Виден был свет, пробивавшийся через застекленный люк в середине крыши, кто-то не спал.
Затем он едва расслышал тихий смех, смеялась женщина. Смех все нарастал, постепенно он становился неудержимым. Это было ужасно, и Худ вздрогнул. Тиара?
Вдруг за углом послышался скрип гравия. Худ окаменел и прижался к стене. Приближались чьи-то шаги, никто не появлялся, но ошибки быть не могло. Кто-то подстерегал его с другой стороны.
Худ отступил в тень, нашел окно и вернулся внутрь, потом опустил ставень, пересек комнату - и лицом к лицу столкнулся с Маларен.
- Я потеряла вас, - сказала она, - и испугалась.
- Чего вы испугались?
- Того, что потеряла вас. Вы исчезли. Пожалуйста, не исчезайте.
- Тот освещенный коридор и есть юдоль греха? - спросил Худ.
Она кивнула.
- Но я не могу провести вас туда. Слишком поздно.
- Очень хорошо. А как насчет что-нибудь выпить?
- Я принесу.
Худ поднялся к себе и вскоре появилась девушка с бутылкой граппы и бокалом.
- Хорошая девочка.
Напиток не из его любимых, но Худ был рад, что она не принесла ракию.
- Входите и присядьте, Маларен. Возьмите себе бокал: нет, возьмите этот, а я возьму стакан для зубных щеток.
Она закрыла дверь и села на кровать. Он налил граппу, отхлебнул и почувствовал, как теплый комок покатился по пищеводу. Она отхлебнула из своего бокала, закашлялась, скривилась и поставила бокал на пол.
- Эта штука обжигает рот!
- В этом-то и суть. Вижу, вы недалеко продвинулись по дороге греха.
- Да, сэр.
- Оставьте это "сэр"!
Худа трогала её невинность и свежесть - и в таком-то месте! Он чувствовал себя отвратительно из-за того, что ей приходится жить в такой близости к разврату и предстоит учиться отвратительным вещам. Он закурил и налил еще.
- А что случилось бы, если бы вы на самом деле потеряли меня сегодня вечером?
- Меня бы наказали.
- Учитель?
Она кивнула.
- Я заслужила это.
- Неправда. Пейте свою граппу. Вам это нужно: вы слишком замерзли. Почему вам приходится отбывать наказание?
- Я не могу сказать вам, сэр.
- Очень хорошо. Но пейте вашу граппу.
Она отхлебнула маленький глоток, снова закашлялась, а потом неожиданно рассмеялась. Это совершенно преобразило её лицо.
- Я первый раз вижу, как вы смеетесь, - сказал Худ.
- Можно мне сигарету?
- Это разврат. - Он достал сигарету и дал ей прикурить.
Затянувшись она широко открыла рот, выпустила дым одновременно изо рта и из носа, закашлялась и принялась тереть глаза, а потом протянула сигарету обратно.
- Это ужасно.
- Согласен.
Они уселись на кровать. Он был искренне признателен ей и вздрогнул при мысли, какой была бы эта ночь без нее. Она положила свою руку на его и он почувствовал себя отчасти защищенным. Типичный признак слабости, - сказал он сам себе, причиной стали слишком много трудностей. Слишком просто заняться с ней любовью, но она не сможет отнестись к этому легко, а причинить ей боль - ужасно.
- Как вы сюда попали?
- Меня прислала леди Оденс. Сказала, что я должна служить Учителю. Вот я и слежу.
- Леди Оденс из Дании, не так ли?
- Да. Только сейчас она живет в Швеции. Она меня удочерила.
- Маларен, вы не видели здесь английской девушки? Приехала недавно, высокая и симпатичная.
- Я мало кого видела. Многие приезжают сюда, но я о них не знаю. Иногда они приходят на эту половину, но чаще остаются там.
Худ погасил сигарету и налил еще. Все-таки граппа была недурна. Потом встал и подошел к окну. Луна скрылась за горами, землю покрыла тень. Оказавшись здесь, он собирался действовать по обстоятельствам, хотя надеялся обнаружить больше, чем до сих пор. Худ снова вернулся к кровати.
- Послушайте, Маларен. Мне очень нужен мой пиджак. Вы не смогли бы его достать?
Она смущено посмотрела на него.
- Нет... я... он в другой части дома.
- А утром?
Она помолчала, Худ почувствовал, как она напряжена. Потом тихо сказала:
- Хорошо, я попытаюсь.
