- И наши сотрудники оказали помощь явившимся за Гореенко друзьям?
- Да, они помогли вывести его, и это все, чем располагает посольство, - подытожил посол. Он обвел собравшихся взгля - дом, и все согласно кивнули. Один только советник не произ - нес ни слова, продолжая вертеть в пальцах карандашик. - Ни - какого официального заявления не надо. Дик, вы скажете мистеру Гэмблу, чтобы он дал объяснения в устной форме и без ссылки на посольство. Был некий инцидент, теперь он исчер - пан.
- Слушаю, сэр.
- Теперь доложите, что предпринято для эвакуации этого Горенко?
Шеннон, переглянувшись с Кэдишем, собрался было ответить, но тут раздался спокойный голос советника:
- Вывезти его сегодня никак не удастся. Мы со всех сторон окружены полицией.
Наступила мертвая тишина - все были словно пришиблены этим непредвиденным обстоятельством. Шеннон поднялся одно - временно с послом, и оба подошли к окну. На тротуаре вдоль всего фасада здания стояли густые цепи ажанов, на авеню Габриэль были припаркованы два полицейских фургона, а ещё два разворачивались на площади Согласия.
Кэдиш, Патерсон и советник тоже подошли к окну.
- Конечно... - сказал посол. - Сегодня же демонстрация.
Шеннон понимал, что это только авангард полицейских сил - чуть попозже подойдет подкрепление и жандармерия в шлемах и с оружием. Глядя на синие фигурки внизу и постепенно скапли - вающиеся на всех выездах с площади машины - начинался "час пик" - Шеннон не мог отделаться от явственного предчувствия крупных неприятностей.
- Простите, сэр, - сказал у него за спиной Торелло.
- Да?
- Звонили из канцелярии министра иностранных дел. Он выразил пожелание, чтобы кто-нибудь из ответственных лиц посольства немедленно прибыл на Кэ-д'Орсэ.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Сидней Тьюер чувствовал, что выдыхается. Он начал свой рабочий день в восемь, ленч состоял из съеденного тут же, за столом бутерброда, да и тот не дали прожевать спокойно: сначала "белая горячка", потом самоубийство, потом кража в магазине, потом драка с ажаном, потом двое призывников сожгли свои повестки прямо в кабинете... И, судя по всему, это был ещё далеко не конец. Сейчас напротив него сидел человек, от которого избавиться будет непросто. Весу в нем было фунтов двести пятьдесят, круглая голова сидела прямо на плечах, а кулачищи, опущенные на стол Тьюлера, размером и формой напоминали кокосовые орехи. Он назвался Бартом Данлэпом и пришел с жалобой на почтовое ведомство.
- Чтоб вам стало ясно, мистер... Я - секс-фанат. Да-да. Я - член нескольких клубов, читали, наверно, их рекламу в газетах? Это новое явление нашей жизни - секс по переписке. Описываю, значит, свои приключения во всех подробностях, потом вместе с фотографиями, чтобы не быть голо... гм! голословным, отсылаю моим корреспонденткам в Штаты. У меня их две. И вот обе мне сообщают, что письма мои пришли к ним вскрытые, что им не дают покоя, выспрашивая обо мне... Вот я и пришел разобраться, кто смеет нарушать тайну переписки.
Тьюлер снял очки - посетитель сразу превратился в бесфор-менную розовато-коричневую массу - и принялся их протирать.
- Мистер Данлэп, с этим вам лучше обратиться в Министерство
почт... Посольство ведь не может контролировать его работу...Я дам вам адрес, по которому вы обратитесь...
- Адрес адресом, но это не то! Я желаю личной встречи с этим почтовиком, которому самое место - в гестапо! Я желаю встретиться с ним у вас в кабинете, вот здесь! Я желаю, чтобы он вручил мне вскрытые им письма - потом, когда ему снимут швы и вставят зубы!
- Отчего же, мистер Данлэп, возможна и личная встреча, когда вы вернетесь домой...
- Не-е-ет, так долго ждать я не согласен! Я ведь, кажется, нахожусь в правительственном учреждении США? Вот и извольте устроить мне эту встречу немедленно! У меня руки чешутся! Я покажу им, как читать чужие письма да ещё с сексуальными фантазиями!
- Если вы письменно изложите ваши претензии к министерству почт, я постараюсь отослать вашу жало...
