А он, бедняга, думал, что я сожительствую с ним из боязни потерять жалкую комнатенку. Нет, муженек, пока я жила в ней, у меня оставалась прекрасная возможность быть в курсе всех твоих дел. Я запеленговала твои радиопереговоры с Системой и вскоре сама стала госпожой Бигги Хантер. Теперь я Большой Охотник, и мне это прозвище подходит больше, чем тебе. Ты давно уже у нас на крючке. Твой турболет исправно сообщал нам, где ты находишься и чем занимаешься. И если дело касалось нас, мы живо заметали следы, если же нет, то пытались извлечь из этого пользу. Твой телефон служил тому же.
— Боже мой... — пробормотал инспектор, — какая же ты все-таки дрянь...
— Ты скоро?— осведомился Хайнц. Они уложили блаженствующего Краммера внутрь турболета и стояли рядом, готовые взлететь в любую секунду.
— Сейчас, — сказала Сандра, поднимая пистолет. — Я разрешу этим милым детям напоследок еще поворковать. Обнимитесь же, и пусть смерть настигнет вас в самое сладостное мгновение. Это будет не страшнее, чем удар электрического тока.
Прижавшись к Андрону, Марина подняла глаза и встретилась с взглядом теплым и нежным.
— Ты... ведь ты человек... это правда?
— Правда... — прошептал он.
И губы их слились в поцелуе, и время потеряло для них всякий смысл, а пространство — всякие границы. И при виде этого у Сандры что-то остро кольнуло в сердце. Глаза ее злобно сощурились, она вскинула лазер...
— Человеки! — произнес унылый голос над самым ее ухом. — Здесь произошло преступное деяние, именуемое дракой...
— Сволочь! — взвизгнула Сандра, подняла пистолет и нажала кнопку.
Клюга моментально отреагировала в соответствии с новой программой. Очевидно, она полагала, что делает это из самых гуманных побуждений.
— Дети... дети мои... — бормотал старик Неходов, перебираясь через людей, сидевших плотными рядами. Жар уже достигал их, нестерпимое пламя выбивало слезы из глаз, но они опускали упрямые головы и сидели, сидели, крепко сцепив руки.
— Не делайте этого, дети! — вскричал старик. — Ведь это — железо! Оно не понимает ни чувств, ни мыслей, не поймет ни смертей, ни страданий ваших!.. Будь же ты проклята!..
И сжав кулаки он бросился вперед, навстречу мерно надвигающемуся комплексу...
— Прости меня, — пробормотал Гурилин, поднимаясь с полу и помогая подняться Марине. В миг, когда сверкнула вспышка, он успел отбросить девушку в сторону, но сам попал под испепеляющий жар аннигиляции. Могучая двухтысячеградусная вспышка сожгла его одежду, расплавила кожный покров, и то, что предстало теперь взору потрясенной девушки, являло собой какую-то невероятную мешанину из никелированных плоскостей, проводов и интегральных схем, мешанину, в которой вздрагивало, вибрировало и шевелилось нечто красное и влажное.
— Я не обманул тебя, — продолжал Гурилин, отводя взгляд. — Я — человек. Я — Андрон. Я — урод, но человек. Я родился с искалеченным, безнадежно атрофированным телом, и то, что ты видишь вокруг него, — он провел рукой по металлическому каркасу ребер, — все это не больше, чем протез. Но в остальном я такой же человек, как и вы все, я так же, как и вы, могу любить, чувствовать и... — Голос его напрягся. — И ненавидеть...
Обойдя тлеющий пластик, инспектор подошел к оплавившемуся подоконнику и выглянул вниз.
— Вот и все, — резюмировал он. Подошел к экрану, задействовал резервный кабель и связался с Верховным Судьей.
— Я завершил расследование, — устало сказал он. — Мною установлено, что...
— Бог ты мой, инспектор, вы как всегда не вовремя, — возмутился судья. — Вы хоть включите телевизор, посмотрите, что в мире творится. Впервые за столько лет Информэйшн дает интересную передачу, вся планета у экранов, а вы... Да что и возьмешь с вашего брата — Андрона.
— Сейчас на ваших глазах совершилось преступление века! И оно продолжается! — говорил молодой человек за кадром. — Погиб один из старейших жителей нашего города, Егор Христофорович Неходов. Он бросился в огонь, желая остановить продвижение строительного комплекса, который с минуты на минуту уничтожит наш город. На ваших экранах вы видите людей, которые поклялись погибнуть, но оставаться на своих местах, там, где должен находиться каждый человек и гражданин...
— Деда... деда... — стонала Марина.
— Вызываю главного судебного исполнителя, — сказал Андрон.
На экране загорелась надпись:
СУДЕБНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ. ОСНОВАНИЯ К ВЫЗОВУ.