- Там должен быть пистолет. Не пугайтесь. Все, что я хочу, - просто получить его назад. Вы смогли бы найти его и вернуть мне?
Она решительно кивнула.
- Еще немножко граппы?
- Нет. Я действительно больше не хочу. А вы скоро уедете?
- Не знаю.
Они ещё немного посидели молча, потом она спросила:
- Вам приходилось бывать в Оденсе?
- Нет. Я был в Ринге, неподалеку. Там очень хороший свет и очень приятно рисовать. Хороший город. А вам нравится Оденсе?
- О, да, - кивнула девушка. - удочерившая меня леди оказалась не слишком добра. Но город очень мил, и многие там ко мне по-дружески относились.
- Маларен, я хочу ещё кое-что спросить, - сказал Худ. Но помолчал, пока она не сказала:
- Пожалуйста, сэр, спрашивайте, что хотите.
- Вы обещали мне оставить это "сэр"..
- Так что вы хотите спросить?
- Не знаете, на страже у ворот всегда дежурят? Та пара сторожей никуда не отлучается?
- О, нет, они всегда там. Иногда там ещё дежурит и их сын. Они не оставляют ворота ни на минуту.
Он взглянул на нее. Складывалось впечатление, что она это проверяла.
- Очень хорошо. А есть ли какой-то способ попасть сюда со стороны гор?
Она покачала головой.
- Там отвесная скала - как они это называют - стена. Очень опасное место. Там никто не пройдет, даже скалолазы.
- Понимаю.
- Вы хотите попасть сюда так, чтобы вас не заметили? - тихо спросила она.
Он нетерпеливо хмыкнул.
- Давай, подумай, девочка. Как это сделать?
Она помолчала, потом сказала:
- В деревне был один мальчик. Очень симпатичный, а кроме того, хороший скалолаз. Однажды его поймали здесь, поймали и сказали, что он хотел что-то украсть, но я так не думаю. Он не вор. А кроме того, он не входил в дом, был только в саду. Но Балек поймал его убил. Сказали, что произошел несчастный случай, что он упал со скалы, когда пытался убежать. Лицо его было ужасно изуродовано, и в груди - дыра. Говорили, что всему виной скалы.
- И это сделал Балек?
Она кивнула.
- Но как он попал сюда, они так и не узнали.
- А ты знаешь
Она снова кивнула.
- Нужно пройти по дороге за воротами до конца проволочной изгороди. Через верхнюю часть изгороди пропущен электрический ток, так что нельзя её касаться. Конец её прикреплен к скале, которая там нависает над дорогой, и если посмотреть поверх изгороди, можно увидеть железную скобу, торчащую в скале. Она была нужна для телефонной линии или электрического кабеля, как сказал мальчик; все это давным давно сняли, но старая скоба осталась. Если через неё пропустить веревку, можно взобраться наверх и перепрыгнуть через изгородь, но нужно быть и хорошим скалолазом. Однако мальчик не раз это проделывал...
Худ схватил её за руку.
- Маларен, ты заслуживаешь награды. Это именно то, что нужно! - Он встал, теперь прекрасно зная свои следующие шаги. Первая задача заключалась в том, чтобы проникнуть в поместье - этот визит был не больше, чем простой разведкой. Но теперь у него в руках был ключ, чтобы выбраться отсюда.
Он подошел к двери, запер её и начал раздеваться.
- А теперь, моя девочка, я собираюсь поспать. Через пару часов рассветет, и сейчас самое время забраться в постель и согреть друг друга. Иди сюда...
Он замер на миг перед ней обнаженный, потом наклонился вперед и ласково её поцеловал. Худ почувствовал, как она ответила, но мягко отстранил её, она сбросила кимоно и нырнула под простыню.
Следом туда забрался Худ. Она прижалась к нему, и он почувствовал, как её груди раскаленным железом жгут ему спину.
- Спокойной ночи, милая, - сказал Худ.
- Спокойной ночи, сэр.
Глава 6
Худа разбудило легкое прикосновение к его руке. Он открыл один глаз. Его бицепса касалась твердая грудь. Он дружески её погладил, Маларен улыбнулась.
- Тебе пора вставать. Я принесу завтрак.
На ней было обычное платье.
Он сел в постели.
- Маларен, ты просто сокровище.
