Можно сделать вывод, что хозяйка любит порядок и даже зимой непрочь прокатиться на своем двухколесном моторном друге. Но за это у нас даже в период репрессий не сажали.
- Та-ак, - только и вымолвил Рогожкин, глядя на близкую реку и её заснеженный лед.
- Именно так, - подтвердил Ямщиков. - Закинула посылку в почтовый ящик Поляницкой и на "Яве" сюда. В нужный момент выкатила из собственного гаража на лед и прямым ходом под мост... Ну что, в Чупахино нагрянем?
- Давай, пока начальство чего не удумало. А то отберут машину...
* * *
Рогожкин сидел на заднем сиденье рядом с Ямщиковым. Оперативный "уазик" снова нес их за город.
- А теперь, Петрович, слушай, чего пока не знаешь, - стал рассказывать Рогожкин. - К телефону Поляницких подключался какой-то юный техник. прямо к клеммам на распределительной коробочке на лестничной клетке. Видимо, кто-то свой провод припараллелил к ним и все звонки перехватывал, туда и оттуда. И на магнитофон писал. Потом смонтировал. Сейчас на любом двухкассетнике можно монтажную запись изготовить. Девочек заманили в ловушку следующим способом. Им позвонила незнакомая женщина и хриплым голосом сказала, что мама на уроке и попросила передать: позвоните домой дяде Гоше, чтобы вас отвез покупать щенка. Продавец будет ждать у ТЮЗа. Чуешь, Петрович, такое место, где, если спектакля нет, почитай ни одной живой души. Центр города, а как на отшибе. А Левенко позвонила в это же время сама Поляницкая. Мол, Гоша, не перебивай, очень тороплюсь, будь другом, отвези дочек, надо щенка купить, они знают, где. Очень бессвязно говорила, его самого не слушала, торопилась, одним словом. При этом сама Поляницкая божится, что никуда не звонила. Вот как дело было, понял? Гоша тут же с девочками созвонился, они подтвердили и через десять минут он за ними приехал.
- Прямо американское кино. Магнитофонные пленки, конечно, стерты, а какой провод куда переключался на распредкоробке, никакая экспертиза не определит. Это не улика, хотя... - Ямщиков подумал немного. - Это не могла быть радиозакладка,. У них батарейки и передатчики слабые, неизбежно ухудшится качество записи, голоса исказятся. Значит, действительно, кто-то из соседей припараллелился. Коробка под потолком на лестничной клетке на первом этаже голая торчит, я ещё вчера внимание обратил, снаружи к ней не прицепишься. А если бы кто-то прицепился в другом месте к кабелю, наши аппаратурой засекли бы. А он бы висел, будь такая возможность, контролировал. Значит?
- Значит, не висел, - кивнул Рогожкин. - Значит, только через распредкоробку. Значит, один из преступников, как минимум, свой человек в подъезде. А это может быть и Жора Худорожкин, байкер-мотогонщик, и его приятель Толик Поляницкий, и любой из окрестных бизнесменов, испытывающий финансовые трудности, и все остальные. И заставят отрабатывать все эти версии по десять раз, время терять, вместо того, чтобы сосредоточиться на одной.
Тем временем "уазик" свернул с тракта на Чупахино, и дальше к ферме. При свете дня дом с оградой показались не такими большими, как прошлой ночью. Они вышли из машины, молча встали рядом, неторопливо рассматривая дом, дорогу, окрестные заснеженные поля, искрящиеся под весенним солнцем. С крыши свисали длинные острые сосульки, роняли капли. В снегу под ними вода пробила глубокие лунки. Ставни дома опять были плотно закрыты.
- Вот же зараза, - прервал молчание Рогожкин и поежился. - Когда все эти банки-склянки зазвенели, я за тобой в сенки влетел, да не сообразил, что дверь в дом сбоку будет. Как впечатался в стену с разбега, а на голову корыто какое-то сверзилось. Так я, поверишь, в темноте, как днем, все увидел - и тебя, и двери, и лавки с тазами.
- Ну прямо, - усомнился Ямщиков, - дверь раньше открылась, ты ещё только забегал. И свет из дверей был.
- Ничего себе, забегал! - возмутился Рогожкин. - Да я уже корытом успел получить и на пол улетел. Только улегся - дробь надо мной так и визгнула.
- Нет, это не она, - упорствовал подчиненный, - это кто-то другой взвизгнул. А вся дробь в двери засела.
