"Ве-
рится с трудом", - но вслух ничего не сказал.
- А после ее смерти вы, конечно, получили маленькое наследство? -
спросил Блор нагло, нахраписто, как и подобает бывшему полицейскому.
- Мисс Брейди оставила нам наследство в награду за верную службу. А
почему бы и нет, хотел бы я знать? - вспылил Роджерс.
- А что вы скажете, мистер Блор? - спросил Ломбард.
- Я?
- Ваше имя числилось в списке.
Блор побагровел.
- Вы имеете в виду дело Ландора? Это дело об ограблении Лондонского
коммерческого банка.
- Ну как же, помню, помню, хоть я и не участвовал в этом процессе, -
зашевелился в кресле судья Уоргрейв. - Ландора осудили на основании ва-
ших показаний, Блор.
Вы тогда служили в полиции и занимались этим делом.
- Верно, - согласился Блор.
- Ландора приговорили к пожизненной каторге, и он умер в Дартмуре че-
рез год. Он был слабого здоровья.
- Ландор был преступник, - сказал Блор. - Ночного сторожа ухлопал он
- это доказано.
- Если я не ошибаюсь, вы получили благодарность за умелое ведение де-
ла, - процедил Уоргрейв.
- И даже повышение, - огрызнулся Блор. И добавил неожиданно севшим
голосом: - Я только выполнил свой долг.
- Однако какая подобралась компания! - расхохотался Ломбард. - Все,
как один, законопослушные, верные своему долгу граждане. За исключением
меня, конечно. Ну, а вы, доктор, что нам скажете вы? Нашалили по врачеб-
ной части? Запрещенная операция? Не так ли?
Эмили Брент метнула на Ломбарда презрительный взгляд и отодвинулась
подальше от него.
Доктор Армстронг отлично владел собой - он только добродушно покачал
головой.
- Признаюсь, я в полном замешательстве, - сказал он, - имя моей жерт-
вы ни о чем мне не говорит. Как там ее называли: Клис? Клоуз? Не помню
пациентки с такой фамилией, да и вообще не помню, чтобы кто-нибудь из
моих пациентов умер по моей вине. Правда, дело давнее. Может быть, речь
идет о какой-нибудь операции в больнице? Многие больные обращаются к нам
слишком поздно. А когда пациент умирает, их родные обвиняют хирурга.
Он вздохнул и покачал головой.
"Я был пьян, - думал он, - мертвецки пьян... Оперировал спьяну. Нервы
ни к черту, руки трясутся. Конечно, я убил ее. Бедняге - она была уже на
возрасте - ужасно не повезло: сделать эту операцию - пара пустяков. В
трезвом виде, конечно. Хорошо еще, что существует такая вещь, как про-
фессиональная тайна. Сестра знала, но держала язык за зубами. Меня тогда
сильно тряхануло. И я сразу взял себя в руки. Но кто мог это раскопать -
после стольких лет?"
В комнате опять наступило молчание. Все - кто прямо, кто исподтишка -
глядели на мисс Брент. Прошла одна минута, другая, прежде чем она заме-
тила нацеленные на нее взгляды. Брови се взлетели, узкий лобик пошел
морщинами.
- Вы ждете моих признаний? - сказала она. - Но мне нечего сказать. -
Решительно нечего? - переспросил судья. - Да, нечего, - поджала губы
старая дева. Судья провел рукой по лицу.
- Вы откладываете свою защиту? - вежливо осведомился он.
- Ни о какой защите не может быть и речи, - отрезала мисс Брент. - Я
всегда следовала велению своей совести. Мне не в чем себя упрекнуть.
Ее слова были встречены неодобрительно. Однако Эмили Брент была не из
тех, кто боится общественного мнения. Ее убеждений никто не мог поколе-
бать.
Судья откашлялся.
- Ну что ж, на этом расследование придется прекратить. А теперь, Род-
жерс, скажите, кто еще находится на острове, кроме вас и вашей жены?
- Здесь никого больше нет, сэр.
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно.
- Мне не вполне ясно, - сказал Уоргрейв, - зачем нашему анонимному
хозяину понадобилось собрать нас здесь. По-моему, этот человек, кто бы
он ни был, не может считаться нормальным в общепринятом смысле этого
слова. Более того, он представляется мне опасным. Помоему, нам лучше
всего как можно скорее уехать отсюда. Я предлагаю уехать сегодня же ве-
чером.
