Аленка не мучила, но до экстаза доводила.
— А что у тебя с зубами? — спросил он однажды, отвалившись от нее — разгоряченной, с обычной хищной улыбкой на влажном, покрытом мелким бисером пота лице.
Аленка нехотя рассказала, что была у нее большая любовь с Иваном. А когда он узнал, что она забеременела, жениться все равно не захотел, но дал денег на аборт. Пришлось поехать в Тихорецк. Но в один день она не управилась, как рассчитывала. После того, как в ней поковырялся молодой неопытный доктор, у нее открылось кровотечение. Пришлось пролежать в больнице неделю. Отец ее разыскал, и когда она вернулась домой, строгий родитель решил ее наказать построже, в назидание на будущее. А в его понимании строгое наказание могло быть только одно — жестокая порка. Аленка не ожидала такого расклада, хотя и подозревала, что ее пребывание в больнице даром ей не пройдет. Она попыталась сопротивляться, и когда стала уворачиваться от тяжелой отцовской руки, он не рассчитал сил и выбил ей зубы. Потом сам же дал денег на железные. Сказал, что она и так теперь порченая, никто на ней не женится, нечего тратиться на золотые. Димон опять пожалел Аленку, но для себя сразу решил, что в жены ее никогда не возьмет. Он хотел чистую девочку, пускай совсем неопытную, но чтобы он у нее был первым. И еще он хотел, чтобы эта девочка была умной и культурной. Например, учительницей. Или медсестрой. Можно и библиотекарем. Но не продавцом, боже упаси, в магазинах мужики толпами отовариваются водкой да сигаретами, с продавщицами заигрывают. А какая устоит, если целыми днями на нее пялятся посторонние мужики?
Когда в станице появилась новая молоденькая учительница Лена, Димон сразу обратил на нее внимание, но почему-то оробел, столкнувшись с ней впервые нос к носу в магазине. Лена показалась ему очень строгой и неприступной. Она обстоятельно покупала кучу всякой всячины, но продавщица Галя вопреки своему обыкновению не грубила покупательнице, а говорила с ней несколько заискивающим голосом. Еще бы, подумал Димон, это же не малокультурная путевая обходчица Аленка, которая и говорить-то толком не умеет, у нее все предложения состоят из двух слов. А Лена говорила очень вежливо и красиво, Димон прямо заслушался и не сразу опомнился, когда Лена уложила все покупки в объемистую сумку и вышла на улицу.
— Ну чего стал столпом? — неласково взглянула на него продавщица. — Шо тебе надо? Говори скорее, а то я на обед закрываюсь.
У Димона все вылетело из головы, и он для отвода глаз только сигареты и купил, чтобы хоть не выходить из магазина с пустыми руками. В другой раз он бы послал продавщицу куда подальше, но нужно было торопиться, хотелось взглянуть на учительницу еще хоть одним глазком. Он уже слышал о ней много хорошего: и что в клуб на танцы она не ходит, по станице зря не шатается. Народ говорил о ней уважительно. Серьезная девушка, учит детей хорошо, не орет на них, дети ее любят. И хотя она была племянницей мента Володи, к которому у Димона было свое отношение, не любил он бывшего начальника милиции, Димон считал, что это даже к лучшему. Во всяком случае никто из местных раздолбаев не посмеет ее обидеть. Все знали крутой нрав бывшего мента.
Для Димона настали трудные времена. Образ Лены буквально преследовал его. Ее большие серые глаза — внимательные и серьезные, светло-русые длинные волосы напоминали ему русалку из давно забытой детской сказки. Но когда она случайно встречалась на его пути, держалась всегда так отстраненно и независимо, что у него только сердце замирало, заговорить с ней он никак не решался. Тем временем его ближайший друг Сергей Ковальчук, ничего не зная о переживаниях несчастного влюбленного, устроил настоящую осаду, чтобы привлечь внимание Лены. И хотя все его попытки увлечь Лену проваливались на корню, надежды не терял. Он считал — чем настойчивее и наглее атаковать девушку, тем больше шансов заинтересовать ее. И очень удивлялся, что действительность совсем не соответствует его представлениям об ухаживании за девушкой. Она просто стала убегать от него, завидев издали. Димон напротив, старался быть как можно вежливее, но и ему ничего не обламывалось. Он держался так скованно, что Лена даже не догадывалась о его чувствах. Димон по-настоящему страдал. Об Аленке он теперь и думать не мог — противно становилось. Когда она пришла сама и нетерпеливо постучала в окошко халупы, как пренебрежительно называла его «Мечту», он впустил ее, закрыл за ней дверь, и с мрачным видом сразу с порога заявил:
— Ты ко мне больше не ходи.
