Плотно сжатые губы вытянулись в суровую, твердую линию. Он закрыл дверцу холодильника и прошествовал в гостиную.
Он налил немного напитка и осушил его залпом, затем с угрюмым видом достал пустой кожаный саквояж, поставил его на стол и начал небрежно засовывать в него вещи, которые брал с собой, отправляясь в отпуск в этот Волшебный город. Отсутствующий взгляд и выражение лица говорили о том, что он погружен в мысли, которые блуждали где-то далеко от того, чем были заняты его руки.
Он почти закончил складывать багаж, когда неожиданно распрямил плечи и быстро пошел к телефону. Он позвонил в аэропорт, чтобы проверить, осталось ли за ним то место, которое забронировала Люси Хамильтон на самолет, вылетающий в Новый Орлеан в полночь. Удостоверившись, что все в порядке, он спросил:
- Когда следующий рейс в Новый Орлеан?
Ему ответили, что следующий самолет отправится в Новый Орлеан на следующий день в полдень. Не вдаваясь в подробности, он поинтересовался, нельзя ли поменять забронированный на ночной рейс билет на место в самолете, вылетающем в полдень. После короткой паузы ему сообщили, что это вполне возможно, но компания не может гарантировать свободное место на дневной рейс.
- И все-таки я попытаюсь,- сказал Шейн и повесил трубку, затем вновь поднял ее и попросил соединить его с Уэстерн Юнион. Когда связь была налажена, он сказал: - Я хочу послать телеграмму в Новый Орлеан мисс Люси Хамильтон.- Он назвал новоорлеанский адрес и продиктовал текст:
"Отправление задерживается до завтрашнего полудня. Ни в коем случае не отказывайтесь от договора. Любыми средствами удержите Белтона до моего прибытия. Майкл".
Капли пота поблескивали в глубоких морщинах на его лице, когда он закончил разговор и повесил трубку. Он вытер лицо, налил еще немного коньяка и, наклонив голову назад, резким движением опрокинул содержимое бокала в рот. Затем взял в руки шляпу. Он оставил свой частично упакованный саквояж на столе и вышел. Он направился вверх по Флэглер Стрит и, пройдя полквартала от Бискайнского проспекта, нашел свободное такси. Он сел в него и сказал:
- Плэй-Мор клуб на побережье.
Плэй-Мор клуб представлял собой величественное здание, бывшее некогда частным владением, севернее семьдесят девятой улицы на океанском побережье. Территория вокруг него, окруженная высокой стеной из природного камня и цемента, составляла двадцать акров земли. Проникнуть туда можно было сквозь массивные ворота с аркой. У входа в здание зазывно вспыхивала красно зеленая неоновая вывеска, приглашающая прохожих заглянуть внутрь.
За высокими стенами скрывался прекрасно распланированный участок земли с зелеными лужайками, поросшими сочной зеленой травой и тропическим кустарником, мягко освещаемым разноцветными прожекторами, которые были укрыты от постороннего взгляда листьями высоких пальм. Широкая подъездная аллея и ряды частных кабинок для раздевания окаймляли побережье. Когда такси, в котором ехал Шейн, остановилось у покрытого навесом входа, одетый в шикарную униформу швейцар открыл дверцу машины. Шейн дал водителю щедрые чаевые и направился вверх по каменным ступеням. Он оказался в фойе, где оставил свою шляпу. Повернув налево, он спустился на несколько ступеней вниз и по коридору прошел в длинную, тускло освещенную комнату для коктейлей.
Шейн заказал коньяк и был удивлен, увидев перед собой маленький стаканчик для вина и бутылку Хеннесси. Он удивился еще больше, когда буфетчик налил коньяка значительно больше, чем требовалось. Глаза его подозрительно прищурились, когда на сдачу с долларовой банкноты он получил от буфетчика шестьдесят центов и услышал радушное: "Благодарю вас, сэр".
