На экране сменялись виды пустыни, снятые разными наблюдательными камерами. Одна из камер показала горный мотоцикл, лежащий на боку у входа в энергостанцию. Другая камера показала склад, с незакрытой дверью, которая раскачивалась на ветру. За дверью, на полу, неясно виднелось тело Рози. Сегодня погибли двое людей. Я сам едва не погиб. И теперь мелкие неурядицы в семье, которые еще вчера были самым важным содержанием моей жизни, показались мне далекими и незначительными.
– Все очень просто, папа, – сказала Николь серьезным, «взрослым» голосом. – Мы с тетей Эллен вернулись домой из магазина, где мы купили очень красивую голубую блузку для спектакля, а потом Эрик зашел в мою комнату и сбросил на пол все мои книжки. Вот я и велела ему их поднять и положить на место. Он сказал «нет» и обозвал меня плохим словом, поэтому я пнула его под задницу, не очень сильно, и забрала его Джи-Джо, и спрятала. Вот и все.
Я переспросил:
– Ты забрала его Джи-Джо?
Футболист Джи-Джо был самой любимой игрушкой Эрика. Эрик разговаривал с Футболистом, укладывал его рядом с собой на подушку, когда ложился спать.
– Он не получит его обратно, пока не соберет мои книжки, – заявила Николь.
– Ник…
– Папа, он обозвал меня плохим словом.
– Отдай ему обратно его Джи-Джо.
Изображения с камер постоянно сменялись, каждое оставалось на экране пару секунд, не больше. Я ждал, когда снова появится вид на складское помещение. Почему-то эта картинка вызывала у меня дурные предчувствия. Что-то беспокоило меня, но что – я пока не понимал.
– Пап, это унизительно.
– Ник, ты же не мама, чтобы…
– Ах да, мама была дома – секунд пять, не больше.
– Она была дома? Мама была дома?
– Да, но ей вдруг внезапно понадобилось уехать. Она опаздывала на самолет.
– Вот как… Николь, ты должна слушаться Эллен…
– Папа, я же тебе сказала, что она…
– Она за вас отвечает, пока я не вернусь домой. Поэтому, если Эллен попросит что-то сделать, вы должны ее слушаться.
– Пап! Мне это кажется неразумным, – Николь иногда выражалась, как присяжный на судебном заседании.
– Что ж, солнышко, такое бывает.
– Но у меня проблема…
– Николь. Делай, как я сказал, – пока я не вернусь, слушайся Эллен.
– А когда ты вернешься?
– Наверное, завтра утром.
– Хорошо.
– Ну что, мы договорились?
– Да, папа. У меня тут, наверное, будет нервный срыв…
– Тогда я обещаю, что, как только вернусь домой, отведу тебя в психбольницу на обследование.
– Очень смешно.
– Дай мне поговорить с Эриком.
Я говорил с Эриком недолго, и за время разговора он успел несколько раз сообщить мне, что «так нечестно». Я велел ему собрать книжки Николь. Эрик заявил, что не сбрасывал их на пол, что так получилось случайно. Я сказал, чтобы он все равно собрал книжки. Потом я немного поговорил с Эллен. Постарался подбодрить ее как мог.
Несколько раз за время разговора на экране снова появлялся склад. Я опять видел хлопающую на ветру заднюю дверь и участок пустыни вокруг склада. С этой стороны склад был слегка приподнят над уровнем земли, к двери вела небольшая лестница из четырех ступенек. Но все это выглядело нормально. Я никак не мог понять, что же меня беспокоит.
А потом вдруг понял.
Там не было тела Дэвида. Внутри складского помещения его тоже не было. Я сам видел, всего несколько часов назад, как тело Дэвида соскользнуло за дверь и скрылось из виду – поэтому оно должно было лежать на земле рядом с выходом.
Но тела там не было.
Может быть, все-таки я в чем-то ошибся? Или, может, здесь все-таки есть койоты? Как бы то ни было, изображение на мониторе опять сменилось. Чтобы снова увидеть склад, мне пришлось бы ждать, пока прокрутится весь цикл картинок. Я решил не дожидаться. Если даже тело Дэвида пропало, прямо сейчас я все равно не мог ничего с этим сделать.