— Я, государственный обвинитель, инспектор юстиции Андрон Гурилин, вызываю в суд информационно-вычислительный комплекс Систему-1 по обвинению в служебных и уголовных преступлениях против населения планеты.
ВЫЗОВ ПРИНЯТ. ИЗЛОЖИТЕ СУТЬ ОБВИНЕНИЯ.
— На протяжении ряда лет Система-1 нарушала существующие законы, скрывала от расследования, не регистрировала и намеренно неправильно квалифицировала обнаруженные преступления.
Он сделал паузу, прислушался к гулкому биению сердца. ПРОДОЛЖАЙТЕ.
— Таким образом, ряд опаснейших преступников избег наказания, что является нарушением основного принципа законности, по которому совершенное преступление неизбежно должно повлечь за собой наказание.
ПРОДОЛЖАЙТЕ.
— Не считаясь с принципами общечеловеческой нравственности, призывающими беречь память о прошлом, Система-1 приняла решение об уничтожении древнейших памятников человеческой культуры...
ПРОДОЛЖАЙТЕ.
— Несмотря на заявление гражданина по имени Неходов о том, что он даже ценой собственной жизни будет защищать город. Система-1 продолжала работы на транскосмической магистрали, не приняв необходимых мер предосторожности, что повлекло за собой гибель этого человека. Перехожу к обвинительному заключению.
ПРИНИМАЮ.
— Я обвиняю Систему-1 как юридическое лицо, наделенное властью и свободой воли, в нарушениях основных законов нашего общества, в служебных преступлениях, попустительстве преступникам и в прямом убийстве человека. Прошу определить степень виновности данного юридического лица...
Строго говоря, Система-1 не была юридическим лицом. И будь на ее месте человек, он всегда нашел бы способ выкрутиться, обвинить во всем вышестоящее начальство, заявить: «а я вот не знал» и «а мне никто не сказал...» Однако Система-1 мыслила логично. За долгие годы работы она привыкла считать себя единственной ответственной за все происходящее, она старалась честно исполнять свои задачи, и не ее вина была, что некоторые лица вложили в ее программу требования слегка приукрашивать отчетность и стремиться довести количество правонарушений до нуля. Она не знала иных средств к этому, кроме их сокрытия. Предъявленное обвинение бросило на одну чашу весов небольшое дополнение к программе, сделанное в прошлые годы, на другую же — основные вложенные в нее принципы работы по улучшению благосостояния общества. Сгоревший КИВЦ выполнял в ее громадном разветвленном организме роль предохранителя, сдерживающего ввод в действие резервных мощностей. Восточная ничем не могла помочь, так как изыскивала возможности для скорейшего ввода в строй завода-автомата. Юго-Западная вместо совета торпедировала логическую систему вопросом, который теснейшим образом увязывался с предъявленным обвинением.
С блеском исполнив около тринадцати с половиной квадрильонов логических операций в течение двадцати двух секунд, Система-1 объявила:
ВИНОВНА. ПО СТАТЬЯМ 143-198-226-545-13 УК и ПО СТАТЬЯМ 73-88-631-211 ПУНКТ А ГК.
— Объявить приговор, — потребовал инспектор, тяжело дыша. АБСОЛЮТНАЯ ИЗОЛЯЦИЯ.
— Привести в исполнение!
И рухнул, потеряв сознание, распластался всем своим большим и тяжелым телом на полу, возле пульта, которому он отдал десять лет жизни и на котором вдруг начали мерно, один за другим гаснуть экраны.
Подбежав к нему, Марина попыталась привести его в чувство и вдруг, взглянув на часы, закричала:
— «Скорую»! «Скорую» сюда! Скорее! Помогите кто-нибудь!.. И стала нажимать кнопки, двигать тумблеры на пульте, колотила по нему кулаком, призывая:
— Помогите! «Скорую» вызовите! Ответьте!..
Пульт молчал. Свет погас. За ним отключилось и аварийное освещение. Во всем громадном здании Дворца и во всех окрестных зданиях, по всему району и по всем прочим районам, в городах-спутниках, на океанских плавучих островах — погас свет.
Песня лилась над Москвой, песня...
Они смеются, кричат что-то хором, подбрасывая вверх шапки. И бегают, и танцуют на замерзших машинах, еще хранящих зловещее тепло, и пишут на них всякие слова, как после победы над страшным и безжалостным врагом. Который, если разобраться, и не врагом был им вовсе, а другом.
