– Входи, входи...
Голос крупного мужчины лет пятидесяти двух-трех, атлетическую фигуру которого уже покрыл заметный слой жира, был тягучим, теплым и искренним, а его светло-серые глаза на твердом, будто высеченном лице выглядели честными, открытыми и ничего не боящимися. Этот человек, как хорошо было известно Тиду, помимо абсолютной решимости, обладал настолько острым и быстрым умом, что, безусловно, добился бы блестящих успехов на любом избранном им поприще, не важно, будь то частный бизнес, промышленность или даже государственная служба. Но его сердце, увы, неизвестно почему, принадлежало только сфере городского управления. Пауэла интересовало только восстановление по тем или иным причинам пришедших или приходящих в упадок провинциальных городков, «пробуждение» живительных сил их вконец отчаявшихся жителей. А то, что ему приходится жить в эпоху, когда преданность делу, даже самому благородному и святому, оплачивается, мягко говоря, недостойно, – это не его вина. Впрочем, Тид Морроу давным-давно понял, что его друг-начальник Пауэл ни за что на свете не бросит начатое дело. Даже если ему за это не заплатят и ломаного гроша!
Пауэл, радушно улыбаясь, провел Тида в узкую гостиную с высоким потолком, довольно уродливой арендной мебелью, мрачными обоями темно-коричневого цвета, зияющей «глазницей» пустого, неиспользуемого камина... Марсия, старшая из двух дочерей Деннисона, сидела в обшарпанном кресле, поджав под себя одну ногу, с раскрытой книжкой на коленях. Ей было двадцать три. Она одна вела их скромное хозяйство – занималась покупками, готовила еду. И все это помимо того, что пять дней в неделю по утрам преподавала машинопись в местной школе секретарей. И хотя самому Пауэлу Деннисону конечно же не составляло бы никакого труда подыскать для нее неплохую работу на полставки в администрации города, это было одной из тех вещей, на которые он никогда в жизни не пошел бы. Ни при каких условиях!
Марсия, изящная блондинка, с тонкими решительными губами, светло-серыми, как у отца, глазами и подчеркнутым спокойствием, никогда, ни разу не проявляла как-либо явную неприязнь к Тиду, и тем не менее он постоянно ее чувствовал. И еще, где бы Марсия ни находилась, всегда создавалось впечатление, будто она только и ждет, что туда вот-вот нагрянет целая толпа журналистов и начнет снимать ее для обложек самых модных журналов. Хотя он твердо знал: болезненным тщеславием эта девушка не страдала. Более того, ему всегда казалось, что именно такими, как Марсия, наверное, были женщины древних викингов. Мягкая природная грация скрывала явную мощь ее бедер и чресла настоящей львицы. Она сидела в кардигане из тонкой кашмирской шерсти, что было не совсем удачным выбором, поскольку желтоватый оттенок ткани несколько затушевывал блеск ее волос.
Темноволосая и безусловно яркая восемнадцатилетняя Джейк, вторая дочь Деннисона, которая не без оснований считалась любимицей Пауэла прежде всего потому, что очень напоминала его покойную жену, была девушкой совершенно иного типа: пухлые широкие губки, густая копна разметавшихся во все стороны темных волос, глаза, полные восторженного ожидания своего героя, еще не до конца созревшее женское тело... Одетая в облегающие темно-синие джинсы и тенниску с короткими рукавами, она лежала на полу, читая газету, и, когда Тид вошел, немедленно вскочила и подбежала к нему с сияющими глазами, радостной, хотя и чуть смущенной улыбкой на губах.
– Тид, Тид, как же хорошо, что ты пришел! Ведь сегодня твой день рождения! – воскликнула она, хватая его за руку.
Он сразу же почувствовал, как к его плечу прижалась сначала ее нежная щека, а затем ее маленькие, твердые, еще совсем девичьи груди, и вдруг ощутил внезапный прилив радостного, по-своему даже блаженного чувства: значит, кто-то все-таки помнит!
– А знаешь, мы приготовили для тебя торт! – объявила Джейк, заглядывая ему прямо в глаза.
Марсия чуть заметно улыбнулась:
– Под ее поистине чудовищным давлением. Я, как могла, убеждала ее, что тебе он совсем не нужен. Но Джейк даже слушать ничего не пожелала. Упрямо стояла на своем.