Около семи часов вечера мы сели ужинать на маленькой кухне жилого корпуса. Бобби расставил на столе тарелки с равиоли и овощной смесью в томатном соусе. Я достаточно долго просидел дома и сразу узнал марку производителя замороженных продуктов, которые использовал Бобби.
– Знаешь, лучше всего брать равиоли «Контадина». Они самые вкусные.
Бобби пожал плечами:
– Я заглянул в морозильник и взял то, что было.
На удивление, я очень проголодался. Я съел все, что было на тарелке.
– Видишь, значит, эти тоже не такие уж плохие, – сказал Бобби.
Мае ела молча, как всегда. Рядом с ней сидел Винс – он ел, громко чавкая. Рики сидел на дальнем конце стола, напротив меня. Он старался не встречаться со мной взглядом и все время смотрел себе в тарелку. Меня это вполне устраивало. Никому не хотелось говорить о Рози и Дэвиде, но невозможно было не заметить двух свободных стульев за столом. Бобби спросил:
– Так что, ты собираешься искать их сегодня ночью?
– Да, – подтвердил я. – Когда здесь темнеет?
– Солнце заходит примерно в двадцать минут восьмого, – ответил Бобби и мельком взглянул на монитор, закрепленный на стене. – Я скажу тебе потом, во сколько точно.
Я сказал:
– Значит, можно будет выходить через три часа после этого времени. Примерно в десять часов.
– Думаешь, удастся выследить рои? – спросил Бобби.
– Мы должны их найти. Чарли обрызгал один рой весьма тщательно.
– И в результате я теперь свечусь в темноте, – подхватил Чарли, заходя в комнату. Он засмеялся и уселся за стол.
Все радостно приветствовали его. По крайней мере, за столом стало на одного человека больше. Я спросил у Чарли, как он себя чувствует.
– В целом нормально. Ослабел только слегка. И голова болит страшно, прямо раскалывается ко всем чертям.
– У меня то же самое.
– И у меня, – сказала Мае.
– У меня даже от Рики так голова не болела, – добавил Чарли и посмотрел в дальний конец стола. – По крайней мере, от Рики голова болит не так долго.
Рики ничего не ответил, просто молча ел.
– Как вы думаете, эти штуки проникают в мозг? – спросил Чарли. – Я хочу сказать – это же наночастицы. Они попадают в легкие с дыханием, оттуда в кровь, проникают через гемато-энцефалический барьер… и попадают в мозг?
Бобби поставил перед Чарли тарелку с едой. Чарли сразу же щедро посыпал равиоли перцем.
– Ты ведь еще даже не попробовал, – удивился Бобби.
– Не обижайся. Просто мне захотелось, чтобы было побольше перца, – пояснил Чарли и начал есть, продолжая разговор: – То есть, я что хочу сказать… Ведь именно поэтому всех так беспокоит загрязнение окружающей среды, которое связано с нанотехнологиями. Правильно? Наночастицы настолько малы, что могут проникать в такие места, за которые раньше никто и не думал опасаться. Они способны проникнуть в синапсы между нейронами. И в цитоплазму сердечных клеток. Или даже внутрь клеточного ядра. При своих размерах наночастицы свободно могут проникнуть в любую часть организма. Поэтому мы, наверное, заражены, Джек.
– Тебя это как будто не очень беспокоит, – заметил Рики.
– Ну а что я сейчас могу с этим сделать? Разве что надеяться, что зараза перейдет и на тебя – вот и все. Кстати, неплохие макароны.
– Равиоли, – поправил Бобби.
– Какая разница? Только перца маловато, – Чарли снова насыпал себе в тарелку перца.
– Закат в семь двадцать семь, – сказал Бобби, глянув на монитор, и продолжил есть. – И перца совсем не мало.
– Мало, черт возьми!
– Я поперчил нормально.
– Надо было еще поперчить.
Я сказал:
– Ребята, у нас все на месте?
– Да, а что?
Я показал на монитор.
– В таком случае кто это стоит там, в пустыне?
День шестой. 19:12
– Черт! – воскликнул Бобби. Он вскочил из-за стола и выбежал из комнаты. Все остальные тоже сорвались с места и побежали за Бобби. Я последовал за ними.
