С каждым днем след все больше остывает, и соответственно уменьшаются шансы раскрыть преступление. А этому следу уже два года. Кроме того, наша жертва не похожа ни на одну из женщин, пропавших без вести, и ни на одну из тех, кто рожал на островах в том году. Она почти наверняка не местная.
Я понимала, что он прав. В конечном счете, взрослые дяди всегда правы, разве не так?
Гиффорд взглянул на часы.
– Уже почти девять. Ты сегодня дежуришь?
Я кивнула. День предстоял еще тот. Сначала десять консультаций, а после обеда вдобавок два кесаревых сечения. Кроме того, сегодня выписываются Дженет и Тамари Кеннеди.
– Я тоже пойду, – сказал Гиффорд. – А то мистер Стивенсон, наверное, не может понять, куда это я пропал.
Гиффорд был уже на пороге, когда я окликнула его:
– Кенн, что значит аббревиатура KT?
Он обернулся.
– Какая аббревиатура?
– KT. Я обнаружила ее в записях о рождении детей в две тысячи пятом году.
– А, понятно. Я тоже интересовался, что это такое. KT значит «келоидная травма».
– Что-что?
– Этот термин был придуман в нашей больнице. Неудивительно, что он тебе незнаком. Секундочку, дай подумать…
Он прислонился к косяку и, глядя в потолок, задумался. Я наблюдала за ним. Слово «келоид» обозначает плотное разрастание соединительной ткани кожи, которое иногда происходит после травмы или операции. В результате может образоваться очень толстый или слишком рельефный шрам.
Через несколько секунд Гиффорд заговорил:
– Некоторое время назад в нашей больнице проводили исследования. Кажется, этим занимались какие-то студенты-дипломники. Я тогда уезжал и поэтому имею об их работе весьма смутное представление. А, вспомнил. Это своего рода генетическое отклонение, при котором рубцевание разрывов промежности после родов проходит с осложнениями. Поэтому когда такая женщина рожает второго ребенка, то могут возникнуть определенные трудности. Отсюда и термин «келоидная травма», KT.
– Кажется, мне стоит лучше ознакомиться с этой проблемой, – сказала я, испытывая огромное облегчение оттого, что хотя бы эту загадку можно смело вычеркивать из моего списка.
– Я попытаюсь найти для тебя записи, которые велись во время этого исследования, – пообещал Гиффорд и снова повернулся к двери. Но потом остановился и посмотрел на меня через плечо. – Дункан не любит меня, потому что я увел у него девушку, – ухмыльнулся он. – И не одну.
Глава 14
Я возблагодарила Бога, что в то утро у меня не было ни одной свободной минуты. Кроме того, моя работа не из тех, которую можно выполнять, думая о чем-то другом. В течение четырех часов я прослушивала сердцебиение плодов, измеряла кровяное давление, проверяла, не повышено ли содержание сахара в моче, и ощупывала животы на разных стадиях растяжения. Я с серьезным видом обсуждала проблемы раннего отхода вод и недержания мочи на поздней стадии беременности. Я даже ничем не выдала своего отчаяния, когда женщина на тридцать восьмой неделе беременности, ожидающая четвертого ребенка, попросила меня во всех подробностях описать, что испытывает женщина во время сокращений Брэкстона Хикса. «Дорогая, расскажите мне, что же это такое…»
Во время получасового перерыва на обед я купила сэндвич в больничной столовой и, не испытывая особого желания общаться с коллегами, решила съесть его в своем кабинете. Но там на меня тотчас же навалились воспоминания о прошлой ночи, и сэндвич с непрожаренным мясом перестал казаться мне аппетитным. Пытаясь отвлечься от мыслей об окровавленных внутренних органах, я начала думать о Кир-стен Ховик, которая получила смертельные травмы, упав с лошади. Это произошло неподалеку от больницы. Я сама впервые села на лошадь в семь лет и без ложной скромности считаю себя очень хорошей наездницей. Несчастный случай с Кирстен не шел у меня из головы. Конечно, я прекрасно знала, что даже лучшие из наездников не застрахованы от падений и травм, тем более что лошади известны своей непредсказуемостью, но я хотела узнать побольше о том, что произошло. Кто был виноват в столкновении? Кирстен или водитель грузовика? И что вообще известно об этом человеке? Включив компьютер, я вошла в Интернет.