— Шо на тебя нашло? — удивилась Аленка, потому что считала — все у них хорошо, вон как Димон зверел в ее объятиях, прямо как тигр на нее бросался. Видать, действительно она ему нравилась.
— Не хочу больше. И даже не спрашивай — почему. — Сурово ответил совсем еще недавно бывший ее возлюбленным Димон.
— Та шо с тобой? — не унималась Аленка, не веря своим ушам. — Може, я шо-то не так сделала? Може, обидела тебя чем-то? Тогда извиняюсь.
— Ничего ты мне не сделала. А видеть я тебя больше не хочу. И все — конец базару.
Димон едва не вытолкал ее за дверь и Аленка, заплакав от обиды, ушла сама, лишний раз убедившись, какие же мужики козлы.
Как-то Димон столкнулся с Леной опять в магазине. Она пришла со своей подружкой, учительницей Татьяной. Они обсуждали какое-то школьное мероприятие, которое собирались провести в клубе. Лена рассматривала унылый ассортимент сельмага и грустно сказала:
— Хоть бы раков привезли, что ли…Я так раков люблю, сто лет не ела. Просила дядю Володю наловить, а он их терпеть не может. Говорит — падалью питаются, ему на них даже противно смотреть.
— Попроси Пашку Гасилова, у него отец этих раков ведрами с Ялпужанки домой таскает, — посоветовала Татьяна и засмеялась.
— Ну, Пашка все-таки мой ученик, как-то неудобно, — ответила Лена и купила полкило пряников.
Димон вечером отправился на Ялпужанку и просидел в воде несколько часов, шаря в норах руками, выискивая раков. Дома он поручил матери отварить по известному ей рецепту со всякими травами и пряностями. На следующий день он преодолел свою робость и пошел в клуб, прихватив увесистый мешок с раками.
Лена с Татьяной сидели за кулисами сцены и следили за программой школьного праздника, тихонько переговариваясь о чем-то своем. Они даже раскрыли рты от удивления, когда к ним за кулисы ввалился Димон и весь красный от смущения протянул мешок. Димон от волнения даже забыл поздороваться. Он молча взгромоздил на столик мешок и пробормотал, глядя на Лену:
— Это вам. Раки… — И тут же убежал, затопав сапогами по дощатому настилу. На сцене в это время бойкая девочка читала стихи и зал с удивлением слушал громкий топот за сценой.
Димон не слышал, как Татьяна прыснула и, давясь от смеха, спросила:
— Когда ты успела его подцепить?
— А кто это? — в свою очередь удивилась Лена, но тем не менее уже развязывала холщевый мешок, в котором в целлофановом пакете таращило черные бусинки глаз и грозно топорщило усы нечаянное угощение ярко-красного цвета.
— Первый парень на деревне. Казак Дима…Видно, сильно ты его зацепила, если он услышав краем уха о твоем желании, уже на следующий день поспешил его исполнить.
В отличие от Лены Татьяна была наблюдательнее и давно уже приметила высокого симпатичного парня. Но лицо у него было простоватое и взгляд какой-то неуловимый, а Татьяне не нравилось, когда люди прятали свои глаза. Как раз вчера в сельмаге она заметила среди покупателей Диму и поняла, что он прислушивался к их разговору.
— Да я видела его всего несколько раз, — принялась оправдываться Лена. — А как ты думаешь, удобно будет, если мы сейчас съедим этих раков?
Татьяна опять тихо засмеялась.