Рики схватился за рацию и закричал на бегу:
– Винс! Заблокируй нас! Винс!
– Мы заблокированы, – ответил Винс. – Давление – плюс пять.
– Почему не включилась сигнализация?
– Откуда я знаю? Может, они научились еще и обходить сигнализацию.
Я вместе со всеми вошел в служебное помещение, где находились большие вмонтированные в стену жидкокристаллические дисплеи, на которые передавалось изображение с внешних видеокамер. Виды пустыни с разных ракурсов.
Солнце уже закатилось за горизонт, но край неба еще был ярко-оранжевого цвета, постепенно переходившего в пурпурный и темно-синий. И на фоне этого неба стоял молодой парень с короткой стрижкой. Он был одет в джинсы и белую футболку и походил на спортсмена-серфингиста. В наступающих сумерках трудно было рассмотреть его лицо, но все равно, глядя, как он движется, я подумал, что в парне определенно есть что-то знакомое.
– Можно осветить его прожектором? – спросил Чарли. Он принес с собой тарелку с равиоли и продолжал есть.
– Сейчас включу освещение, – сказал Бобби, и в следующий миг парень оказался в луче яркого света. Теперь я видел его ясно…
И вдруг меня поразила догадка. Он выглядел в точности так, как тот паренек, которого я видел у Джулии в машине вчера вечером после ужина, когда она уезжала, как раз перед аварией. И теперь, когда я увидел его снова, я понял, что этот молоденький спортивный блондин…
– Господи, Рики! – воскликнул Бобби Лембек. – Да он же как две капли воды похож на тебя!
– Да, точно, – сказала Мае. – Это Рики. Даже футболка такая же.
Рики как раз доставал банку прохладительного напитка из автомата. Он повернулся к дисплеям и спросил:
– О чем это вы, ребята?
– Он выглядит в точности как ты, – заявила Мае. – На нем даже футболка такая же, как твоя, – с такой же надписью на груди.
Рики посмотрел на свою футболку, потом на монитор. Помолчал немного, потом проронил:
– Будь я проклят!
Я сказал:
– Рики, ты ведь ни разу не выходил из помещения. Как получилось, что это – ты?
– Черт, да откуда я знаю? – ответил Рики и пожал плечами. Как-то слишком нарочито пожал плечами – или мне показалось?
Мае сказала:
– Я не могу как следует разглядеть лицо. Черты лица какие-то нечеткие.
Чарли подошел вплотную к самому большому дисплею и присмотрелся повнимательнее.
– Ты не можешь разглядеть черты лица, – пояснил он, – потому что их нет.
– Да ну, что ты!
– Чарли, это просто погрешность разрешения видеокамер, вот и все.
– Нет, – возразил Чарли. – Какого черта? У него пустое лицо. Увеличьте изображение, если не верите.
Бобби увеличил изображение. Голова спортивного блондина заняла весь экран. Парень двигался и то исчезал с экрана, то появлялся снова, но все сразу поняли, что Чарли прав. Черт лица не было. Просто овал бледной кожи под кромкой светлых волос, с небольшим выступом на месте носа, легким намеком на надбровные дуги, холмиком на месте губ – и все. Настоящих черт лица не было.
Как будто скульптор начал лепить лицо, но бросил работу на середине. Получилось незаконченное лицо.
Только брови на этом лице время от времени двигались. Как будто трепетали или подрагивали. Или, может быть, это только казалось.
– Вы ведь все понимаете, что именно мы видим? – спросил Чарли. – Бобби, опусти камеру ниже. Давайте осмотрим его целиком.
Бобби передвинул камеру вниз, и мы увидели белые кроссовки, которые двигались по песку. Только кроссовки, похоже, не касались земли, а висели прямо над ней. И сами кроссовки тоже были немного нечеткими. На них виднелись легкие очертания шнурков и намек на полоски, где должен был находиться логотип «Найк». Но все же они были похожи скорее на рисунок или набросок, чем на настоящие кроссовки.
– Очень странно, – сказала Мае.
– Ничего странного тут нет, – откликнулся Чарли. – Это просчитанное приближение для определенного разрешения. В рое недостаточно агентов, чтобы создать полноценное точное изображение с высоким разрешением. Поэтому он создает приблизительное изображение.
