Мечтали ли они о стиральной машине и о телевизоре?
Машина у них была, старый разболтанный «триумф». Рикен бросил его в ту самую ночь, со среды на четверг.
Теперь он мог заплатить за квартиру чеком, который только что получил. Собирался ли он по-прежнему жить в квартирке, где убита его жена?
Мегрэ пересек бульвар. На скамейке спал старик. Перед Мегрэ возвышался огромный новый дом, и половина окон еще светилась.
Другие жильцы были в кино, в гостях или засиживались, как «У старого виноградаря», за столиком в ресторане.
Воздух был по-прежнему свеж.
Мегрэ повернул на улицу Сен-Шарль, вошел во двор. Около входной двери Рикена горело маленькое окошко с матовым стеклом – окно ванной комнаты.
Еще двери, другие освещенные окна как в боковых, так и в центральном здании.
Пустынный тихий двор, баки для мусора, вдоль стен осторожно крадется кот.
Вот закрылось какое-то окно, погасла лампа. Тут живут те, кто рано ложится. А вот на пятом этаже – загорелось. Это похоже на звезды, которые внезапно вспыхивают и гаснут в небе.
Ему казалось, что за шторами он узнал громоздкий силуэт Жослин и растрепанную шевелюру фотографа.
– Около десяти…
Мегрэ наизусть знал распорядок той ночи. Юге и Жослин ужинали «У старого виноградаря», и поскольку они были только вдвоем, то их трапеза не должна была затянуться. В котором часу они вернулись? Фрэнсис и Софи открыли дверь своей квартиры и зажгли свет около десяти, и почти сразу же Фрэнсис вышел.
Там, наверху, по-прежнему двигались тени. Потом остался только один силуэт – силуэт Юге. Юге открыл окно, посмотрел на небо. Потом его взгляд скользнул по двору. Должно быть, он увидел освещенное окно квартиры Рикенов и посередине пустого пространства – силуэт Мегрэ, выделявшийся в лунном свете.
Комиссар выбил трубку, постучал ею о каблук и направился к дому. Он шел со стороны двора, и ему не нужно было проходить мимо комнаты консьержки. Он вошел в лифт, нажал на кнопку пятого этажа и не без труда отыскал нужную квартиру. Когда постучал в дверь, Юге открыл сразу. Наверное, ждал его.
– Вы? – сказал он со странной улыбкой. – Жена уже ложится спать. Войдете или лучше мне выйти к вам?
– Давайте спустимся во двор.
– Минутку… Я ее предупрежу и возьму сигареты.
Через приоткрытую дверь была видна неубранная гостиная, на кресле валялось платье, в котором Жослин была вечером.
– Да нет же, нет! Я сразу вернусь, честное слово… Потом он стал говорить очень тихо. Она отвечала ему шепотом.
– Ты уверен?
– Не волнуйся… Через несколько минут…
Он всегда ходил без шляпы, пальто тоже не надел.
Лифт так и стоял на пятом этаже. Они спустились.
– На бульвар пойдем или во двор?
– Во двор.
Они зашагали рядом в темноте. Когда Юге поднял голову, он увидел, что Жослин смотрела из окна.
В ванной Рикена по-прежнему горел свет. Опять что-то с желудком?
– Вы догадались? – спросил фотограф, кашлянув.
– Мне кажется, да.
– Знаете, не очень-то завидная у меня роль. С тех пор я пытаюсь притворяться. Сейчас в ресторане я провел худший вечер в своей жизни.
– Это было заметно.
– У вас есть спички?
Мегрэ протянул ему коробок и начал медленно набивать одну их двух трубок, которые всегда носил в кармане.
Глава 8
– Рикен и его жена ужинали в среду вечером «У старого виноградаря»?
– Нет… По правде говоря, они приходили туда от случая к случаю, когда бывали при деньгах или когда кто-нибудь их приглашал. В среду они появились там около половины девятого. Вошел один Фрэнсис.
– С кем он разговаривал?
– Когда я его увидел, он спрашивал у Боба, там ли Карю. Тот ему ответил, что Карю нет, и он ушел.
– А вы с женой долго сидели в ресторане?
– Мы ушли оттуда около девяти. Гуляли четверть часа… Вернулись домой, и Жослин тут же легла спать.
Они говорили вполголоса, тишину двора нарушал только шум машин, проезжавших по бульвару Гренель. Улица Сен-Шарль, куда вели ворота, была пустынна, и только вдали иногда мелькал силуэт прохожего.