Он явно проголодался. Маларен принесла поднос с двумя вареными яйцами, поджаренным хлебом и кофейником и поставила его на низкий столик. Обслуживание у гуру налажено было превосходно, и Худ понял, что для этого нужно иметь в поместье уйму прислуги. Он взглянул на часы: без двадцати восемь.
Маларен подошла к двери, выглянула и снова закрыла её. Потом подошла к постели, но не села.
- Я постараюсь что-нибудь узнать об англичанке.
- Есть какие-то идеи?
- Что ты имеешь в виду? - Она широко улыбнулась.
- Ты что-то знаешь?
- У тебя всегда такой вид, когда ты просыпаешься?
- О чем ты, мой котеночек?
- Твоя прическу... - она рассмеялась и взъерошила ему волосы. Грудь её соблазнительно качнулась. Худа это чрезвычайно соблазняло, но он старался подавить желание.
- Тебе удалось что-то узнать?
- Еще нет. Пей кофе, пока горячий.
Он очистил яйцо и налил кофе.
- А где Учитель?
- Он придается медитации, - она начала рассказывать о какой-то церемонии, к которой готовится Загора. В такое солнечное утро это звучало как-то нереально.
Маларен снова пошла к двери.
- Я должна тебя оставить.
Он поманил её.
- А как насчет моего пиджака и пистолета?
- Позже, - и она вышла.
Худ с удовольствием закончил завтрак. На сапфировом небе сияло солнце. Он подошел к окну, с удовольствием курил и любовался дальними горами, сейчас были окрашенными коричневым и серым. Воздух был таким прозрачным, что казалось, атмосфера вообще отсутствует. Здесь художник должен был столкнуться с той же проблемой, что и на Средиземном море. Постоянно чистое голубое небо в конце концов должно было надоесть, как безмятежная курортная жизнь. Но именно сейчас и то, и другое выглядело совсем неплохо.
Он потушил недокуренную сигарету и пошел под душ. Вода была мягкой, мыло прекрасно мылилось. Худ вытерся насухо и обнаружил в ящике под единственной полкой электробритву на батарейках. Ну что же, совсем неплохо. Он побрился, оделся и стал ждать.
Где-то в саду раздался звук мотокосилки. Раз или два ему показалось, что доносятся женские голоса. Он снова закурил и стал обдумывать план действий. Следовало в первую очередь проверить намерения Загоры посмотреть, собирается ли тот позволить ему свободно передвигаться. Гуру его явно подозревает, хотя, быть может, и не знает причины его появления здесь. Худ должен был пойти на этот рискованный шаг, иначе процесс проникновения в окружение Загоры слишком затянется. Это было необходимое условие для атаки. Он решил сыграть прямо и откровенно: спуститься вниз, сказать, что собирается отправиться в деревню, где нужно забрать вещи, сесть в машину и посмотреть, что произойдет. Но сначала ему хотелось получить свой пистолет.
Маларен не появлялась. Он подождал ещё пятнадцать минут, потом спустился вниз. Ставни были подняты, окна раскрыты настежь и комнаты, ночью казавшиеся такими мрачными и душными, сейчас заполнил свежий воздух и солнце, и он ещё раз подумал, какое здесь чудное место. Сквозь широкие белые арки он увидел вереницу других, но некоторые перекрывали решетки. Доносился приятный шум фонтана. Поблизости никого не было. Он снова испытал предчувствие опасности и с трудом удержался от импульсивного желания оглянуться.
Худ вышел из дома и огляделся. Сторож медленно катил горловину каменного кувшина, который Загора вчера сбросил с террасы. Он поднял голову и увидел Худа.
- Buon giorno! (Добрый день (итал.) - прим. пер.), - сказал Худ.
Мужчина ничего не ответил и снова склонился над кувшином. Грязная свинья, - подумал Худ. Волосы и брови садовника выглядели так, словно пытались покинуть голову, но проиграли схватку. Худ отметил его силу: кувшин он катил лениво, без всяких видимых усилий.
Худ повернул и зашагал вдоль лужайки. Кто-то позади него свистнул. Он обернулся и увидел вдали Балека, который стремительно мчался вперед. Руки он держал вытянутыми вдоль туловища и прижатыми к бедрам, передвигался длинными скачками, как бегают большие птицы.
- Господи! - мысленно воскликнул Худ.