— А что — смотреть на них? Халява, сэр, — вспомнила она фразу из английского анекдота. — Ешьте, пока дают.
Она первая запустила руку в пакет и достала здоровенного рака с огромными устрашающими клешнями и с хрустом оторвала ему ногу.
— Ох и вкуснятина! Ешь, не стесняйся, когда еще нам такое счастье привалит!
У Димона что-то дрогнуле в душе, когда при следующей случайной встрече Лена его заметила и приветливо поздоровалась. К тому времени главный конкурент по ухаживанию Сергей уехал в Тихорецк и подался в политику, так что у Димона, который ценил мужскую дружбу, были развязаны руки. На Лену больше никто, кроме Петьки Волохова, не посягал. Но Димон мента в расчет и вовсе не принимал, Петька по всем статьям сильно ему проигрывал. И ростом он был чуть выше Лены, и рожа у него непривлекательная — нос картошкой, глазки маленькие, серые волосы падали на плоский лоб жиденьким чубчиком, нижняя губа отвисшая, да и вообще глуповат. И хотя Лена по-прежнему не проявляла особого интереса к Диме, но хоть не отворачивалась и иногда даже приветливо отвечала на его вопросы, которые он заранее обдумывал, как домашнее задание. Вскоре между ними сложились почти дружеские отношения, во всяком случае так считал Димон. И однажды он даже рискнул пригласить ее в кино на новый фильм, но Лена, поблагодарив его вежливо, отказалась.
— Некогда мне. Тетрадей дома гора, диктант в четырех классах проводила, проверять надо.
Димону показалось, что произнесла она эти слова с некоторым сожалением. С тех пор он стал считать, что стоит проявить терпение и настойчивость и девушка будет его. В радужных мыслях он уже видел ее своей невестой, а в недалеком будущем и женой. Ему даже в голову не приходило, что Лену просто тронула его забота, хотя она и понимала, что он не равнодушен к ней.
Димон обдумывал, как бы еще порадовать девушку. Ему хотелось видеть ее улыбку, которая освещала ее лицо, когда они встречались случайно или на улице, или в магазине. Как-то он услышал на улице разговор учителей, что на завтрашнем педсовете будут обсуждать поведение Павла Гасилова. А это надолго, — сетовала пожилая учительница Евдокия Семеновна, — поскольку Пашка успел за месяц нового учебного года насолить многим учителям. И зачем его только принимали обратно в школу? Ведь знали, что он за типчик. Еще два года назад, когда семья Гасиловых снялась с насиженного места и отправилась на заработки в Уренгой, весь педколлектив радостно вздохнул. Пашка уже тогда всех достал своей наглостью и неуправляемостью. Учителей раздражала его самоуверенность и абсолютное неуважение к учителям. Он много читал, соответственно много знал. Но для учителей его тяга к книгам оборачивалась сущим наказанием. Некоторых учителей, которые из-за рутинной работы и домашних хлопот не успевали читать новые книги, начитанный ученик элементарко сажал в калошу какими-нибудь каверзными вопросами. И когда он наконец сгинул, то все радостно подумали, что навсегда. Однако спустя два года относительно спокойной школьной жизни он вновь появился на их горизонте. Отец семейства решил вернуться на малую родину, потому что стали болеть его родители, а он был их единственным сыном. И когда в один далеко не прекрасный день учителя вновь увидели в школе Пашку, у многих сильно испортилось настроение.
Димон знал семью Гасиловых, дружил со старшим братом Пашки — Денисом, пока того не засадили в тюрьму. Очень горячий парень был, да и выпить любил. А в пьяном виде становился совсем бешенным. За что и поплатился после того, как избил какого-то приезжего шабашника так, что тот едва не отправила на тот свет. После суда Дениса отправили на три года в зону, так что теперь не скоро он появится на улицах родной станицы.
Из разговора учителей Димон выудил интересную для него информацию — педсовет начинается в три часа. Сколько он может длиться? Час, два…Нельзя же бесконечно обсуждать поведение Пашки. Даже если каждый учитель будет высказывать свое мнение, их всего семнадцать человек. Димон прикинул, что уже через час-полтора можно караулить Лену у школьных ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— А что у тебя с зубами? — спросил он однажды, отвалившись от нее — разгоряченной, с обычной хищной улыбкой на влажном, покрытом мелким бисером пота лице.