«Шетланд таймс» была не единственной газетой, выходившей на островах, но у нее самый большой тираж. Я быстро нашла интересующий меня вебсайт, ввела данные «Кирстен Ховик» и «Несчастный случай» и нажала «найти». Несколько секунд спустя я уже читала заметку о том, как водитель грузовика, доставлявший продукты в супермаркет, не сбросил скорость, поворачивая на шоссе В9074, и не сумел затормозить, когда прямо перед собой увидел женщину, которая ехала верхом на большой серой лошади. Кирстен была доставлена в больницу, но ее травмы оказались несовместимыми с жизнью. Газета также цитировала старшего ординатора больницы. Его слова были доброжелательными и полными сочувствия. Полиция собиралась открыть дело о неосторожном управлении автомобилем.
Наверняка в последующих выпусках газет было и продолжение этой истории, но оно меня уже не интересовало. Я смотрела на фотографию Кирстен. Подпись под ней сообщала, что эту фотографию сделал во время прогулки муж Кирстен, незадолго до ее смерти. На заднем плане были горы и озеро. Кирстен, в ветровке и грубых ботинках, выглядела очень счастливой. Ее коротко подстриженные волосы были такими же прямыми, как и мои собственные. Когда прошлым вечером мы с Даной рассматривали фотографию в доме Ховика, нас ввела в заблуждение роскошная прическа, сделанная специально к свадьбе, и мы решили, что Кирстен похожа на нашу жертву, с ее длинными вьющимися волосами. Когда Кирстен Ховик умерла, ее волосы были короткими и прямыми. Это окончательно убедило меня в том, что мы с Даной ошибались. Вздохнув, я проверила свой почтовый ящик и выключила компьютер, прежде чем отправляться в операционную.
К шести часам я настолько устала, что вполне могла исполнять главную роль в «Живых мертвецах», но перспектива возвращения домой не казалась мне особенно привлекательной. Я поняла, что скучаю по Дункану. В эти выходные нужно будет попытаться восстановить утраченную в последнее время близость. Можно сесть на паром и отправиться на остров Анст, к его родителям. Наша парусная лодка, «Лазер-2», тоже была там. Мы могли бы походить под парусом и даже поучаствовать в гонках, если в местном яхт-клубе уже открыли летний сезон.
К моему великому облегчению, Дана не звонила. Я еще не знала, что скажу, но твердо решила не выполнять ее просьбу. Женщина, похороненная на моем лугу, была не Кирстен Ховик. Я больше не хотела нарываться на неприятности и, кроме того, дала обещание Дункану. Нужно будет поскорее вернуть рентгеновские снимки, пока никто не узнал, что она мне их давала. Я взяла стопку ведомостей отработанного времени акушерок, которые нужно было проверить и подписать, и начала их просматривать.
Но если мы с Даной ошибались и шли по ложному следу, то почему кто-то пытается запугать меня?
Ручка зависла в воздухе. Не подписав очередную ведомость, я потянулась к своему портфелю и достала зеленую папку.
Я обещала Дункану.
Засунув папку обратно, я закрыла портфель. То, что произошло прошлой ночью, действительно было лишь глупой выходкой какого-то придурка. Гиффорд прав. В маленьких общинах новости распространяются со скоростью лесного пожара. Во время обеденного перерыва я услышала, как в столовой кто-то пробормотал за моей спиной: «Неужели у тебя совсем нет сердца, Найджел?» Следом раздались смешки и сдавленное хихиканье. Я сделала вид, что ничего не слышала, однако поняла, что сотрудники больницы в курсе моих приключений, которые забавляют не только ночного шутника. Я попыталась снова сосредоточиться на ведомостях.
Но ведь этот человек был в твоей комнате. Смотрел на тебя, когда ты спала. Это что, тоже шутка?
