Он ассистировал при сотнях подобных «промываний». Успех всегда был сомнительным. Иногда полковнику, удавалось поймать какого-нибудь парня, но приписать одному аппарату причину успеха было нельзя. Скорее просто гипнотическое действие или слабость нервной системы испытуемого, чем прибор. Как медик, доктор отрицал подобного рода фокусы. Он знал, какое разрушающее действие оказывают такие допросы на нервную систему слабых или боязливых натур. Были случаи – и доктор о них великолепно знал, – когда подвергавшиеся допросу при помощи «детектора лжи» и оцененные как стопроцентно лояльные работники час или день спустя оканчивали свою жизнь самоубийством. Но полковник был твердо уверен, что такое самоубийство и есть запоздалое признание вины. Той самой вины, которую он стремился установить с помощью «детектора». Рокк непрерывно раздумывал над тем, как сделать свои допросы еще более действенными. Его работа уже стоила главному управлению многих жертв, и, пожалуй, жертвы будут еще. Но об этом доктор опасался заговаривать. Он получал свои доллары, а остальное – к черту!
Рокк внимательно взглянул на него.
– Я думаю, док, вы вполне созрели для проверки на детекторе!
– Я? – безразлично улыбнулся доктор. – Но тогда вам придется придумать что-нибудь новенькое.
– Я на пару минут выйду на свежий воздух, – сказал полковник, сделав вид, что не заметил иронического замечания доктора. – Оставайтесь здесь, но в подвал не входите. Пусть он еще побудет один на один со своими мыслями.
Полковник вышел. Он не успел подняться по лестнице, как доктор уже поднес к губам свою заветную бутылочку. Виски забулькало, и доктор почувствовал себя значительно лучше.
Хансен принимает приглашение
Хансен откинулся в кресле, подбородок поднял как только мог высоко, глаза закрыл. Так можно было еще терпеть этот проклятый свет. Стал вспоминать весь допрос. Слово за словом, вопрос за вопросом. Хансен был уверен: ошибок нет… Он продержится и дальше, если только полковник не выкинет еще какую-нибудь свою штучку.
Одно было совершенно ясно: полковник охвачен сильным подозрением. И прежде всего он подозревает его, Хансена. Ничего не значит, что в его мельницу попал и Коллинз и все остальные сотрудники Вюрцбургского центра. «Встречались ли вы с сотрудниками из управления госбезопасности Восточной Германии?» Нет, этот вопрос мог быть задан кому угодно. И все же, что они от него хотели, было ясно с самого начала. А «детектор», доктор – блеф, обман…
Он глубоко вдохнул в себя кисловатый воздух подвала и постарался вытянуться в кресле еще больше, подальше от этих ламп. Да, блеф! Только то они знают, что доложил им Коллинз, что было записано в его анкетах. То, что началось тогда в Лейпциге, во время осенней ярмарки.
И перед плотно закрытыми глазами Хансена понеслись картины, одна другой ярче, будто все это было не три года назад, а произошло только вчера.
…Завод послал его в Лейпциг для публичной демонстрации нового сверхскоростного токарного станка. Послали не только как лучшего рабочего. Надеялись, что в шумной напряженной атмосфере ярмарки ему легче будет прийти в себя после смерти Эдит. В тот день, когда Коллинз появился рядом с его станком – как ясно он видит мельчайшие подробности, – один из художников-декораторов захотел повесить поверх рабочей диаграммы станка какой-то плакат. Что-то вроде: «Вперед, к новым грандиозным победам!» Хансен не согласился. «Что за глупости? – сказал он тогда. – Мы агитируем здесь высокой производительностью труда, а не бумажными лозунгами!» Декоратор громко заспорил с ним, но Хансен попросту оттеснил его в сторону и продолжал знакомить посетителей со станком. Вот тогда-то и появился рядом с ним Коллинз. Грузный, мощный человек с веселой улыбкой на губах. Его, конечно, заинтересовала перепалка из-за лозунга, но он и виду не подал. Просто подошел и разговорился с Хансеном, а Хансен был еще сильно возмущен и сказал несколько больше, чем следовало бы. Вечером они договорились встретиться в одном погребке. Это предложил Коллинз.
