Тут действительно было о чем задуматься. Так ловко замаскированная связь неожиданно всплывала на поверхность, как всплывает из воды оторвавшийся от сети поплавок. И Дьгакин начал с того, что спросил Бадракова - будет ли он привлекать к этому делу его жену?
- Ваша семейная безопасность зависит больше от соседки, чем он меня, поняв скрытый смысл этого вопроса, ответил Бадраков.
Убедившись, что на помощь Дынкина в розыске Сагидуллиной рассчитывать особенно не приходится, Петр Кириллович поинтересовался только, но знает ли он, где сейчас может находиться Раиса.
- Знал бы я, так привел бы к вам немедленно, - расхрабрился Дынкин. Но поверьте, не знаю.
Бадраков поверил. Он дождался, пока гражданка Ламзе, у которой украли плащ, написала заявление, и ушел.
Дождь хлестал по лицу. Бадраков поднял воротник плаща, ссутулился и направился на трамвайную остановку, рассчитывая еще заглянуть в райотдел.
Время было позднее, около двух часов ночи. Никого из начальства в отделе не было. Это немножко его успокоило. На втором этаже он застал Снегирева. На долю Эдика сегодня выпало ночное дежурство.
Они были друзьями с того самого времени, когда Снегирев еще курсантом проходил служебную практику у Бадракова. Сейчас Эдик закончил школу, не без помощи Петра Кирилловича добился назначения в отдел и работал уже самостоятельно. Бадраков доверял ему все свои личные и служебные тайны. Звал твердо: этот человек но проболтается и никогда не станет злорадствовать по поводу неудачи товарища.
Снегирев с сочувствием выслушал своего бывшего наставника и посоветовал съездить в адресное бюро.
Может быть, в архиве найдутся старые карточки с адресами, где Сагидуллина проживала раньше. Совет был не из выдающихся, но Бадраков решил использовать и его.
В адресном бюро действительно нашелся кроме последнего листка прибытия, по которому Сагидуллина значилась прописанной в общежитии, еще один, старый.
Оказывается, года три назад Раиса проживала в общежитии кирпичного завода в одном из отдаленных районов области. "Выбыла, не дав сведений", значилось в последней графе листка. Петр Кириллович не стал ломать голову над тем, куда Сагидуллина могла выехать три года назад.
Важно, что выявлен адрес, где она проживала раньше и вполне может находиться сейчас. После ее побега Бадраков был уверен, что она причастна к кражам.
В направлении поселка, где расположен кирпичный завод, поезд ушел в пять часов утра. Могла она уехать на этом поезде? Конечно, могла. Этот поезд ходил и три и пять лет назад. Следующий поезд того же направления был в шестнадцать тридцать. Два пассажирских поезда в сутки. Можно доказать начальству необходимость срочного выезда на кирпичный завод и взять служебную автомашину. Однако после вчерашнего разговора по телефону у Петра Кирилловича не было ни малейшего желания встречаться с начальством. Даже с оперативными работниками своей группы он вел переговоры только по телефону. Орлову дал указание послать запрос в Москву, Костя Степанов работал по выявлению Робинзона с бородой-шотландкой, Снегирев следил за общежитием студентов...
Все трудились, как говорится, не за страх, а за совесть. Только Бадраков сумел так нелепо отличиться.
Теперь, не ропща на судьбу, он должен работать по крайней мере за троих. И главной его целью стало найти Сагидуллину.
Он не удивится, если Раиса сумеет доказать свою полную непричастность к преступлению, предъявит алиби, а потом, наконец, скажет, что ушла от работников милиции "из спортивного интереса". Захотелось, дескать, утереть нос некоторым "знаменитым сыщикам", чтобы не зазнавались... Во всяком случае, пусть потом будет что угодно, но сейчас он должен обязательно найти ее.
Бадраков готов был достать Раису со дна морского, в огонь броситься, только бы напасть на верный след.
Но пока что он сидел в узком кабинете с высоким потолком и поглядывал на асфальт Дворцовой площади.
Не переставая шел дождь. Торопливо пробегали озабоченные люди, прятались под зонтиками, натягивали капюшоны, обходили широкие лужи.