Я подписала третью и четвертую ведомость, даже не проверив их.
Они проникли в твой дом, не взломав замки и не разбив ни одного окна. Разве обычный шутник способен на такое?
Отложив ручку, я снова посмотрела на свой портфель.
Я всего лишь хочу окончательно убедиться в том, что наша жертва – не Кирстен Ховик Разве это плохо?
Достав из папки прозрачный черно-белый рентгеновский снимок, я положила его на лист бумаги. Кто-то прошел по коридору мимо моей двери. Я встала из-за стола, собираясь запереть дверь кабинета, и обнаружила, что в сумке нет ключей. Я не придала этому особого значения. Мне было не в новинку забывать ключи дома. Выдвинув ящик стола, я достала запасной комплект и воспользовалась им, после чего вернулась за стол и начала рассматривать снимок. Это была так называемая панорамная рентгенограмма, на которой видны абсолютно все зубы.
В первую очередь следовало сосчитать зубы. По идее, их должно быть тридцать два. У нашей жертвы был тридцать один: пятнадцать верхних и шестнадцать нижних. Справа вверху не хватало одного коренного. Слева вверху на одном из зубов была коронка, а у одного из правых верхних премоляров был искривленный корень. Остальные зубы были ровными и здоровыми, если не считать небольшой, почти незаметной щербинки справа внизу, между нижними премолярами, и нескольких пломб в коренных зубах. Я была уверена, что, даже не будучи стоматологом, смогу квалифицированно сравнить этот снимок с любой другой рентгенограммой.
Зазвонил телефон. Секретарша сообщила, что мне звонит Дана Таллок. Я попросила сказать, что я еще в операционной и перезвоню ей позже.
Взглянув на дверь и лишний раз убедившись, что она заперта, я зашла на интранетовский сайт больницы и попыталась получить доступ к стоматологической документации. Но наткнулась на непредвиденное препятствие. В качестве консультанта я имела доступ практически ко всем материалам, но для того, чтобы открыть папку стоматологического отделения, необходимо было ввести пароль. Я бы позвонила в справочную больницы, если бы не была абсолютно уверена в том, что для получения любой новой информации требуется особое разрешение доктора Гиффорда. Встав из-за стола, я подошла к окну. Его БМВ был на месте. Я достала из шкафа красновато-коричневую папку, засунула туда рентгенограмму и вышла из кабинета.
Недавно открывшееся государственное стоматологическое отделение находилось в отдельном здании на территории больничного комплекса, всего в нескольких минутах ходьбы от нашего корпуса. На мне все еще был костюм хирурга, и я прицепила свой бейджик консультанта на самое видное место, сразу над правым карманом куртки. Теперь оставалось найти не слишком сообразительную и бдительную медсестру.
Толкнув двойные двери, я изобразила на лице лучшую из улыбок, на какую была способна, и направилась к девушке, которая дежурила в приемной. Бейджик сообщал, что ее зовут Ширли. Она не улыбнулась в ответ и вообще, судя по выражению ее лица, не слишком обрадовалась моему приходу.
– Привет! – сказала я. – Мы с вами незнакомы. Меня зовут Тора Гамильтон. – Я развернула свой бейджик так, чтобы ей было удобнее его прочитать, и добавила: – Отделение акушерства и гинекологии. – Потом я попыталась изобразить на лице вежливый интерес и спросила: – Вы тоже новенькая?
Ширли кивнула и сказала:
– Я здесь всего три месяца. – Она говорила с сильным шетландским акцентом.
Я наклонилась к ней и доверительно сообщила:
– Дело в том, что у меня возникла небольшая проблема.
Увидев, что мои слова явно заинтриговали ее, я продолжала:
– Мой предшественник оставил мне кабинет в полном беспорядке, и я сейчас пытаюсь разобраться в этом хаосе. Сегодня я наткнулась на какую-то рентгенограмму, но не нашла никаких указаний на то, кому она принадлежит. Понимаешь, я не хочу, чтобы у доктора Маклина были проблемы, ведь он только недавно ушел на пенсию, и все такое, но ведь нельзя, чтобы рентгеновские снимки валялись просто так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Я понимала, что он прав. В конечном счете, взрослые дяди всегда правы, разве не так?