- Прошу прощения, сэр, - прервал его Роджерс, - но на острове нет
лодки.
- Ни одной?
- Да, сэр.
- А как же вы сообщаетесь с берегом?
- Каждое утро, сэр, приезжает Фред Нарракотт. Он привозит хлеб, моло-
ко, почту и передает заказы нашим поставщикам.
- В таком случае, - сказал судья, - нам следует уехать завтра, едва
появится Нарракотт со свой лодкой.
Все согласились, против был один Марстон.
- Я не могу удрать, - сказал он. - Как-никак я спортсмен. Я не могу
уехать, не разгадав эту тайну. Захватывающая история - не хуже детектив-
ного романа.
- В мои годы, - кисло сказал судья, - такие тайны уже не очень захва-
тывают.
Антони ухмыльнулся.
- Вы, юристы, смотрите на преступления с узкопрофессиональной точки
зрения. А я люблю преступления и пью за них! - Он опрокинул бокал. Оче-
видно, виски попало ему не в то горло. Антони поперхнулся. Лицо его ис-
казилось, налилось кровью. Он хватал ртом воздух, потом соскользнул с
кресла, рука его разжалась, бокал покатился по ковру.


Глава пятая

Все обомлели от неожиданности. Стояли как вкопанные, уставившись на
распростертое на ковре тело. Первым опомнился Армстронг. Он кинулся к
Марстону. Когда минуту спустя он поднял глаза, в них читалось удивление.
- Боже мой, он мертв! - пробормотал Армстронг хриплым от ужаса голо-
сом.
Его слова не сразу дошли до гостей. Умер? Умер вот так, в мгновение
ока? Этот пышущий здоровьем юный Бог, словно вышедший из северной саги?
Доктор Армстронг вглядывался в лицо мертвеца, обнюхивал синие, иск-
ривленные в предсмертной гримасе губы. Поднял бокал, из которого пил
Марстон.
- Он мертв? - спросил генерал Макартур. - Вы хотите сказать, что он
поперхнулся и от этого помер?
- Поперхнулся? - переспросил врач. - Что ж, если хотите, называйте
это так. Во всяком случае, он умер от удушья. - Армстронг снова понюхал
стакан, окунул палец в осадок на дне, осторожно лизнул его кончиком язы-
ка и изменился в лице.
- Никогда не думал, - продолжал генерал Макартур, - что человек может
умереть, поперхнувшись виски.
- Все мы под Богом ходим, - наставительно сказала Эмили Брент.
Доктор Армстронг поднялся с колен.
- Нет, человек не может умереть, поперхнувшись глотком виски, - сер-
дито сказал он. - Смерть Марстона нельзя назвать естественной.
- Значит, в виски... что-то было подмешано, - еле слышно прошептала
Вера.
Армстронг кивнул.
- Точно сказать не могу, но похоже, что туда подмешали какой-то циа-
нид. Я не почувствовал характерного запаха синильной кислоты. Скорее
всего, это цианистый калий. Он действует мгновенно.
- Яд был в стакане? - спросил судья.
- Да.
Доктор подошел к столику с напитками. Откупорил виски, принюхался,
отпил глоток. Потом попробовал содовую. И покачал головой. - Там ничего
нет.
- Значит, вы считаете, - спросил Ломбард, - что он сам подсыпал яду в
свой стакан?
Армстронг кивнул, но лицо его выражало неуверенность. - Похоже на то,
- сказал он.
- Вы думаете, это самоубийство? - спросил Блор. - Очень сомнительно.
Вера задумчиво пробормотала:
- Никогда бы не подумала, что он мог покончить с собой. Он так радо-
вался жизни. Когда он съезжал с холма в автомобиле, он был похож на...
на... не знаю, как и сказать!
Но все поняли, что она имеет в виду. Антони Марстон, молодой, краси-
вый, показался им чуть ли не небожителем! А теперь его скрюченный труп
лежал на полу.
- У кого есть другая гипотеза? - спросил доктор Армстронг.
Все покачали головами. Нет, другого объяснения они найти не могли.
Никто ничего не сыпал в бутылки. Все видели, что Марстон сам налил себе
виски - следовательно, если в его бокале был яд, никто, кроме Марстона,
ничего туда подсыпать не мог. И все же, зачем было Марстону кончать
жизнь самоубийством?
- Что-то тут не то, доктор, - сказал задумчиво Блор. - Марстон никак
не был похож на самоубийцу.
