А теперь видим — ты надежный клиент, как же мы можем тебя даром кормить?
Валерий выслушал это рассуждение молча и спросил: — Когда будем подписывать?
— Да хоть завтра.
— Завтра я не могу, — сказал Валерий, — завтра я в Тольятти еду.
— Зачем?
— За «шестеркой». Договорился я с одним типом, он мне продает «шестерку» ниже отпускной цены, они там получают их со скидкой. Только ехать за ней надо самому. — Вот как? — удивился Иванцов.
— Поздравляю.
Валерий сам себя поздравлял. Это было невероятно. У него еще волосы как следует после лагеря не отросли — а вон, гля! Кооператив, товарищество, «шестерка». Жизнь, господа, прекрасна!
Глава 3
В тот день Саша Шакуров приехал на работу поздно: фирма заказала партию серверов, и Шакуров мотался в Шереметьево растаможивать груз. Растаможивание выразилось во взятке, данной улыбчивому молодому человеку в погонах. После этого Шакуров сам погрузил один из серверов в пикапчик и поехал к одному важному клиенту, который еще вчера звонил и интересовался, где заказанная им аппаратура.
Поэтому Шакуров явился в фирму часа в два.
Едва он запарковал машину у подъезда и вошел внутрь, как двое мужчин, с самого утра сидевших с безразличным видом в вишневом «Вольво» за углом, снялись с тормоза и тихо встали за «Волгой».
Один из мужчин, постарше, был одет в темно-серый двубортный костюм, на другом были джинсы и кожаная куртка. Вместе их вполне можно было принять за шефа и его водителя. Несмотря на то, что добротные кожаные туфли двубортного имели чуть ли не двухсантиметровый каблук, он был заметно ниже своего спутника. Двубортный справился, где можно найти шефа, и на вопрос «зачем?» туманно ответствовал, что они уже звонили из города Иванова на предмет того, не заинтересуется ли фирма обменом компьютеров на ивановский ситчик.
Через пять минут парочка стояла на пороге крошечного кабинета Шакурова. Тот бы погружен в творческий процесс: сочинял факс в Лондон. Шакуров мигом отставил компьютер и вышел из-за стола навстречу посетителям.
— Чем могу служить…
И почему-то тут же осекся.
Двубортный как ни в чем не бывало радушно извлек из кармана визитку, на которой было оттиснуто: «Топаз». Рыжиков Валентин Семенович. Директор по маркетингу».
Однако вслед за этим Валентин Семенович повел себя странно. Вместо того чтобы изложить свое дело, как подобает потенциальному партнеру, а тем более приехавшему из Иванова бизнесмену-провинциалу, он немедленно развалился в кресле, задрал тощие ноги на стол и проговорил, неприятно улыбаясь и обнажая редкие желтые зубы:
— Мы от Михайского. Жалуется, что вы ему дерьмо впарили вместо компьютеров.
Шакуров слегка побледнел. Михайский заведовал крупной фирмой, потребовал непременно «Расаrd Веll» белой сборки. Шакуров лично устанавливал железо, лучшего программиста послал…
— Это какое-то недоразумение, — сказал Шакуров, — впрочем, разрешите, я позвоню?
И на память — память у него была отличная — набрал номер телефона Михайского. Тот, по счастью, оказался еще на работе.
— Владимир Федорович, это Шакуров. У вас, кажется, проблемы с компьютерами?
— Да. — Владимир Федорович, не стоит волноваться. Я сейчас же пошлю Колю. Скорее всего это вирус — кто-нибудь принес зараженную дискету…
— Это не вирус.
— Но помилуйте, откуда вы знаете? — рассердился Шакуров.
— Это не вирус, Саша, это…
И вдруг связь оборвалась: Шакурову показалось, что на другом конце провода кто-то вырвал из рук Михайского трубку и швырнул ее на рычаг.
Шакуров медленно выпрямился и в недоумении вперил глаза в посетителя, впервые вглядываясь в него повнимательней.
Но глядеть, по правде говоря, было не на что: природа не одарила Валентина Семеновича романтической внешностью.
Директору по маркетингу фирмы «Топаз» стукнуло лет тридцать пять; его продолговатое лицо в форме кабачка украшали редкие, как вытоптанный газон, брови, и на выбритом до синевы подбородке темнели два или три свежих пореза.