Гиффорд взглянул на часы.
– Уже почти девять. Ты сегодня дежуришь?
Я кивнула. День предстоял еще тот. Сначала десять консультаций, а после обеда вдобавок два кесаревых сечения. Кроме того, сегодня выписываются Дженет и Тамари Кеннеди.
– Я тоже пойду, – сказал Гиффорд. – А то мистер Стивенсон, наверное, не может понять, куда это я пропал.
Гиффорд был уже на пороге, когда я окликнула его:
– Кенн, что значит аббревиатура KT?
Он обернулся.
– Какая аббревиатура?
– KT. Я обнаружила ее в записях о рождении детей в две тысячи пятом году.
– А, понятно. Я тоже интересовался, что это такое. KT значит «келоидная травма».
– Что-что?
– Этот термин был придуман в нашей больнице. Неудивительно, что он тебе незнаком. Секундочку, дай подумать…
Он прислонился к косяку и, глядя в потолок, задумался. Я наблюдала за ним. Слово «келоид» обозначает плотное разрастание соединительной ткани кожи, которое иногда происходит после травмы или операции. В результате может образоваться очень толстый или слишком рельефный шрам.
Через несколько секунд Гиффорд заговорил:
– Некоторое время назад в нашей больнице проводили исследования. Кажется, этим занимались какие-то студенты-дипломники. Я тогда уезжал и поэтому имею об их работе весьма смутное представление. А, вспомнил. Это своего рода генетическое отклонение, при котором рубцевание разрывов промежности после родов проходит с осложнениями. Поэтому когда такая женщина рожает второго ребенка, то могут возникнуть определенные трудности. Отсюда и термин «келоидная травма», KT.
– Кажется, мне стоит лучше ознакомиться с этой проблемой, – сказала я, испытывая огромное облегчение оттого, что хотя бы эту загадку можно смело вычеркивать из моего списка.
– Я попытаюсь найти для тебя записи, которые велись во время этого исследования, – пообещал Гиффорд и снова повернулся к двери. Но потом остановился и посмотрел на меня через плечо. – Дункан не любит меня, потому что я увел у него девушку, – ухмыльнулся он. – И не одну.
Глава 14
Я возблагодарила Бога, что в то утро у меня не было ни одной свободной минуты. Кроме того, моя работа не из тех, которую можно выполнять, думая о чем-то другом. В течение четырех часов я прослушивала сердцебиение плодов, измеряла кровяное давление, проверяла, не повышено ли содержание сахара в моче, и ощупывала животы на разных стадиях растяжения. Я с серьезным видом обсуждала проблемы раннего отхода вод и недержания мочи на поздней стадии беременности. Я даже ничем не выдала своего отчаяния, когда женщина на тридцать восьмой неделе беременности, ожидающая четвертого ребенка, попросила меня во всех подробностях описать, что испытывает женщина во время сокращений Брэкстона Хикса. «Дорогая, расскажите мне, что же это такое…»
Во время получасового перерыва на обед я купила сэндвич в больничной столовой и, не испытывая особого желания общаться с коллегами, решила съесть его в своем кабинете. Но там на меня тотчас же навалились воспоминания о прошлой ночи, и сэндвич с непрожаренным мясом перестал казаться мне аппетитным. Пытаясь отвлечься от мыслей об окровавленных внутренних органах, я начала думать о Кир-стен Ховик, которая получила смертельные травмы, упав с лошади. Это произошло неподалеку от больницы. Я сама впервые села на лошадь в семь лет и без ложной скромности считаю себя очень хорошей наездницей. Несчастный случай с Кирстен не шел у меня из головы. Конечно, я прекрасно знала, что даже лучшие из наездников не застрахованы от падений и травм, тем более что лошади известны своей непредсказуемостью, но я хотела узнать побольше о том, что произошло. Кто был виноват в столкновении? Кирстен или водитель грузовика? И что вообще известно об этом человеке? Включив компьютер, я вошла в Интернет.
