В обеих девушках было что-то возбуждающее. Возможно, жизненная сила, унаследованная от Старика. Вы должны обязательно учесть эту его особенность. В семьдесят лет он мог пересилить всех нас. Переплыть озеро, одним ударом разбить мячик для гольфа, и, должен признать, он очень неплохо смотрелся на лошади.
— И все-таки он вам не нравился…
— Женившись на Джорджи, я не знал о ней некоторых вещей, — продолжал Артур, словно не замечая вопроса. — Я даже представить себе не мог, до какой степени ревниво она относится к Луизе. Ей хотелось первой выйти замуж, и она заполучила меня. Но то, что она пыталась предложить, у нее попросту отсутствовало. — Он коротко, резко рассмеялся. — По ее представлениям, секс существует только у животных. Как-то она поколотила Луизу за то, что у нее есть муж и ребенок, хотя сама, кстати, с ненавистью относилась к самой идее завести ребенка. После этого она перестала даже делать вид, что я для нее что-то значу. Вот такая она, наша Джорджи.
Джерико почувствовал острое отвращение к самому разговору на эту тему.
— После нашей первой ссоры, когда мы разругались вдрызг, Старик пригласил меня к себе. «Артур, — сказал он мне тогда, — тебя обманули. Ты думал, что получил женщину, но на самом деле тебе досталось существо, которое лишь изображает из себя женщину, и только на публике». — Артур рассмеялся. — Занятный и честный разговор получился с тестем, подумал я тогда. Старик видел Джорджи насквозь. Но я чувствовал себя очень хорошо, потому что в те дни очень хотел ребенка.
— В те дни?
— Уолтер для меня давно уже потерян. Они все позаботились об этом. — Артур жестко опустил свой маленький кулак на стол — аж чашки подпрыгнули. — В те дни я еще надеялся, что у меня есть какие-то шансы наладить отношения с Уолтером — до тех пор, пока Старик не закрыл эту тему. «Я знаю, что тебе не нравится, Артур, — сказал он, — но должен признаться тебе, что я на стороне Джорджианы. Она — мое дитя, и у меня нет другого выбора. И если мне придется раздавить тебя, я это сделаю». Возможно, он употребил какие-то другие слова, но смысл их был именно таким. Я спросил его, не считает ли он разумным, если Джорджиана перестанет потакать любой своей прихоти. Он допустил эту возможность, но все же сказал, что будет играть на ее стороне. Она была его ребенком. Вот таким был наш мудрый капеллан.
— Но ваш брак не распался.
Артур рассмеялся:
— Вы так думаете? Я провел здесь не так уж много времени. Но мне стало ясно, что вы чего-то не понимаете, Джерико. После смерти Старика никто не мог покинуть семью. Шаг влево, шаг вправо, и палец правосудия уткнется в вас, а точнее в меня — чужака. Так мы и живем вместе, живем, улыбаемся, улыбаемся, улыбаемся и знаем, что кто-то один из нас крепко под грехом. Но все мы уже давно привыкли к мысли, что живем под одной крышей с убийцей.
— Что вы имеете в виду?
— Старика, — с горечью произнес Артур. — Вот уж кто по-настоящему крупномасштабный убийца. Загубил собственный брак тем, что связался с богатой английской потаскухой; уничтожил мой брак, пойдя на поводу у девичьих причуд Джорджи; убил Дрю Стивенса, мужа Луизы, тем, что молчаливо позволил ей спать чуть ли не с каждым, кто носит брюки; убил своего собственного сына Фреда тем, что на протяжении всей жизни постоянно унижал его, и почти прикончил Уолтера, неизменно заставляя его стыдиться своего собственного отца. Вот вам, Джерико, настоящий убийца. — Артур отодвинул стул и закурил. — Но я же предупредил, что вам не понравится такой портрет старого лицемерного олуха.
— Что и говорить, картина получилась интересная, — сказал Джерико. — Выходит, он предал буквально всех. Но ведь на это дело можно посмотреть и с другой стороны — все предали его самого.