Рогожкин вдруг расхохотался:
- Пальба, дым, грохот! Петрович залетает с коромыслом наперевес: "Хенде хох!"
- Да уж, - Ямщиков усмехнулся, вспомнив ночное сражение. - Погоди, ещё получим по выговорняку за самодеятельность. Мне-то что, я человек маленький...
Капитан перестал смеяться. Подошел к калитке, оглядел бумажки со свежими печатями.
- Конечно, надо было группу захвата подождать. Как пацаны, в окошки полезли.
Ямщиков вздохнул:
- Я вообще давно заметил, что у нас в России, что ни подвиг, то сплошь по чьей-то глупости. Иногда по своей.
Лыжню они сразу нашли. Прямо от дома, почти от калитки, отлично накатанная двойная колея бежала через зализанное ветром поле в снежных застругах в сторону тракта, скрываясь в недалеком березняке.
- Прогуляемся? - предложил Ямщиков и, не дожидаясь ответа, встал на лыжню, заскользил подметками.
- Ну, давай! - Рогожкин, отмахивая руками, с веселым смешком устремился следом.
В солнечные дни лыжня слегка подтаивала, а потом её прихватывало морозцем. Поэтому она не проваливалась даже под весом крупногабаритного Рогожкина и была достаточно широкой и гладкой. Наст вокруг посверкивал, ветерок слегка посвистывал, лыжня поскрипывала, и вообще было хорошо. Впереди за полем стояли густые шеренги берез, а за ними гудело шоссе.
Так они скользили и ни одного своротка или пересечения с другой лыжней не встретили. И это не могло не радовать, потому как дачник-художник с супругой на лыжах катался частенько, и этот путь для таинственной семейной пары оказывался единственным. Меж тем березняк приближался, гул моторов на шоссе становился все явственней.
На небольшой поляне весь снег был истоптан, переворошен и, вроде бы, даже перегребался с места на место, из кучи в кучу. Отсюда следы лыж расходились в разные стороны, а к автомагистрали вела глубоко пробитая пешая тропа. Капитан тут же выковырял из снега окурок сигареты с фильтром.
- Так, "Мальборо", помадка губная темная. Дамочка курила.
Он вынул из кармана и развернул измятый полиэтиленовый пакет, удовлетворенно опустил туда мерзлый окурок. Снова зашарил глазами по сугробам.
- Сейчас ещё пуговицу от ширинки найти и гильзу от нагана - полный комплект улик будет, как в кино, - Ямщиков тоже заинтересовался сугробами.
- Лучше всего квитанция из прачечной с номерками на белье, - высказал свое пожелание Рогожкин.
- Или справка из домоуправления, - не уступил Ямщиков.
- Паспорт! - поставил точку Рогожкин.
Это был предел мечтаний, и Ямщиков, хохотнув, призадумался, распинывая снег ботинком. Наконец, додумался:
- Бумажник с полным комплектом документов всей банды!
Теперь уже Рогожкин пытался сообразить, какая находка может оказаться ещё удачней. И придумал почти сразу:
- Видеокассета с записью всех приготовлений, соучастников и так далее.
Ямщиков встал, сбил шапку на затылок, потер лоб, приглядываясь к снежным кучам. В задумчивости произнес:
- Спокойно, козырный туз ещё в колоде. Что-то тут не то.
- Что, например? - Рогожкин тоже прекратил поиск окурков и пуговиц.
- Ну как же, - стал объяснять свои сомненья Ямщиков, - к тракту пешком ходили, а почему не на лыжах? Ведь удобней на лыжах подкатить, а не вот так по пузо в снегу плюхаться.
- Может, вообще посторонние типы тут кувыркались? - Рогожкин тоже сбил ушанку на затылок, огляделся.
- Лыжня сюда от дома вон какая проутюжена, а те, что в стороны, гляди, какие хилые, - указал Ямщиков рукой для большей доходчивости. - Кстати, обрати внимание, дом отсюда как на ладошке и вся лыжня к нему. По низинке прямичком. И ферма отсюда не видна, одни крыши. Значит и с фермы не видно, как кто-то на лыжах к дому прибежал. - И Ямщиков снова заработал ногами, разбрасывая снег, приговаривая: - Нет, не зря здесь снег копали, не зря!
- Искали что-то? - предположил Рогожкин. - Или прятали?
- А черт их знает! Может бруснику собирали.