– Что делали вы?
– Я пошел пожелать детям спокойной ночи… Действительно, обе его предыдущие жены жили в том же доме – одна с двумя детьми, другая с одним.
– Вы делаете это каждый вечер?
– Если прихожу не поздно.
– Вас охотно принимают?
– А почему бы и нет? Они понимают, что по-другому я поступить не мог.
– Значит, в один прекрасный день вы можете оставить и Жослин ради другой женщины?
– Знаете, я не придаю этому большого значения… Обожаю детей… Велик был Авраам.
Трудно было сдержать улыбку, потому что на сей раз он говорил совершенно искренне. За банальными шутками чувствовалась очень доверчивая душа.
– Я немного задержался у Николь. Это вторая… Знаете, случается иногда возвратиться к старому.
– Жослин знает об этом?
– Ее это не волнует… Будь я другим, она не была бы со мной.
– В котором часу вы ушли?
– Я не посмотрел… Вернулся к себе, перезарядил аппарат, утром мне нужно было рано фотографировать. Потом подошел к окну, открыл его… Я открываю окно каждую ночь сначала настежь, чтобы проветрить комнату, а потом слегка прикрываю, не могу спать в духоте ни зимой, ни летом.
– Потом?
– Закурил последнюю сигарету. Как сегодня, была лунная ночь. Я увидел: через двор прошли Фрэнсис и Софи. Они не держались за руки, как обычно, и о чем-то оживленно говорили.
– Вы ничего не слышали?
– Только одну фразу, которую Софи произнесла очень громко, и я подумал, что она чем-то недовольна. Она сказала: «Не строй из себя дурака. Ты об этом прекрасно знал…».
– Он ответил?
– Нет. Схватил ее за локоть и втолкнул в квартиру.
– Вы и тут не посмотрели на часы?
– Нет. Но я слышал, как на церкви пробило десять. Зажглось окно в ванной… Я закурил вторую сигарету.
– Вы были взволнованы?
– Да нет же, просто спать не хотелось. Налил себе стаканчик кальвадоса.
– Вы находились в гостиной?
– Да… Дверь в спальню была открыта, и я потушил свет чтобы не мешать Жослин спать.
– Сколько прошло времени?
– Я успел выкурить сигарету, которую закурил в квартире у бывшей жены, и вторую. Наверное, больше пяти минут.
– Вы ничего не слышали?
– Нет. Я увидел, как вышел Фрэнсис и быстро направился к воротам. Он всегда ставил свою машину на улице Сен-Шарль. Через несколько минут затарахтел мотор, и машина отъехала.
– Когда вы спустились?
– Через четверть часа.
– Почему?
– Я же сказал, не мог спать, хотелось поболтать с кем-нибудь…
– А раньше у вас с Софи были какие-то отношения?
– Вы имеете в виду, спал ли я с ней?.. Один раз… Фрэнсис напился, и так как больше выпить было нечего, он вышел, чтобы купить еще бутылку в бистро.
– Она не возражала?
– Ей это показалось вполне естественным.
– А потом?
– Потом… Рикен вернулся без бутылки, потому что ему не продали. Мы уложили его в постель… Больше мы к этому не возвращались…
– Хорошо. Значит, вы спустились…
– Подошел к двери… Постучал и, чтобы не испугать Софи, тихо сказал: «Это я, Жак!» Все было тихо…
– Вам это показалось странным?
– Я подумал, что они поссорились с Фрэнсисом и ей не хотелось никого видеть. Я представил, что она лежит на кровати разъяренная и заплаканная.
– Вы постучали еще раз?
– Стучал два или три раза, потом поднялся к себе.
– И снова сели у окна?
– Когда я надел пижаму, мельком выглянул во двор. Во дворе было пусто. В ванной Рикенов по-прежнему горел свет. Я лег и заснул.
– Дальше? Рассказывайте.
– Встал я в восемь, сварил кофе, пока Жослин спала. Настежь открыл окно и увидел, что в ванной у Фрэнсиса все еще горит свет.
– Вас это не удивило?
– Такое случалось и прежде. Я пошел на студию, где работаю до часу дня, потом пообедал с приятелем. В ресторане «Рида» у меня было назначено свидание с одним американским актером. В четыре я вернулся…
– Ваша жена не выходила из дома?
– Выходила за покупками… Пообедала и снова легла… – он понял, как комично звучит этот лейтмотив.
– По-прежнему в ванной горел свет?
– Да.
– Вы спустились к ним?