Если смотреть со стороны, это казалось просто крайне неудобной походкой, но если учесть, как стремительно он двигался, то Худ никогда не видел ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Затем он едва расслышал тихий смех, смеялась женщина. Смех все нарастал, постепенно он становился неудержимым. Это было ужасно, и Худ вздрогнул. Тиара?
Вдруг за углом послышался скрип гравия. Худ окаменел и прижался к стене. Приближались чьи-то шаги, никто не появлялся, но ошибки быть не могло. Кто-то подстерегал его с другой стороны.
Худ отступил в тень, нашел окно и вернулся внутрь, потом опустил ставень, пересек комнату - и лицом к лицу столкнулся с Маларен.
- Я потеряла вас, - сказала она, - и испугалась.
- Чего вы испугались?
- Того, что потеряла вас. Вы исчезли. Пожалуйста, не исчезайте.
- Тот освещенный коридор и есть юдоль греха? - спросил Худ.
Она кивнула.
- Но я не могу провести вас туда. Слишком поздно.
- Очень хорошо. А как насчет что-нибудь выпить?
- Я принесу.
Худ поднялся к себе и вскоре появилась девушка с бутылкой граппы и бокалом.
- Хорошая девочка.
Напиток не из его любимых, но Худ был рад, что она не принесла ракию.
- Входите и присядьте, Маларен. Возьмите себе бокал: нет, возьмите этот, а я возьму стакан для зубных щеток.
Она закрыла дверь и села на кровать. Он налил граппу, отхлебнул и почувствовал, как теплый комок покатился по пищеводу. Она отхлебнула из своего бокала, закашлялась, скривилась и поставила бокал на пол.
- Эта штука обжигает рот!
- В этом-то и суть. Вижу, вы недалеко продвинулись по дороге греха.
- Да, сэр.
- Оставьте это "сэр"!
Худа трогала её невинность и свежесть - и в таком-то месте! Он чувствовал себя отвратительно из-за того, что ей приходится жить в такой близости к разврату и предстоит учиться отвратительным вещам. Он закурил и налил еще.
- А что случилось бы, если бы вы на самом деле потеряли меня сегодня вечером?
- Меня бы наказали.
- Учитель?
Она кивнула.
- Я заслужила это.
- Неправда. Пейте свою граппу. Вам это нужно: вы слишком замерзли. Почему вам приходится отбывать наказание?
- Я не могу сказать вам, сэр.
- Очень хорошо. Но пейте вашу граппу.
Она отхлебнула маленький глоток, снова закашлялась, а потом неожиданно рассмеялась. Это совершенно преобразило её лицо.
- Я первый раз вижу, как вы смеетесь, - сказал Худ.
- Можно мне сигарету?
- Это разврат. - Он достал сигарету и дал ей прикурить.
Затянувшись она широко открыла рот, выпустила дым одновременно изо рта и из носа, закашлялась и принялась тереть глаза, а потом протянула сигарету обратно.
- Это ужасно.
- Согласен.
Они уселись на кровать. Он был искренне признателен ей и вздрогнул при мысли, какой была бы эта ночь без нее. Она положила свою руку на его и он почувствовал себя отчасти защищенным. Типичный признак слабости, - сказал он сам себе, причиной стали слишком много трудностей. Слишком просто заняться с ней любовью, но она не сможет отнестись к этому легко, а причинить ей боль - ужасно.
- Как вы сюда попали?
- Меня прислала леди Оденс. Сказала, что я должна служить Учителю. Вот я и слежу.
- Леди Оденс из Дании, не так ли?
- Да. Только сейчас она живет в Швеции. Она меня удочерила.
- Маларен, вы не видели здесь английской девушки? Приехала недавно, высокая и симпатичная.
- Я мало кого видела. Многие приезжают сюда, но я о них не знаю. Иногда они приходят на эту половину, но чаще остаются там.
Худ погасил сигарету и налил еще. Все-таки граппа была недурна. Потом встал и подошел к окну. Луна скрылась за горами, землю покрыла тень. Оказавшись здесь, он собирался действовать по обстоятельствам, хотя надеялся обнаружить больше, чем до сих пор. Худ снова вернулся к кровати.
- Послушайте, Маларен. Мне очень нужен мой пиджак. Вы не смогли бы его достать?
Она смущено посмотрела на него.
- Нет... я... он в другой части дома.
- А утром?
Она помолчала, Худ почувствовал, как она напряжена. Потом тихо сказала:
- Хорошо, я попытаюсь.