И тут Ямщиков зацепился за что-то ботинком и с усилием выворотил конец лыжи. Тут же нашлась и вторая.
Лыжи как лыжи, почти новые, малость поцарапанные, фабричные марки Кировской фабрики читаются отлично. К беговым креплениям примкнуты черные ботинки. В ботинки натолкана бурая оберточная бумага, чтоб снег внутрь не попадал.
- Теперь понятно, - Рогожкин поставил лыжу стоймя, дотянулся рукой до загиба, прикидывая на свой рост, - бабу свою в машине на дороге оставлял, а сам тут лыжи обувал - и к дому прямиком. И никто ничего не видел. Отвез канистрочку с бензином и обратно тем же макаром. Так, - он отсоединил от крепления ботинок, глянул на подметку, - сорок второй размер. Жаль, у меня сорок пятый.
- Зато мне в самый раз, - встрепенулся Ямщиков. - Вот я в них обратно и побегу.
- Хитер бобер! - возмутился Рогожкин. - А я за тобой, как пацан, на валенках скользом поскачу? Нет уж, в руках понесешь. Тут тебе не лыжная база, на вещдоках кататься.
- Да ладно, ты можешь на дорогу выйти, а я к машине сбегаю и за тобой приеду, - предложил Ямщиков. - Окей?
Они бы ещё ерничали и подначивали друг друга, но неожиданно Рогожкин сделал предостерегающий жест и замер, указывая рукой в березы. Ямщиков не сразу разглядел: вдали среди деревьев мелькал красно-голубой комбинезон - в их сторону направлялся лыжник.
- Ах ты, черт возьми! - оперуполномоченный так и сел. - Что делать будем?
Рогожкин тоже присел, чтобы не выделяться. Они посмотрели друг на друга и поняли, что обоим в головы пришла одна и та же шальная мысль.
- А! Где наша не пропадала! - Ямщиков выдернул бумажные затычки из лыжных ботинок. - Начальник, поищи палки.
Рогожкин молча сунул руки в перчатках в сугроб и только глаза выпучил, чувствуя, как снег набивается в рукава и тает, тает. Ямщиков тем временем скинул куртку и пиджак, чертыхаясь шепотом, стянул брюки и меховые сапожки. Остался в черном домашнем свитере и зеленых спортивных штанах, вытянутых на коленях. Их он надевал под брюки для тепла, кальсоны-то русские мужики давно перестали носить, "трикотанами" обходятся. С отвращением сунул ступни, обтянутые тонким носком, в промороженное нутро лыжных ботинок. Судя по выражению лица и ожесточенной артикуляции, это не доставило ему удовольствия. Но ругаться вслух, даже шепотом, не решился.
Рогожкин откопал таки палки почти в том же месте, где были закопаны лыжи. Да иначе и быть не могло - на узких беговых лыжах без палок не очень-то разгонишься. Так что комплект должен быть полным. Ямщиков тут же устремился навстречу красно-голубому комбинезону. А Рогожкин, собрав в охапки его одежду, пригибаясь, побежал к шоссе, успев негромко крикнуть:
- Тоже на тракт выходи!
Миниатюрная лыжница неторопливо скользила, сосредоточенно глядя перед собой. Время от времени она поворачивала голову вправо, в сторону припорошенных снегом длинных скирд соломы в поле. А если бы она столь же внимательно поглядывала влево, то, возможно, увидела бы, как за ней наблюдает человек, наряженный на детский манер: свитер, мятые спортивные штаны, ондатровая ушанка, перчатки, а на шее вязаный шарф, стянутый спереди узлом. А, может, и не заметила бы, потому что Ямщиков старался хоть как-то спрятаться за нетолстые березы и голые кусты.
Лыжница остановилась. Воткнув палки в снег и опершись на них, стала смотреть на открывшийся взгляду дом. И вид имела растерянный. Постояв с минуту, она нерешительно направилась в сторону дома, но затем, резко развернувшись, быстро заскользила обратно. Ямщиков поспешил ей наперерез. У него ещё не сложился в голове достаточно отчетливый план действий, но цель была ясна - прицепиться, "сесть на хвост" одинокой лыжнице.
Он уже не помнил, когда последний раз стоял на лыжах, поэтому синхронно двигать руками и ногами у него не получалось. Палки цеплялись за наст, разлетались в стороны, как крылья, и втыкались куда попало, едва не попадая острыми кончиками в лыжи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25