Подозрение, зародившееся в нем к Арнольду Барбизону, управляющему клубом, все более возрастало, пока он сидел и потягивал свою сорокацентовую порцию коньяка. Большинство клубов, подобных этому, брали бы с посетителей не менее доллара за такую порцию отечественного бренди. Было совершенно очевидно, что бар Плэй-Мор клуба не был доходным местом. Главное для владельцев клуба - Шейн был в этом уверен - заключалось в том, чтобы довести простаков до соответствующего состояния и в таком виде проводить к игровым столам.
Глаза его задумчиво расширились, когда взгляд остановился на человеке, одиноко сидящем у стены неподалеку от входа. Он был невысокого роста, в мешковатом сером костюме и мягкой фетровой шляпе, низко посаженной на лоб. Его нос и подбородок, выступающие вперед, были заостренными. Наблюдая за ним, Шейн заметил, что его тонкие губы едва касались напитка всякий раз, когда он подносил к ним высокий стакан, из которого пил. Глаза были маленькими и глубоко посаженными, и он не сводил их со входа в бар.
Лицо Шейна приобрело твердое выражение. Вскоре он вновь повернулся к бару, осушил свой бокал и подвинул его с стоящему со скучающим видом буфетчику. Он положил на прилавок полдоллара и оценивающе наблюдал за тем, как его бокал наполнялся щедрой порцией коньяка.
С бокалом в руке он двигался по кругу между столиками до тех пор, пока не остановился рядом с одиноким и бдительным коротышкой. Он выдвинул стул и сел на него, сердечно сказав при этом:
- Как всегда, в работе, Ангус?
Ангус Браун быстро наклонил голову и сутуло опустил плечи. Он сказал "Это ты, Майк Шейн",- будто был удивлен и не слишком доволен встречей.
- Только не говори мне, что не заметил, как я вошел,- ответил Шейн.- Я давно тебя не видел, Ангус. Все еще работаешь с Броксаном?
Коротышка покачал головой, слегка повернувшись к Шейну.
- Броксан попался на вымогательстве пару лет назад,- сказал он хриплым голосом, чуть картавя.- С тех пор я сам по себе.
- Хорошая пожива?
Браун покачал головой и вздохнул.
- Последние несколько лет нельзя назвать удачными. Проклятая война все нарушила.- Он сделал круговое движение в воздухе указательным пальцем.- Так, почти ничего не стоящие дела о разводе и больше ничего.- Он колебался некоторое время, потом добавил: - Если ты снова в городе, дела, должно быть, изменяются к лучшему?
- Только не для меня. Завтра я улетаю в Новый Орлеан. На худощавом лице Брауна промелькнул намек на облегчение. Он пробормотал:
- Ты всегда обладал способностью наводить переполох.- Он слегка обмочил губы виски с содовой.
Шейн сказал:
- Тебе нужна свежая порция виски. Эта уже стала теплой и выдохлась.
Он повернулся, чтобы окликнуть официанта.
Ему показалось, что Ангус Браун слегка напрягся, а потом отвернулся, когда в дверях появилась парочка. Шейн поманил пальцем официанта и посмотрел на вошедших.
Мужчина был невысокого роста и довольно плотного телосложения, но без излишней полноты. Ему было около тридцати лет. Он был смуглым, с полными, будто надутыми в недовольной гримасе губами, которые были чуть приоткрыты из-за двух крупных, выступающих вперед зубов. Неопрятные темные волосы росли низко на лбу, а глаза были слишком близко поставлены к приплюснутому носу. Он держался с сознательным высокомерием, будто понимал, что внешность его была отталкивающей, но никто не смел намекнуть ему об этом. На нем были перламутрово-серые полосатые брюки. Поверх белой шелковой сорочки с белым галстуком-бабочкой был надет короткий белый пиджак. Безукоризненно чистые туфли с перламутровой отделкой прекрасно гармонировали с его брюками.
Блондинка с завитыми волосами такого же роста, как и он, крепко вцепилась в его руку, будто боясь, что его могут отнять у нее. Ее вечернее платье, без сомнения, было дорогим. Столь же очевидным был и тот факт, что платье шилось не по ее фигуре. Она прошла вперед со своим спутником. Застывшая улыбка на ее лице создавала впечатление, что в любой момент она готова захихикать любой глупости, которую мог предложить случай.