– Нет, я позвонил по телефону, никто не подошел. Должно быть, подумал я, Рикен вернулся, лег спать, потом ушел с женой, а свет забыл погасить.
– Такое с ним бывало?
– Это бывает с каждым… Мы с Жослин пошли в кино на Елисейские поля.
Мегрэ едва не пробурчал: «Она там спала?» О его брюки терся кот.
– Это чей?
– Общий. Все бросают ему из окон кусочки мяса, а живет он на свободе.
– Когда вы вернулись в четверг вечером?
– Около половины одиннадцатого. После кино мы зашли в пивную, и я встретил там приятеля.
– Свет?
– По-прежнему… Но ничего сверхъестественного в этом не было. Рикены могли уже вернуться. Я позвонил. А когда и тут никто не подошел, я немного растерялся.
– Немного?
– Не мог же я заподозрить…
– Итак…
– Смотрите! Он и сейчас его не погасил… Не думаю, что он поглощен работой.
– А на следующее утро?
– Конечно, я позвонил снова и еще два раза днем, пока не узнал из газеты, что Софи убита. Я был в Жуэнвиле на студии, делал репортаж со съемок фильма.
– Кто-нибудь подошел к телефону?
– Ответил незнакомый голос. Помолчав несколько секунд, я предпочел повесить трубку.
– Вы не пытались найти Рикена?
Юге замолчал. Потом пожал плечами и снова состроил шутовскую гримасу.
– Знаете, я все-таки не работаю на набережной Орфевр!
Мегрэ, который машинально смотрел на свет, смягченный матовым стеклом, внезапно направился к квартире Рикенов. Фотограф шел за ним, кажется, поняв, в чем дело. Если Фрэнсис не работал и не спал, а свет горел по-прежнему… Он сильно постучал в дверь.
– Откройте! Это Мегрэ.
Он кричал так громко, что из соседней квартиры вышел человек в пижаме и с удивлением посмотрел на мужчин.
– Бегите к консьержке… Спросите у нее отмычки.
– Я как-то спрашивал, когда забыл ключ. Пришлось идти к слесарю.
Для человека, играющего под простачка, у Юге было достаточно хладнокровия. Обернув кулак платком, он с размаху ударил по окну ванной, и оно разбилось вдребезги.
– Быстрее! – крикнул он, заглянув внутрь. Мегрэ заглянул. Рикен, одетый, сидел в ванне. Из крана текла вода и переливалась через край. Вода была розовой.
– У вас есть отвертка?
– В машине.
Сосед надел халат, вернулся и пошел к машине.
Вышла его жена, и Мегрэ крикнул ей:
– Позвоните врачу… Есть здесь поблизости телефон?
Она удалилась, а сосед вернулся с домкратом, принялся взламывать дверь.
Сначала она не поддавалась, потом затрещала. Еще два удара – выше, ниже, – и дверь распахнулась. Мужчина чуть не ввалился в квартиру.
Остальное произошло как в тумане. Едва Мегрэ вытащил Фрэнсиса из ванны и поволок к дивану, подошел молодой врач, который жил в этом доме.
– Когда это случилось?
– Только что обнаружили.
– Позвоните в «скорую помощь».
– Есть надежды, доктор?
– Черт возьми, не задавайте мне вопросов.
Через пять минут во дворе стояла машина «скорой помощи». Мегрэ сел в кабину рядом с шофером. В больнице он ждал, пока делали переливание крови.
Комиссар удивился, увидев там Юге.
– Он выпутается?
– Пока не знаю.
– Зачем он это сделал, как вы думаете? Комиссар ответил с вопросительной интонацией.
– Может быть, потому, что считал себя слишком умным?
Фотограф, конечно, не понял и посмотрел на него удивленно.
Но сейчас Мегрэ думал о событии менее значительном, но, возможно, более серьезном в судьбе Рикена: о краже своего бумажника.
Глава 9
В одиннадцать Мегрэ был в своем кабинете. Сидя напротив Лапуэнта и Жанвье, он машинально раскладывал по размеру трубки. Выбрав самую длинную, набил ее.
– Как я сказал вчера вечером фотографу?
Инспектора переглянулись, не понимая, о каком фотографе идет речь.
– Так вот, он слишком умен. Иногда это так же опасно, как быть чересчур глупым. Ум, не подкрепленный сильным характером. Плохо! Я понимаю, что хочу сказать, но не могу подобрать нужных слов. Впрочем, это не мое дело. Пусть этим займутся врачи-психиатры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Машина у них была, старый разболтанный «триумф». Рикен бросил его в ту самую ночь, со среды на четверг.