Хансен вовсе не думал, что совершает ошибку: почему бы и не побеседовать с американцем? Коллинз всем очень интересовался и показал, что обладает некоторыми инженерными познаниями. Хансен и не думал, что Коллинз интересуется не только машинами.
– Посмотреть бы вам наши автоматы! На ярмарке в Ганновере мы устроим целый парад станков.
Хансен только пожал плечами.
– В Ганновер мне трудно попасть. Нужны и время и деньги…
– Все в жизни – это только вопрос денег, времени… Машины, путешествия, люди… – засмеялся Коллинз. – Деньги и время…
– Так-то уж и все в жизни, господин Коллинз?
– Все, абсолютно все! Поверьте мне. Между прочим, я очень заинтересован в хороших рабочих…
Вот так и вылезло шило из мешка, и довольно быстро. Слишком уж Коллинз был уверен в своем знании людских слабостей.
– Не хотите ли приехать ко мне в конце недели? Я приглашаю вас…
Так окончилась их беседа в кабачке.
А потом Хансен вспомнил моложавого лейтенанта, который его долго рассматривал в приемной управления государственной безопасности ГДР. Лейтенант не сразу понял, в чем дело.
– Почему же вы не вылетели сразу же, как и предлагал вам мистер Коллинз? Это было вполне возможно… И не показалось ли вам?
Лоренц мял в нетерпении шапку. Его лицо стало замкнутым.
– Я пришел к вам за советом…
Разговор этот был долгим. Потом они перешли в другое бюро, где с Лоренцом беседовал пожилой серьезный майор. Его глаза смотрели на Лоренца взвешивающе, участливо.
– Если вы возьметесь за это задание, помните: вас ждет длительное одиночество, товарищ Лоренц. Вы сможете полагаться только на себя. Как солдат на передовом посту, – майор помолчал.
Лоренц слушал его, плотно сжав губы. Будет ли он в силах выполнить такое задание? Сможет ли? А майор, будто прочтя его мысли, продолжал:
– Никто вас не упрекнет, товарищ Лоренц, если вы не почувствуете в себе самом достаточно душевных сил.
Майор поднялся. Лоренц, прощаясь, ответил:
– Я скажу вам мое решение завтра.
А на следующий день… На следующий день его принял полковник. Хансен вспомнил его крупную голову с седым ежиком коротко подстриженных волос. Его руку, которую он протянул ему в конце разговора. Это была рука старого рабочего, большая, сильная, на тыльной стороне белые рубцы и шрамы.
– Этих людей, товарищ Лоренц, опасно недооценивать. Это старые гангстеры, опытные шпионы. Грамотные психологи. Среди них есть немало попросту умных людей.
– У рабочего человека тоже, товарищ полковник, есть голова на плечах. И не только для того, чтобы надевать на нее шляпу.
– Так-то так… Но вы направляетесь к ним без специальной подготовки?
– Думаю, что господин, пригласивший меня, займется моим образованием…
И после этих слов для него и началась вторая жизнь. Дорога, на которую он вступил тогда, не была легкой. Но это была та дорога, которую он выбрал тогда, еще в окопах шестой «непобедимой» армии под Сталинградом.
И снова Шукк и Адельгейд
Доктор уже приканчивал свою бутылочку, когда Рокк вновь появился на лестнице, ведущей в погреб. Его подручный, которого он послал для проведения обыска в рабочей комнате Хансена, догнал его у самого подвала. Рокк сделал доктору знак: Хансена можно отпустить. На свежем воздухе Рокк понял, что обычными методами здесь ничего не поделаешь. Доктор тотчас же поспешил в тир, чтобы помочь Хансену отвязаться от вороха электродов и датчиков, которыми они его опутали. Полковник повернулся к своему подручному.
– В чем дело? – спросил он.
Тот протянул ему обе фотографии, которые он нашел в сейфе у Хансена.