Шейн проводил их глазами через весь зал к столу. Мужчина выдвинул для себя стул и сел, оставив девушку стоять рядом. Смущенная, поколебавшись некоторое время, она взяла для себя стул и села напротив него, водрузив на стол оба локтя, и со счастливым видом захихикал над чем-то, что он сказал.
Официант остановился рядом с Шейном.
- Виски с содовой,- бросил тот, и официант, как тень, быстро скользнул в сторону.
Браун угрюмо уставился на свой бокал. Шейн отпил небольшой глоток коньяка и спросил:
- Ты засек ту парочку, которая только что вошла?
- Какую именно?- проворчал в ответ Браун.- Я никого особенно не заметил.
- Они вон за тем столиком.- Шейн показал в их сторону узловатым пальцем, делая вид, что не заметил сказанного Брауном.- Он похож на человека, который получал бы удовольствие, глядя на то, как крокодил пожирает грудных детей. А она выглядит так, будто охотно производила бы для него на свет этих самых детей!
Браун украдкой взглянул в направлении, которое указывал палец Шейна, и безрадостно засмеялся.
- Никогда не видел ни одного из них прежде.
- А я этого и не говорю,- ответил Шейн.
Официант принес виски с содовой, и Шейн расплатился с ним. Браун поблагодарил его без особого желания, а Шейн допил свой коньяк. Он поднялся и, сказав: "Еще увидимся",- направился в другой конец бара и вышел через открытую дверь, ведущую в главный зал ресторана.
Освещение здесь также было мягким, а обслуживание - обходительным. Занято было всего несколько столов; остальные в ожидании посетителей стояли, накрытые белыми скатертями, на которых поблескивало серебро и сверкал хрусталь. Шейн с подобострастным видом уселся за маленький столик в углу просторной комнаты. Перед ним тут же появилось меню. Интригующее разнообразие порционных блюд без указания цен выделялось четким шрифтом в старом английском стиле.
Шейн пробежал по страницам меню жадным взглядом. Бифштексы в списке не значились. Он повернулся к официанту и спросил:
- Филе сегодня есть?
- О да, сэр. Недожаренное, сэр?
- Да, с кровью. Картофель, жареный по-французски, зеленый салат и кофе.
Официант с поклоном удалился. Вскоре он вернулся с нежным филе, какого Шейн давно уже не видывал. Красная кровь появилась на тарелке, когда он разрезал его пополам.
- Все в порядке, сэр?- спросил официант.
- Нежное, как сердце влюбленной девушки,- весело отозвался Шейн и вонзил вилку в горячий, хрустящий жареный картофель. Салат был такой, о котором можно было только мечтать, а кофе - прозрачным и крепким.
Шейн заморгал в оцепенении, когда возле его тарелки положили счет. Полтора доллара. Он положил две однодолларовые банкноты сверх указанной суммы. Он начинал чувствовать себя именно так, как того требовала вся организация дела, сытым и благодарным щедрому хозяину и, без сомнения, обязанным потратить несколько долларов на игру.
Он поднялся и прошагал через столовую к закрытым дверям, скромно обозначенным словами "Игровые комнаты". Они выходили в помещение, некогда служившее частным танцевальным залом, а теперь превращенное в роскошное казино.
Когда он вошел, только за двумя столами готовились начать игру. С полдюжины мужчин собрались группой в одном углу комнаты, а дюжина или более того мужчин и женщин заняли места за столом с рулеткой.
Шейн направился к кассиру, сидящему за декоративной металлической решеткой, и сунул ему две двадцатидолларовые банкноты.
- По десять,- сказал он.
Кассир был пожилой мужчина с приятным лицом. Он ответил:
- Да, сэр,- с видом человека, считавшего свое дело самым главным из всего, что происходило, и подал четыре красные фишки.
Кряжистый, плотного телосложения мужчина и блондинка с завитыми волосами, которых он заметил входящими в бар, сидели за столом с рулеткой. Перед ним лежала груда голубых фишек, а перед блондинкой - красные и белые. Аромат дорогих духов, чрезмерно густой, казалось, окутал Шейна, когда он остановился позади парочки.
