грузинами. Те привозили с родины дешевый чай в мешках, в какой-то типографии изготовили бумажную упаковку для индийского со слонами и наняли наших студенток в фасовщицы. Трудилась на них чуть ли не половина женского населения общежития. Девчонки ради прибавки к стипендии в свободное от учебы время усердно клеили коробочки и объединяли в них грузинское качество чая с товарным видом индийского. Как это нередко происходит в нашей практике, сначала Пашка отловил организаторов цеха и возбудил на них уголовное дело за незаконное предпринимательство, а потом они, отпущенные под подписку о невыезде, дружно слиняли из города. В результате изъятый чай осел в нашей камере хранения и постепенно превращался из вещдоков в безхоз. Как говорится, от большого взять немножко - это не грабеж, а дележка. Я прихватил несколько мешков, загрузил их в багажник своей машины и составил акт, будто бы 25 кило чая съели мыши. На иную уважительную причину моей фантазии не хватило, но и эта показалась руководству убедительной. Акт мне подписали.
Когда я заволок в кабинет оперчасти СИЗО мешки с чаем, Коньков заметно повеселел.
- Ну, молодец, Игорь. А я уже было расстроился. Человечку своему пропистон вставил за то, что он так продулся.
- Юрка, ты расскажи толком, что произошло?
Рассказ Конькова был ярок и колоритен. Он в лицах передавал диалог участников действия, для достоверности обильно пересыпая речь специфическими тюремными жаргонизмами. Его повествование и жестикуляция настолько соответствовали реальным событиям, что я ясно представлял их, словно они разворачивались в моем присутствии.
В общем, выполняя мою просьбу поприжать Бивиса, Юрка решил подвести под него своего сексота - "старового каталу", то бишь опытного картежника, который должен был обыграть его впух и прах, и тем самым поставить в трудное положение. Коньков организовал подселение каталы в камеру к Бивису и спокойно отправился играть с коллегами в "мандавошку", будучи уверен, что опытный сексот все сделает как надо. Действительно, катала, для которого тюрьма была дом родной, без проблем освоился на новом месте, представился камерному пахану, свирепого вида амбалу по кличке "Тарас", и получил козырное место на шконке. Сразу брать быка за рога он не стал, освоился в хате, присмотрелся "ху их ху", вычислил Бивиса. Уже вечером, после ужина достал стирки (карты) и стал зазывать желающих скатать по маленькой. Побаловавшись с пацанами в очко, сумел вовлечь в игру и Бивиса. Но тот, продувшись пару раз по мелочи, скривился и заявил:
- Отстой. Одни бакланы в очко режутся. Я выхожу.
- Нормальная фартовая игра, - пожал плечами катала. - Если зассал, так и скажи, а то начинаешь пургу гнать - игра ему не нравится. Если хочешь знать, в очко в самых крутых казино шпилят.
- Ну вот, типа, каждый пельмень мне сейчас про казино и "блэк джек", станет рассказывать, - усмехнулся Бивис.
- Давай в чо другое перекинемся: в буру, в секу, в рамс, в преф, в покер. Я во все, чо хошь, могу, ежели на хороший интерес. Слабо?
Подначивать потенциальную жертву - немаловажная составляющая искусства карточных шуллеров, и вскоре катала сумел завести Бивиса.
- Ну, если хочешь с голой задницей остаться, давай в тысячу. Очко бакс, - предложил тот.
- Заметано, - кивнул катала. - Только третьего надо. Братва, кто в тыщу играет?
И тут случило то, чего сексот не ожидал. Тарас раздвинул публику, сел рядом и заявил:
- Я играю.
А потом случилось то, чего уже не ожидал никто. К игрокам протиснулся невысокий пухлый паренек в очках с большими линзами и спросил:
- Возьмете четвертым?
- Ты кто? - поинтересовался катала.
- Вова, - пожал плечами паренек.
- Ну, садись, Вова, - кивнул катала, полагая, что принимает в компанию пустого лоха, то есть человека, который однозначно проиграется и заведомо неплатежеспособен.
В это время Тарас взял в руки колоду, внимательно осмотрел карты и заявил:
- Коцаные стирки, однако. Надо бы заменить.
Катала похолодел. Действительно, карты были мечеными. Однако пахан не стал заострять на этом внимание, только одарил сексота убийственным взглядом. И шулер сразу понял - Тарас сегодня должен выиграть, а он приложить все усилия, чтобы так случилось. Кто-то протянул другую колоду, изрядно потрепанную.
- Убери эти мутузки, - скривился пахан.
Потом встал и достал из матраца еще новую нераспечатанную колоду, чем вызвал уважительный гул сокамерников, поскольку тюрьма не казино и неигранные карты тут редкость.
- Шпилим на счастье! - веско объявил Тарас и начал сдавать на туза.
В переводе на нормальный язык его фраза означала, что "игра честная". Однако приз "файер плей" от международной организации спорта он бы не получил. При первой же раздаче катала своими чувствительными пальцами ощутил, что углы у карт подпилены.
Наверное, работавший на Конькова, шулер в своей криминальной профессии не достиг больших высот. К тому же он оказался в непростой ситуации. Во-первых, пришлось работать в одиночку. Во-вторых, над ним довлело обязательство перед опером крупно обыграть Бивиса. А в-третьих, ему нужно было сделать, чтобы в выигрыше остался Тарас. Тот оказался неважным картежником, и катале приходилось буквально тащить его наверх, зачастую жертвуя своей хорошей картой. А еще большим сюрпризом для сексота стала игра Вовы. Паренек, как говорится, видел за версту, просчитывая длинные многоходовые комбинации и успешно их осуществляя. Вова с блеском опускал на землю зарвавшихся игроков, перехваливая их козыри своими. Его расчетливость удивляла даже видавшего виды шулера, а поскольку он сначала не воспринимал парнишку всерьез, то, когда хватился, было уже поздно.
Игра приближалась к концу. Лидировал с большим отрывом Вова. Тарас и катала шли почти вровень. А вот Бивис сидел в большом минусе без всяких шансов выправить положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57