Сливятин не принял игривого тона и жестко добавил: "Нема, мы все свои люди. И мы знаем, зачем ты приехал "Чаплинский не смог приостановить неожиданный полет собственных бровей и обескураженно покачал головой." Видимо времена полицейского режима для этой страны не минуют никогда."
- Поехали, ребятки, поехали. Посидим, покушаем, обмозгуем, как нам теперь быть дальше. Чего тут стоять. Пол проломим, - Федоров приобнял Сливятина и попробовал прикоснуться к Науму, который резко отстранился и предпочел, практически инстинктивно, остаться со странным Максимом, по нелепому совпадению также представлявшем полицейское государство. Наум зажмурился и вспомнил карцер, который когда-то так славно обжил, что расставаться с ним было просто не в мочь. Силы небесные, что-то есть в этом привыкании к собственной плетке. Что-то есть .
- Поехали. Согласен. За два часа надо уложиться. Кроме вас, у меня здесь ещё дела.
Сливятин стал белым, как подготовительная стадия его предвыборной программы в отсутствии главного консультанта. Стал белым и судорожно сглотнул слюну.
- Ну, у тебя Нема, и размах. Не ожидал.
- Да я сам от себя не ожидал, - улыбнулся Наум на правах хозяина распахивая перед "ребятами" двери гостиницы.
Когда "жигули" , плавно заурчав, покинули почти английский дворик, взволнованный портье Коля Гребенщиков медленно снял телефонную трубку, немного подумал, набрал номер и с отчаянием ныряльщика произнес:
- Тошкин, началось. То, о чем мы с тобой говорили началось. Клиент вместе с большими людьми проследовал в сторону ресторана "Ледяной дом"
- Откуда ты знаешь, что "Ледяной дом"? Что именно там? - деловито осведомился Тошкин.
- Сын хозяина учится в академии у Федорова. На третьем курсе. Вот уже два с половиной года он сам, его семья, их гости, и даже собаки питаются исключительно у бедного папашки.
- Не бедного, это у него ещё в перспективе, когда сынок в аспирантуру пойдет, ну ладно, что еще?
- Ничего, просто возможны теракты. Но это уже наша задача. Помните, возьмем его в оборот, ты останешься не приделах. Так что - считай тайну тебе государственную продал. Давай быстрее пошевелись.
Коля Гребенщиков положил трубку на рычаг и ощутил очередной приступ раздвоения личности. С одной стороны, он понимал , что поступил мудро; пока он согласует по инстанциям все свои безосновательные предположения , тактично переходящие в обвинения отцов города, безумный честь и хвала ему за это, Тошкин уже сумеет прищучить эту рыбу - фиш. С другой же - нехорошо. И чужими руками жар загребать особенно нехорошо, когда свои собственные так и чешутся поучаствовать.
В "Ледяном доме", как и было сказано, Федорова ждал отдельный столик. Если бы хозяин заведения несколько лет назад знал , каким завидным аппетитом отличаются вузовские работники, он предпочел бы, чтобы его чадо навсегда осталось неграмотным. Теперь - потерянно было уже гораздо больше, тем более, что мальчик научился внятно произносить мудрые слова "консалтиноговая стоимость" и "мультимедийный компьютер". По всему выходило, что дармовая еда того стоила. Правда, недавно сын сказал, что его программа - максимум - стать президентом. Лучше в штатах. Вах, такие дела. Только на приличную машину накопил ребенку - теперь вот на кресло надо откладывать. Ну да ладно - лишь бы семью не опозорил, а там глядишь - наш человек на американских долларах. Хорошо! Хорошо! Только если б Федоров ещё меньше народу к нему таскал было бы совсем хорошо.
Наум сел за столик и, стараясь унять нервную дрожь, оценил достойный дизайн заведения, где все было просто, удобно и добротно. Так выглядели шашлычные в хороших грузинских домах Тель-Авива.
Федоров торжественно кивнул и на столе появились закуски, которые и лучшие годы нормальному желудку нельзя. Перец висел над блюдами как смог над Лондоном. Наум бурно расчихался и позволил себе налить рюмку водки, понимая что мечтал о ней уже несколько минут.
- Ну что же, - снова Начал Сливятин. - Мы все поняли, Нема. Скажи, что мы можем для тебя сделать и давай расстанемся по-хорошему.