Шейн отступил шаг назад и слегка отвернулся, стараясь не вдыхать этот запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Он налил немного напитка и осушил его залпом, затем с угрюмым видом достал пустой кожаный саквояж, поставил его на стол и начал небрежно засовывать в него вещи, которые брал с собой, отправляясь в отпуск в этот Волшебный город. Отсутствующий взгляд и выражение лица говорили о том, что он погружен в мысли, которые блуждали где-то далеко от того, чем были заняты его руки.
Он почти закончил складывать багаж, когда неожиданно распрямил плечи и быстро пошел к телефону. Он позвонил в аэропорт, чтобы проверить, осталось ли за ним то место, которое забронировала Люси Хамильтон на самолет, вылетающий в Новый Орлеан в полночь. Удостоверившись, что все в порядке, он спросил:
- Когда следующий рейс в Новый Орлеан?
Ему ответили, что следующий самолет отправится в Новый Орлеан на следующий день в полдень. Не вдаваясь в подробности, он поинтересовался, нельзя ли поменять забронированный на ночной рейс билет на место в самолете, вылетающем в полдень. После короткой паузы ему сообщили, что это вполне возможно, но компания не может гарантировать свободное место на дневной рейс.
- И все-таки я попытаюсь,- сказал Шейн и повесил трубку, затем вновь поднял ее и попросил соединить его с Уэстерн Юнион. Когда связь была налажена, он сказал: - Я хочу послать телеграмму в Новый Орлеан мисс Люси Хамильтон.- Он назвал новоорлеанский адрес и продиктовал текст:
"Отправление задерживается до завтрашнего полудня. Ни в коем случае не отказывайтесь от договора. Любыми средствами удержите Белтона до моего прибытия. Майкл".
Капли пота поблескивали в глубоких морщинах на его лице, когда он закончил разговор и повесил трубку. Он вытер лицо, налил еще немного коньяка и, наклонив голову назад, резким движением опрокинул содержимое бокала в рот. Затем взял в руки шляпу. Он оставил свой частично упакованный саквояж на столе и вышел. Он направился вверх по Флэглер Стрит и, пройдя полквартала от Бискайнского проспекта, нашел свободное такси. Он сел в него и сказал:
- Плэй-Мор клуб на побережье.
Плэй-Мор клуб представлял собой величественное здание, бывшее некогда частным владением, севернее семьдесят девятой улицы на океанском побережье. Территория вокруг него, окруженная высокой стеной из природного камня и цемента, составляла двадцать акров земли. Проникнуть туда можно было сквозь массивные ворота с аркой. У входа в здание зазывно вспыхивала красно зеленая неоновая вывеска, приглашающая прохожих заглянуть внутрь.
За высокими стенами скрывался прекрасно распланированный участок земли с зелеными лужайками, поросшими сочной зеленой травой и тропическим кустарником, мягко освещаемым разноцветными прожекторами, которые были укрыты от постороннего взгляда листьями высоких пальм. Широкая подъездная аллея и ряды частных кабинок для раздевания окаймляли побережье. Когда такси, в котором ехал Шейн, остановилось у покрытого навесом входа, одетый в шикарную униформу швейцар открыл дверцу машины. Шейн дал водителю щедрые чаевые и направился вверх по каменным ступеням. Он оказался в фойе, где оставил свою шляпу. Повернув налево, он спустился на несколько ступеней вниз и по коридору прошел в длинную, тускло освещенную комнату для коктейлей.
Шейн заказал коньяк и был удивлен, увидев перед собой маленький стаканчик для вина и бутылку Хеннесси. Он удивился еще больше, когда буфетчик налил коньяка значительно больше, чем требовалось. Глаза его подозрительно прищурились, когда на сдачу с долларовой банкноты он получил от буфетчика шестьдесят центов и услышал радушное: "Благодарю вас, сэр".
Подозрение, зародившееся в нем к Арнольду Барбизону, управляющему клубом, все более возрастало, пока он сидел и потягивал свою сорокацентовую порцию коньяка. Большинство клубов, подобных этому, брали бы с посетителей не менее доллара за такую порцию отечественного бренди. Было совершенно очевидно, что бар Плэй-Мор клуба не был доходным местом. Главное для владельцев клуба - Шейн был в этом уверен - заключалось в том, чтобы довести простаков до соответствующего состояния и в таком виде проводить к игровым столам.