Несмотря на отлично пошитый костюм, Шакуров заметил опытным взглядом комсомольского работника, что конечности Валентина Семеновича были несколько тощи, пузо же, наоборот, выдавалось вперед среднеазиатской дыней.
Единственной примечательной деталью во внешности Рыжикова был редкий и странный недостаток: одно его ухо было явно меньше другого. Рыжиков тщательно зачесывал жидкие волосы вперед и всегда смотрел на собеседника боком, но волосы у него были жидкие, и поэтому странная прическа не только не скрывала разновеликость ушей, но, напротив, привлекала к ней внимание.
— Штраф надо платить, деточка, — сказал, нагло улыбаясь, Валентин Семенович, — за некачественную работу.
— Вы что, издеваетесь? Если каждый начнет просить у меня деньги за то, что я ставлю аппаратуру, так никаких денег не хватит! Поехали к Михайскому, плохие компьютеры — поставлю новые, а если он с жиру бесится…
— А штраф не Михайскому, — пояснил Валентин Семенович, — штраф нам, — и опять постучал пальцем по визитке с золотым обрезом. — Объединению «Топаз».
И только тут до Шакурова наконец дошло, хотя он был человеком сообразительным и должен был догадаться пораньше.
— Так вы — мафия? — с интересом спросил Шакуров.
Валентин Сергеевич безразлично пожал плечами.
— А почему я должен вам платить?
— А за что государству платишь? За охрану.
— А если я вас выкину в окошко?
— Ну, — сказал Валентин Сергеевич, более известный в определенных кругах под кличкой Рыжий, из-за фамилии, — ну ты, парень, даешь! Влипнешь же. Представь себе, что Михайский, например, начнет жаловаться, что Шакуров-де задержал ему поставки, крутил деньги, а потом продал дерьмо. И отказался исправлять. Да и жена у тебя, Александр Ефимович, красивая…
Шакуров сидел, ошеломленный и раздавленный. Еще вчера он ужинал вместе с Валерием и Юрием Сергеевичем, и Валерий, смеясь, рассказывал, как набил рэкетирам морду. Но эти были совсем не теми рэкетирами, о которых говорил Валерий. Больше всего Шакурова выбил из колеи звонок к Михайскому. Михайский был одним из самых крупных его клиентов — Шакуров все коленки себе протер, вымаливая этот заказ, — с Михайским шли переговоры на поставку новой партии, и, главное, Михайский возглавлял государственное, более того, как бы закрытое учреждение, бывший почтовый ящик. Если эти люди добрались до Михайского, то…
Рыжий скалился, наблюдая за лицом Шакурова. Тот растерялся, словно девка, с которой проезжий мотоциклист сорвал трусики. Это было в кайф. Ради таких моментов Рыжий и жил.
— С тебя тысяча «зеленых», — вкрадчиво проворковал Рыжий. — В месяц, Александр Ефимович. Фирма берет на себя все обязательства по страхованию твоего бизнеса, а также функции арбитражного суда, налоговой инспекции и твоей маленькой частной армии в случае разборки с конкурентами.
— Убирайтесь, — сказал Шакуров. Голос прозвучал сипло и неубедительно.
В следующую секунду доселе бессловесный громила, схватив Шакурова за волосы, ткнул его мордой в рассыпавшиеся по столу бумаги, словно шкодливого котенка в собственное дерьмо, а Рыжий выхватил из кармана самый настоящий пистолет и приставил к виску бизнесмена.
— Ты, фраер, — сказал Рыжий, — я не уборщица, чтобы убираться, понял? Я тебе яйца повыдергаю. Уши пообрезаю за такие словечки и на завтрак съем. Хочешь живым быть — завтра сиди в этом кабинете с полутора тысячами «зеленых». Еще раз скажешь «убирайся» — будешь платить две тысячи. Все.
Посетители повернулись и исчезли за дверью кабинета.