Чаплинский выпил по-европейски самостоятельно и с удивлением обнаружил, что старые друзья, несмотря на какую-то информацию о нем, его же и боялись. Это вселяло надежду.
- Ничего мне от вас не надо, - тихо сказал он.
- Но нам надо, - выкрикнул Стасик.
- Помолчи, дружок, Сливятин небрежно подвинул локоть Федорову, чем и прекратил фонтан красноречия.
- Наум, нам как нормальным людям не нужна правда, - тихо сказал Сливятин.
- Федоров, покосившись на официанта налил себе полный стакан водки и неторопливо, со знанием дела отправил в рот.
"Три глотка", сосчитал Чаплинский, начиная тяготиться обществом старых друзей, которых он и раньше не подозревал в больших аналитических способностях, а уж теперь - после дурацкого нестрашного, небрежно выполненного намека в газетенке не боялся совершенно.
- Я подумаю, - вежливо сказал он, глядя на сухую, но крепкую руку Сливятина.
Острое чувство зависти по поводу чужого здоровья вдруг накатило и выплеснулось наружу.
- А знаете, ребята, гулять так гулять. Что Федоров, страшно признаться, как ты на меня в КГБ стучал? А тебе Сливятин не стыдно было девку ко мне в койку подкладывать?
- И легла? - с любопытством осведомился начальник всей приватизации, истинный лесоруб - в лесу о бабах, с бабами о лесе.
- Не твое дело, но шмон я вам обещаю. Вместо кредитов и всего прочего - большой хозяйский шмон. Тебе, дураку, мало было, что я тебя с днем рождения поздравлял? И что забыл сказать, какой ты второгодник - заочник, светило экономической мысли. Да плевать я на вас хотел, если вы и знаете что-то . Плевать !
Ушки Сливятина мигом оказались на макушке , он быстренько определил себя в дурни и решил немедленно подстирнуть грязненькое бельишко Наума. Тем более, что человек сам признался, вот тогда и разговор будет другой - баш на баш. А не так, как сегодня: "Не говори миленький, как мы булочки с привоза воровали.
- Ну добренько. Вот и устрой. До выборов ещё далеко, расстроится. Так что ты говоришь тебя тут держит? - Сливятин с наслаждением посмотрел , как лицо Наума стало сначала розовым. а потом пунцовым. - Какая краля зацепила? Да накрепко так. Слушай, не от встречи ли с тобой наша Анька руки на себя наложила? Стасик, не спи. Тут у нас такой сюжетик нарисовывается.
Стасик Федоров опрокинул в себя ещё один стаканчик водки и продемонстрировал все симптомы русской болезни, которая в медицинских кругах называется алкоголизмом. Глаза его налились кровью , а незанятые руки сложились в приличных размеров кулаки.
- Ах ты выродок, рожа твоя жидовская, да мы за Аньку, - он лихо схватил Наума за лысину, пытаясь приблизить его лоб для поцелуя. - Ах вы иноверцы, инородцы, Россию продали. Ах вы черномазые, ах вы черножопые, причитал Федоров, понимая, что рука почему-то соскальзывает с того места, где у Наума должны были быть волосы.
Общественно - ресторанное оцепенение длилось всего несколько секунд, за которые Стасик успел ещё выпить, Нема приготовился к следующей атаке, хозяин подскочить к столику, а Максим просто снять пистолет с предохранителя.
Следующие три фразы прозвучали одновременно. Не надо так, дарагой", недобро сверкнув глазами, попросил хозяин заведения." Руки за голову!" фальцетом выкрикнул Максим. "Вечно ты все испортишь, Федоров", - сквозь зубы процедил Сливятин.
Но... Или мы не герои? И море нем не по колено? И кто здесь, в конце концов начальник, кормилец и отец родной? Федоров согласился, что руки Наума должны лежать за головой, стремительно вскочил со стула, навернув Максима бутылкой по голове и отмахиваясь от выстрела, как от надоевшей мухи, схватил Чаплинского за горло. Исполняя все эти движения в стремительном танце проснувшегося медведя он не переставал повторять:" Рожи ваши черножопые, хари ваши черномазые, идите вы к своему жидовскому аллаху...