Теперь он мог заплатить за квартиру чеком, который только что получил. Собирался ли он по-прежнему жить в квартирке, где убита его жена?
Мегрэ пересек бульвар. На скамейке спал старик. Перед Мегрэ возвышался огромный новый дом, и половина окон еще светилась.
Другие жильцы были в кино, в гостях или засиживались, как «У старого виноградаря», за столиком в ресторане.
Воздух был по-прежнему свеж.
Мегрэ повернул на улицу Сен-Шарль, вошел во двор. Около входной двери Рикена горело маленькое окошко с матовым стеклом – окно ванной комнаты.
Еще двери, другие освещенные окна как в боковых, так и в центральном здании.
Пустынный тихий двор, баки для мусора, вдоль стен осторожно крадется кот.
Вот закрылось какое-то окно, погасла лампа. Тут живут те, кто рано ложится. А вот на пятом этаже – загорелось. Это похоже на звезды, которые внезапно вспыхивают и гаснут в небе.
Ему казалось, что за шторами он узнал громоздкий силуэт Жослин и растрепанную шевелюру фотографа.
– Около десяти…
Мегрэ наизусть знал распорядок той ночи. Юге и Жослин ужинали «У старого виноградаря», и поскольку они были только вдвоем, то их трапеза не должна была затянуться. В котором часу они вернулись? Фрэнсис и Софи открыли дверь своей квартиры и зажгли свет около десяти, и почти сразу же Фрэнсис вышел.
Там, наверху, по-прежнему двигались тени. Потом остался только один силуэт – силуэт Юге. Юге открыл окно, посмотрел на небо. Потом его взгляд скользнул по двору. Должно быть, он увидел освещенное окно квартиры Рикенов и посередине пустого пространства – силуэт Мегрэ, выделявшийся в лунном свете.
Комиссар выбил трубку, постучал ею о каблук и направился к дому. Он шел со стороны двора, и ему не нужно было проходить мимо комнаты консьержки. Он вошел в лифт, нажал на кнопку пятого этажа и не без труда отыскал нужную квартиру. Когда постучал в дверь, Юге открыл сразу. Наверное, ждал его.
– Вы? – сказал он со странной улыбкой. – Жена уже ложится спать. Войдете или лучше мне выйти к вам?
– Давайте спустимся во двор.
– Минутку… Я ее предупрежу и возьму сигареты.
Через приоткрытую дверь была видна неубранная гостиная, на кресле валялось платье, в котором Жослин была вечером.
– Да нет же, нет! Я сразу вернусь, честное слово… Потом он стал говорить очень тихо. Она отвечала ему шепотом.
– Ты уверен?
– Не волнуйся… Через несколько минут…
Он всегда ходил без шляпы, пальто тоже не надел.
Лифт так и стоял на пятом этаже. Они спустились.
– На бульвар пойдем или во двор?
– Во двор.
Они зашагали рядом в темноте. Когда Юге поднял голову, он увидел, что Жослин смотрела из окна.
В ванной Рикена по-прежнему горел свет. Опять что-то с желудком?
– Вы догадались? – спросил фотограф, кашлянув.
– Мне кажется, да.
– Знаете, не очень-то завидная у меня роль. С тех пор я пытаюсь притворяться. Сейчас в ресторане я провел худший вечер в своей жизни.
– Это было заметно.
– У вас есть спички?
Мегрэ протянул ему коробок и начал медленно набивать одну их двух трубок, которые всегда носил в кармане.
Глава 8
– Рикен и его жена ужинали в среду вечером «У старого виноградаря»?
– Нет… По правде говоря, они приходили туда от случая к случаю, когда бывали при деньгах или когда кто-нибудь их приглашал. В среду они появились там около половины девятого. Вошел один Фрэнсис.
– С кем он разговаривал?
– Когда я его увидел, он спрашивал у Боба, там ли Карю. Тот ему ответил, что Карю нет, и он ушел.
– А вы с женой долго сидели в ресторане?
– Мы ушли оттуда около девяти. Гуляли четверть часа… Вернулись домой, и Жослин тут же легла спать.
Они говорили вполголоса, тишину двора нарушал только шум машин, проезжавших по бульвару Гренель. Улица Сен-Шарль, куда вели ворота, была пустынна, и только вдали иногда мелькал силуэт прохожего.
– Что делали вы?