- Нет, зачем же письменно? Письмами я сыт по горло, мне нужно видеть этого гестаповца перед собой, я не собираюсь отказывать себе в таком удовольствии, мистер... э-э...
- Тьюлер.
- Вот именно. Мистер Тьюлер.
Из окна посольского кабинета Шеннон смотрел на собирающихся внизу демонстрантов. Посол, прервав совещание, разговаривал по телефону с военно-воздушным атташе полковником Алленом.
Шеннон видел, как новые и новые группы людей выходят из метро, приближаются со стороны улицы Риволи, толпятся возле Тюильри. Под деревьями Елисейских Полей стояли в ожидании полицейские - офицеры в белых перчатках расхаживали вдоль шеренг.
Открылась дверь, и Шеннон обернулся. Вошел советник, аккуратно прикрыл дверь за собой и взглянул сначала на Шеннона, потом на посла. Лицо его слегка раскраснелось,
Гэмбл бросил трубку и откинулся на спинку кресла - за последние часы телефон просто раскалился: за исключением французских утренних газет, звонили все, кто только мог, даже ТАСС и Венгерское Телеграфное Агентство.
- Ну, что там, на площади? - обратился он к стоящей у окна Мэйзи.
Полиция уже перекрыла движение на площади со стороны по-сольства, и гул толпы слышался даже в кабинете.
- Сай Пэскоу и Тоуси пытаются пройти через кордон, - говорила Мэйзи. А вон и Уолтер Чедс.
Из соседней комнаты, где собралось несколько журналистов, донеслись язвительные реплики. Гэмбл, отшвырнув кресло, подошел к Мэйзи. Он увидел, как журналисты пробиваются к во - ротам, через каждые два метра предъявляя свои аккредитаци - онные карточки. Кто-то из полицейских - офицер, судя по серебряному галуну на кепи, - размахивая руками, принялся оттеснять их в сторону, показывая при этом на здание посольства. Все было как всегда. Толпа демонстрантов уже наглухо блокировала Буасси д'Англа и выплескивалась на Площадь Согласия.
Снова зазвонил телефон. Гэмбл повернулся.
- Я подойду, Мэйзи. Да! А, Морис!.. Что? Нет, это вздор. Нам известно лишь... Подожди, дай сказать. Нам известно лишь, что некий русский - без сомнения, это Горенко - утром пришел в посольство, начал разговаривать с сотрудниками, но те никак не могли понять, чего ему надо. А потом он повел себя странно... Русские сами подтвердили, что он малость нездоров. Потом его друзья - по крайней мере, так они отрекомендовались - пришли за ним, а мы помогли вывести беднягу... Сколько их было? Человека три-четыре. Что? У нас, в посольстве?.. Нет, послушай, я повторяю: нам известно только, что мы помогли ему покинуть посольство... Понятия не имею, чего он добивался. И куда направился, мне неизвестно. Да нет же!.. Не знаю, что это были за люди. Нет, Морис, никакого заявления нет и не было, а все это я тебе рассказал исключительно по дружбе. Да. Да. Вошел и вышел. Что-о? Чепуха какая! Никого мы не похищали. Это твое право. Да. Категорически отрицаю. Пока.
Он повесил трубку и закурил. Нарастает как снежный ком.
С улицы раздались крики, и Гэмбл снова подошел к окну. Шеренга жандармов в шлемах и с карабинами в руках, выстро - ившаяся вдоль фасада посольства, сделала шесть шагов вперед, и толпа негодующе загудела. Людей на площади становилось все больше, но между ними и жандармами все ещё сохранялась дистанция. Морской пехотинец впустил троих американских репортеров и снова запер за ними ворота. Через минуту их голоса слышались уже из соседней комнаты.
- В один прекрасный день сюда просто бросят бомбу! - горячился Пэскоу.
- Скажи-ка, Сай, ты в самом деле носишь весь свой интеллектуальный багаж в мешках под глазами?
- Нашел время шутить!
В полуоткрытую дверь просунулась голова Тоуси:
- Джим... Правда ли, что МИД сообщил, будто собирается прислать сюда людей, чтобы разобраться в этой истории?
- Что тут такого. Придет чиновник, мы дадим объяснения... Самое обычное дело.
- Чья это инициатива?