От дежурного по городу вернулся старший оперуполиомоченный отдела уголовного розыска управления милиции Кузьма Гавриков. Он рассказал, что послал телеграмму в поселковое отделение милиции, где расположен кирпичный завод. Гавриков не сомневался, что теяеграмма дойдет быстро, и, если только Сагидулдина появится в общежитии, ее задержат. А Бадраков сомневался в этом.
Гавриков не любил, когда его называли Кузьмой.
Уж больно древнее, несовременное имя. Так ему во всяком случае казалось. Костя звучало намного приятнее.
Бадраков хорошо знал это.
- Слушай, Костя, - заговорил он, - я вполне допускаю, что местные работники милиции, получив нашу телеграмму, сходят в общежитие. Но отнесутся ли они к этому делу достаточно серьезно? Сагидуллина - женщина опытная и может обвести их вокруг пальца. Это одно. А во-вторых, она вообще может не пойти в общежитие. Откуда у нас гарантия, что у нее, кроме общежития, негде остановиться? Человек жил там около года, значит, могут быть знакомые и вне общежития?
- Ты слишком подозрителен, Петя. Но в принципе, если имеешь охоту совершить загородную прогулку в такую погоду, - давай. Поезжай, свяжись с местными товарищами и организуй проверку по своему вкусу.
Они сходили в столовую на Невский и вместе пообедали. Оттуда Бадраков прошел в картотеку и попросил карточки на всех Робинзонов. Зарегистрированных под этой кличкой оказалось не так уж много. Герой из книги Даниеля Дефо не был особенно популярен в преступном мире. По приметам с трудом удалось отобрать только шестерых, причем ни один из них в момент заполнения карточек не носил бороду-шотландку.
Все же Бадраков позвонил Степанову и сообщил адреса выявленных Робинзонов. Оказалось, что Степанов не терял времени даром и успел сам проверить троих.
Ничего похожего. Мелкая дворовая шпана, неизвестно из каких соображений помещенная в картотеку.
Ровно за час до отхода поезда Бадраков явился на вокзал и бегло успел просмотреть всех пассажиров: никого подозрительного не обнаружил. Оставалось последнее - ехать самому на кирпичный завод и узнать, может ли Сагидуллина рассчитывать на убежище в этом поселке или нет. Если она там не появлялась, надо установить круг ее знакомых и лично самому сходить к начальнику местного поселкового отделения милиции.
В дороге он еще раз прошел по всем вагонам, осторожно присматриваясь к пассажирам. Нет, Сагидуллина в этом поезде не ехала. Человека с бородойшотландкой он также не встретил. Оставались два предположения: или она уехала утренним поездом, или вообще не уехала в поселок, а отсиживается в городе. На попутных машинах вряд ли она рискнет ехать: далеко и неудобно. Но в любом случае проверить возникшую версию требовалось немедленно.
К поселку поезд подошел вечером. Над узкой платформой горело несколько электрических лампочек, прикрытых сверху жестяными абажурами. Бадраков стоял в тамбуре первого вагона и, пока поезд, замедляя ход, останавливался, успел оглядеть людей, находившихся на перроне. Там было много детей, пришедших, как видно, встречать своих родителей. Из женщин оп не увидел ни одной, даже отдаленно похожей на Сагидуллипу. Да и откуда ей здесь быть? Хотя нет, могло случиться, что кто-то из них, Робинзон или Сагидуллипа, приехал в поселок утреппим поездом, а другой обещал приехать вечерним. Но такого не случилось.
Выход в поселок был один - об этом Бадраков узпал по дороге от проводника. Как только поезд остановился, он легко соскочил на мокрую асфальтированную платформу и первым из пассажиров пошел к лестнице. Впереди, слова, метрах в сорока от платформы, стояло небольшое здание вокзала. Может, стоит зайти туда? Пожалуй, стоит. Бадраков ступил на небольшой деревянный мостик через придорожную канаву. Из темноты прямо к пему навстречу поспешно выходила женщина с чемоданом. Вероятно, она торопилась на поезд и шагала посреди тропинки по грязи. Вдруг она замедлила шаги и круто свернула в сторону, рассчитывая подальше обойти встречного. Что-то знакомое показалось Бадракову в ее профиле с чуть приплюснутым носом. Он приостановился и чуть не ахпул. Это была Сагидуплина.
