-- Не отвлекайся, пожалуйста.
-- Хорошо. Начнем с того, моя прелесть, что вы, номинально являясь мастером колбасного пеха, фактически уже полгода исполнительный директор акционерной компании... назовем условно "Рога и копыта". Кстати, это одна из причин, по которой из областного управления мясомолочной промышленности вы перешли в район на вашу нынешнюю скромную должность. Это так?
-- Да, моя прелесть.
-- Среди ваших учредителей восемь крупнейших организаций и предприятий. Это для широкой общественности. На деле, я полагаю, под видом структурного подразделения одного из предприятий-учредителей создано ма-аленькое общество с ограниченной ответственностью, которое возглавляет узкий, скажем так, круг лиц. Мясокомбинат вот уже полгода как передан на баланс этого общества, хотя пока еще является госпредприятием. Но настанет час, и общество с ограниченной ответственностью будет объявлено банкротом. Испарится. Зато останется тот самый узкий круг физических лии, а в новом учредительном договоре строчку "владелец предприятие" заменят на "гражданин такой-то". Это махинация чистой воды. Но это вдвойне махинация, поскольку члены районной комиссии по приватизации и руководители предприятий-учредителей составляют тот узкий круг лиц, в чью собственность переходит ваш комбинат.
Алексей проследил, как она потянулась за боквлом и поднесла рубиновый хрусталь к ярким губам.
-- Ну, и как тебе эти гадости?
-- Надеюсь, ты не из-за этого меня третировал?
-- Не из-за этого,-- согласился он.
-- Уже хорошо. Между прочим, Алешенька, то, что ты называешь гадостями, на самом деле называется государственной программой приватизадии. Для осликов, вроде тебя, через полгода-год выпустят бумажки номиналом в десять тысяч рублей. Это одна приватизация, она для нищих, и еще не действует. Мне ты рассказал о другой. Это одна из схем, которая действует и уже давно по всей территории страны. Ее называют дикой, номенклатурной, обзывают всякими гадкими словами, иногда даже приостанавливают, если кто-то, вроде тебя, подымает большой шум. Но это и есть действительная, настоящая приватизация, санкционированная в правительстве. Передел собственности в пользу партхозноменклатуры. Все, что не сгнило, что приносит доход и не требует капиталовложений, государственной собственностью давно не является. Наш комбинат тоже, между прочим.
-- Мясокомбинат -- частная собственность? Уже?
-- Ну, не совсем. Если ослик обещает быть умненьким и не брыкаться, я расскажу.
-- Не брыкаться не обещаю.
Она наклонилась в чмокнула его в нос, как несмышленыша. При этом халатик снова разъехался...
-- Все равно расскажу. Необходимо расставить все точки над i. На мясокомбинате к приватизации готово все. Но пока мы не спешим. Во-первых, закупается новое импортное оборудование. Разумеются, за счет государственных бюджетных вливаний. Кстати, чем не гадость, с точки зрения ослика? Это при том, что наши основные фонды, имущество уже оценены по остаточной стоимости. К тому же, многократно заниженной... Эй? Ты меня слышишь? О боже!
Она снова запахнула полы халатика, и Алексей обрел способность соображать.
-- Но мы, совет учредителей, на этом не остановились. Никто пока об этом не знает, но скоро, очень скоро грядет обвальный рост цен. Может быть, в сотни и тысячи раз. А вот переоценку госимущества в связи с отпуском цен производить год, два, может три в правительстве воздержатся. Ослик понимает о чем идет речь?
-- Да. Мясокомбинат сможет купить даже прокурор. На свою зарплату.
-- Но только в одном случае. Если женится на исполнительном директоре.
-- Кстати, каким образом, моя прелесть, вы попали в компанию этих мерзавцев-учредителей? Одно время, кажется, я был очень наслышан о вашей честности.
Она рассмеялась.
-- Именно поэтому. Кучке мерзавцев желательно было оставаться постоянно в тени. Зато в качестве представителя и исполнительного директора нужен был человек с безупречной репутацией. Это раз. И сильный профессионал, это два.
-- Видимо, ты плохо представляешь себе, в какую компанию затесалась, девочка,-- резко перебил он.-- Там махровая уголовщина по самым тяжким, расстрельным статьям. Вплоть до организации убийств.
