— Но ведь сестра Завгороднего говорила, что приходил Чепак, — заметил Малиновский.
— У Каленика такой же хриплый бас.
— Он уже сознался?
— У нас неопровержимые доказательства, вертелся как угорь, да что поделаешь? Все рассказал.
Малиновский положил ложку.
— А Бабинец? — спросил он.
— Бабинец, узнав от Романа Стецишина, что тот выдал отцу Олексы его тайну, чуть не умер от ужаса.
Но быстро опомнился и решил действовать. Поехал на велосипеде к Каленику, и они разработали план действий. Каленик был когда-то порученцем куренного Стецишина и знал о роли Бабинца в любенской трагедии. Хранил фотографию, чтобы шантажировать аптекаря, и тот подкармливал его. А деньги у Бабинца водились: к сожалению, есть еще дефицитные лекарства…
— Сукин сын, — выругался Малиновский.
— Провал Бабинца лишал Каленика одного из источников дохода, — продолжал Шугалий, — и тот решил помочь аптекарю. На рассвете поднял ветврача — мол, корова подыхает. В Ольховое на лодке быстрее и удобнее, преступники учли все, и Андрий Михайлович попал в их западню. Каленик захватил с собой молоток; после первого же удара Андрий Михайлович потерял сознание, и Каленик, еще живого, выбросил его за борт. Один доехал до берега, перевернул лодку в камышах, и волны вынесли ее в озеро.
— А если бы не было ветра? — полюбопытствовал Малиновский. — Бурю же не закажешь.
— Собирался незаметно добраться до берега, взять свою лодку и ночью отбуксировать моторку Андрия Михайловича.
— Рискованно. Могли заметить.
— Рассчитывали, что до вечера никто не станет разыскивать Завгороднего, а лодку можно спрятать в камышах. Но поднялась буря, и это помогло Каленику. Правда, потерял велосипедную спицу — должно быть, и не заметил, как наехал на корягу.
— А как же блесна? — спросил Буров. — Как попала к Кузю блесна Андрия Михайловича?
— Бабинец нашел покупателя на лодку Завгороднего. Он взял у Олексы Завгороднего ключи, пошли осматривать лодку, и Федор Антонович стащил блесну. Передал ее Каленику, а тот подбросил Кузю и донес на него, считая, что теперь уже Кузю не выкрутиться.
И верно: у того не было алиби, все было против него… Но все же мир не без добрых людей: и пока у нас есть такие, как Лопатинский, ни одному преступнику не замести следов.
— А какова штучка Бабинец! Этот старый хорек! — воскликнул Малиновский. — Убил Андрия Михайловича, а потом хотел еще и тетку Олексы обмануть!
— Его будут судить за все преступления, — убежденно сказал Шугалий. — Ничто ему не сойдет с рук!
— Ненавижу! — твердо произнес Малиновский. — Вечной ненавистью!
Он поднял крепко сжатый кулак, глаза у него потемнели, стали большими, и Шугалий, всматриваясь в них, видел, какова она — настоящая ненависть.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19