- Там должен быть пистолет. Не пугайтесь. Все, что я хочу, - просто получить его назад. Вы смогли бы найти его и вернуть мне?
Она решительно кивнула.
- Еще немножко граппы?
- Нет. Я действительно больше не хочу. А вы скоро уедете?
- Не знаю.
Они ещё немного посидели молча, потом она спросила:
- Вам приходилось бывать в Оденсе?
- Нет. Я был в Ринге, неподалеку. Там очень хороший свет и очень приятно рисовать. Хороший город. А вам нравится Оденсе?
- О, да, - кивнула девушка. - удочерившая меня леди оказалась не слишком добра. Но город очень мил, и многие там ко мне по-дружески относились.
- Маларен, я хочу ещё кое-что спросить, - сказал Худ. Но помолчал, пока она не сказала:
- Пожалуйста, сэр, спрашивайте, что хотите.
- Вы обещали мне оставить это "сэр"..
- Так что вы хотите спросить?
- Не знаете, на страже у ворот всегда дежурят? Та пара сторожей никуда не отлучается?
- О, нет, они всегда там. Иногда там ещё дежурит и их сын. Они не оставляют ворота ни на минуту.
Он взглянул на нее. Складывалось впечатление, что она это проверяла.
- Очень хорошо. А есть ли какой-то способ попасть сюда со стороны гор?
Она покачала головой.
- Там отвесная скала - как они это называют - стена. Очень опасное место. Там никто не пройдет, даже скалолазы.
- Понимаю.
- Вы хотите попасть сюда так, чтобы вас не заметили? - тихо спросила она.
Он нетерпеливо хмыкнул.
- Давай, подумай, девочка. Как это сделать?
Она помолчала, потом сказала:
- В деревне был один мальчик. Очень симпатичный, а кроме того, хороший скалолаз. Однажды его поймали здесь, поймали и сказали, что он хотел что-то украсть, но я так не думаю. Он не вор. А кроме того, он не входил в дом, был только в саду. Но Балек поймал его убил. Сказали, что произошел несчастный случай, что он упал со скалы, когда пытался убежать. Лицо его было ужасно изуродовано, и в груди - дыра. Говорили, что всему виной скалы.
- И это сделал Балек?
Она кивнула.
- Но как он попал сюда, они так и не узнали.
- А ты знаешь
Она снова кивнула.
- Нужно пройти по дороге за воротами до конца проволочной изгороди. Через верхнюю часть изгороди пропущен электрический ток, так что нельзя её касаться. Конец её прикреплен к скале, которая там нависает над дорогой, и если посмотреть поверх изгороди, можно увидеть железную скобу, торчащую в скале. Она была нужна для телефонной линии или электрического кабеля, как сказал мальчик; все это давным давно сняли, но старая скоба осталась. Если через неё пропустить веревку, можно взобраться наверх и перепрыгнуть через изгородь, но нужно быть и хорошим скалолазом. Однако мальчик не раз это проделывал...
Худ схватил её за руку.
- Маларен, ты заслуживаешь награды. Это именно то, что нужно! - Он встал, теперь прекрасно зная свои следующие шаги. Первая задача заключалась в том, чтобы проникнуть в поместье - этот визит был не больше, чем простой разведкой. Но теперь у него в руках был ключ, чтобы выбраться отсюда.
Он подошел к двери, запер её и начал раздеваться.
- А теперь, моя девочка, я собираюсь поспать. Через пару часов рассветет, и сейчас самое время забраться в постель и согреть друг друга. Иди сюда...
Он замер на миг перед ней обнаженный, потом наклонился вперед и ласково её поцеловал. Худ почувствовал, как она ответила, но мягко отстранил её, она сбросила кимоно и нырнула под простыню.
Следом туда забрался Худ. Она прижалась к нему, и он почувствовал, как её груди раскаленным железом жгут ему спину.
- Спокойной ночи, милая, - сказал Худ.
- Спокойной ночи, сэр.
Глава 6
Худа разбудило легкое прикосновение к его руке. Он открыл один глаз. Его бицепса касалась твердая грудь. Он дружески её погладил, Маларен улыбнулась.
- Тебе пора вставать. Я принесу завтрак.
На ней было обычное платье.
Он сел в постели.
- Маларен, ты просто сокровище.