– Я пошел пожелать детям спокойной ночи… Действительно, обе его предыдущие жены жили в том же доме – одна с двумя детьми, другая с одним.
– Вы делаете это каждый вечер?
– Если прихожу не поздно.
– Вас охотно принимают?
– А почему бы и нет? Они понимают, что по-другому я поступить не мог.
– Значит, в один прекрасный день вы можете оставить и Жослин ради другой женщины?
– Знаете, я не придаю этому большого значения… Обожаю детей… Велик был Авраам.
Трудно было сдержать улыбку, потому что на сей раз он говорил совершенно искренне. За банальными шутками чувствовалась очень доверчивая душа.
– Я немного задержался у Николь. Это вторая… Знаете, случается иногда возвратиться к старому.
– Жослин знает об этом?
– Ее это не волнует… Будь я другим, она не была бы со мной.
– В котором часу вы ушли?
– Я не посмотрел… Вернулся к себе, перезарядил аппарат, утром мне нужно было рано фотографировать. Потом подошел к окну, открыл его… Я открываю окно каждую ночь сначала настежь, чтобы проветрить комнату, а потом слегка прикрываю, не могу спать в духоте ни зимой, ни летом.
– Потом?
– Закурил последнюю сигарету. Как сегодня, была лунная ночь. Я увидел: через двор прошли Фрэнсис и Софи. Они не держались за руки, как обычно, и о чем-то оживленно говорили.
– Вы ничего не слышали?
– Только одну фразу, которую Софи произнесла очень громко, и я подумал, что она чем-то недовольна. Она сказала: «Не строй из себя дурака. Ты об этом прекрасно знал…».
– Он ответил?
– Нет. Схватил ее за локоть и втолкнул в квартиру.
– Вы и тут не посмотрели на часы?
– Нет. Но я слышал, как на церкви пробило десять. Зажглось окно в ванной… Я закурил вторую сигарету.
– Вы были взволнованы?
– Да нет же, просто спать не хотелось. Налил себе стаканчик кальвадоса.
– Вы находились в гостиной?
– Да… Дверь в спальню была открыта, и я потушил свет чтобы не мешать Жослин спать.
– Сколько прошло времени?
– Я успел выкурить сигарету, которую закурил в квартире у бывшей жены, и вторую. Наверное, больше пяти минут.
– Вы ничего не слышали?
– Нет. Я увидел, как вышел Фрэнсис и быстро направился к воротам. Он всегда ставил свою машину на улице Сен-Шарль. Через несколько минут затарахтел мотор, и машина отъехала.
– Когда вы спустились?
– Через четверть часа.
– Почему?
– Я же сказал, не мог спать, хотелось поболтать с кем-нибудь…
– А раньше у вас с Софи были какие-то отношения?
– Вы имеете в виду, спал ли я с ней?.. Один раз… Фрэнсис напился, и так как больше выпить было нечего, он вышел, чтобы купить еще бутылку в бистро.
– Она не возражала?
– Ей это показалось вполне естественным.
– А потом?
– Потом… Рикен вернулся без бутылки, потому что ему не продали. Мы уложили его в постель… Больше мы к этому не возвращались…
– Хорошо. Значит, вы спустились…
– Подошел к двери… Постучал и, чтобы не испугать Софи, тихо сказал: «Это я, Жак!» Все было тихо…
– Вам это показалось странным?
– Я подумал, что они поссорились с Фрэнсисом и ей не хотелось никого видеть. Я представил, что она лежит на кровати разъяренная и заплаканная.
– Вы постучали еще раз?
– Стучал два или три раза, потом поднялся к себе.
– И снова сели у окна?
– Когда я надел пижаму, мельком выглянул во двор. Во дворе было пусто. В ванной Рикенов по-прежнему горел свет. Я лег и заснул.
– Дальше? Рассказывайте.
– Встал я в восемь, сварил кофе, пока Жослин спала. Настежь открыл окно и увидел, что в ванной у Фрэнсиса все еще горит свет.
– Вас это не удивило?
– Такое случалось и прежде. Я пошел на студию, где работаю до часу дня, потом пообедал с приятелем. В ресторане «Рида» у меня было назначено свидание с одним американским актером. В четыре я вернулся…
– Ваша жена не выходила из дома?
– Выходила за покупками… Пообедала и снова легла… – он понял, как комично звучит этот лейтмотив.
– По-прежнему в ванной горел свет?
– Да.
– Вы спустились к ним?