– Или, может быть, это лучшее, что рой может создать из имеющихся материалов, – сказал я. – Вероятно, он воспроизводит все сложные цвета посредством поворота отражающих свет поверхностей под точно рассчитанным углом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Все очень просто, папа, – сказала Николь серьезным, «взрослым» голосом. – Мы с тетей Эллен вернулись домой из магазина, где мы купили очень красивую голубую блузку для спектакля, а потом Эрик зашел в мою комнату и сбросил на пол все мои книжки. Вот я и велела ему их поднять и положить на место. Он сказал «нет» и обозвал меня плохим словом, поэтому я пнула его под задницу, не очень сильно, и забрала его Джи-Джо, и спрятала. Вот и все.
Я переспросил:
– Ты забрала его Джи-Джо?
Футболист Джи-Джо был самой любимой игрушкой Эрика. Эрик разговаривал с Футболистом, укладывал его рядом с собой на подушку, когда ложился спать.
– Он не получит его обратно, пока не соберет мои книжки, – заявила Николь.
– Ник…
– Папа, он обозвал меня плохим словом.
– Отдай ему обратно его Джи-Джо.
Изображения с камер постоянно сменялись, каждое оставалось на экране пару секунд, не больше. Я ждал, когда снова появится вид на складское помещение. Почему-то эта картинка вызывала у меня дурные предчувствия. Что-то беспокоило меня, но что – я пока не понимал.
– Пап, это унизительно.
– Ник, ты же не мама, чтобы…
– Ах да, мама была дома – секунд пять, не больше.
– Она была дома? Мама была дома?
– Да, но ей вдруг внезапно понадобилось уехать. Она опаздывала на самолет.
– Вот как… Николь, ты должна слушаться Эллен…
– Папа, я же тебе сказала, что она…
– Она за вас отвечает, пока я не вернусь домой. Поэтому, если Эллен попросит что-то сделать, вы должны ее слушаться.
– Пап! Мне это кажется неразумным, – Николь иногда выражалась, как присяжный на судебном заседании.
– Что ж, солнышко, такое бывает.
– Но у меня проблема…
– Николь. Делай, как я сказал, – пока я не вернусь, слушайся Эллен.
– А когда ты вернешься?
– Наверное, завтра утром.
– Хорошо.
– Ну что, мы договорились?
– Да, папа. У меня тут, наверное, будет нервный срыв…
– Тогда я обещаю, что, как только вернусь домой, отведу тебя в психбольницу на обследование.
– Очень смешно.
– Дай мне поговорить с Эриком.
Я говорил с Эриком недолго, и за время разговора он успел несколько раз сообщить мне, что «так нечестно». Я велел ему собрать книжки Николь. Эрик заявил, что не сбрасывал их на пол, что так получилось случайно. Я сказал, чтобы он все равно собрал книжки. Потом я немного поговорил с Эллен. Постарался подбодрить ее как мог.
Несколько раз за время разговора на экране снова появлялся склад. Я опять видел хлопающую на ветру заднюю дверь и участок пустыни вокруг склада. С этой стороны склад был слегка приподнят над уровнем земли, к двери вела небольшая лестница из четырех ступенек. Но все это выглядело нормально. Я никак не мог понять, что же меня беспокоит.
А потом вдруг понял.
Там не было тела Дэвида. Внутри складского помещения его тоже не было. Я сам видел, всего несколько часов назад, как тело Дэвида соскользнуло за дверь и скрылось из виду – поэтому оно должно было лежать на земле рядом с выходом.
Но тела там не было.
Может быть, все-таки я в чем-то ошибся? Или, может, здесь все-таки есть койоты? Как бы то ни было, изображение на мониторе опять сменилось. Чтобы снова увидеть склад, мне пришлось бы ждать, пока прокрутится весь цикл картинок. Я решил не дожидаться. Если даже тело Дэвида пропало, прямо сейчас я все равно не мог ничего с этим сделать.
Около семи часов вечера мы сели ужинать на маленькой кухне жилого корпуса. Бобби расставил на столе тарелки с равиоли и овощной смесью в томатном соусе. Я достаточно долго просидел дома и сразу узнал марку производителя замороженных продуктов, которые использовал Бобби.