Саша Шакуров сидел в кабинете минут пять, не шевелясь, словно его уже застрелили. Как всегда в минуты неожиданного кризиса, он совершенно потерял способность думать, и теперь понемногу она у него восстанавливалась. Все, кто ни сталкивался с Шакуровым, хвалили его за предусмотрительность: Шакуров славился умением просчитывать двенадцать вариантов на три хода вперед. Но необыкновенное это умение было на самом деле защитной реакций перед главной слабостью Шакурова: всякий неожиданный поворот событий, а тем более эмоциональный толчок, оставлял его беспомощным, как гуся на льду. Зная за собой эту беду, Шакуров рано стал высчитывать и вычислять, чтобы никакое будущее не застало его врасплох; это помогало, но не тогда, когда били по морде.
Шакуров посидел минут пять, а потом пододвинул к себе клавиатуру и принялся дописывать факс в Лондон, который сочинял до прихода бандитов. Он очень хорошо помнил, что надо было писать, и пальцы его плясали по клавиатуре сами собой; трудно сказать, что двигало Шакуровым. Возможно, какое-то странное желание защититься или уверить себя, что ничего не произошло, — вот, можно все так же писать факс, можно его и отправить…
И, главное, выход существовал — он был давно обговорен и обеспечен.
Но факс сочинился очень быстро. Шакуров вывел его на принтер, подписал и опять сел, обхватив голову руками.
Наконец, оправив галстук и улыбнувшись, Шакуров набрал телефон и попросил к телефону Юрия Сергеевича.
— Юрий Сергеевич, — сказал он, поздоровавшись, — помните, вы меня как-то представляли Степану Михайловичу?
Степан Михайлович был зятем Юрия и работал начальником отдела в КГБ.
— Да-да.
— Он позволил обратиться к нему, если у меня будут сложности…
— Тебе не стоит это делать, — сказал Юрий.
—Но… — Степан в командировке.
— Но, быть может, вы мне посоветуете…
Юрий помолчал, а потом сказал: — У Степана сейчас некоторые проблемы. Его отдел реорганизовывают. Извини, Саша.
И в трубке послышались частые гудки.
Почти три минуты Шакуров приходил в себя, а потом опять набрал телефон Михайского. На работе того уже не было. Через полчаса Шакуров дозвонился ему домой. — Владимир Федорович, это Шакуров. Я по поводу этих неполадок… Я бы не мог к вам заехать сегодня или завтра? — Этого не стоит делать, Саша. Кстати, если наше недоразумение благополучно разрешится, у меня есть для тебя еще заказ.
Шакуров положил трубку. Позвонить в милицию? А потом что? Шакуров вдруг сообразил, что милиции разноухий господин Рыжиков не по зубам, потому что господин Рыжиков внятно объяснит, что никаких денег он не вымогал, а пришел от имени своего друга Михайского, человека со связями и орденами, директора важного оборонного предприятия, которому молодой наглый бизнесмен впарил некачественные компьютеры, нанося, таким образом, ущерб обороноспособности страны. И Михайский это подтвердит. Теперь, после второго звонка, это ясно.
Поползут сплетни, фирма тут же погорит, заказчик ведь разбираться не будет, заказчик пуглив и охоч до сплетен, нынче слухи о том, что ты кинул клиента, все равно что аморалка на комсомольском собрании в прежние времена…
Да и вообще милицию звать нельзя, это Шакуров усвоил очень хорошо на чужом опыте. Бандюки за свои полторы тысячи хоть работать будут, а менты вцепятся, все до последнего цента высосут, и тебе же по почкам навешают, чтобы не трепыхался.
Шакуров механически перекинул через руку летний плащ, потушил свет и спустился на черную, раскрашенную цветными квадратиками окон улицу. Только тут он вспомнил, что, кажется, не выключил компьютер.
Это так его расстроило, что он поднялся обратно в кабинет. Компьютер был, однако, выключен — Шакуров вспомнил, что он вырубил ток, не выйдя из программы. В кабинете он вдруг набрал еще один номер.
— Алло, Гоша, это ты? А Валера где? — Валера в Тольятти.
— Как в Тольятти?!
— Так. Ему Матвеич сделал машину, только за ней в Тольятти надо было ехать. Вот он и поехал. — И когда он будет? — Не знаю, может, завтра, может, послезавтра.
— Что-нибудь передать?
Шакуров растерянно положил трубку.
Валера вернулся из Тольятти в пять вечера на следующий день. Новенькая «шестерка» вишневого цвета въехала во двор, где стоял обычный грузовичок-фургончик, — Гошка только что возил в нем мороженое в кафе «Марина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Валерий выслушал это рассуждение молча и спросил: — Когда будем подписывать?