Артур рассмеялся:
— Я вижу, что «истинные верующие» уже побывали у вас. Так вот, я не принимаю всех этих разговоров о какой-то «сущности», некоем «общем знаменателе», которые, по словам Джорджи, вы якобы разыскиваете. Просто нарисуйте его лицо таким, каким оно было, а мы уж сами прилепим ослиный хвост к тому месту, где, как нам кажется, он должен располагаться.
— Д-д-доброе утро, — сказал появившийся в дверях Уолтер.
Артур хмуро посмотрел на сына.
— И где же ты, паренек, был, когда я пришел вчера вечером?
— С-с-спал, — ответил Уолтер. Он смотрел на Джерико, и в его глазах светилось отчетливое возбуждение. — Эти в-в-выстрелы, о к-которых вы вчера говорили, м-мистер Джерико. Я нах-х-ходился как раз снаружи. Там на деревьях ос-с-стались три или ч-четыре следа от пуль. П-похоже, кто-то б-буквально поливал свинцом м-местность. Уд-дивительно, что никто не п-пострадал.
— Мой Бог, Фред, похоже, основательно накачался! — проговорил Артур.
Судя по всему, Уолтер был не на шутку возбужден своим открытием. Он настоял на том, чтобы Артур и Джерико вышли с ним наружу и сами осмотрели деревья. Джерико, который находился в непосредственной близости от того места, где прозвучали выстрелы, пошел по дорожке. Было ясно, что Уолтера не удастся заставить сохранить все в тайне, не посвятив его в подоплеку этой истории. В противном случае и Артур, и Уолтер, и все остальные могут насторожиться. Так что фишки в этой игре должны были расположиться так, как им полагалось.
Парень и его отец, похоже, с готовностью восприняли версию о том, что пальбу устроил перепивший Фред. Ни один из них, казалось, даже не рассматривал иной версии.
— А Фред неплохо развлекся этой ночью, — весело проговорил Артур. — Джорджи сказала мне накануне, что он уехал на одну из своих партий в бридж — это его стандартное объяснение Мадам, когда он собирается уйти в загул или предпринять очередную неудачную попытку приударить за одной из несчастных местных матрон. Наш Фредди всегда выбирает замужних — с ними безопаснее.
— И местные мужья не возражают? — сухо спросил Джерико.
— Наверное, возражают, но им никогда не приходит в голову подозревать Фредди. Возможно, в чем-то они и правы. Вполне допускаю, что он только притворяется донжуаном.
Уолтер бегал вокруг как гончая собака, обследуя окружающие деревья и то и дело пробегая по лужайке в сторону Саут-Холла. Наконец он доложил, что нашел место за углом общежития, откуда могла вестись стрельба.
— Уг-г-ол прекрасно соответ-т-тсвует, ч-ч-тобы попасть в оба дерева, — доложил он, с триумфом поднимая руку. — В-вот, нашел это в т-траве. Похоже, что н-несколько выстрелов были сдел-ланы в землю. — У него в руке была почти неповрежденная пуля от снайперской винтовки. — Баллистики н-н-наверняка смогут ч-что-то по ней узнать.
— О чем ты говоришь? Баллистики, — проговорил Артур. — Никакого преступления не совершено. Разумеется, Фредди мог подстрелить кого-нибудь, если бы он оказался в пределах видимости. Но этого же не случилось, так что единственное, что нам остается, это заставить Фреда — с помощью Мадам — развязать язык.
— Это оп-пасно, — сказал Уолтер. — Я б-был в эллинге, и м-мистер Джер-рико тоже приходил, выяснить, что п-произошло. Он мог бы об-боих нас подстрелить, ес-сли бы не остановился.
— Ну ничего, Фредди мы устроим хорошую проверку, — сказал Артур. — Ему дорого обойдутся все эти «игры в бридж». Балда безмозглая!
Джерико всматривался в черты лиц отца и сына, его внимание привлекли глаза Фроста-младшего — голубые и жесткие. И все же было в них обоих что-то детское. Казалось, оба получали какое-то удовольствие от этой истории с Фредом — дядей Фредом, зятем Фредом. Артур назвал себя «чужаком». По всей вероятности, Уолтер тоже не считал себя полноправным членом семьи. Каково же было истинным Пелхамам жить под одной крышей с обоими Фростами, для которых вечное стремление одержать победу над кланом превратилось в своего рода спорт. А тут еще старый Берт, который, если верить Фреду, собирался всех «пришпилить, как букашек». Джерико не пришлось долго копать, чтобы наткнуться на целые пласты застарелой ненависти.