- Здравствуйте, Раиса Матвеевна, - сказал оп внятно, преграждая ей дорогу. - Можно не торопиться, теперь нам потребуется другой поезд.
Сагидуллина остановилась и дважды громко кашлянула. Это был условный сигнал, смысл которого Бадраков понял позже. Откашлявшись, она медленно опустила на землю объемистый чемодан. Тяжело вздохнула, выпрямляясь.
- Милиция такой и должна быть, - громко проговорила она вместо приветствия. - Признаться, не надеялась, что вы таким проворным окажетесь. Ну что ж, за труды и награда. Куда мне теперь?
- Но торопитесь, сейчас решим. Берите свой чемоданчик и для начала - на вокзал. Лучшего отеля, кажется, поблизости не встретишь.
- А может, вы чемоданчик поможете нести, гражданин начальник?
- Спасибо, сыт по горло... - буркнул Бадраков.
- Не бойтесь, не убегу.
Он насупил брови и сжал челюсти. Женщина нехотя взяла чемодан и, обойдя большую лужу, медленно направилась к вокзалу. Петр Кириллович шел следом хотя и некуда деваться Сагидуллиной, а вдруг вздумает бежать или отбросит в сторону чемодан, а потом откажется от него?
Впереди них, метрах в пятидесяти, над входом в зал слабо мерцала электрическая лампочка. Несмотря на мрачный пейзаж и беспрестанно шедший мелкий дождь, Бадраков ликовал. Он так размечтался, что даже не счел нужным оглянуться, когда послышались чьи-то тяжелые шаги. Человек хрипло, с надрывом дышал. Простуженный или пьяный. И только когда сиплое дыхание приблизилось вплотную, Петр Кириллович обернулся... и сразу понял свою оплошность.
Человек, догнавший его, приготовился к удару: правая рука его была высоко поднята. Не успел Бадраков раскрыть рта, как тупой удар обрушился на его голову.
Уже падая, он машинальным движением правой руки потянулся во внутренний карман пиджака, где лежал пистолет. Но пальцы беспомощно царапнули упругую материю плаща и уткнулись в мокрую прелую траву.
Рассчитывая выхватить пистолет, он накренил свое тело в левую сторону. Поэтому и повалился на левый бок, придавив собой оружие. Нападающий сразу же, как только Бадраков свалился, сунул руку в карман его плаща. Там ничего не оказалось. Тогда он принялся лихорадочно ощупывать карманы оперативного работника через одежду, надеясь таким путем быстрее наткнуться на оружие. Много времени он потратил на карманы брюк, предполагая, что пистолет должен находиться там.
В это время от вокзала отделились три фигуры.
Каким-то пьяным мужчинам, видимо, нравилось ходить в поселок не там, где все ходят, а именно по этой грязной тропке.
- Роман, пошли! У него ничего нет, - громко позвала Сагидуллипа, оттягивая Робинзона за руку. - Сюда идут, слышишь? Надо подумать о чемоданах, мы еще успеем на поезд...
И, будто торопя их, послышался длинный гудок.
- Бежим же! - настаивала Раиса.
Бадраков приподнял отяжелевшую голову и приоткрыл глаза. Мужчина и женщина стояли в нескольких шагах от него и о чем-то спорили. От здания вокзала прямо к ним, ругаясь неизвестно на кого, шли трое пьяных. Память начала возвращаться к нему, а знакомый голос Сагидуллиной окончательно вернул к действительности.
Он ощутил под собой твердый предмет, безжалостно давивший в бок. "Это же пистолет", - мелькнула мысль, и Бадраков ухватился за теплую рукоятку. Патрон был в патроннике, это он помнил, забыл только о предохранителе. Медленно навел ствол в сторону мужчины, поймал коренастую фигуру на мушку и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не получилось. Он решил, что ошибся и в патроннике нет патрона. Напрягая силы, потянул затвор на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12