— На него произвел впечатление диагноз туляремии, да, признаться, и на меня тоже. Это была быстрая и безошибочная диагностика. Но вот что я вам все-таки скажу: не надо было вчера в кабинете шефа говорить о нашем пари. Может быть, вам и удалось на какой-то момент усыпить бдительность начальника, но меня вы провести не сумели.
— Я это сразу понял, — начал оправдываться Джек, — и, как вы сами заметили, быстренько сменил направление разговора.
— Я просто хотел, чтобы вы это знали, — покончил с неприятной темой Кальвин.
Нагнувшись над вскрытым телом Лагенторпа, Кальвин, как до него Бингхэм, осторожным движением пощупал селезенку умершего.
— Шеф был прав, — сказал он. — Селезенка сильно увеличена.
— Так же как сердце и практически все остальные органы, — подтвердил Джек.
— Как вы полагаете, что это может быть? — поинтересовался Вашингтон.
— На этот раз у меня нет никаких предположений, — честно признался Джек. — Это какое-то инфекционное заболевание, но я могу поручиться только за то, что это не чума и не туляремия. Я действительно начинаю всерьез задаваться вопросом, что происходит в Манхэттенском центральном госпитале.
— Не заноситесь, — предостерегающе произнес Кальвин. — Нью-Йорк — большой город, а Манхэттенский центральный — большой госпиталь. При таком потоке людей, ежедневно прилетающих в аэропорт Кеннеди, мы можем столкнуться с любой болезнью в любое время года.
— Пожалуй, вы правы, — решил проявить уступчивость Степлтон.
— Ну ладно, когда у вас появятся идеи, дайте мне знать, — заключил Кальвин, — мне не терпится отыграть свои двадцать долларов.
Когда Кальвин отошел, Винни снова занял свое место у стола. Джек отобрал кусочки тканей из органов, и Винни проследил за тем, чтобы погрузить их в консервант и надлежащим образом промаркировать. После отбора проб они принялись зашивать тело Лагенторпа.
Поручив покойника заботам Винни, Джек направился к столу Лори. Посмотрев на разрезы внутренних органов, Степлтон был поражен сходством этого случая со случаями Лопес и Хард — те же множественные абсцессы с формированием гранулем.
— Похоже, это еще один случай туляремии, — сказала Лори.
— Не стану с вами спорить, — согласился Джек, — но меня смущает то, что заражение человека от человека при туляремии — крайняя редкость. И самое плохое — я не могу ничего объяснить.
— Но может быть, все они заразились от одного источника, — высказала предположение Лори.
— Конечно, конечно! — насмешливо воскликнул Джек. — Они все ездили в одно место в Коннектикуте и кормили там одного и того же кролика, который, на их беду, оказался больным.
— Я просто высказываю предположение, — жалобно возразила Лори.
— Простите меня, — искренне произнес Джек, — вы, конечно, правы, мне не следовало на вас наскакивать. Это все из-за того, что все эти умершие от непонятных инфекций скоро сведут меня с ума, у меня от них уже крыша поехала. Чувствую, что упускаю какое-то важное звено, которое позволит все объяснить, но понятия не имею, где его искать.
— Что у Лагенторпа? — спросила Лори. — Тоже туляремия?
— Нет, у него что-то совсем другое, но я не могу понять, что именно.
— Пожалуй, вы слишком близко к сердцу принимаете все это, — проговорила Лори.
— Может быть, — согласился с коллегой Джек. Он чувствовал вину из-за того, что пожелал неприятностей «Америкэр» в связи с первым случаем чумы. — Но я постараюсь успокоиться, пожалуй, мне стоит почитать руководство по инфекционным болезням.
— Какая сила духа! — воскликнула Лори. — Вместо того чтобы терзаться угрызениями совести и обвинять себя в невежестве, вы используете этот случай как повод для повышения своей квалификации. В конце концов, именно в этом и заключается удовлетворение, которое приносит наша работа.
Джек тщательно пытался проникнуть взглядом за маску Лори Монтгомери, чтобы разобраться, говорит ли она серьезно или подшучивает над ним. Но на пластиковой поверхности плясали блики, и он так ничего и не понял.