На этот раз отец и сын Фрост, забыв о собственных натянутых отношениях, похоже, решили заключить союз, почуяв блестящую возможность посадить в лужу Фреда Пелхама.
— Лучше р-рассказ-зать обо всем бабушке, — сказал Уолтер.
— Ну конечно же, дорогой, конечно, — сказал Артур и подмигнул Джерико. — Развлечения и игры подобного рода в наших краях встречаются нечасто. Когда самодовольный ханжа совершает «ляп», мы сразу же обращаем на это внимание. Но в итоге получается так, что он восседает на троне, а нам остается провести остаток дней в тюрьме, да еще и зализывая раны.
Уолтер прямо места себе не находил, желая как можно скорее вернуться в дом. Застенчивая беззащитность, которую Джерико видел в нем до этого, сменилась поистине демоническим желанием причинить кому-нибудь вред. Наблюдать это было неприятно.
Артур прошел мимо Джерико — руки в карманах пиджака, на лице самодовольная ухмылка.
— Они всегда считали, что подстрелить Старика с расстояния пятидесяти ярдов, всадив ему пулю между глаз, мог только профессионал высшей пробы. Если бы спросили меня, то я бы сказал им, что это мог быть чистейшей воды несчастный случай. Кто-то упражнялся с ружьем, и вот в итоге все выглядит как прицельный выстрел, когда на самом деле человеку просто не повезло.
— И вы верите в это? — спросил Джерико, удивленный предположением, которое ему до этого еще никто не высказывал.
— А почему бы нет? Оружием в этих местах пользуются довольно часто. Вы можете вывести на стрельбище мою слепую бабушку, и, если позволите ей палить без передышки, она может попасть в десятку. Если бы тот жалкий сукин сын, который подстрелил Старика, вовремя вышел и заявил, что произошел несчастный случай, мы все бы могли вести нормальную жизнь, а не терзаться год от года сомнениями и подозрениями.
— Однако полиция не приняла вашу теорию?
— Ну что вы! После двух недель безуспешных поисков убийцы они все же согласились рассмотреть ее. Но к тому времени, если я прав, преступник был уже слишком напуган, чтобы заявить о себе.
— Давайте разберемся с Фредом, — сказал Джерико. — Вы действительно хотите заставить меня поверить в то, что когда он основательно накачается, то начинает палить по окружающим деревьям?
Артур лукаво улыбнулся:
— Я не говорю, что это было, но это могло быть. Он часто выходит на стрельбище по ночам, когда там никого нет. В общем-то я испытываю жалость к этому тупому ублюдку. Он никогда и ни в чем не мог сравниться со Стариком. Тот подбил сотни, может быть, даже тысячи целей на стрельбище. Не думаю, чтобы Фред вообще знал, сколько целей он поразил. И поскольку он постоянно проигрывает, он старается выступать по ночам. И к тому же перед этим основательно напивается, что, разумеется, лишает затею всякого смысла. Старик мог превзойти его во всем — в стрельбе, в обаянии, в любви. Единственная сфера, где Фред мог посоперничать со Стариком, это отрицание правды. Оба были отменными лжецами.
— Вы просто поражаете меня, Артур, — сказал Джерико. — Никто бы не смог нарисовать более мрачный портрет доктора Пелхама. Мне кажется, что по этой части вы с Фредом находитесь в одной команде.
— Ну, я все же признаю, что Старик имел некоторые положительные качества, — сказал Артур.
— Какие же?
— Вы обратили внимание на то, что я употребил слово «качества», а не «достоинства»? — спросил Артур. — Его можно любить или не любить, но он создал здесь школу. У него был дар собирать вокруг себя приличных людей — учителей, административный персонал. Он умел делать деньги. Четыре миллиона, которые он получил от своей связи с Марго Стэндиш, все прирастали и прирастали. Обманщика он мог вычислить за милю от себя. Но, как мы привыкли говорить еще детьми, ты сам должен быть таким, чтобы распознать себе подобного. Большего я сейчас вам, пожалуй, не скажу.