Тид выдержал ее ровный внимательный взгляд.
– Да, но он мне очень даже нужен. Так что я искренне вам за него признателен.
– Я бы и сама его сделала, но у меня пока не получается. Точнее говоря, получается, но почему-то просто чудовищно ужасно. – Джейк с сожалением пожала плечами.
– Девочки, я скоро верну его вам. Минут через десять, не больше, – сказал дочерям Пауэл. – Пошли в кабинет, Тид. Мне надо тебе кое-что показать.
Тид давным-давно подозревал, что Пауэл лелеет определенные надежды породниться с ним через его женитьбу на Марсии. И хотя насчет личной жизни Тида у Деннисона конечно же не было ни малейших иллюзий, наверное, он все-таки надеялся, что, став семейным человеком, тот со временем остепенится. Разумеется, в немалой степени этому способствовала твердая вера в надежность и благоразумие его дочери Марсии.
Пауэл Деннисон плотно прикрыл дверь своего небольшого кабинета и ткнул пальцем в сторону открытого сигарного ящичка на письменном столе:
– Угощайся, Тид. Чувствуй себя как дома.
– Спасибо, но я же не курю сигар. Мне казалось, ты знаешь, Пауэл.
Деннисон загадочно улыбнулся:
– Знаю, конечно, но сначала внимательно посмотри, что там внутри.
Тид глянул в открытую коробку. Одной сигары там уже не хватало, и через образовавшуюся пустоту виднелась привычная зелень американских долларов. Он нерешительно вынул еще несколько сигар из верхнего ряда.
– Не трудись, Тид, – остановил его Пауэл Деннисон. – Я лично все тщательно пересчитал и положил обратно. Там ровно пять тысяч долларов. Сегодня утром я зашел в офис, чтобы кое-что доделать, и... и увидел это на моем письменном столе. В коричневой обертке, на которой карандашом было написано мое имя.
На лице Тида появилась широкая довольная ухмылка.
– Значит, мы все-таки заставили их волноваться!
– Выглядит все это откровенно грубым, но... но при этом, согласись, довольно ловким. Никаких следов, никаких доказательств... Никаких счетов, никаких расписок, никаких требований или даже просьб. Вообще ничего! Я просто должен молча положить эти бабки в свой карман, только и всего. И тем самым плавно оказаться у них на крючке!
Тид неторопливо провел указательным пальцем по краю коробки.
– Как же приятно будет вернуть все это законным владельцам!
– Да, я был уверен, тебе это понравится, Тид.
– Отправлюсь туда завтра же утром.
– Что ж, отлично, – произнес Пауэл тоном, означавшим, что вопрос закрыт и не требует дальнейших обсуждений... Затем выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда маленький сверточек в аккуратной яркой обертке и протянул его Тиду. – А это тебе от Деннисонов.
– Ну зачем, Пауэл? Вам совсем не обязательно было...
– Совсем не обязательно? Нам? Ты, наверное, шутишь, Тид! Ладно, давай иди в гостиную и открывай его там. Там, где это будут видеть мои девочки. Надеюсь, ты догадался не поужинать?
– Да, догадался.
– Это хорошо. Марсия будет очень довольна. А то она сильно переживала. Боялась, тебе не придется оценить ее старание. Ну а я тем временем приготовлю нам по паре отличных коктейлей. Специально для тебя, Тид. В честь твоего дня!
Не сговариваясь, они решили перенести «торжественный» ужин из более чем мрачной столовой на ярко освещенную кухню. Все еще не распакованный подарок лежал рядом с тарелкой именинника. Как только все расселись вокруг круглого стола, из соседней комнаты раздался громкий призывный крик Джейк. Марсия тут же выключила верхний свет, и в кухню был внесен торт с горящими на нем свечами. Тид набрал в легкие как можно больше воздуха и одним мощным выдохом постарался задуть все тридцать одну свечу. Но одна все-таки «устояла» и трепетно замерцала в темноте. Гарсия снова включила верхний свет, и все невольно заморгали от внезапно вернувшейся яркости... Тид развернул сверточек с подарком. В нем оказалась серебряная зажигалка. Очень и очень хорошая! И дорогая! Внимательно осмотрев ее, Тид вынул из кармана свою старую, потрепанную зажигалку, перегнулся через свой стул и, все-таки чуть поколебавшись, небрежным жестом молча выбросил ее в металлическую мусорную корзину, стоявшую под раковиной умывальника.