- Вполне с вами согласен, - ответил Армстронг.
На этом обсуждение прекратилось. Да и что тут еще можно сказать?
Армстронг и Ломбард перенесли бездыханное тело Марстона в спальню, нак-
рыли его простыней.
Когда они вернулись в холл, гости, сбившись в кучку, испуганно молча-
ли, а кое-кого била дрожь, хотя вечер стоял теплый.
- Пора спать. Уже поздно, - сказала, наконец, Эмили Брент.
Слова ее прозвучали весьма уместно: часы давно пробили полночь, и все
же гости не спешили расходиться. Было видно, что они боятся остаться в
одиночестве.
- Мисс Брент права, - поддержал ее судья, - нам пора отдохнуть.
- Но я еще не убрал в столовой, - сказал Роджерс.
- Уберете завтра утром, - распорядился Ломбард.
- Ваша жена чувствует себя лучше? - спросил дворецкого Армстронг.
- Поднимусь, посмотрю. - Чуть погодя Роджерс вернулся. - Она спит как
убитая.
- Вот и хорошо, - сказал врач. - Не беспокойте ее.
- Разумеется, сэр. Я приберусь в столовой, закрою двери на ключ и
пойду спать, - Роджерс вышел в столовую.
Гости медленно, неохотно потянулись к лестнице.
Будь они в старом доме со скрипящими половицами и темными закоулками,
доме, где обшитые панелями стены скрывали потайные ходы, их страх был бы
вполне объясним. Но здесь - в этом ультрасовременном особняке? Здесь нет
ни темных закоулков, ни потайных дверей, а комнаты заливают потоки
электрического света и все сверкает новизной! Нет, здесь не скроешься!
Ничего таинственного тут нет! И быть не может! Но это-то и вселяло в них
ужас...
На площадке второго этажа гости пожелали друг Другу спокойной ночи и
разошлись по комнатам. Войдя к себе, каждый машинально, даже не отдавая
себе в этом отчета, запер дверь на ключ.
В веселой светлой спальне раздевался, готовясь ко сну, судья Уорг-
рейв. Он думал об Эдуарде Ситоне. Ситон стоял перед ним как живой. Блон-
дин с голубыми глазами, чей искренний взгляд производил прямо-таки неот-
разимое впечатление на присяжных.
Государственный обвинитель Ллуэллин не обладал чувством меры. Он выс-
тупал крайне неудачно. Пережимал, доказывал то, что не нуждалось в дока-
зательствах. Матгьюз, адвокат, напротив, оказался на высоте. Он умело
подал факты в пользу обвиняемого. На перекрестном допросе ловко запуги-
вал и запутывал свидетелей. Мастерски подготовил выступление своего кли-
ента.
Да и сам Ситон на перекрестном допросе держался великолепно. Не вол-
новался, не оправдывался, сумел расположить к себе присяжных. Маттьюз
считал, что оправдательный приговор у него в кармане.
Судья Уоргрейв старательно завел часы, положил их на ночной столик.
Он помнил это судебное заседание так, будто оно происходило вчера, пом-
нил, как он слушал свидетелей, делал заметки, собирал по крохам улики
против обвиняемого. Да, такие процессы бывают не часто! Маттьюз произнес
блестящую речь. Ллуэллину не удалось рассеять хорошее впечатление от ре-
чи адвоката. А перед тем, как присяжным удалиться на совещание, судья
произнес заключительное слово...
Судья осторожно вынул вставную челюсть, положил ее в стакан с водой.
Сморщенные губы запали, это придало его лицу жестокое, хищное выражение.
Судья опустил складчатые веки и улыбнулся сам себе: "Да, он не дал Сито-
ну убежать от расплаты".
Ревматически хрустя костями, старый судья залез в постель и выключил
свет.
Внизу, в столовой, Роджерс глядел на фарфоровых негритят.
- Чудеса в решете! - бормотал он. - Мог бы поспорить, что их было де-
сять.
Генерал Макартур ворочался с боку на бок. Никак не мог заснуть. Перед
ним то и дело возникало лицо Артура Ричмонда. Ему нравился Артур, он да-
же к нему привязался. Ему было приятно, что и Лесли этот молодой человек
нравится. На нее трудно было угодить. Сколько прекрасных молодых людей
он приводил в дом, а она не желала их принимать, говорила, что они "нуд-
ные".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26