— Но и это уже кое-что.
— Хотите узнать больше — поговорите с Бертом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— И все-таки он вам не нравился…
— Женившись на Джорджи, я не знал о ней некоторых вещей, — продолжал Артур, словно не замечая вопроса. — Я даже представить себе не мог, до какой степени ревниво она относится к Луизе. Ей хотелось первой выйти замуж, и она заполучила меня. Но то, что она пыталась предложить, у нее попросту отсутствовало. — Он коротко, резко рассмеялся. — По ее представлениям, секс существует только у животных. Как-то она поколотила Луизу за то, что у нее есть муж и ребенок, хотя сама, кстати, с ненавистью относилась к самой идее завести ребенка. После этого она перестала даже делать вид, что я для нее что-то значу. Вот такая она, наша Джорджи.
Джерико почувствовал острое отвращение к самому разговору на эту тему.
— После нашей первой ссоры, когда мы разругались вдрызг, Старик пригласил меня к себе. «Артур, — сказал он мне тогда, — тебя обманули. Ты думал, что получил женщину, но на самом деле тебе досталось существо, которое лишь изображает из себя женщину, и только на публике». — Артур рассмеялся. — Занятный и честный разговор получился с тестем, подумал я тогда. Старик видел Джорджи насквозь. Но я чувствовал себя очень хорошо, потому что в те дни очень хотел ребенка.
— В те дни?
— Уолтер для меня давно уже потерян. Они все позаботились об этом. — Артур жестко опустил свой маленький кулак на стол — аж чашки подпрыгнули. — В те дни я еще надеялся, что у меня есть какие-то шансы наладить отношения с Уолтером — до тех пор, пока Старик не закрыл эту тему. «Я знаю, что тебе не нравится, Артур, — сказал он, — но должен признаться тебе, что я на стороне Джорджианы. Она — мое дитя, и у меня нет другого выбора. И если мне придется раздавить тебя, я это сделаю». Возможно, он употребил какие-то другие слова, но смысл их был именно таким. Я спросил его, не считает ли он разумным, если Джорджиана перестанет потакать любой своей прихоти. Он допустил эту возможность, но все же сказал, что будет играть на ее стороне. Она была его ребенком. Вот таким был наш мудрый капеллан.
— Но ваш брак не распался.
Артур рассмеялся:
— Вы так думаете? Я провел здесь не так уж много времени. Но мне стало ясно, что вы чего-то не понимаете, Джерико. После смерти Старика никто не мог покинуть семью. Шаг влево, шаг вправо, и палец правосудия уткнется в вас, а точнее в меня — чужака. Так мы и живем вместе, живем, улыбаемся, улыбаемся, улыбаемся и знаем, что кто-то один из нас крепко под грехом. Но все мы уже давно привыкли к мысли, что живем под одной крышей с убийцей.
— Что вы имеете в виду?
— Старика, — с горечью произнес Артур. — Вот уж кто по-настоящему крупномасштабный убийца. Загубил собственный брак тем, что связался с богатой английской потаскухой; уничтожил мой брак, пойдя на поводу у девичьих причуд Джорджи; убил Дрю Стивенса, мужа Луизы, тем, что молчаливо позволил ей спать чуть ли не с каждым, кто носит брюки; убил своего собственного сына Фреда тем, что на протяжении всей жизни постоянно унижал его, и почти прикончил Уолтера, неизменно заставляя его стыдиться своего собственного отца. Вот вам, Джерико, настоящий убийца. — Артур отодвинул стул и закурил. — Но я же предупредил, что вам не понравится такой портрет старого лицемерного олуха.
— Что и говорить, картина получилась интересная, — сказал Джерико. — Выходит, он предал буквально всех. Но ведь на это дело можно посмотреть и с другой стороны — все предали его самого.
Артур рассмеялся:
— Я вижу, что «истинные верующие» уже побывали у вас. Так вот, я не принимаю всех этих разговоров о какой-то «сущности», некоем «общем знаменателе», которые, по словам Джорджи, вы якобы разыскиваете. Просто нарисуйте его лицо таким, каким оно было, а мы уж сами прилепим ослиный хвост к тому месту, где, как нам кажется, он должен располагаться.