– Тут что-то есть, полковник. Это из сейфа заместителя. Всмотритесь в эти фотографии…
Рокк был ошарашен. Едва взглянув на фотографии, Рокк весь подобрался. Глаза его сузились.
– Шукк вместе с этой дамой в сейфе у Хансена! Это действительно интересно…
Протянул фотографии подручному.
– Размножить… Оригиналы обратно в сейф! – Взглянул на часы. – Немедленно установить, кто эта дама. К одиннадцати часам!
Подручный поспешно взбежал по лестнице.
Доктор отвязал Хансена и подал ему пиджак, который Хансен бросил на пол перед тем, как сесть в «кресло пыток».
– Что, Хансен, вогнали вас в пот? – засмеялся доктор. – Вечерком пойдите и напейтесь как следует. Это лучший метод. Злость как рукой снимет.
Хансен удивился.
– Что? Уже все?
– Ну, если вам так понравилось, то мы можем продолжить, – сказал доктор. – Но, боюсь, у полковника есть еще дела.
Рокк вошел в подвал и протянул Хансену его пистолет.
– Ваша проверка окончена. Результат будет известен позднее.
Хансен перебросил пиджак через плечо и направился к выходу из тира. Потом обернулся и сказал:
– Я сожалею, полковник… Был так взволнован, что просто забыл вам сообщить. – Хансен увидел, что Рокк напряженно прислушивается к его словам. Даже у доктора глаза стали круглыми. – Так забыл вам сообщить, что я министр государственной безопасности Германской Демократической Республики. Собственной персоной…
Невесело было на душе у Шукка, когда он вышел на залитые солнцем улицы послеобеденного Вюрцбурга. Со стороны могло показаться, что Шукк бродит просто так, без какой-либо цели. Но это было не так…
Ужас, который он пережил во время вчерашнего налета полковника Рокка, все еще не покинул его. Что он только не передумал, когда началась проверка! Ему казалось, что все было приготовлено для того, чтобы разоблачить его, Шукка. Но когда допрос Хансена затянулся, Шукк и другие наверху поняли это как доброе предзнаменование. И действительно, полковник Рокк «смилостивился». Пегги, Франтишек и Шукк были пропущены через тесты за каких-нибудь несколько минут.
Когда проверка окончилась, Коллинз совсем взбесился. Шукк понимал, что в этом состоянии майор долго не будет находиться. Так оно и вышло. К вечеру майор уже засел за работу, да и сейчас все еще торчит за своим письменным столом. Можно было уверенно сказать, что Вюрцбургский центр ожидает полная реорганизация. В который раз!
Этого как раз и боялся Шукк. Да еще когда он шел в ресторан обедать, к нему подошел связной и «обрадовал»: Шукк должен находиться в известный ему час на известном ему месте. Неожиданное приглашение вызвало головную боль. Так или иначе, а жди неприятностей. Шукк сразу же почувствовал, что ему сорок пять и что жизнь, полная опасностей, уже не для него.
А у входа в парк хохотали девушки в пестрых платьях, и смех их был светел и непринужден. Пожилые дамы сидели на выкрашенных белой краской скамьях и вспоминали прошлое. Залаяла собака. Какой-то господин в вылинявшей на солнце шляпе гордо вышагивал по гравию аллеи. Ну конечно, эти люди могли смеяться, что-то такое вспоминать, разглядывать друг друга, вот так вышагивать по дорожкам парка. Они все еще ждали чего-то от жизни или ничего больше не ждали. Но все они были счастливей его, Шукка, который однажды поверил в то, что можно вести жизнь, полную опасностей, без особого риска, если немного схитрить. И было у Шукка предчувствие, что сегодня ему предъявят счет. И он должен будет платить…
«Выходить из игры нельзя, Шукк!»
Он нашел Адельгейд в тихом закутке городской оранжереи, как раз за фонтаном. Адельгейд задумчиво покачала головой, когда Шукк присел рядом с ней на каменную скамью и озабоченно закурил сигарету.