«Шетланд таймс» была не единственной газетой, выходившей на островах, но у нее самый большой тираж. Я быстро нашла интересующий меня вебсайт, ввела данные «Кирстен Ховик» и «Несчастный случай» и нажала «найти». Несколько секунд спустя я уже читала заметку о том, как водитель грузовика, доставлявший продукты в супермаркет, не сбросил скорость, поворачивая на шоссе В9074, и не сумел затормозить, когда прямо перед собой увидел женщину, которая ехала верхом на большой серой лошади. Кирстен была доставлена в больницу, но ее травмы оказались несовместимыми с жизнью. Газета также цитировала старшего ординатора больницы. Его слова были доброжелательными и полными сочувствия. Полиция собиралась открыть дело о неосторожном управлении автомобилем.
Наверняка в последующих выпусках газет было и продолжение этой истории, но оно меня уже не интересовало. Я смотрела на фотографию Кирстен. Подпись под ней сообщала, что эту фотографию сделал во время прогулки муж Кирстен, незадолго до ее смерти. На заднем плане были горы и озеро. Кирстен, в ветровке и грубых ботинках, выглядела очень счастливой. Ее коротко подстриженные волосы были такими же прямыми, как и мои собственные. Когда прошлым вечером мы с Даной рассматривали фотографию в доме Ховика, нас ввела в заблуждение роскошная прическа, сделанная специально к свадьбе, и мы решили, что Кирстен похожа на нашу жертву, с ее длинными вьющимися волосами. Когда Кирстен Ховик умерла, ее волосы были короткими и прямыми. Это окончательно убедило меня в том, что мы с Даной ошибались. Вздохнув, я проверила свой почтовый ящик и выключила компьютер, прежде чем отправляться в операционную.
К шести часам я настолько устала, что вполне могла исполнять главную роль в «Живых мертвецах», но перспектива возвращения домой не казалась мне особенно привлекательной. Я поняла, что скучаю по Дункану. В эти выходные нужно будет попытаться восстановить утраченную в последнее время близость. Можно сесть на паром и отправиться на остров Анст, к его родителям. Наша парусная лодка, «Лазер-2», тоже была там. Мы могли бы походить под парусом и даже поучаствовать в гонках, если в местном яхт-клубе уже открыли летний сезон.
К моему великому облегчению, Дана не звонила. Я еще не знала, что скажу, но твердо решила не выполнять ее просьбу. Женщина, похороненная на моем лугу, была не Кирстен Ховик. Я больше не хотела нарываться на неприятности и, кроме того, дала обещание Дункану. Нужно будет поскорее вернуть рентгеновские снимки, пока никто не узнал, что она мне их давала. Я взяла стопку ведомостей отработанного времени акушерок, которые нужно было проверить и подписать, и начала их просматривать.
Но если мы с Даной ошибались и шли по ложному следу, то почему кто-то пытается запугать меня?
Ручка зависла в воздухе. Не подписав очередную ведомость, я потянулась к своему портфелю и достала зеленую папку.
Я обещала Дункану.
Засунув папку обратно, я закрыла портфель. То, что произошло прошлой ночью, действительно было лишь глупой выходкой какого-то придурка. Гиффорд прав. В маленьких общинах новости распространяются со скоростью лесного пожара. Во время обеденного перерыва я услышала, как в столовой кто-то пробормотал за моей спиной: «Неужели у тебя совсем нет сердца, Найджел?» Следом раздались смешки и сдавленное хихиканье. Я сделала вид, что ничего не слышала, однако поняла, что сотрудники больницы в курсе моих приключений, которые забавляют не только ночного шутника. Я попыталась снова сосредоточиться на ведомостях.
Но ведь этот человек был в твоей комнате. Смотрел на тебя, когда ты спала. Это что, тоже шутка?
Я подписала третью и четвертую ведомость, даже не проверив их.