Глаза его задумчиво расширились, когда взгляд остановился на человеке, одиноко сидящем у стены неподалеку от входа. Он был невысокого роста, в мешковатом сером костюме и мягкой фетровой шляпе, низко посаженной на лоб. Его нос и подбородок, выступающие вперед, были заостренными. Наблюдая за ним, Шейн заметил, что его тонкие губы едва касались напитка всякий раз, когда он подносил к ним высокий стакан, из которого пил. Глаза были маленькими и глубоко посаженными, и он не сводил их со входа в бар.
Лицо Шейна приобрело твердое выражение. Вскоре он вновь повернулся к бару, осушил свой бокал и подвинул его с стоящему со скучающим видом буфетчику. Он положил на прилавок полдоллара и оценивающе наблюдал за тем, как его бокал наполнялся щедрой порцией коньяка.
С бокалом в руке он двигался по кругу между столиками до тех пор, пока не остановился рядом с одиноким и бдительным коротышкой. Он выдвинул стул и сел на него, сердечно сказав при этом:
- Как всегда, в работе, Ангус?
Ангус Браун быстро наклонил голову и сутуло опустил плечи. Он сказал "Это ты, Майк Шейн",- будто был удивлен и не слишком доволен встречей.
- Только не говори мне, что не заметил, как я вошел,- ответил Шейн.- Я давно тебя не видел, Ангус. Все еще работаешь с Броксаном?
Коротышка покачал головой, слегка повернувшись к Шейну.
- Броксан попался на вымогательстве пару лет назад,- сказал он хриплым голосом, чуть картавя.- С тех пор я сам по себе.
- Хорошая пожива?
Браун покачал головой и вздохнул.
- Последние несколько лет нельзя назвать удачными. Проклятая война все нарушила.- Он сделал круговое движение в воздухе указательным пальцем.- Так, почти ничего не стоящие дела о разводе и больше ничего.- Он колебался некоторое время, потом добавил: - Если ты снова в городе, дела, должно быть, изменяются к лучшему?
- Только не для меня. Завтра я улетаю в Новый Орлеан. На худощавом лице Брауна промелькнул намек на облегчение. Он пробормотал:
- Ты всегда обладал способностью наводить переполох.- Он слегка обмочил губы виски с содовой.
Шейн сказал:
- Тебе нужна свежая порция виски. Эта уже стала теплой и выдохлась.
Он повернулся, чтобы окликнуть официанта.
Ему показалось, что Ангус Браун слегка напрягся, а потом отвернулся, когда в дверях появилась парочка. Шейн поманил пальцем официанта и посмотрел на вошедших.
Мужчина был невысокого роста и довольно плотного телосложения, но без излишней полноты. Ему было около тридцати лет. Он был смуглым, с полными, будто надутыми в недовольной гримасе губами, которые были чуть приоткрыты из-за двух крупных, выступающих вперед зубов. Неопрятные темные волосы росли низко на лбу, а глаза были слишком близко поставлены к приплюснутому носу. Он держался с сознательным высокомерием, будто понимал, что внешность его была отталкивающей, но никто не смел намекнуть ему об этом. На нем были перламутрово-серые полосатые брюки. Поверх белой шелковой сорочки с белым галстуком-бабочкой был надет короткий белый пиджак. Безукоризненно чистые туфли с перламутровой отделкой прекрасно гармонировали с его брюками.
Блондинка с завитыми волосами такого же роста, как и он, крепко вцепилась в его руку, будто боясь, что его могут отнять у нее. Ее вечернее платье, без сомнения, было дорогим. Столь же очевидным был и тот факт, что платье шилось не по ее фигуре. Она прошла вперед со своим спутником. Застывшая улыбка на ее лице создавала впечатление, что в любой момент она готова захихикать любой глупости, которую мог предложить случай.