- Не знаю, - ответил Гэмбл, надеясь, что Тоуси, обладав - ший собачьим нюхом на скандалы, отстанет. На его счастье, шум за окнами усилился, и он воспользовался этим, чтобы прервать разговор. Демонстранты со знаменами двигались к посольству, скандируя "Мир во Вьетнаме!". Они обтекли полицейский кордон и ударили им во фланг, смяв первые две шеренги. Началась сумятица и свалка. Полиция пыталась оттеснить прорвавшихся. Стали слышны крики: "Янки - на-ци!" и "Ю-С - убийцы!" Через несколько минут завязалась драка и на левом фланге. Толпа вдруг оказалась вплотную к жандармам на Буасси д'Англа, и те, выполняя команду - Гэмбл не слышал её - взяли карабины наизготовку. Сверху было видно, как от этого места по толпе побежала рябь, люди отхлынули, подав - шись в обе стороны, началось хаотическое движение, кучки людей то распадались, то примыкали одна к другойи, сливаясь с ними, как морские волны захлестывая фигурки в синих мундирах. Жандармы стояли неподвижно, сдерживая напор митингующих. Такого ожесточения Гэмбл не ожидал.
Демонстранты выкрикивали что-то новое, и он напряг слух. "Сво-бо-ду Го-рен-ко!" - это, конечно, постарались русские, успели подкинуть. Журналисты за стеной тоже услышали этот лозунг.
- Ты слышишь, Джим?
- Слышу, слышу.
Средняя часть толпы сорганизовалась и стройными рядами стала прямо перед фасадом, скандируя лозунги, а по краям ещё продолжались бурление и стычки с полицией. Одну группу оттесняли на улицу Риволи. На самой площади демонстрантов тащили к сини фургонам - под руки или волоком по земле. Справа долетел свисток, и полицейские погнали человек двадцать манифестантов через Елисейские Поля.
- Джим, смотри, это же Уэли из ЮПИ! - трое ажанов волокли фоторепортера в фургон.
- Да, это он.
Отбивавшегося репортера подтащили к распахнутым задним дверцам, и один из ажанов сильно ударил его по спине так, что тот ничком упал на пол фургона.
- Вот бедолага, - сказал Гэмбл. - Наверно, вздумал предъ-явить им свою карточку.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Третьего дня Шеннон условился со Сью-Энн, что заедет к ней а потом, может быть, они сходят в кино. К половине восьмого она уже переоделась и собиралась было позвонить ему, когда он наконец появился.
- Здравствуй, милая. Как ты чудесно выглядишь, - сказал Шеннон, входя и собираясь расположиться на диване. Однако он вовремя сообразил, что поздоровался слишком формально, и изменил траекторию. - Прости. - Шеннон обнял её за талию и поцеловал, а когда её губы ответив ему, оказали обычное действие, крепче привлек её к себе. С неохотой разжав объятие, Шеннон уселся на диван и вытащил из пачки сигарету.
- Хочешь мартини?
- Да, пожалуйста, - он выпустил дым.
- Ну, что там с этой демонстрацией?
- О-о, зрелище не для слабонервных. Но полиция была на высоте. Я не мог выбраться из посольства, пришлось ждать.
Сью-Энн, поставив перед ним стакан и тарелку сырных крекеров, налила себе "Дюбоннэ" со льдом и села рядом.
- Что с тобой? Ты чем-то раздражен?
- Русский не дает покоя, - ответил Шеннон.
- А что ещё стряслось? - Сью-Энн не сводила глаз с его лица
Шеннон глубоко затянулся:
- Мы пытались вывезти его, но ничего не вышло, - и, нервно бросая в рот один крекер за другим, он стал рас - сказывать. Сью-Энн заметила, что он выпил свою обычную порцию гораздо быстре обычного. Взяв его стакан, она снова наполнила его.
Вот как обстоят дела, - растерянно сказал он под конец. Вид у него был несчастный.
- Бедняга Даннинджер.
- Да уж, он чувствует себя обделанным с головы до ног.
Сью-Энн бросила в свой бокал ещё один кубик льда и снова села на диван.
- Я хотела приготовить ужин, но потом решила, что ты не придешь из-за этого Горенко - будешь его допрашивать или что-нибудь в этом роде - но потом поняла, что ошибаюсь.
- Почему же ты это поняла? - удивился Шеннон.
- Ну, так советник же... - сказала она и осеклась. - Разве тебя при этом не было?
Шеннон насторожился. Они взглянули друг на друга, как бы сомневаясь, стоит ли обсуждать то, что происходит в по - сольстве, ибо подобные обсуждения не поощрялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33