Аленка нехотя рассказала, что была у нее большая любовь с Иваном. А когда он узнал, что она забеременела, жениться все равно не захотел, но дал денег на аборт. Пришлось поехать в Тихорецк. Но в один день она не управилась, как рассчитывала. После того, как в ней поковырялся молодой неопытный доктор, у нее открылось кровотечение. Пришлось пролежать в больнице неделю. Отец ее разыскал, и когда она вернулась домой, строгий родитель решил ее наказать построже, в назидание на будущее. А в его понимании строгое наказание могло быть только одно — жестокая порка. Аленка не ожидала такого расклада, хотя и подозревала, что ее пребывание в больнице даром ей не пройдет. Она попыталась сопротивляться, и когда стала уворачиваться от тяжелой отцовской руки, он не рассчитал сил и выбил ей зубы. Потом сам же дал денег на железные. Сказал, что она и так теперь порченая, никто на ней не женится, нечего тратиться на золотые. Димон опять пожалел Аленку, но для себя сразу решил, что в жены ее никогда не возьмет. Он хотел чистую девочку, пускай совсем неопытную, но чтобы он у нее был первым. И еще он хотел, чтобы эта девочка была умной и культурной. Например, учительницей. Или медсестрой. Можно и библиотекарем. Но не продавцом, боже упаси, в магазинах мужики толпами отовариваются водкой да сигаретами, с продавщицами заигрывают. А какая устоит, если целыми днями на нее пялятся посторонние мужики?
Когда в станице появилась новая молоденькая учительница Лена, Димон сразу обратил на нее внимание, но почему-то оробел, столкнувшись с ней впервые нос к носу в магазине. Лена показалась ему очень строгой и неприступной. Она обстоятельно покупала кучу всякой всячины, но продавщица Галя вопреки своему обыкновению не грубила покупательнице, а говорила с ней несколько заискивающим голосом. Еще бы, подумал Димон, это же не малокультурная путевая обходчица Аленка, которая и говорить-то толком не умеет, у нее все предложения состоят из двух слов. А Лена говорила очень вежливо и красиво, Димон прямо заслушался и не сразу опомнился, когда Лена уложила все покупки в объемистую сумку и вышла на улицу.
— Ну чего стал столпом? — неласково взглянула на него продавщица. — Шо тебе надо? Говори скорее, а то я на обед закрываюсь.
У Димона все вылетело из головы, и он для отвода глаз только сигареты и купил, чтобы хоть не выходить из магазина с пустыми руками. В другой раз он бы послал продавщицу куда подальше, но нужно было торопиться, хотелось взглянуть на учительницу еще хоть одним глазком. Он уже слышал о ней много хорошего: и что в клуб на танцы она не ходит, по станице зря не шатается. Народ говорил о ней уважительно. Серьезная девушка, учит детей хорошо, не орет на них, дети ее любят. И хотя она была племянницей мента Володи, к которому у Димона было свое отношение, не любил он бывшего начальника милиции, Димон считал, что это даже к лучшему. Во всяком случае никто из местных раздолбаев не посмеет ее обидеть. Все знали крутой нрав бывшего мента.
Для Димона настали трудные времена. Образ Лены буквально преследовал его. Ее большие серые глаза — внимательные и серьезные, светло-русые длинные волосы напоминали ему русалку из давно забытой детской сказки. Но когда она случайно встречалась на его пути, держалась всегда так отстраненно и независимо, что у него только сердце замирало, заговорить с ней он никак не решался. Тем временем его ближайший друг Сергей Ковальчук, ничего не зная о переживаниях несчастного влюбленного, устроил настоящую осаду, чтобы привлечь внимание Лены. И хотя все его попытки увлечь Лену проваливались на корню, надежды не терял. Он считал — чем настойчивее и наглее атаковать девушку, тем больше шансов заинтересовать ее. И очень удивлялся, что действительность совсем не соответствует его представлениям об ухаживании за девушкой. Она просто стала убегать от него, завидев издали. Димон напротив, старался быть как можно вежливее, но и ему ничего не обламывалось. Он держался так скованно, что Лена даже не догадывалась о его чувствах. Димон по-настоящему страдал. Об Аленке он теперь и думать не мог — противно становилось. Когда она пришла сама и нетерпеливо постучала в окошко халупы, как пренебрежительно называла его «Мечту», он впустил ее, закрыл за ней дверь, и с мрачным видом сразу с порога заявил:
— Ты ко мне больше не ходи.