Нет, Система-1 не умерла. Она просто замкнулась сама на себе, уснула на долгие столетия. И в глубоком сне по ее логическим цепям пробегают порой короткие остаточные электрические импульсы. На языке сухих математических символов она пытается дать ответ на вопрос, заданный двумя детьми, мирно спящими, свернувшись в клубок на старом скрипучем диванчике. И вопрос этот звучит так:
ДОСТИЖИМ ЛИ ПРОГРЕСС ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, УТРАТИВШЕГО ПАМЯТЬ О ПРОШЛОМ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Боже мой... — пробормотал инспектор, — какая же ты все-таки дрянь...
— Ты скоро?— осведомился Хайнц. Они уложили блаженствующего Краммера внутрь турболета и стояли рядом, готовые взлететь в любую секунду.
— Сейчас, — сказала Сандра, поднимая пистолет. — Я разрешу этим милым детям напоследок еще поворковать. Обнимитесь же, и пусть смерть настигнет вас в самое сладостное мгновение. Это будет не страшнее, чем удар электрического тока.
Прижавшись к Андрону, Марина подняла глаза и встретилась с взглядом теплым и нежным.
— Ты... ведь ты человек... это правда?
— Правда... — прошептал он.
И губы их слились в поцелуе, и время потеряло для них всякий смысл, а пространство — всякие границы. И при виде этого у Сандры что-то остро кольнуло в сердце. Глаза ее злобно сощурились, она вскинула лазер...
— Человеки! — произнес унылый голос над самым ее ухом. — Здесь произошло преступное деяние, именуемое дракой...
— Сволочь! — взвизгнула Сандра, подняла пистолет и нажала кнопку.
Клюга моментально отреагировала в соответствии с новой программой. Очевидно, она полагала, что делает это из самых гуманных побуждений.
— Дети... дети мои... — бормотал старик Неходов, перебираясь через людей, сидевших плотными рядами. Жар уже достигал их, нестерпимое пламя выбивало слезы из глаз, но они опускали упрямые головы и сидели, сидели, крепко сцепив руки.
— Не делайте этого, дети! — вскричал старик. — Ведь это — железо! Оно не понимает ни чувств, ни мыслей, не поймет ни смертей, ни страданий ваших!.. Будь же ты проклята!..
И сжав кулаки он бросился вперед, навстречу мерно надвигающемуся комплексу...
— Прости меня, — пробормотал Гурилин, поднимаясь с полу и помогая подняться Марине. В миг, когда сверкнула вспышка, он успел отбросить девушку в сторону, но сам попал под испепеляющий жар аннигиляции. Могучая двухтысячеградусная вспышка сожгла его одежду, расплавила кожный покров, и то, что предстало теперь взору потрясенной девушки, являло собой какую-то невероятную мешанину из никелированных плоскостей, проводов и интегральных схем, мешанину, в которой вздрагивало, вибрировало и шевелилось нечто красное и влажное.
— Я не обманул тебя, — продолжал Гурилин, отводя взгляд. — Я — человек. Я — Андрон. Я — урод, но человек. Я родился с искалеченным, безнадежно атрофированным телом, и то, что ты видишь вокруг него, — он провел рукой по металлическому каркасу ребер, — все это не больше, чем протез. Но в остальном я такой же человек, как и вы все, я так же, как и вы, могу любить, чувствовать и... — Голос его напрягся. — И ненавидеть...
Обойдя тлеющий пластик, инспектор подошел к оплавившемуся подоконнику и выглянул вниз.
— Вот и все, — резюмировал он. Подошел к экрану, задействовал резервный кабель и связался с Верховным Судьей.
— Я завершил расследование, — устало сказал он. — Мною установлено, что...
— Бог ты мой, инспектор, вы как всегда не вовремя, — возмутился судья. — Вы хоть включите телевизор, посмотрите, что в мире творится. Впервые за столько лет Информэйшн дает интересную передачу, вся планета у экранов, а вы... Да что и возьмешь с вашего брата — Андрона.
— Сейчас на ваших глазах совершилось преступление века! И оно продолжается! — говорил молодой человек за кадром. — Погиб один из старейших жителей нашего города, Егор Христофорович Неходов. Он бросился в огонь, желая остановить продвижение строительного комплекса, который с минуты на минуту уничтожит наш город. На ваших экранах вы видите людей, которые поклялись погибнуть, но оставаться на своих местах, там, где должен находиться каждый человек и гражданин...
— Деда... деда... — стонала Марина.
— Вызываю главного судебного исполнителя, — сказал Андрон.
На экране загорелась надпись:
СУДЕБНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ. ОСНОВАНИЯ К ВЫЗОВУ.
— Я, государственный обвинитель, инспектор юстиции Андрон Гурилин, вызываю в суд информационно-вычислительный комплекс Систему-1 по обвинению в служебных и уголовных преступлениях против населения планеты.