Марсия тихо подошла к нему, положила руку ему на плечо и, наклонившись, нежно поцеловала в щеку.
– С днем рождения, Тид! – Губы у нее были прохладные и мягкие.
Джейк тоже подошла к нему, но с другой стороны.
– С днем рождения, Тид! – торжественным тоном произнесла она, но голос у нее при этом заметно дрожал, а с глазами явно творилось что-то неладное. Ее руки обвились вокруг его шеи, внезапно набухшие губы с неожиданно страстной силой впились в его губы...
Тид тут же понял, что это совсем не тот поцелуй, которым обычно поздравляют друзей с днем рождения, что он слишком интимный, слишком уж затянувшийся и что этот поцелуй может полностью разрушить создавшуюся добрую, дружескую атмосферу. Ему надо немедленно прекратить его, но прекратить таким образом, чтобы никто не успел догадаться...
Он мягко, но с силой отодвинул девушку от себя. Заметившая все это Марсия нервно хихикнула. Джейк выпрямилась, в упор на него посмотрела, причем все с тем же необычным выражением в глазах.
– Может, тебе лучше пойти спать, Джейк? – чересчур игривым тоном поинтересовался Пауэл.
Марсия не сводила с них внимательных, все подмечающих глаз.
– Да, наверное, – как ни в чем не бывало, совершенно невинным тоном согласилась Джейк, однако не отводя пристального взора от Тида. – Завтра ведь рано утром в школу, разве нет? А на торте слишком уж много этих чертовых свечей, разве нет? Зато...
– Джейк! – резко перебил ее отец.
Она демонстративно разболтанно-вихляющей походкой пошла к кухонной двери, на секунду остановилась в проходе, вызывающе посмотрела на них, затем подчеркнуто скромно опустила глаза и смиренным тоном произнесла:
– Спокойной вам всем ночи.
Пока окончательно не стих скрип лестничных ступенек и громко не хлопнула дверь ее спальни, никто не произнес ни слова.
– Да, трудная девочка, ничего не скажешь, – тяжело вздохнул Пауэл.
Марсия поставила локти на стол, опустила на сжатые кулачки головку.
– Ей кажется, что она в тебя влюблена, Тид, – пояснила Марсия. – В последнее время Джейк сама не своя. Раньше с ней такого не происходило.
«Хорошо, что все наконец-то стало явным и открытым», – с огромным облегчением подумал Тид.
– Да, меня это ставит не в самое удобное положение, – отозвался он.
– Я знаю, знаю, – кивнула Марсия.
– При чем здесь неудобное положение? Что это еще за неудобное положение? – требовательно поинтересовался Пауэл.
– Папа, ну неужели тебе не ясно? Неужели ты ничего не замечаешь? – нетерпеливо заметила Марсия. – Если он смеется над ней или говорит с ней слишком строго, она тут же делает что-то ужасно глупое или ужасно нелепое. Если же он, наоборот, поступает так, что ей кажется, будто он ее поощряет, она делает то же самое, только еще хуже! Пока у нее не пройдет это, Тиду придется все время ходить по острию бритвы.
Тид, полуобернувшись, бросил на нее короткий, полный искренней признательности взгляд.
– Ладно, осталось совсем немного до окончания школы. Летом она будет работать в лагере, ну а потом, в сентябре, уедет в колледж, – попытался успокоить их Пауэл.
– Папа, для нас от октября до июня всего несколько коротких месяцев, а для Джейк – все равно что несколько долгих лет.
– Хорошо, хорошо, я с ней поговорю... Завтра же, – тяжело вздохнув, пообещал отец.
– Нет, нет, ради бога, не надо, папа, а то будет еще хуже! – воскликнула Марсия.