— Д-д-доброе утро, — сказал появившийся в дверях Уолтер.
Артур хмуро посмотрел на сына.
— И где же ты, паренек, был, когда я пришел вчера вечером?
— С-с-спал, — ответил Уолтер. Он смотрел на Джерико, и в его глазах светилось отчетливое возбуждение. — Эти в-в-выстрелы, о к-которых вы вчера говорили, м-мистер Джерико. Я нах-х-ходился как раз снаружи. Там на деревьях ос-с-стались три или ч-четыре следа от пуль. П-похоже, кто-то б-буквально поливал свинцом м-местность. Уд-дивительно, что никто не п-пострадал.
— Мой Бог, Фред, похоже, основательно накачался! — проговорил Артур.
Судя по всему, Уолтер был не на шутку возбужден своим открытием. Он настоял на том, чтобы Артур и Джерико вышли с ним наружу и сами осмотрели деревья. Джерико, который находился в непосредственной близости от того места, где прозвучали выстрелы, пошел по дорожке. Было ясно, что Уолтера не удастся заставить сохранить все в тайне, не посвятив его в подоплеку этой истории. В противном случае и Артур, и Уолтер, и все остальные могут насторожиться. Так что фишки в этой игре должны были расположиться так, как им полагалось.
Парень и его отец, похоже, с готовностью восприняли версию о том, что пальбу устроил перепивший Фред. Ни один из них, казалось, даже не рассматривал иной версии.
— А Фред неплохо развлекся этой ночью, — весело проговорил Артур. — Джорджи сказала мне накануне, что он уехал на одну из своих партий в бридж — это его стандартное объяснение Мадам, когда он собирается уйти в загул или предпринять очередную неудачную попытку приударить за одной из несчастных местных матрон. Наш Фредди всегда выбирает замужних — с ними безопаснее.
— И местные мужья не возражают? — сухо спросил Джерико.
— Наверное, возражают, но им никогда не приходит в голову подозревать Фредди. Возможно, в чем-то они и правы. Вполне допускаю, что он только притворяется донжуаном.
Уолтер бегал вокруг как гончая собака, обследуя окружающие деревья и то и дело пробегая по лужайке в сторону Саут-Холла. Наконец он доложил, что нашел место за углом общежития, откуда могла вестись стрельба.
— Уг-г-ол прекрасно соответ-т-тсвует, ч-ч-тобы попасть в оба дерева, — доложил он, с триумфом поднимая руку. — В-вот, нашел это в т-траве. Похоже, что н-несколько выстрелов были сдел-ланы в землю. — У него в руке была почти неповрежденная пуля от снайперской винтовки. — Баллистики н-н-наверняка смогут ч-что-то по ней узнать.
— О чем ты говоришь? Баллистики, — проговорил Артур. — Никакого преступления не совершено. Разумеется, Фредди мог подстрелить кого-нибудь, если бы он оказался в пределах видимости. Но этого же не случилось, так что единственное, что нам остается, это заставить Фреда — с помощью Мадам — развязать язык.
— Это оп-пасно, — сказал Уолтер. — Я б-был в эллинге, и м-мистер Джер-рико тоже приходил, выяснить, что п-произошло. Он мог бы об-боих нас подстрелить, ес-сли бы не остановился.
— Ну ничего, Фредди мы устроим хорошую проверку, — сказал Артур. — Ему дорого обойдутся все эти «игры в бридж». Балда безмозглая!
Джерико всматривался в черты лиц отца и сына, его внимание привлекли глаза Фроста-младшего — голубые и жесткие. И все же было в них обоих что-то детское. Казалось, оба получали какое-то удовольствие от этой истории с Фредом — дядей Фредом, зятем Фредом. Артур назвал себя «чужаком». По всей вероятности, Уолтер тоже не считал себя полноправным членом семьи. Каково же было истинным Пелхамам жить под одной крышей с обоими Фростами, для которых вечное стремление одержать победу над кланом превратилось в своего рода спорт. А тут еще старый Берт, который, если верить Фреду, собирался всех «пришпилить, как букашек». Джерико не пришлось долго копать, чтобы наткнуться на целые пласты застарелой ненависти.