— Шо на тебя нашло? — удивилась Аленка, потому что считала — все у них хорошо, вон как Димон зверел в ее объятиях, прямо как тигр на нее бросался. Видать, действительно она ему нравилась.
— Не хочу больше. И даже не спрашивай — почему. — Сурово ответил совсем еще недавно бывший ее возлюбленным Димон.
— Та шо с тобой? — не унималась Аленка, не веря своим ушам. — Може, я шо-то не так сделала? Може, обидела тебя чем-то? Тогда извиняюсь.
— Ничего ты мне не сделала. А видеть я тебя больше не хочу. И все — конец базару.
Димон едва не вытолкал ее за дверь и Аленка, заплакав от обиды, ушла сама, лишний раз убедившись, какие же мужики козлы.
Как-то Димон столкнулся с Леной опять в магазине. Она пришла со своей подружкой, учительницей Татьяной. Они обсуждали какое-то школьное мероприятие, которое собирались провести в клубе. Лена рассматривала унылый ассортимент сельмага и грустно сказала:
— Хоть бы раков привезли, что ли…Я так раков люблю, сто лет не ела. Просила дядю Володю наловить, а он их терпеть не может. Говорит — падалью питаются, ему на них даже противно смотреть.
— Попроси Пашку Гасилова, у него отец этих раков ведрами с Ялпужанки домой таскает, — посоветовала Татьяна и засмеялась.
— Ну, Пашка все-таки мой ученик, как-то неудобно, — ответила Лена и купила полкило пряников.
Димон вечером отправился на Ялпужанку и просидел в воде несколько часов, шаря в норах руками, выискивая раков. Дома он поручил матери отварить по известному ей рецепту со всякими травами и пряностями. На следующий день он преодолел свою робость и пошел в клуб, прихватив увесистый мешок с раками.
Лена с Татьяной сидели за кулисами сцены и следили за программой школьного праздника, тихонько переговариваясь о чем-то своем. Они даже раскрыли рты от удивления, когда к ним за кулисы ввалился Димон и весь красный от смущения протянул мешок. Димон от волнения даже забыл поздороваться. Он молча взгромоздил на столик мешок и пробормотал, глядя на Лену:
— Это вам. Раки… — И тут же убежал, затопав сапогами по дощатому настилу. На сцене в это время бойкая девочка читала стихи и зал с удивлением слушал громкий топот за сценой.
Димон не слышал, как Татьяна прыснула и, давясь от смеха, спросила:
— Когда ты успела его подцепить?
— А кто это? — в свою очередь удивилась Лена, но тем не менее уже развязывала холщевый мешок, в котором в целлофановом пакете таращило черные бусинки глаз и грозно топорщило усы нечаянное угощение ярко-красного цвета.
— Первый парень на деревне. Казак Дима…Видно, сильно ты его зацепила, если он услышав краем уха о твоем желании, уже на следующий день поспешил его исполнить.
В отличие от Лены Татьяна была наблюдательнее и давно уже приметила высокого симпатичного парня. Но лицо у него было простоватое и взгляд какой-то неуловимый, а Татьяне не нравилось, когда люди прятали свои глаза. Как раз вчера в сельмаге она заметила среди покупателей Диму и поняла, что он прислушивался к их разговору.
— Да я видела его всего несколько раз, — принялась оправдываться Лена. — А как ты думаешь, удобно будет, если мы сейчас съедим этих раков?
Татьяна опять тихо засмеялась.
— А что — смотреть на них? Халява, сэр, — вспомнила она фразу из английского анекдота. — Ешьте, пока дают.