— Да хоть завтра.
— Завтра я не могу, — сказал Валерий, — завтра я в Тольятти еду.
— Зачем?
— За «шестеркой». Договорился я с одним типом, он мне продает «шестерку» ниже отпускной цены, они там получают их со скидкой. Только ехать за ней надо самому. — Вот как? — удивился Иванцов.
— Поздравляю.
Валерий сам себя поздравлял. Это было невероятно. У него еще волосы как следует после лагеря не отросли — а вон, гля! Кооператив, товарищество, «шестерка». Жизнь, господа, прекрасна!
Глава 3
В тот день Саша Шакуров приехал на работу поздно: фирма заказала партию серверов, и Шакуров мотался в Шереметьево растаможивать груз. Растаможивание выразилось во взятке, данной улыбчивому молодому человеку в погонах. После этого Шакуров сам погрузил один из серверов в пикапчик и поехал к одному важному клиенту, который еще вчера звонил и интересовался, где заказанная им аппаратура.
Поэтому Шакуров явился в фирму часа в два.
Едва он запарковал машину у подъезда и вошел внутрь, как двое мужчин, с самого утра сидевших с безразличным видом в вишневом «Вольво» за углом, снялись с тормоза и тихо встали за «Волгой».
Один из мужчин, постарше, был одет в темно-серый двубортный костюм, на другом были джинсы и кожаная куртка. Вместе их вполне можно было принять за шефа и его водителя. Несмотря на то, что добротные кожаные туфли двубортного имели чуть ли не двухсантиметровый каблук, он был заметно ниже своего спутника. Двубортный справился, где можно найти шефа, и на вопрос «зачем?» туманно ответствовал, что они уже звонили из города Иванова на предмет того, не заинтересуется ли фирма обменом компьютеров на ивановский ситчик.
Через пять минут парочка стояла на пороге крошечного кабинета Шакурова. Тот бы погружен в творческий процесс: сочинял факс в Лондон. Шакуров мигом отставил компьютер и вышел из-за стола навстречу посетителям.
— Чем могу служить…
И почему-то тут же осекся.
Двубортный как ни в чем не бывало радушно извлек из кармана визитку, на которой было оттиснуто: «Топаз». Рыжиков Валентин Семенович. Директор по маркетингу».
Однако вслед за этим Валентин Семенович повел себя странно. Вместо того чтобы изложить свое дело, как подобает потенциальному партнеру, а тем более приехавшему из Иванова бизнесмену-провинциалу, он немедленно развалился в кресле, задрал тощие ноги на стол и проговорил, неприятно улыбаясь и обнажая редкие желтые зубы:
— Мы от Михайского. Жалуется, что вы ему дерьмо впарили вместо компьютеров.
Шакуров слегка побледнел. Михайский заведовал крупной фирмой, потребовал непременно «Расаrd Веll» белой сборки. Шакуров лично устанавливал железо, лучшего программиста послал…
— Это какое-то недоразумение, — сказал Шакуров, — впрочем, разрешите, я позвоню?
И на память — память у него была отличная — набрал номер телефона Михайского. Тот, по счастью, оказался еще на работе.
— Владимир Федорович, это Шакуров. У вас, кажется, проблемы с компьютерами?
— Да. — Владимир Федорович, не стоит волноваться. Я сейчас же пошлю Колю. Скорее всего это вирус — кто-нибудь принес зараженную дискету…
— Это не вирус.
— Но помилуйте, откуда вы знаете? — рассердился Шакуров.
— Это не вирус, Саша, это…
И вдруг связь оборвалась: Шакурову показалось, что на другом конце провода кто-то вырвал из рук Михайского трубку и швырнул ее на рычаг.
Шакуров медленно выпрямился и в недоумении вперил глаза в посетителя, впервые вглядываясь в него повнимательней.
Но глядеть, по правде говоря, было не на что: природа не одарила Валентина Семеновича романтической внешностью.
Директору по маркетингу фирмы «Топаз» стукнуло лет тридцать пять; его продолговатое лицо в форме кабачка украшали редкие, как вытоптанный газон, брови, и на выбритом до синевы подбородке темнели два или три свежих пореза.