Отойдя от Лори, Джек ненадолго задержался у стола Чета. Макговерн пребывал в паршивом настроении.
— Черт, — процедил сквозь зубы Чет, — если я послушаюсь Бингхэма, мне придется целый день искать в этом теле раневые каналы пуль. Если он такой скрупулезный, пусть бы сам выполнил вскрытие.
— Если тебе понадобится помощь, я буду рад оказать услугу.
— Может быть, я к тебе и обращусь, — пообещал Чет.
Сняв защитное снаряжение и переодевшись в уличную одежду, Джек подключил к сети аккумуляторы противочумного костюма. После этого он забрал со стола папки с историями болезни Лопес и Лагенторпа, не забыв заглянуть в папку Джой Хестер. В графе «Ближайшие родственники» значилась родная сестра Джой. Адрес был тот же, что и у усопшей. У Джека мелькнула мысль, что, возможно, женщины жили в одной комнате. Он записал телефон сестры.
Джек увидел Винни, который выходил из холодильника, куда он только что отвез тело Лагенторпа.
— Где биопсии наших случаев? — спросил Джек.
— Я о них не забыл, доктор, — ответил уязвленный Винни.
— Я хочу сам отнести их наверх.
— Вы что, серьезно? — не на шутку обиделся Винни. Передача материалов в разные лаборатории являлась прекрасным поводом попить кофе и расслабиться.
— Я на самом деле хочу отнести их сам, — заверил Степлтон санитара.
Нагрузившись пробами, папками и бланками протоколов вскрытия, Джек направился в свой кабинет, но по дороге сделал две остановки: первую — в микробиологической лаборатории, у Агнес Финн.
— На меня произвел большое впечатление ваш диагноз туляремии, — приветствовала его женщина.
— Я уже получил слишком много комплиментов по этому поводу, — отмахнулся Джек.
— Вы принесли мне что-то еще? — поинтересовалась Агнес, увидев в руках Джека несколько пробирок.
— Конечно, принес, — заверил ее Джек. Найдя пробу, взятую из тела Марии Лопес, он поставил ее на угол стола Агнес. — Вот это, возможно, тоже туляремия. Еще одна проба будет от Лори Монтгомери — она сейчас вскрывает умершую от туляремии, так я, во всяком случае, думаю.
— После случая с Хард лаборатория, с которой мы сотрудничаем, просто жаждет получить еще материал с туляремией, так что они быстро все сделают. Результаты будут уже сегодня. Что-нибудь еще?
— Есть, но видите ли, здесь полнейшая загадка. — С этими словами Джек поставил на стол Агнес флаконы с материалом из трупа Лагенторпа. — Я понятия не имею, чем страдал этот пациент. Наверняка знаю только одно — у него нет ни туляремии, ни чумы.
Джек рассказал Агнес Финн о всех своих находках в случае с Лагенторпом. В особенности Финн заинтересовалась отсутствием микробов в окрашенном по Граму мазке мокроты.
— Вы не думали о вирусах? — спросила Агнес.
— Думал, насколько это позволяют мои скудные познания в вирусологии и инфекционных болезнях, — признался Джек. — Я подумал было о гантавирусе, но в тканях было не так уж много кровоизлияний.
— Я протестирую ткани на вирусы, — пообещала Агнес Финн.
— Я хочу почитать умные книжки, может быть, после этого какая-нибудь идея у меня появится, — сказал Джек.
— Приходите, я буду на месте. Распрощавшись с Агнес, Джек поднялся на пятый этаж — в гистологическую лабораторию.
— Просыпайтесь, девочки, к нам гости! — весело крикнула одна из лаборанток. В помещении раздался смех.
Джек улыбнулся. Ему нравилось заходить в лабораторию гистологии — работавшие там женщины излучали веселье и оптимизм. Особенно нравилась Степлтону Морин О'Коннер — пышногрудая рыжеволосая ирландка с пляшущими в глазах чертиками. Вот и сегодня он очень обрадовался, увидев Морин, вытиравшую в этот момент руки о полотенце в углу лаборатории. Халат женщины был спереди окрашен во все цвета радуги.