На этот раз отец и сын Фрост, забыв о собственных натянутых отношениях, похоже, решили заключить союз, почуяв блестящую возможность посадить в лужу Фреда Пелхама.
— Лучше р-рассказ-зать обо всем бабушке, — сказал Уолтер.
— Ну конечно же, дорогой, конечно, — сказал Артур и подмигнул Джерико. — Развлечения и игры подобного рода в наших краях встречаются нечасто. Когда самодовольный ханжа совершает «ляп», мы сразу же обращаем на это внимание. Но в итоге получается так, что он восседает на троне, а нам остается провести остаток дней в тюрьме, да еще и зализывая раны.
Уолтер прямо места себе не находил, желая как можно скорее вернуться в дом. Застенчивая беззащитность, которую Джерико видел в нем до этого, сменилась поистине демоническим желанием причинить кому-нибудь вред. Наблюдать это было неприятно.
Артур прошел мимо Джерико — руки в карманах пиджака, на лице самодовольная ухмылка.
— Они всегда считали, что подстрелить Старика с расстояния пятидесяти ярдов, всадив ему пулю между глаз, мог только профессионал высшей пробы. Если бы спросили меня, то я бы сказал им, что это мог быть чистейшей воды несчастный случай. Кто-то упражнялся с ружьем, и вот в итоге все выглядит как прицельный выстрел, когда на самом деле человеку просто не повезло.
— И вы верите в это? — спросил Джерико, удивленный предположением, которое ему до этого еще никто не высказывал.
— А почему бы нет? Оружием в этих местах пользуются довольно часто. Вы можете вывести на стрельбище мою слепую бабушку, и, если позволите ей палить без передышки, она может попасть в десятку. Если бы тот жалкий сукин сын, который подстрелил Старика, вовремя вышел и заявил, что произошел несчастный случай, мы все бы могли вести нормальную жизнь, а не терзаться год от года сомнениями и подозрениями.
— Однако полиция не приняла вашу теорию?
— Ну что вы! После двух недель безуспешных поисков убийцы они все же согласились рассмотреть ее. Но к тому времени, если я прав, преступник был уже слишком напуган, чтобы заявить о себе.
— Давайте разберемся с Фредом, — сказал Джерико. — Вы действительно хотите заставить меня поверить в то, что когда он основательно накачается, то начинает палить по окружающим деревьям?
Артур лукаво улыбнулся:
— Я не говорю, что это было, но это могло быть. Он часто выходит на стрельбище по ночам, когда там никого нет. В общем-то я испытываю жалость к этому тупому ублюдку. Он никогда и ни в чем не мог сравниться со Стариком. Тот подбил сотни, может быть, даже тысячи целей на стрельбище. Не думаю, чтобы Фред вообще знал, сколько целей он поразил. И поскольку он постоянно проигрывает, он старается выступать по ночам. И к тому же перед этим основательно напивается, что, разумеется, лишает затею всякого смысла. Старик мог превзойти его во всем — в стрельбе, в обаянии, в любви. Единственная сфера, где Фред мог посоперничать со Стариком, это отрицание правды. Оба были отменными лжецами.
— Вы просто поражаете меня, Артур, — сказал Джерико. — Никто бы не смог нарисовать более мрачный портрет доктора Пелхама. Мне кажется, что по этой части вы с Фредом находитесь в одной команде.
— Ну, я все же признаю, что Старик имел некоторые положительные качества, — сказал Артур.
— Какие же?
— Вы обратили внимание на то, что я употребил слово «качества», а не «достоинства»? — спросил Артур. — Его можно любить или не любить, но он создал здесь школу. У него был дар собирать вокруг себя приличных людей — учителей, административный персонал. Он умел делать деньги. Четыре миллиона, которые он получил от своей связи с Марго Стэндиш, все прирастали и прирастали. Обманщика он мог вычислить за милю от себя. Но, как мы привыкли говорить еще детьми, ты сам должен быть таким, чтобы распознать себе подобного. Большего я сейчас вам, пожалуй, не скажу.
— Но и это уже кое-что.
— Хотите узнать больше — поговорите с Бертом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29