Шейн проводил их глазами через весь зал к столу. Мужчина выдвинул для себя стул и сел, оставив девушку стоять рядом. Смущенная, поколебавшись некоторое время, она взяла для себя стул и села напротив него, водрузив на стол оба локтя, и со счастливым видом захихикал над чем-то, что он сказал.
Официант остановился рядом с Шейном.
- Виски с содовой,- бросил тот, и официант, как тень, быстро скользнул в сторону.
Браун угрюмо уставился на свой бокал. Шейн отпил небольшой глоток коньяка и спросил:
- Ты засек ту парочку, которая только что вошла?
- Какую именно?- проворчал в ответ Браун.- Я никого особенно не заметил.
- Они вон за тем столиком.- Шейн показал в их сторону узловатым пальцем, делая вид, что не заметил сказанного Брауном.- Он похож на человека, который получал бы удовольствие, глядя на то, как крокодил пожирает грудных детей. А она выглядит так, будто охотно производила бы для него на свет этих самых детей!
Браун украдкой взглянул в направлении, которое указывал палец Шейна, и безрадостно засмеялся.
- Никогда не видел ни одного из них прежде.
- А я этого и не говорю,- ответил Шейн.
Официант принес виски с содовой, и Шейн расплатился с ним. Браун поблагодарил его без особого желания, а Шейн допил свой коньяк. Он поднялся и, сказав: "Еще увидимся",- направился в другой конец бара и вышел через открытую дверь, ведущую в главный зал ресторана.
Освещение здесь также было мягким, а обслуживание - обходительным. Занято было всего несколько столов; остальные в ожидании посетителей стояли, накрытые белыми скатертями, на которых поблескивало серебро и сверкал хрусталь. Шейн с подобострастным видом уселся за маленький столик в углу просторной комнаты. Перед ним тут же появилось меню. Интригующее разнообразие порционных блюд без указания цен выделялось четким шрифтом в старом английском стиле.
Шейн пробежал по страницам меню жадным взглядом. Бифштексы в списке не значились. Он повернулся к официанту и спросил:
- Филе сегодня есть?
- О да, сэр. Недожаренное, сэр?
- Да, с кровью. Картофель, жареный по-французски, зеленый салат и кофе.
Официант с поклоном удалился. Вскоре он вернулся с нежным филе, какого Шейн давно уже не видывал. Красная кровь появилась на тарелке, когда он разрезал его пополам.
- Все в порядке, сэр?- спросил официант.
- Нежное, как сердце влюбленной девушки,- весело отозвался Шейн и вонзил вилку в горячий, хрустящий жареный картофель. Салат был такой, о котором можно было только мечтать, а кофе - прозрачным и крепким.
Шейн заморгал в оцепенении, когда возле его тарелки положили счет. Полтора доллара. Он положил две однодолларовые банкноты сверх указанной суммы. Он начинал чувствовать себя именно так, как того требовала вся организация дела, сытым и благодарным щедрому хозяину и, без сомнения, обязанным потратить несколько долларов на игру.
Он поднялся и прошагал через столовую к закрытым дверям, скромно обозначенным словами "Игровые комнаты". Они выходили в помещение, некогда служившее частным танцевальным залом, а теперь превращенное в роскошное казино.
Когда он вошел, только за двумя столами готовились начать игру. С полдюжины мужчин собрались группой в одном углу комнаты, а дюжина или более того мужчин и женщин заняли места за столом с рулеткой.
Шейн направился к кассиру, сидящему за декоративной металлической решеткой, и сунул ему две двадцатидолларовые банкноты.
- По десять,- сказал он.
Кассир был пожилой мужчина с приятным лицом. Он ответил:
- Да, сэр,- с видом человека, считавшего свое дело самым главным из всего, что происходило, и подал четыре красные фишки.
Кряжистый, плотного телосложения мужчина и блондинка с завитыми волосами, которых он заметил входящими в бар, сидели за столом с рулеткой. Перед ним лежала груда голубых фишек, а перед блондинкой - красные и белые. Аромат дорогих духов, чрезмерно густой, казалось, окутал Шейна, когда он остановился позади парочки.
Шейн отступил шаг назад и слегка отвернулся, стараясь не вдыхать этот запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26