Позже, когда вся посуда была перемыта и поставлена на место, Пауэл Деннисон, кашлянув, сделал очередную из своих неуклюжих попыток «как бы случайно» оставить Тида и Марсию вдвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Голос крупного мужчины лет пятидесяти двух-трех, атлетическую фигуру которого уже покрыл заметный слой жира, был тягучим, теплым и искренним, а его светло-серые глаза на твердом, будто высеченном лице выглядели честными, открытыми и ничего не боящимися. Этот человек, как хорошо было известно Тиду, помимо абсолютной решимости, обладал настолько острым и быстрым умом, что, безусловно, добился бы блестящих успехов на любом избранном им поприще, не важно, будь то частный бизнес, промышленность или даже государственная служба. Но его сердце, увы, неизвестно почему, принадлежало только сфере городского управления. Пауэла интересовало только восстановление по тем или иным причинам пришедших или приходящих в упадок провинциальных городков, «пробуждение» живительных сил их вконец отчаявшихся жителей. А то, что ему приходится жить в эпоху, когда преданность делу, даже самому благородному и святому, оплачивается, мягко говоря, недостойно, – это не его вина. Впрочем, Тид Морроу давным-давно понял, что его друг-начальник Пауэл ни за что на свете не бросит начатое дело. Даже если ему за это не заплатят и ломаного гроша!
Пауэл, радушно улыбаясь, провел Тида в узкую гостиную с высоким потолком, довольно уродливой арендной мебелью, мрачными обоями темно-коричневого цвета, зияющей «глазницей» пустого, неиспользуемого камина... Марсия, старшая из двух дочерей Деннисона, сидела в обшарпанном кресле, поджав под себя одну ногу, с раскрытой книжкой на коленях. Ей было двадцать три. Она одна вела их скромное хозяйство – занималась покупками, готовила еду. И все это помимо того, что пять дней в неделю по утрам преподавала машинопись в местной школе секретарей. И хотя самому Пауэлу Деннисону конечно же не составляло бы никакого труда подыскать для нее неплохую работу на полставки в администрации города, это было одной из тех вещей, на которые он никогда в жизни не пошел бы. Ни при каких условиях!
Марсия, изящная блондинка, с тонкими решительными губами, светло-серыми, как у отца, глазами и подчеркнутым спокойствием, никогда, ни разу не проявляла как-либо явную неприязнь к Тиду, и тем не менее он постоянно ее чувствовал. И еще, где бы Марсия ни находилась, всегда создавалось впечатление, будто она только и ждет, что туда вот-вот нагрянет целая толпа журналистов и начнет снимать ее для обложек самых модных журналов. Хотя он твердо знал: болезненным тщеславием эта девушка не страдала. Более того, ему всегда казалось, что именно такими, как Марсия, наверное, были женщины древних викингов. Мягкая природная грация скрывала явную мощь ее бедер и чресла настоящей львицы. Она сидела в кардигане из тонкой кашмирской шерсти, что было не совсем удачным выбором, поскольку желтоватый оттенок ткани несколько затушевывал блеск ее волос.
Темноволосая и безусловно яркая восемнадцатилетняя Джейк, вторая дочь Деннисона, которая не без оснований считалась любимицей Пауэла прежде всего потому, что очень напоминала его покойную жену, была девушкой совершенно иного типа: пухлые широкие губки, густая копна разметавшихся во все стороны темных волос, глаза, полные восторженного ожидания своего героя, еще не до конца созревшее женское тело... Одетая в облегающие темно-синие джинсы и тенниску с короткими рукавами, она лежала на полу, читая газету, и, когда Тид вошел, немедленно вскочила и подбежала к нему с сияющими глазами, радостной, хотя и чуть смущенной улыбкой на губах.
– Тид, Тид, как же хорошо, что ты пришел! Ведь сегодня твой день рождения! – воскликнула она, хватая его за руку.
Он сразу же почувствовал, как к его плечу прижалась сначала ее нежная щека, а затем ее маленькие, твердые, еще совсем девичьи груди, и вдруг ощутил внезапный прилив радостного, по-своему даже блаженного чувства: значит, кто-то все-таки помнит!
– А знаешь, мы приготовили для тебя торт! – объявила Джейк, заглядывая ему прямо в глаза.
Марсия чуть заметно улыбнулась:
– Под ее поистине чудовищным давлением. Я, как могла, убеждала ее, что тебе он совсем не нужен. Но Джейк даже слушать ничего не пожелала. Упрямо стояла на своем.