– Вы нервничаете? – спросила она.
– Это только кажется, – принужденно улыбнулся Шукк.
Адельгейд порылась в сумочке и протянула Шукку конверт.
– Ладно, не будем терять времени. Вот вам ключ.
Шукк невольно отдернул руку. Адельгейд наморщила лоб и быстро вложила конверт в его карман.
– Нам нужна вся картотека, – сказала она твердо. – Переснимите все на микропленку… Нам нужны карточки всех осведомителей, всех агентов и связных, длины волн раций, их местонахождение – словом, все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Рокк внимательно взглянул на него.
– Я думаю, док, вы вполне созрели для проверки на детекторе!
– Я? – безразлично улыбнулся доктор. – Но тогда вам придется придумать что-нибудь новенькое.
– Я на пару минут выйду на свежий воздух, – сказал полковник, сделав вид, что не заметил иронического замечания доктора. – Оставайтесь здесь, но в подвал не входите. Пусть он еще побудет один на один со своими мыслями.
Полковник вышел. Он не успел подняться по лестнице, как доктор уже поднес к губам свою заветную бутылочку. Виски забулькало, и доктор почувствовал себя значительно лучше.
Хансен принимает приглашение
Хансен откинулся в кресле, подбородок поднял как только мог высоко, глаза закрыл. Так можно было еще терпеть этот проклятый свет. Стал вспоминать весь допрос. Слово за словом, вопрос за вопросом. Хансен был уверен: ошибок нет… Он продержится и дальше, если только полковник не выкинет еще какую-нибудь свою штучку.
Одно было совершенно ясно: полковник охвачен сильным подозрением. И прежде всего он подозревает его, Хансена. Ничего не значит, что в его мельницу попал и Коллинз и все остальные сотрудники Вюрцбургского центра. «Встречались ли вы с сотрудниками из управления госбезопасности Восточной Германии?» Нет, этот вопрос мог быть задан кому угодно. И все же, что они от него хотели, было ясно с самого начала. А «детектор», доктор – блеф, обман…
Он глубоко вдохнул в себя кисловатый воздух подвала и постарался вытянуться в кресле еще больше, подальше от этих ламп. Да, блеф! Только то они знают, что доложил им Коллинз, что было записано в его анкетах. То, что началось тогда в Лейпциге, во время осенней ярмарки.
И перед плотно закрытыми глазами Хансена понеслись картины, одна другой ярче, будто все это было не три года назад, а произошло только вчера.
…Завод послал его в Лейпциг для публичной демонстрации нового сверхскоростного токарного станка. Послали не только как лучшего рабочего. Надеялись, что в шумной напряженной атмосфере ярмарки ему легче будет прийти в себя после смерти Эдит. В тот день, когда Коллинз появился рядом с его станком – как ясно он видит мельчайшие подробности, – один из художников-декораторов захотел повесить поверх рабочей диаграммы станка какой-то плакат. Что-то вроде: «Вперед, к новым грандиозным победам!» Хансен не согласился. «Что за глупости? – сказал он тогда. – Мы агитируем здесь высокой производительностью труда, а не бумажными лозунгами!» Декоратор громко заспорил с ним, но Хансен попросту оттеснил его в сторону и продолжал знакомить посетителей со станком. Вот тогда-то и появился рядом с ним Коллинз. Грузный, мощный человек с веселой улыбкой на губах. Его, конечно, заинтересовала перепалка из-за лозунга, но он и виду не подал. Просто подошел и разговорился с Хансеном, а Хансен был еще сильно возмущен и сказал несколько больше, чем следовало бы. Вечером они договорились встретиться в одном погребке. Это предложил Коллинз.
Хансен вовсе не думал, что совершает ошибку: почему бы и не побеседовать с американцем? Коллинз всем очень интересовался и показал, что обладает некоторыми инженерными познаниями. Хансен и не думал, что Коллинз интересуется не только машинами.
– Посмотреть бы вам наши автоматы! На ярмарке в Ганновере мы устроим целый парад станков.