Они проникли в твой дом, не взломав замки и не разбив ни одного окна. Разве обычный шутник способен на такое?
Отложив ручку, я снова посмотрела на свой портфель.
Я всего лишь хочу окончательно убедиться в том, что наша жертва – не Кирстен Ховик Разве это плохо?
Достав из папки прозрачный черно-белый рентгеновский снимок, я положила его на лист бумаги. Кто-то прошел по коридору мимо моей двери. Я встала из-за стола, собираясь запереть дверь кабинета, и обнаружила, что в сумке нет ключей. Я не придала этому особого значения. Мне было не в новинку забывать ключи дома. Выдвинув ящик стола, я достала запасной комплект и воспользовалась им, после чего вернулась за стол и начала рассматривать снимок. Это была так называемая панорамная рентгенограмма, на которой видны абсолютно все зубы.
В первую очередь следовало сосчитать зубы. По идее, их должно быть тридцать два. У нашей жертвы был тридцать один: пятнадцать верхних и шестнадцать нижних. Справа вверху не хватало одного коренного. Слева вверху на одном из зубов была коронка, а у одного из правых верхних премоляров был искривленный корень. Остальные зубы были ровными и здоровыми, если не считать небольшой, почти незаметной щербинки справа внизу, между нижними премолярами, и нескольких пломб в коренных зубах. Я была уверена, что, даже не будучи стоматологом, смогу квалифицированно сравнить этот снимок с любой другой рентгенограммой.
Зазвонил телефон. Секретарша сообщила, что мне звонит Дана Таллок. Я попросила сказать, что я еще в операционной и перезвоню ей позже.
Взглянув на дверь и лишний раз убедившись, что она заперта, я зашла на интранетовский сайт больницы и попыталась получить доступ к стоматологической документации. Но наткнулась на непредвиденное препятствие. В качестве консультанта я имела доступ практически ко всем материалам, но для того, чтобы открыть папку стоматологического отделения, необходимо было ввести пароль. Я бы позвонила в справочную больницы, если бы не была абсолютно уверена в том, что для получения любой новой информации требуется особое разрешение доктора Гиффорда. Встав из-за стола, я подошла к окну. Его БМВ был на месте. Я достала из шкафа красновато-коричневую папку, засунула туда рентгенограмму и вышла из кабинета.
Недавно открывшееся государственное стоматологическое отделение находилось в отдельном здании на территории больничного комплекса, всего в нескольких минутах ходьбы от нашего корпуса. На мне все еще был костюм хирурга, и я прицепила свой бейджик консультанта на самое видное место, сразу над правым карманом куртки. Теперь оставалось найти не слишком сообразительную и бдительную медсестру.
Толкнув двойные двери, я изобразила на лице лучшую из улыбок, на какую была способна, и направилась к девушке, которая дежурила в приемной. Бейджик сообщал, что ее зовут Ширли. Она не улыбнулась в ответ и вообще, судя по выражению ее лица, не слишком обрадовалась моему приходу.
– Привет! – сказала я. – Мы с вами незнакомы. Меня зовут Тора Гамильтон. – Я развернула свой бейджик так, чтобы ей было удобнее его прочитать, и добавила: – Отделение акушерства и гинекологии. – Потом я попыталась изобразить на лице вежливый интерес и спросила: – Вы тоже новенькая?
Ширли кивнула и сказала:
– Я здесь всего три месяца. – Она говорила с сильным шетландским акцентом.
Я наклонилась к ней и доверительно сообщила:
– Дело в том, что у меня возникла небольшая проблема.
Увидев, что мои слова явно заинтриговали ее, я продолжала:
– Мой предшественник оставил мне кабинет в полном беспорядке, и я сейчас пытаюсь разобраться в этом хаосе. Сегодня я наткнулась на какую-то рентгенограмму, но не нашла никаких указаний на то, кому она принадлежит. Понимаешь, я не хочу, чтобы у доктора Маклина были проблемы, ведь он только недавно ушел на пенсию, и все такое, но ведь нельзя, чтобы рентгеновские снимки валялись просто так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73