— Ну, доктор Степлтон, — произнесла она со своим неподражаемым ирландским акцентом, — чем мы сможем на этот раз ублажить вас?
— Окажите одну любезность.
— Он говорит о любезности, — громко провозгласила Морин. — Вы слышите, девочки? Что мы попросим взамен?
В ответ раздался новый взрыв хохота. Все прекрасно знали, что Чет и Джек — единственные неженатые в управлении доктора-мужчины, и женщинам нравилось их поддразнивать.
Джек выудил из карманов флакончики с биопсиями Лопес и Лагенторпа и поставил на стол.
— Я бы хотел, чтобы вы сделали микротомные срезы замороженных тканей Лагенторпа — всего по нескольку препаратов с каждого органа. Конечно, надо будет сделать и обычные срезы.
— Какая нужна окраска? — спросила Морин.
— Обычная.
— Что именно вы хотите обнаружить? — деловито поинтересовалась Морин.
— Хочу найти определенный вид микроорганизмов, — ответил Джек. — Большего я вам сказать не в состоянии.
— Мы вам позвоним. Я сейчас сама займусь вашими препаратами.
Вернувшись в кабинет, Джек просмотрел оставленные на его имя сообщения — ничего интересного. Расчистив место на столе, он положил перед собой папки Лопес и Лагенторпа, собираясь продиктовать протоколы вскрытия и позвонить затем сестре Джой Хестер. У Джека даже мелькнула мысль не откладывать звонок на потом, но в этот момент его взгляд упал на руководство Гаррисона по внутренним болезням.
Взяв книгу с полки, Джек раскрыл ее на разделе инфекционных болезней и погрузился в чтение. В разделе было без малого пятьсот страниц, но Джек читал быстро — большая часть содержания была когда-то неплохо усвоена во время прохождения курса в колледже и пряталась теперь в закоулках памяти. Оставалось оживить это мертвое знание.
Джек дошел до главы о специфических инфекциях, когда позвонила Морин. Она сказала, что замороженные микротомные срезы готовы. Степлтон немедленно спустился в лабораторию, чтобы забрать готовые препараты. Принеся их в кабинет, он поставил на середину стола микроскоп.
Срезы были рассортированы по органам, и вначале Джек положил на предметный столик микроскопа стеклышки с препаратами легочной ткани. В легких был виден только отек, бактерий Джек там не увидел.
Затем настала очередь препаратов сердца — ткань также была отечна. Налицо признаки воспаления, а между волокнами сердечной мышцы имелось большое количество жидкости.
Перейдя к большему увеличению, Джек сразу же обнаружил первичную патологию. Клетки, выстилающие мелкие ветви коронарных артерий, питающих сердечную мышцу, оказались сильно поврежденными. В результате эти ветви оказались забитыми скоплениями разрушенных клеток, что послужило причиной множественных мелких инфарктов.
В крови самого Джека вовсю разгулялся адреналин. Волнуясь от предвкушения предстоящего открытия, Степлтон положил под объектив микроскопа срез легочной ткани. При большом увеличении он снова увидел ту же патологию мелких кровеносных сосудов, которая была незаметна при рассмотрении под меньшим увеличением.
Джек решил посмотреть срезы селезенки. Поправив фокус, он убедился, что и там превалирует та же патология. Это была очень важная находка — она сразу позволяла предположить верный диагноз.
Оторвавшись от микроскопа, Джек стремглав бросился в микробиологическую лабораторию, к Агнес Финн. Он не без труда нашел ее в одном из боксов.
— Присмотритесь к культурам тканей Лагенторпа, — едва переведя дыхание, заговорил Джек. — У меня есть новая информация, которая, не сомневаюсь, вас очень заинтересует.
Взгляд Агнес за толстыми стеклами очков стал серьезным.
— Это — болезнь эндотелия, — взволнованно продолжал Джек. — У пациента было острое инфекционное заболевание, причиной которого явились не бактерии. Поэтому их не обнаружили ни в культурах, ни в легких. Бактерий там просто нет. У больного также отмечалась сыпь на подошвах и ладонях. Плюс к этому хирурги заподозрили у него аппендицит. Догадываетесь почему?
— Из-за болезненности мышц передней брюшной стенки, — ответила Агнес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70