– Нет, я позвонил по телефону, никто не подошел. Должно быть, подумал я, Рикен вернулся, лег спать, потом ушел с женой, а свет забыл погасить.
– Такое с ним бывало?
– Это бывает с каждым… Мы с Жослин пошли в кино на Елисейские поля.
Мегрэ едва не пробурчал: «Она там спала?» О его брюки терся кот.
– Это чей?
– Общий. Все бросают ему из окон кусочки мяса, а живет он на свободе.
– Когда вы вернулись в четверг вечером?
– Около половины одиннадцатого. После кино мы зашли в пивную, и я встретил там приятеля.
– Свет?
– По-прежнему… Но ничего сверхъестественного в этом не было. Рикены могли уже вернуться. Я позвонил. А когда и тут никто не подошел, я немного растерялся.
– Немного?
– Не мог же я заподозрить…
– Итак…
– Смотрите! Он и сейчас его не погасил… Не думаю, что он поглощен работой.
– А на следующее утро?
– Конечно, я позвонил снова и еще два раза днем, пока не узнал из газеты, что Софи убита. Я был в Жуэнвиле на студии, делал репортаж со съемок фильма.
– Кто-нибудь подошел к телефону?
– Ответил незнакомый голос. Помолчав несколько секунд, я предпочел повесить трубку.
– Вы не пытались найти Рикена?
Юге замолчал. Потом пожал плечами и снова состроил шутовскую гримасу.
– Знаете, я все-таки не работаю на набережной Орфевр!
Мегрэ, который машинально смотрел на свет, смягченный матовым стеклом, внезапно направился к квартире Рикенов. Фотограф шел за ним, кажется, поняв, в чем дело. Если Фрэнсис не работал и не спал, а свет горел по-прежнему… Он сильно постучал в дверь.
– Откройте! Это Мегрэ.
Он кричал так громко, что из соседней квартиры вышел человек в пижаме и с удивлением посмотрел на мужчин.
– Бегите к консьержке… Спросите у нее отмычки.
– Я как-то спрашивал, когда забыл ключ. Пришлось идти к слесарю.
Для человека, играющего под простачка, у Юге было достаточно хладнокровия. Обернув кулак платком, он с размаху ударил по окну ванной, и оно разбилось вдребезги.
– Быстрее! – крикнул он, заглянув внутрь. Мегрэ заглянул. Рикен, одетый, сидел в ванне. Из крана текла вода и переливалась через край. Вода была розовой.
– У вас есть отвертка?
– В машине.
Сосед надел халат, вернулся и пошел к машине.
Вышла его жена, и Мегрэ крикнул ей:
– Позвоните врачу… Есть здесь поблизости телефон?
Она удалилась, а сосед вернулся с домкратом, принялся взламывать дверь.
Сначала она не поддавалась, потом затрещала. Еще два удара – выше, ниже, – и дверь распахнулась. Мужчина чуть не ввалился в квартиру.
Остальное произошло как в тумане. Едва Мегрэ вытащил Фрэнсиса из ванны и поволок к дивану, подошел молодой врач, который жил в этом доме.
– Когда это случилось?
– Только что обнаружили.
– Позвоните в «скорую помощь».
– Есть надежды, доктор?
– Черт возьми, не задавайте мне вопросов.
Через пять минут во дворе стояла машина «скорой помощи». Мегрэ сел в кабину рядом с шофером. В больнице он ждал, пока делали переливание крови.
Комиссар удивился, увидев там Юге.
– Он выпутается?
– Пока не знаю.
– Зачем он это сделал, как вы думаете? Комиссар ответил с вопросительной интонацией.
– Может быть, потому, что считал себя слишком умным?
Фотограф, конечно, не понял и посмотрел на него удивленно.
Но сейчас Мегрэ думал о событии менее значительном, но, возможно, более серьезном в судьбе Рикена: о краже своего бумажника.
Глава 9
В одиннадцать Мегрэ был в своем кабинете. Сидя напротив Лапуэнта и Жанвье, он машинально раскладывал по размеру трубки. Выбрав самую длинную, набил ее.
– Как я сказал вчера вечером фотографу?
Инспектора переглянулись, не понимая, о каком фотографе идет речь.
– Так вот, он слишком умен. Иногда это так же опасно, как быть чересчур глупым. Ум, не подкрепленный сильным характером. Плохо! Я понимаю, что хочу сказать, но не могу подобрать нужных слов. Впрочем, это не мое дело. Пусть этим займутся врачи-психиатры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17