-- Этс не мои проблемы,-- она равнодушно пожала плечами.
-- Они станут твоими. Эти люди замазаны по самые уши, и все повязаны. По правилам игры они обязаны замазать тебя тоже. В целях личной безопасности. Поэтому будь уверена, если кто-то погорит, все, что ты мне рассказала будет висеть на тебе одной.
-- Бог мой, какой ты глупенький! Все давно не так, и ты ничегошеньки не понимаешь. Эти люди не из тех, кого привлекают к ответственности. А из тех, кто привлекает. Почти каждый из них -- депутат, со статусом неприкосновенности.
-- О да! Тем более, что всегда под рукой стрелочник.
-- Зачем? -- удивилась она.-- Зачем резать курицу, которая несет для них золотые яйца? Они заботятся о моей репутации и безопасности пуще собственной. Все мои желания немедленно принимаются к исполнению. Но я редко злоупотребляю.
-- Ага, если не считать должности прокурора для любимого ослика.
Она рассмеялась.
-- Я преподнесла это иначе. На собрании совета я сказала: если вы хотите иметь на будущее карманного прокурора, прочно завязанного в деле, вот вам кандидатура. Мой будущий муж.
Услышав такое, Алексей едва не сделал кульбит. Наконец, кое-как взял себя в руки.
-- Таким образом ты подарила им еще одно золотое яичко? -прорычал он. Она улыбнулась, словно не замечая его состояния.
-- Наши акционеры, которых ты называешь мерзавцами, ухватились за эту идею двумя руками. Сейчас, считают они, очень подходящий момент, когда необходимо посадить прокурором своего человека. Где-то, неизвестно где, гуляют очень опасные бумаги. Для кого опасные, я, к сожалению, не знаю. Но этот компромат, по их мнению, необходимо отловить. Или нейтрализовать.
Краем глаза он поймал на себе ее испытующий взгляд, и черные подозрения вновь угрожающе зашевелились в его душе.
-- Бумаги все у меня. Так называемый архив Хлыбова, моя прелесть.
-- О-о! Я что-то в этом роде подозревала.
-- Не сомневаюсь.
Светлана не отреагировала на реплику. Скорее всего, не услышала. Но он почувствовал почти физически, как заработали в ее очаровательной головке все извилины разом.
-- Это настоящая удача,-- прошептала она, наливая в свой бокал.-- Об этом никто не знает?
-- Кроме тех, кого это не касается,-- ухмыльнулся он.
-- То есть?
-- Позавчера из-за этих бумаг мою спину пытались ковырнуть ножом. По счастью, обошлось. Так что твои друзья-акционеры, надо полагать, в курсе. Они знают, что весь архив у меня, и я никуда его не пристроил. Попросту не успел. Поэтому очередного визитера я ждал сегодня вечером. И вдруг -- появляешься ты. Я вначале опешил, но должен был признать, что задумано неплохо. Вместо очередного убийцы в маске за архивом приходит очаровательная женщина. К тому же, моя невеста.
-- Но почему за архивом, Алешенька? Ведь это не так? -- В черных, больших глазах застыла боль и непонимание.
-- Не знаю. Мы не встречались все лето. Ни одного звонка. И вдруг твой визит. Как снег на голову, едва я успел заполучить бумаги. Ни раньше, ни позже.
Она отрешенно молчала.
-Я не люблю, моя радость, когда меня убивают. Или питаются выудить что-то обманом. Правда, в какой-то момент мне показалось, что я глубоко не прав. И готов был просить прощения за свое хамство, пока тебе не пришло в голову отрегулировать наши отношения. Расставить точки. Ты живо нарисовала радужную картинку нашего светлого будущего. В центре картинки счастливый Я, карманный прокурор, который в уплату за свою должностенку подарил кучке мерзавцев компрометирующие документы. Потом твои мереавцы со статусом будут использовать меня, как шестерку бубей, чтобн щелкать по носу других мерзавцев и покрывать собственные сволочные грешки. Извини, Светлана Васильевна, эта перспектива меня как-то не прельщает.
-- Алешенька, милый, я же не просила тебя отдать твои бумаги им?
-- Хочешь сказать, не успела попросить?