Хансен только пожал плечами.
– В Ганновер мне трудно попасть. Нужны и время и деньги…
– Все в жизни – это только вопрос денег, времени… Машины, путешествия, люди… – засмеялся Коллинз. – Деньги и время…
– Так-то уж и все в жизни, господин Коллинз?
– Все, абсолютно все! Поверьте мне. Между прочим, я очень заинтересован в хороших рабочих…
Вот так и вылезло шило из мешка, и довольно быстро. Слишком уж Коллинз был уверен в своем знании людских слабостей.
– Не хотите ли приехать ко мне в конце недели? Я приглашаю вас…
Так окончилась их беседа в кабачке.
А потом Хансен вспомнил моложавого лейтенанта, который его долго рассматривал в приемной управления государственной безопасности ГДР. Лейтенант не сразу понял, в чем дело.
– Почему же вы не вылетели сразу же, как и предлагал вам мистер Коллинз? Это было вполне возможно… И не показалось ли вам?
Лоренц мял в нетерпении шапку. Его лицо стало замкнутым.
– Я пришел к вам за советом…
Разговор этот был долгим. Потом они перешли в другое бюро, где с Лоренцом беседовал пожилой серьезный майор. Его глаза смотрели на Лоренца взвешивающе, участливо.
– Если вы возьметесь за это задание, помните: вас ждет длительное одиночество, товарищ Лоренц. Вы сможете полагаться только на себя. Как солдат на передовом посту, – майор помолчал.
Лоренц слушал его, плотно сжав губы. Будет ли он в силах выполнить такое задание? Сможет ли? А майор, будто прочтя его мысли, продолжал:
– Никто вас не упрекнет, товарищ Лоренц, если вы не почувствуете в себе самом достаточно душевных сил.
Майор поднялся. Лоренц, прощаясь, ответил:
– Я скажу вам мое решение завтра.
А на следующий день… На следующий день его принял полковник. Хансен вспомнил его крупную голову с седым ежиком коротко подстриженных волос. Его руку, которую он протянул ему в конце разговора. Это была рука старого рабочего, большая, сильная, на тыльной стороне белые рубцы и шрамы.
– Этих людей, товарищ Лоренц, опасно недооценивать. Это старые гангстеры, опытные шпионы. Грамотные психологи. Среди них есть немало попросту умных людей.
– У рабочего человека тоже, товарищ полковник, есть голова на плечах. И не только для того, чтобы надевать на нее шляпу.
– Так-то так… Но вы направляетесь к ним без специальной подготовки?
– Думаю, что господин, пригласивший меня, займется моим образованием…
И после этих слов для него и началась вторая жизнь. Дорога, на которую он вступил тогда, не была легкой. Но это была та дорога, которую он выбрал тогда, еще в окопах шестой «непобедимой» армии под Сталинградом.
И снова Шукк и Адельгейд
Доктор уже приканчивал свою бутылочку, когда Рокк вновь появился на лестнице, ведущей в погреб. Его подручный, которого он послал для проведения обыска в рабочей комнате Хансена, догнал его у самого подвала. Рокк сделал доктору знак: Хансена можно отпустить. На свежем воздухе Рокк понял, что обычными методами здесь ничего не поделаешь. Доктор тотчас же поспешил в тир, чтобы помочь Хансену отвязаться от вороха электродов и датчиков, которыми они его опутали. Полковник повернулся к своему подручному.
– В чем дело? – спросил он.
Тот протянул ему обе фотографии, которые он нашел в сейфе у Хансена.
– Тут что-то есть, полковник. Это из сейфа заместителя. Всмотритесь в эти фотографии…
Рокк был ошарашен. Едва взглянув на фотографии, Рокк весь подобрался. Глаза его сузились.
– Шукк вместе с этой дамой в сейфе у Хансена! Это действительно интересно…
Протянул фотографии подручному.
– Размножить… Оригиналы обратно в сейф! – Взглянул на часы. – Немедленно установить, кто эта дама. К одиннадцати часам!
Подручный поспешно взбежал по лестнице.