Тид выдержал ее ровный внимательный взгляд.
– Да, но он мне очень даже нужен. Так что я искренне вам за него признателен.
– Я бы и сама его сделала, но у меня пока не получается. Точнее говоря, получается, но почему-то просто чудовищно ужасно. – Джейк с сожалением пожала плечами.
– Девочки, я скоро верну его вам. Минут через десять, не больше, – сказал дочерям Пауэл. – Пошли в кабинет, Тид. Мне надо тебе кое-что показать.
Тид давным-давно подозревал, что Пауэл лелеет определенные надежды породниться с ним через его женитьбу на Марсии. И хотя насчет личной жизни Тида у Деннисона конечно же не было ни малейших иллюзий, наверное, он все-таки надеялся, что, став семейным человеком, тот со временем остепенится. Разумеется, в немалой степени этому способствовала твердая вера в надежность и благоразумие его дочери Марсии.
Пауэл Деннисон плотно прикрыл дверь своего небольшого кабинета и ткнул пальцем в сторону открытого сигарного ящичка на письменном столе:
– Угощайся, Тид. Чувствуй себя как дома.
– Спасибо, но я же не курю сигар. Мне казалось, ты знаешь, Пауэл.
Деннисон загадочно улыбнулся:
– Знаю, конечно, но сначала внимательно посмотри, что там внутри.
Тид глянул в открытую коробку. Одной сигары там уже не хватало, и через образовавшуюся пустоту виднелась привычная зелень американских долларов. Он нерешительно вынул еще несколько сигар из верхнего ряда.
– Не трудись, Тид, – остановил его Пауэл Деннисон. – Я лично все тщательно пересчитал и положил обратно. Там ровно пять тысяч долларов. Сегодня утром я зашел в офис, чтобы кое-что доделать, и... и увидел это на моем письменном столе. В коричневой обертке, на которой карандашом было написано мое имя.
На лице Тида появилась широкая довольная ухмылка.
– Значит, мы все-таки заставили их волноваться!
– Выглядит все это откровенно грубым, но... но при этом, согласись, довольно ловким. Никаких следов, никаких доказательств... Никаких счетов, никаких расписок, никаких требований или даже просьб. Вообще ничего! Я просто должен молча положить эти бабки в свой карман, только и всего. И тем самым плавно оказаться у них на крючке!
Тид неторопливо провел указательным пальцем по краю коробки.
– Как же приятно будет вернуть все это законным владельцам!
– Да, я был уверен, тебе это понравится, Тид.
– Отправлюсь туда завтра же утром.
– Что ж, отлично, – произнес Пауэл тоном, означавшим, что вопрос закрыт и не требует дальнейших обсуждений... Затем выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда маленький сверточек в аккуратной яркой обертке и протянул его Тиду. – А это тебе от Деннисонов.
– Ну зачем, Пауэл? Вам совсем не обязательно было...
– Совсем не обязательно? Нам? Ты, наверное, шутишь, Тид! Ладно, давай иди в гостиную и открывай его там. Там, где это будут видеть мои девочки. Надеюсь, ты догадался не поужинать?
– Да, догадался.
– Это хорошо. Марсия будет очень довольна. А то она сильно переживала. Боялась, тебе не придется оценить ее старание. Ну а я тем временем приготовлю нам по паре отличных коктейлей. Специально для тебя, Тид. В честь твоего дня!
Не сговариваясь, они решили перенести «торжественный» ужин из более чем мрачной столовой на ярко освещенную кухню. Все еще не распакованный подарок лежал рядом с тарелкой именинника. Как только все расселись вокруг круглого стола, из соседней комнаты раздался громкий призывный крик Джейк. Марсия тут же выключила верхний свет, и в кухню был внесен торт с горящими на нем свечами. Тид набрал в легкие как можно больше воздуха и одним мощным выдохом постарался задуть все тридцать одну свечу. Но одна все-таки «устояла» и трепетно замерцала в темноте. Гарсия снова включила верхний свет, и все невольно заморгали от внезапно вернувшейся яркости... Тид развернул сверточек с подарком. В нем оказалась серебряная зажигалка. Очень и очень хорошая! И дорогая! Внимательно осмотрев ее, Тид вынул из кармана свою старую, потрепанную зажигалку, перегнулся через свой стул и, все-таки чуть поколебавшись, небрежным жестом молча выбросил ее в металлическую мусорную корзину, стоявшую под раковиной умывальника.