- Держись, брат, - выкрикнул хозяин ресторана, чье почтение перед источником знания лопнуло под наплывом оскорбленной н национальной гордости. - Держись. брат, - с этими словами худенький мусульманин шмыгнул в кухню за ножом для разделки мяса.
Когда он вернулся, Федоров и Чаплинский неистово катались по полу, безжалостно мутузя друг друга. Сливятин пристально наблюдал за Максимом, который, обретя уверенность и пистолет никак не мог правильно прицелиться. Хозяин ресторана бесстрашно бросился в гущу событий и быстро оказался сидящим на Федорове и прижимающим к его шее окровавленный бараниной нож.
- Сдавайся, гад, - проскрежетал он. - Сдавайся, зарежу! Слышишь - не щучу, а?!
Федоров на удивление покорно оставил Наума и тихо сел за столик, махнув на Максима рукой: "Спрячь ты эту штуку, видишь - нервничаю. Все. Накатило и отпустило . Все, сказал же" - он виновато зыркнул на Сливятина, сделавшего каменное лицо "я тебя не знаю и знать не желаю".
- Эй, брат, ты как? - заботливо спросил хозяин, укладываясь н на пол рядом с Наумом.
- Отлично! Порядок. Честно. Я давно так не отдыхал, - Чаплинский тихо засмеялся.
- Правильно смеешься, - согласился хозяин и вскочил на ноги. - Я Джагоев, Анвар, а вообще - Митя.
- Я - Чаплинский , Наум. Нема, - бывший диссидент тоже поднялся с пола и пожал крепкую руку хорошего "черномазого повара". Для полноты картины здесь не хватало Билла Клинтона с фотоаппаратом. Сливятин с недоверием посмотрел на эти иудейско - мусульманские объятия и наконец понял , зачем русских пускают в Израиль. Только они, великие и пьяные могут навеки и кровью скрепить арабо - еврейскую дружбу.
- Все сказали, ребята? - ласково спросил Наум, приготавливая очередную приятную неожиданность в виде ноты в МИД. - Максим - плохой охранник, но хороший свидетель. А в качестве доказательства я приложу газетную статью. Шантаж, дебош и оскорбление при исполнении. Полный набор. И что теперь стоят ваши знания?
- Ничего, извините господа, - подавившись этим словом к столику подошел старший следователь городской прокуратуры Тошкин. - Их знания не стоят ничего Но нам с вами надо поговорить. Если хотите, поедем на вашей машине, - Дмитрий Савельевич невольно улыбнулся, представляя как будет запихивать большого гостя в переполненный трамвай. О головомойке которую устроит ему шеф за самодеятельность в присутствии городских властей, он решил подумать завтра.
- Максим, это арест? - осторожно спросил помятый Чаплинский. Охранник виновато и неуверенно кивнул.
- А сюда, пожалуйста, наряд милиции. Распустились совсем, - нагло заявил Сливятин указывая тонким синим пальцем на лицо кавказской национальности, которое только что чуть не сделало шашлык из Стасика Федорова.
Не советую, - отчеканил Тошкин. - Не советую, - ещё раз сказал он, пристально глядя в пьяные глаза пострадавшего скандалиста.
- Разберемся, свободны, - с достоинством ответил Сливятин, понимая, что шанс получить еврейские деньги на некоторое время становится приоритетом силовых структур.
- Давайте сразу сядем сзади, - предложил Тошкин с ужасом ожидая требования предъявить ордер или разрешение на прикосновение к неприкасаемой личности. Но переполненный впечатлениями Наум был относительно спокоен. Он хитро прищурил глаза и спросил : "Побег исключен?" Тошкин слабо кивнул и дал команду трогаться... Максим исполнительно выжал газ, опозорившись в ресторане, он все же помнил, что играть надо в государственной команде.
Дмитрий Савельевич устало вздохнул и в который раз за этот день назло, но грубо выругался в адрес Нади. Ее способности создать криминальную ситуацию мог бы позавидовать даже Аль Капоне. По большому счету на её совесть можно было бы смело повесить несколько трупов. И что обидно, не поморщившись, прекрасно внесла бы этот груз. Хорошо, что у неё иногда включаются мозги. Напуганная бомбой, она созналась, что в разговоре с Чаплинским упомянула о тайном знании, которое есть у неё самой и у Танечки - лаборантки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52