– Знаешь, лучше всего брать равиоли «Контадина». Они самые вкусные.
Бобби пожал плечами:
– Я заглянул в морозильник и взял то, что было.
На удивление, я очень проголодался. Я съел все, что было на тарелке.
– Видишь, значит, эти тоже не такие уж плохие, – сказал Бобби.
Мае ела молча, как всегда. Рядом с ней сидел Винс – он ел, громко чавкая. Рики сидел на дальнем конце стола, напротив меня. Он старался не встречаться со мной взглядом и все время смотрел себе в тарелку. Меня это вполне устраивало. Никому не хотелось говорить о Рози и Дэвиде, но невозможно было не заметить двух свободных стульев за столом. Бобби спросил:
– Так что, ты собираешься искать их сегодня ночью?
– Да, – подтвердил я. – Когда здесь темнеет?
– Солнце заходит примерно в двадцать минут восьмого, – ответил Бобби и мельком взглянул на монитор, закрепленный на стене. – Я скажу тебе потом, во сколько точно.
Я сказал:
– Значит, можно будет выходить через три часа после этого времени. Примерно в десять часов.
– Думаешь, удастся выследить рои? – спросил Бобби.
– Мы должны их найти. Чарли обрызгал один рой весьма тщательно.
– И в результате я теперь свечусь в темноте, – подхватил Чарли, заходя в комнату. Он засмеялся и уселся за стол.
Все радостно приветствовали его. По крайней мере, за столом стало на одного человека больше. Я спросил у Чарли, как он себя чувствует.
– В целом нормально. Ослабел только слегка. И голова болит страшно, прямо раскалывается ко всем чертям.
– У меня то же самое.
– И у меня, – сказала Мае.
– У меня даже от Рики так голова не болела, – добавил Чарли и посмотрел в дальний конец стола. – По крайней мере, от Рики голова болит не так долго.
Рики ничего не ответил, просто молча ел.
– Как вы думаете, эти штуки проникают в мозг? – спросил Чарли. – Я хочу сказать – это же наночастицы. Они попадают в легкие с дыханием, оттуда в кровь, проникают через гемато-энцефалический барьер… и попадают в мозг?
Бобби поставил перед Чарли тарелку с едой. Чарли сразу же щедро посыпал равиоли перцем.
– Ты ведь еще даже не попробовал, – удивился Бобби.
– Не обижайся. Просто мне захотелось, чтобы было побольше перца, – пояснил Чарли и начал есть, продолжая разговор: – То есть, я что хочу сказать… Ведь именно поэтому всех так беспокоит загрязнение окружающей среды, которое связано с нанотехнологиями. Правильно? Наночастицы настолько малы, что могут проникать в такие места, за которые раньше никто и не думал опасаться. Они способны проникнуть в синапсы между нейронами. И в цитоплазму сердечных клеток. Или даже внутрь клеточного ядра. При своих размерах наночастицы свободно могут проникнуть в любую часть организма. Поэтому мы, наверное, заражены, Джек.
– Тебя это как будто не очень беспокоит, – заметил Рики.
– Ну а что я сейчас могу с этим сделать? Разве что надеяться, что зараза перейдет и на тебя – вот и все. Кстати, неплохие макароны.
– Равиоли, – поправил Бобби.
– Какая разница? Только перца маловато, – Чарли снова насыпал себе в тарелку перца.
– Закат в семь двадцать семь, – сказал Бобби, глянув на монитор, и продолжил есть. – И перца совсем не мало.
– Мало, черт возьми!
– Я поперчил нормально.
– Надо было еще поперчить.
Я сказал:
– Ребята, у нас все на месте?
– Да, а что?
Я показал на монитор.
– В таком случае кто это стоит там, в пустыне?
День шестой. 19:12
– Черт! – воскликнул Бобби. Он вскочил из-за стола и выбежал из комнаты. Все остальные тоже сорвались с места и побежали за Бобби. Я последовал за ними.
Рики схватился за рацию и закричал на бегу:
– Винс! Заблокируй нас! Винс!
– Мы заблокированы, – ответил Винс. – Давление – плюс пять.
– Почему не включилась сигнализация?
– Откуда я знаю? Может, они научились еще и обходить сигнализацию.