Доктор отвязал Хансена и подал ему пиджак, который Хансен бросил на пол перед тем, как сесть в «кресло пыток».
– Что, Хансен, вогнали вас в пот? – засмеялся доктор. – Вечерком пойдите и напейтесь как следует. Это лучший метод. Злость как рукой снимет.
Хансен удивился.
– Что? Уже все?
– Ну, если вам так понравилось, то мы можем продолжить, – сказал доктор. – Но, боюсь, у полковника есть еще дела.
Рокк вошел в подвал и протянул Хансену его пистолет.
– Ваша проверка окончена. Результат будет известен позднее.
Хансен перебросил пиджак через плечо и направился к выходу из тира. Потом обернулся и сказал:
– Я сожалею, полковник… Был так взволнован, что просто забыл вам сообщить. – Хансен увидел, что Рокк напряженно прислушивается к его словам. Даже у доктора глаза стали круглыми. – Так забыл вам сообщить, что я министр государственной безопасности Германской Демократической Республики. Собственной персоной…
Невесело было на душе у Шукка, когда он вышел на залитые солнцем улицы послеобеденного Вюрцбурга. Со стороны могло показаться, что Шукк бродит просто так, без какой-либо цели. Но это было не так…
Ужас, который он пережил во время вчерашнего налета полковника Рокка, все еще не покинул его. Что он только не передумал, когда началась проверка! Ему казалось, что все было приготовлено для того, чтобы разоблачить его, Шукка. Но когда допрос Хансена затянулся, Шукк и другие наверху поняли это как доброе предзнаменование. И действительно, полковник Рокк «смилостивился». Пегги, Франтишек и Шукк были пропущены через тесты за каких-нибудь несколько минут.
Когда проверка окончилась, Коллинз совсем взбесился. Шукк понимал, что в этом состоянии майор долго не будет находиться. Так оно и вышло. К вечеру майор уже засел за работу, да и сейчас все еще торчит за своим письменным столом. Можно было уверенно сказать, что Вюрцбургский центр ожидает полная реорганизация. В который раз!
Этого как раз и боялся Шукк. Да еще когда он шел в ресторан обедать, к нему подошел связной и «обрадовал»: Шукк должен находиться в известный ему час на известном ему месте. Неожиданное приглашение вызвало головную боль. Так или иначе, а жди неприятностей. Шукк сразу же почувствовал, что ему сорок пять и что жизнь, полная опасностей, уже не для него.
А у входа в парк хохотали девушки в пестрых платьях, и смех их был светел и непринужден. Пожилые дамы сидели на выкрашенных белой краской скамьях и вспоминали прошлое. Залаяла собака. Какой-то господин в вылинявшей на солнце шляпе гордо вышагивал по гравию аллеи. Ну конечно, эти люди могли смеяться, что-то такое вспоминать, разглядывать друг друга, вот так вышагивать по дорожкам парка. Они все еще ждали чего-то от жизни или ничего больше не ждали. Но все они были счастливей его, Шукка, который однажды поверил в то, что можно вести жизнь, полную опасностей, без особого риска, если немного схитрить. И было у Шукка предчувствие, что сегодня ему предъявят счет. И он должен будет платить…
«Выходить из игры нельзя, Шукк!»
Он нашел Адельгейд в тихом закутке городской оранжереи, как раз за фонтаном. Адельгейд задумчиво покачала головой, когда Шукк присел рядом с ней на каменную скамью и озабоченно закурил сигарету.
– Вы нервничаете? – спросила она.
– Это только кажется, – принужденно улыбнулся Шукк.
Адельгейд порылась в сумочке и протянула Шукку конверт.
– Ладно, не будем терять времени. Вот вам ключ.
Шукк невольно отдернул руку. Адельгейд наморщила лоб и быстро вложила конверт в его карман.
– Нам нужна вся картотека, – сказала она твердо. – Переснимите все на микропленку… Нам нужны карточки всех осведомителей, всех агентов и связных, длины волн раций, их местонахождение – словом, все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18