Она покачала головой:
-- ...И карманный прокурор, это только предлог? Способ заинтересовать, согласись?
-- А кем еще, черт побери, я стану в вашей компаний? Среди мерзавцев?
-- Но я же не стала. И потом, от мерзавцев, хотя бы от части из них можно легко избавиться. Особенно сейчас,-вкрадчиво произнесла она, и ее глаза покрылись мечтательной дымкой.
-- Не понял?
-- Ослик, ты ужасно какой недогадливый!
-- Снова не понял?
Он попытался убрать ее руки с шеи. Но девушка, смеясь, толкнула его на постель и снова уселась верхом. Он тотчас затих со скошенными к носу глазами.
-- Это потрясающая удача, Алешенька, что архив теперь у нас. Правда, я не знаю, насколько хорош компромат?
-- Убойный,-- буркнул он, стараясь держать себя в руках.
-- Чудесно! Узкий круг мерзавцев может стать еще уже, если ты мне поможешь. В рамках закона, разумеется.
-- Разбираться с мерзавцами моя работа. Но в рамках закона, девочка, круг твоих акционеров может только расшириться. И значительно.
-- Это почему? -- она мгновенно насторожилась и, он это почувствовал, сделалась вдвое тяжелее.
-- Твои рабочие и управленцы знают, что работают на частном предприятии?
-- Нет, разумеется.
-- Но узнают, это неизбежно, и тогда обратятся в арбитражный суд. После суда я не уверен, что они захотят видеть тебя хотя бы мастером колбасного цеха.
Светлана нехотя сползла с него и отправилась в угол к стеллажам. Наугад выдернула из стопы пару папок и бросила на тахту.
-- У меня тоже архив.
Алексей, недоумевая, открыл одну из папок, набитую какими-то фотографиями, выписками из протоколов товарищеского суда, выговорами, чьими-то свидетельскими показаниями и так далее.
-- Что это?
-- Компромат, мой милъй, на...-- Она заглянула в начало.-На Веретенникова Вэ Эф. Несколько раз задерживался на вертушке при попытках вынести из цеха мясопродукты. Есть фото. Здесь товарищ Веретенников преодолевает забор. В руках сумка. Еще фото, в момент задержания. А здесь, как это?.. В особо крупных размерах? Уже в составе преступной группы по предварительному сговору. Управленец, кстати. Солидно, да? В общем, Алешенька, на всех крикунов, а это человек десять-пятнадцать, у меня заведены такие папки. Я могу уволить этих людей в любой момент на законных основаниях. Или, если это хороший работник, специалист, поговорю с глазу на глаз и предложу альтернативу. Либо передача материалов в суд, уголовное преследование, либо человек остается работать. При этом я расписываю новые перспективы, обещаю участие в доходах, льготы... Между прочим, один такой разговор уже состоялся. Все условия приняты без возражений.
-- Заурядный шантаж. Статья 95 УК РСФСР.-- Алексей фыркнул.-- Удивительно, что при такой акульей хватке ты рождена женщиной.
-- Тебе это не нравится?
-- Ты очаровательная хищнипа.
-- Это признание в любви?
Он хмыкнул.
-- Мне надо посоветоваться вначале. Со своей пифией.
Она вспыхнула и тигрицей бросилась к нему на грудь.
-- Злоде-ей!!!
Под тяжестью ее тела оба рухнули на постель и завязалась жестокая схватка, преимущественно в партере. Спустя полчаса истерзанная хищница, жалобно пискнув, на коленках покинула поле боя и поплелась к бару. Однако взгляд, брошенный на него из угла, полыхнул зловещим огнем. Обратно она вернулась с бутылкой водки и граненым стаканом.
-- Алешенька, сознайся, что ты был не прав, когда хамил?
Голосок звучал вкрадчиво и убаюкиваище, а он уже напрочь утратил бдительность.
-- Скажи: ты был не прав. Ну?
-- Ага. Я был не прав.
И тут же раскаялся. Тигрица, даже не потрудившись одеться, снова уселась на него верхом и с торжествующим видом набулькала полный стакан водки.
-- Уговор помнишь? За каждую ложь или клевету я вливаю в тебя по стакану водки.
-- О боже!
-- Пей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48