Несмотря на отлично пошитый костюм, Шакуров заметил опытным взглядом комсомольского работника, что конечности Валентина Семеновича были несколько тощи, пузо же, наоборот, выдавалось вперед среднеазиатской дыней.
Единственной примечательной деталью во внешности Рыжикова был редкий и странный недостаток: одно его ухо было явно меньше другого. Рыжиков тщательно зачесывал жидкие волосы вперед и всегда смотрел на собеседника боком, но волосы у него были жидкие, и поэтому странная прическа не только не скрывала разновеликость ушей, но, напротив, привлекала к ней внимание.
— Штраф надо платить, деточка, — сказал, нагло улыбаясь, Валентин Семенович, — за некачественную работу.
— Вы что, издеваетесь? Если каждый начнет просить у меня деньги за то, что я ставлю аппаратуру, так никаких денег не хватит! Поехали к Михайскому, плохие компьютеры — поставлю новые, а если он с жиру бесится…
— А штраф не Михайскому, — пояснил Валентин Семенович, — штраф нам, — и опять постучал пальцем по визитке с золотым обрезом. — Объединению «Топаз».
И только тут до Шакурова наконец дошло, хотя он был человеком сообразительным и должен был догадаться пораньше.
— Так вы — мафия? — с интересом спросил Шакуров.
Валентин Сергеевич безразлично пожал плечами.
— А почему я должен вам платить?
— А за что государству платишь? За охрану.
— А если я вас выкину в окошко?
— Ну, — сказал Валентин Сергеевич, более известный в определенных кругах под кличкой Рыжий, из-за фамилии, — ну ты, парень, даешь! Влипнешь же. Представь себе, что Михайский, например, начнет жаловаться, что Шакуров-де задержал ему поставки, крутил деньги, а потом продал дерьмо. И отказался исправлять. Да и жена у тебя, Александр Ефимович, красивая…
Шакуров сидел, ошеломленный и раздавленный. Еще вчера он ужинал вместе с Валерием и Юрием Сергеевичем, и Валерий, смеясь, рассказывал, как набил рэкетирам морду. Но эти были совсем не теми рэкетирами, о которых говорил Валерий. Больше всего Шакурова выбил из колеи звонок к Михайскому. Михайский был одним из самых крупных его клиентов — Шакуров все коленки себе протер, вымаливая этот заказ, — с Михайским шли переговоры на поставку новой партии, и, главное, Михайский возглавлял государственное, более того, как бы закрытое учреждение, бывший почтовый ящик. Если эти люди добрались до Михайского, то…
Рыжий скалился, наблюдая за лицом Шакурова. Тот растерялся, словно девка, с которой проезжий мотоциклист сорвал трусики. Это было в кайф. Ради таких моментов Рыжий и жил.
— С тебя тысяча «зеленых», — вкрадчиво проворковал Рыжий. — В месяц, Александр Ефимович. Фирма берет на себя все обязательства по страхованию твоего бизнеса, а также функции арбитражного суда, налоговой инспекции и твоей маленькой частной армии в случае разборки с конкурентами.
— Убирайтесь, — сказал Шакуров. Голос прозвучал сипло и неубедительно.
В следующую секунду доселе бессловесный громила, схватив Шакурова за волосы, ткнул его мордой в рассыпавшиеся по столу бумаги, словно шкодливого котенка в собственное дерьмо, а Рыжий выхватил из кармана самый настоящий пистолет и приставил к виску бизнесмена.
— Ты, фраер, — сказал Рыжий, — я не уборщица, чтобы убираться, понял? Я тебе яйца повыдергаю. Уши пообрезаю за такие словечки и на завтрак съем. Хочешь живым быть — завтра сиди в этом кабинете с полутора тысячами «зеленых». Еще раз скажешь «убирайся» — будешь платить две тысячи. Все.
Посетители повернулись и исчезли за дверью кабинета.