ВЫЗОВ ПРИНЯТ. ИЗЛОЖИТЕ СУТЬ ОБВИНЕНИЯ.
— На протяжении ряда лет Система-1 нарушала существующие законы, скрывала от расследования, не регистрировала и намеренно неправильно квалифицировала обнаруженные преступления.
Он сделал паузу, прислушался к гулкому биению сердца. ПРОДОЛЖАЙТЕ.
— Таким образом, ряд опаснейших преступников избег наказания, что является нарушением основного принципа законности, по которому совершенное преступление неизбежно должно повлечь за собой наказание.
ПРОДОЛЖАЙТЕ.
— Не считаясь с принципами общечеловеческой нравственности, призывающими беречь память о прошлом, Система-1 приняла решение об уничтожении древнейших памятников человеческой культуры...
ПРОДОЛЖАЙТЕ.
— Несмотря на заявление гражданина по имени Неходов о том, что он даже ценой собственной жизни будет защищать город. Система-1 продолжала работы на транскосмической магистрали, не приняв необходимых мер предосторожности, что повлекло за собой гибель этого человека. Перехожу к обвинительному заключению.
ПРИНИМАЮ.
— Я обвиняю Систему-1 как юридическое лицо, наделенное властью и свободой воли, в нарушениях основных законов нашего общества, в служебных преступлениях, попустительстве преступникам и в прямом убийстве человека. Прошу определить степень виновности данного юридического лица...
Строго говоря, Система-1 не была юридическим лицом. И будь на ее месте человек, он всегда нашел бы способ выкрутиться, обвинить во всем вышестоящее начальство, заявить: «а я вот не знал» и «а мне никто не сказал...» Однако Система-1 мыслила логично. За долгие годы работы она привыкла считать себя единственной ответственной за все происходящее, она старалась честно исполнять свои задачи, и не ее вина была, что некоторые лица вложили в ее программу требования слегка приукрашивать отчетность и стремиться довести количество правонарушений до нуля. Она не знала иных средств к этому, кроме их сокрытия. Предъявленное обвинение бросило на одну чашу весов небольшое дополнение к программе, сделанное в прошлые годы, на другую же — основные вложенные в нее принципы работы по улучшению благосостояния общества. Сгоревший КИВЦ выполнял в ее громадном разветвленном организме роль предохранителя, сдерживающего ввод в действие резервных мощностей. Восточная ничем не могла помочь, так как изыскивала возможности для скорейшего ввода в строй завода-автомата. Юго-Западная вместо совета торпедировала логическую систему вопросом, который теснейшим образом увязывался с предъявленным обвинением.
С блеском исполнив около тринадцати с половиной квадрильонов логических операций в течение двадцати двух секунд, Система-1 объявила:
ВИНОВНА. ПО СТАТЬЯМ 143-198-226-545-13 УК и ПО СТАТЬЯМ 73-88-631-211 ПУНКТ А ГК.
— Объявить приговор, — потребовал инспектор, тяжело дыша. АБСОЛЮТНАЯ ИЗОЛЯЦИЯ.
— Привести в исполнение!
И рухнул, потеряв сознание, распластался всем своим большим и тяжелым телом на полу, возле пульта, которому он отдал десять лет жизни и на котором вдруг начали мерно, один за другим гаснуть экраны.
Подбежав к нему, Марина попыталась привести его в чувство и вдруг, взглянув на часы, закричала:
— «Скорую»! «Скорую» сюда! Скорее! Помогите кто-нибудь!.. И стала нажимать кнопки, двигать тумблеры на пульте, колотила по нему кулаком, призывая:
— Помогите! «Скорую» вызовите! Ответьте!..
Пульт молчал. Свет погас. За ним отключилось и аварийное освещение. Во всем громадном здании Дворца и во всех окрестных зданиях, по всему району и по всем прочим районам, в городах-спутниках, на океанских плавучих островах — погас свет.
Песня лилась над Москвой, песня...
Они смеются, кричат что-то хором, подбрасывая вверх шапки. И бегают, и танцуют на замерзших машинах, еще хранящих зловещее тепло, и пишут на них всякие слова, как после победы над страшным и безжалостным врагом. Который, если разобраться, и не врагом был им вовсе, а другом.
Нет, Система-1 не умерла. Она просто замкнулась сама на себе, уснула на долгие столетия. И в глубоком сне по ее логическим цепям пробегают порой короткие остаточные электрические импульсы. На языке сухих математических символов она пытается дать ответ на вопрос, заданный двумя детьми, мирно спящими, свернувшись в клубок на старом скрипучем диванчике. И вопрос этот звучит так:
ДОСТИЖИМ ЛИ ПРОГРЕСС ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, УТРАТИВШЕГО ПАМЯТЬ О ПРОШЛОМ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23