Я вместе со всеми вошел в служебное помещение, где находились большие вмонтированные в стену жидкокристаллические дисплеи, на которые передавалось изображение с внешних видеокамер. Виды пустыни с разных ракурсов.
Солнце уже закатилось за горизонт, но край неба еще был ярко-оранжевого цвета, постепенно переходившего в пурпурный и темно-синий. И на фоне этого неба стоял молодой парень с короткой стрижкой. Он был одет в джинсы и белую футболку и походил на спортсмена-серфингиста. В наступающих сумерках трудно было рассмотреть его лицо, но все равно, глядя, как он движется, я подумал, что в парне определенно есть что-то знакомое.
– Можно осветить его прожектором? – спросил Чарли. Он принес с собой тарелку с равиоли и продолжал есть.
– Сейчас включу освещение, – сказал Бобби, и в следующий миг парень оказался в луче яркого света. Теперь я видел его ясно…
И вдруг меня поразила догадка. Он выглядел в точности так, как тот паренек, которого я видел у Джулии в машине вчера вечером после ужина, когда она уезжала, как раз перед аварией. И теперь, когда я увидел его снова, я понял, что этот молоденький спортивный блондин…
– Господи, Рики! – воскликнул Бобби Лембек. – Да он же как две капли воды похож на тебя!
– Да, точно, – сказала Мае. – Это Рики. Даже футболка такая же.
Рики как раз доставал банку прохладительного напитка из автомата. Он повернулся к дисплеям и спросил:
– О чем это вы, ребята?
– Он выглядит в точности как ты, – заявила Мае. – На нем даже футболка такая же, как твоя, – с такой же надписью на груди.
Рики посмотрел на свою футболку, потом на монитор. Помолчал немного, потом проронил:
– Будь я проклят!
Я сказал:
– Рики, ты ведь ни разу не выходил из помещения. Как получилось, что это – ты?
– Черт, да откуда я знаю? – ответил Рики и пожал плечами. Как-то слишком нарочито пожал плечами – или мне показалось?
Мае сказала:
– Я не могу как следует разглядеть лицо. Черты лица какие-то нечеткие.
Чарли подошел вплотную к самому большому дисплею и присмотрелся повнимательнее.
– Ты не можешь разглядеть черты лица, – пояснил он, – потому что их нет.
– Да ну, что ты!
– Чарли, это просто погрешность разрешения видеокамер, вот и все.
– Нет, – возразил Чарли. – Какого черта? У него пустое лицо. Увеличьте изображение, если не верите.
Бобби увеличил изображение. Голова спортивного блондина заняла весь экран. Парень двигался и то исчезал с экрана, то появлялся снова, но все сразу поняли, что Чарли прав. Черт лица не было. Просто овал бледной кожи под кромкой светлых волос, с небольшим выступом на месте носа, легким намеком на надбровные дуги, холмиком на месте губ – и все. Настоящих черт лица не было.
Как будто скульптор начал лепить лицо, но бросил работу на середине. Получилось незаконченное лицо.
Только брови на этом лице время от времени двигались. Как будто трепетали или подрагивали. Или, может быть, это только казалось.
– Вы ведь все понимаете, что именно мы видим? – спросил Чарли. – Бобби, опусти камеру ниже. Давайте осмотрим его целиком.
Бобби передвинул камеру вниз, и мы увидели белые кроссовки, которые двигались по песку. Только кроссовки, похоже, не касались земли, а висели прямо над ней. И сами кроссовки тоже были немного нечеткими. На них виднелись легкие очертания шнурков и намек на полоски, где должен был находиться логотип «Найк». Но все же они были похожи скорее на рисунок или набросок, чем на настоящие кроссовки.
– Очень странно, – сказала Мае.
– Ничего странного тут нет, – откликнулся Чарли. – Это просчитанное приближение для определенного разрешения. В рое недостаточно агентов, чтобы создать полноценное точное изображение с высоким разрешением. Поэтому он создает приблизительное изображение.
– Или, может быть, это лучшее, что рой может создать из имеющихся материалов, – сказал я. – Вероятно, он воспроизводит все сложные цвета посредством поворота отражающих свет поверхностей под точно рассчитанным углом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61