Саша Шакуров сидел в кабинете минут пять, не шевелясь, словно его уже застрелили. Как всегда в минуты неожиданного кризиса, он совершенно потерял способность думать, и теперь понемногу она у него восстанавливалась. Все, кто ни сталкивался с Шакуровым, хвалили его за предусмотрительность: Шакуров славился умением просчитывать двенадцать вариантов на три хода вперед. Но необыкновенное это умение было на самом деле защитной реакций перед главной слабостью Шакурова: всякий неожиданный поворот событий, а тем более эмоциональный толчок, оставлял его беспомощным, как гуся на льду. Зная за собой эту беду, Шакуров рано стал высчитывать и вычислять, чтобы никакое будущее не застало его врасплох; это помогало, но не тогда, когда били по морде.
Шакуров посидел минут пять, а потом пододвинул к себе клавиатуру и принялся дописывать факс в Лондон, который сочинял до прихода бандитов. Он очень хорошо помнил, что надо было писать, и пальцы его плясали по клавиатуре сами собой; трудно сказать, что двигало Шакуровым. Возможно, какое-то странное желание защититься или уверить себя, что ничего не произошло, — вот, можно все так же писать факс, можно его и отправить…
И, главное, выход существовал — он был давно обговорен и обеспечен.
Но факс сочинился очень быстро. Шакуров вывел его на принтер, подписал и опять сел, обхватив голову руками.
Наконец, оправив галстук и улыбнувшись, Шакуров набрал телефон и попросил к телефону Юрия Сергеевича.
— Юрий Сергеевич, — сказал он, поздоровавшись, — помните, вы меня как-то представляли Степану Михайловичу?
Степан Михайлович был зятем Юрия и работал начальником отдела в КГБ.
— Да-да.
— Он позволил обратиться к нему, если у меня будут сложности…
— Тебе не стоит это делать, — сказал Юрий.
—Но… — Степан в командировке.
— Но, быть может, вы мне посоветуете…
Юрий помолчал, а потом сказал: — У Степана сейчас некоторые проблемы. Его отдел реорганизовывают. Извини, Саша.
И в трубке послышались частые гудки.
Почти три минуты Шакуров приходил в себя, а потом опять набрал телефон Михайского. На работе того уже не было. Через полчаса Шакуров дозвонился ему домой. — Владимир Федорович, это Шакуров. Я по поводу этих неполадок… Я бы не мог к вам заехать сегодня или завтра? — Этого не стоит делать, Саша. Кстати, если наше недоразумение благополучно разрешится, у меня есть для тебя еще заказ.
Шакуров положил трубку. Позвонить в милицию? А потом что? Шакуров вдруг сообразил, что милиции разноухий господин Рыжиков не по зубам, потому что господин Рыжиков внятно объяснит, что никаких денег он не вымогал, а пришел от имени своего друга Михайского, человека со связями и орденами, директора важного оборонного предприятия, которому молодой наглый бизнесмен впарил некачественные компьютеры, нанося, таким образом, ущерб обороноспособности страны. И Михайский это подтвердит. Теперь, после второго звонка, это ясно.
Поползут сплетни, фирма тут же погорит, заказчик ведь разбираться не будет, заказчик пуглив и охоч до сплетен, нынче слухи о том, что ты кинул клиента, все равно что аморалка на комсомольском собрании в прежние времена…
Да и вообще милицию звать нельзя, это Шакуров усвоил очень хорошо на чужом опыте. Бандюки за свои полторы тысячи хоть работать будут, а менты вцепятся, все до последнего цента высосут, и тебе же по почкам навешают, чтобы не трепыхался.
Шакуров механически перекинул через руку летний плащ, потушил свет и спустился на черную, раскрашенную цветными квадратиками окон улицу. Только тут он вспомнил, что, кажется, не выключил компьютер.
Это так его расстроило, что он поднялся обратно в кабинет. Компьютер был, однако, выключен — Шакуров вспомнил, что он вырубил ток, не выйдя из программы. В кабинете он вдруг набрал еще один номер.
— Алло, Гоша, это ты? А Валера где? — Валера в Тольятти.
— Как в Тольятти?!
— Так. Ему Матвеич сделал машину, только за ней в Тольятти надо было ехать. Вот он и поехал. — И когда он будет? — Не знаю, может, завтра, может, послезавтра.
— Что-нибудь передать?
Шакуров растерянно положил трубку.
Валера вернулся из Тольятти в пять вечера на следующий день. Новенькая «шестерка» вишневого цвета въехала во двор, где стоял обычный грузовичок-фургончик, — Гошка только что возил в нем мороженое в кафе «Марина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34