Она первая запустила руку в пакет и достала здоровенного рака с огромными устрашающими клешнями и с хрустом оторвала ему ногу.
— Ох и вкуснятина! Ешь, не стесняйся, когда еще нам такое счастье привалит!
У Димона что-то дрогнуле в душе, когда при следующей случайной встрече Лена его заметила и приветливо поздоровалась. К тому времени главный конкурент по ухаживанию Сергей уехал в Тихорецк и подался в политику, так что у Димона, который ценил мужскую дружбу, были развязаны руки. На Лену больше никто, кроме Петьки Волохова, не посягал. Но Димон мента в расчет и вовсе не принимал, Петька по всем статьям сильно ему проигрывал. И ростом он был чуть выше Лены, и рожа у него непривлекательная — нос картошкой, глазки маленькие, серые волосы падали на плоский лоб жиденьким чубчиком, нижняя губа отвисшая, да и вообще глуповат. И хотя Лена по-прежнему не проявляла особого интереса к Диме, но хоть не отворачивалась и иногда даже приветливо отвечала на его вопросы, которые он заранее обдумывал, как домашнее задание. Вскоре между ними сложились почти дружеские отношения, во всяком случае так считал Димон. И однажды он даже рискнул пригласить ее в кино на новый фильм, но Лена, поблагодарив его вежливо, отказалась.
— Некогда мне. Тетрадей дома гора, диктант в четырех классах проводила, проверять надо.
Димону показалось, что произнесла она эти слова с некоторым сожалением. С тех пор он стал считать, что стоит проявить терпение и настойчивость и девушка будет его. В радужных мыслях он уже видел ее своей невестой, а в недалеком будущем и женой. Ему даже в голову не приходило, что Лену просто тронула его забота, хотя она и понимала, что он не равнодушен к ней.
Димон обдумывал, как бы еще порадовать девушку. Ему хотелось видеть ее улыбку, которая освещала ее лицо, когда они встречались случайно или на улице, или в магазине. Как-то он услышал на улице разговор учителей, что на завтрашнем педсовете будут обсуждать поведение Павла Гасилова. А это надолго, — сетовала пожилая учительница Евдокия Семеновна, — поскольку Пашка успел за месяц нового учебного года насолить многим учителям. И зачем его только принимали обратно в школу? Ведь знали, что он за типчик. Еще два года назад, когда семья Гасиловых снялась с насиженного места и отправилась на заработки в Уренгой, весь педколлектив радостно вздохнул. Пашка уже тогда всех достал своей наглостью и неуправляемостью. Учителей раздражала его самоуверенность и абсолютное неуважение к учителям. Он много читал, соответственно много знал. Но для учителей его тяга к книгам оборачивалась сущим наказанием. Некоторых учителей, которые из-за рутинной работы и домашних хлопот не успевали читать новые книги, начитанный ученик элементарко сажал в калошу какими-нибудь каверзными вопросами. И когда он наконец сгинул, то все радостно подумали, что навсегда. Однако спустя два года относительно спокойной школьной жизни он вновь появился на их горизонте. Отец семейства решил вернуться на малую родину, потому что стали болеть его родители, а он был их единственным сыном. И когда в один далеко не прекрасный день учителя вновь увидели в школе Пашку, у многих сильно испортилось настроение.
Димон знал семью Гасиловых, дружил со старшим братом Пашки — Денисом, пока того не засадили в тюрьму. Очень горячий парень был, да и выпить любил. А в пьяном виде становился совсем бешенным. За что и поплатился после того, как избил какого-то приезжего шабашника так, что тот едва не отправила на тот свет. После суда Дениса отправили на три года в зону, так что теперь не скоро он появится на улицах родной станицы.
Из разговора учителей Димон выудил интересную для него информацию — педсовет начинается в три часа. Сколько он может длиться? Час, два…Нельзя же бесконечно обсуждать поведение Пашки. Даже если каждый учитель будет высказывать свое мнение, их всего семнадцать человек. Димон прикинул, что уже через час-полтора можно караулить Лену у школьных ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38