Марсия тихо подошла к нему, положила руку ему на плечо и, наклонившись, нежно поцеловала в щеку.
– С днем рождения, Тид! – Губы у нее были прохладные и мягкие.
Джейк тоже подошла к нему, но с другой стороны.
– С днем рождения, Тид! – торжественным тоном произнесла она, но голос у нее при этом заметно дрожал, а с глазами явно творилось что-то неладное. Ее руки обвились вокруг его шеи, внезапно набухшие губы с неожиданно страстной силой впились в его губы...
Тид тут же понял, что это совсем не тот поцелуй, которым обычно поздравляют друзей с днем рождения, что он слишком интимный, слишком уж затянувшийся и что этот поцелуй может полностью разрушить создавшуюся добрую, дружескую атмосферу. Ему надо немедленно прекратить его, но прекратить таким образом, чтобы никто не успел догадаться...
Он мягко, но с силой отодвинул девушку от себя. Заметившая все это Марсия нервно хихикнула. Джейк выпрямилась, в упор на него посмотрела, причем все с тем же необычным выражением в глазах.
– Может, тебе лучше пойти спать, Джейк? – чересчур игривым тоном поинтересовался Пауэл.
Марсия не сводила с них внимательных, все подмечающих глаз.
– Да, наверное, – как ни в чем не бывало, совершенно невинным тоном согласилась Джейк, однако не отводя пристального взора от Тида. – Завтра ведь рано утром в школу, разве нет? А на торте слишком уж много этих чертовых свечей, разве нет? Зато...
– Джейк! – резко перебил ее отец.
Она демонстративно разболтанно-вихляющей походкой пошла к кухонной двери, на секунду остановилась в проходе, вызывающе посмотрела на них, затем подчеркнуто скромно опустила глаза и смиренным тоном произнесла:
– Спокойной вам всем ночи.
Пока окончательно не стих скрип лестничных ступенек и громко не хлопнула дверь ее спальни, никто не произнес ни слова.
– Да, трудная девочка, ничего не скажешь, – тяжело вздохнул Пауэл.
Марсия поставила локти на стол, опустила на сжатые кулачки головку.
– Ей кажется, что она в тебя влюблена, Тид, – пояснила Марсия. – В последнее время Джейк сама не своя. Раньше с ней такого не происходило.
«Хорошо, что все наконец-то стало явным и открытым», – с огромным облегчением подумал Тид.
– Да, меня это ставит не в самое удобное положение, – отозвался он.
– Я знаю, знаю, – кивнула Марсия.
– При чем здесь неудобное положение? Что это еще за неудобное положение? – требовательно поинтересовался Пауэл.
– Папа, ну неужели тебе не ясно? Неужели ты ничего не замечаешь? – нетерпеливо заметила Марсия. – Если он смеется над ней или говорит с ней слишком строго, она тут же делает что-то ужасно глупое или ужасно нелепое. Если же он, наоборот, поступает так, что ей кажется, будто он ее поощряет, она делает то же самое, только еще хуже! Пока у нее не пройдет это, Тиду придется все время ходить по острию бритвы.
Тид, полуобернувшись, бросил на нее короткий, полный искренней признательности взгляд.
– Ладно, осталось совсем немного до окончания школы. Летом она будет работать в лагере, ну а потом, в сентябре, уедет в колледж, – попытался успокоить их Пауэл.
– Папа, для нас от октября до июня всего несколько коротких месяцев, а для Джейк – все равно что несколько долгих лет.
– Хорошо, хорошо, я с ней поговорю... Завтра же, – тяжело вздохнув, пообещал отец.
– Нет, нет, ради бога, не надо, папа, а то будет еще хуже! – воскликнула Марсия.
Позже, когда вся посуда была перемыта и поставлена на место, Пауэл Деннисон, кашлянув, сделал очередную из своих неуклюжих попыток «как бы случайно» оставить Тида и Марсию вдвоем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39