Он явно проголодался. Маларен принесла поднос с двумя вареными яйцами, поджаренным хлебом и кофейником и поставила его на низкий столик. Обслуживание у гуру налажено было превосходно, и Худ понял, что для этого нужно иметь в поместье уйму прислуги. Он взглянул на часы: без двадцати восемь.
Маларен подошла к двери, выглянула и снова закрыла её. Потом подошла к постели, но не села.
- Я постараюсь что-нибудь узнать об англичанке.
- Есть какие-то идеи?
- Что ты имеешь в виду? - Она широко улыбнулась.
- Ты что-то знаешь?
- У тебя всегда такой вид, когда ты просыпаешься?
- О чем ты, мой котеночек?
- Твоя прическу... - она рассмеялась и взъерошила ему волосы. Грудь её соблазнительно качнулась. Худа это чрезвычайно соблазняло, но он старался подавить желание.
- Тебе удалось что-то узнать?
- Еще нет. Пей кофе, пока горячий.
Он очистил яйцо и налил кофе.
- А где Учитель?
- Он придается медитации, - она начала рассказывать о какой-то церемонии, к которой готовится Загора. В такое солнечное утро это звучало как-то нереально.
Маларен снова пошла к двери.
- Я должна тебя оставить.
Он поманил её.
- А как насчет моего пиджака и пистолета?
- Позже, - и она вышла.
Худ с удовольствием закончил завтрак. На сапфировом небе сияло солнце. Он подошел к окну, с удовольствием курил и любовался дальними горами, сейчас были окрашенными коричневым и серым. Воздух был таким прозрачным, что казалось, атмосфера вообще отсутствует. Здесь художник должен был столкнуться с той же проблемой, что и на Средиземном море. Постоянно чистое голубое небо в конце концов должно было надоесть, как безмятежная курортная жизнь. Но именно сейчас и то, и другое выглядело совсем неплохо.
Он потушил недокуренную сигарету и пошел под душ. Вода была мягкой, мыло прекрасно мылилось. Худ вытерся насухо и обнаружил в ящике под единственной полкой электробритву на батарейках. Ну что же, совсем неплохо. Он побрился, оделся и стал ждать.
Где-то в саду раздался звук мотокосилки. Раз или два ему показалось, что доносятся женские голоса. Он снова закурил и стал обдумывать план действий. Следовало в первую очередь проверить намерения Загоры посмотреть, собирается ли тот позволить ему свободно передвигаться. Гуру его явно подозревает, хотя, быть может, и не знает причины его появления здесь. Худ должен был пойти на этот рискованный шаг, иначе процесс проникновения в окружение Загоры слишком затянется. Это было необходимое условие для атаки. Он решил сыграть прямо и откровенно: спуститься вниз, сказать, что собирается отправиться в деревню, где нужно забрать вещи, сесть в машину и посмотреть, что произойдет. Но сначала ему хотелось получить свой пистолет.
Маларен не появлялась. Он подождал ещё пятнадцать минут, потом спустился вниз. Ставни были подняты, окна раскрыты настежь и комнаты, ночью казавшиеся такими мрачными и душными, сейчас заполнил свежий воздух и солнце, и он ещё раз подумал, какое здесь чудное место. Сквозь широкие белые арки он увидел вереницу других, но некоторые перекрывали решетки. Доносился приятный шум фонтана. Поблизости никого не было. Он снова испытал предчувствие опасности и с трудом удержался от импульсивного желания оглянуться.
Худ вышел из дома и огляделся. Сторож медленно катил горловину каменного кувшина, который Загора вчера сбросил с террасы. Он поднял голову и увидел Худа.
- Buon giorno! (Добрый день (итал.) - прим. пер.), - сказал Худ.
Мужчина ничего не ответил и снова склонился над кувшином. Грязная свинья, - подумал Худ. Волосы и брови садовника выглядели так, словно пытались покинуть голову, но проиграли схватку. Худ отметил его силу: кувшин он катил лениво, без всяких видимых усилий.
Худ повернул и зашагал вдоль лужайки. Кто-то позади него свистнул. Он обернулся и увидел вдали Балека, который стремительно мчался вперед. Руки он держал вытянутыми вдоль туловища и прижатыми к бедрам, передвигался длинными скачками, как бегают большие птицы.
- Господи! - мысленно воскликнул Худ.
Если смотреть со стороны, это казалось просто крайне неудобной походкой, но если учесть, как стремительно он двигался, то Худ никогда не видел ничего подобного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30