— В сентябре он поступает в школу в Кембридже, чтобы совершенствоваться в английском… — А дальше?
— Он еще сам не знает. Ему не хочется решать этот вопрос легкомысленно.
Он серьезный парень, даже слишком серьезный. Его привлекают психология и общественные науки, но он собирается изучать их в Штатах…
Они долго молчали, и Жорж Селерен бросил взгляд на аркады, окружавшие залитую солнцем площадь, на которой шумно играли дети. Дома в стиле Людовика Тринадцатого образовывали правильный четырехугольник. Когда Жан-Жак был совсем маленьким, — они с Аннет привозили его сюда гулять в своем маленьком автомобиле. Потом появилась Марлен, и Селерен чаще всего сам катал ее здесь в колясочке.
Стоял прекрасный день, один из тех дней, которые влюбленные вспоминают всю жизнь. Такая пара сидела на террасе через три столика от них, они держались за руки и неотрывно смотрели друг другу в глаза.
Брассье очнулся первый.
— Сегодня я в последний раз переступил порог мастерской на улице Севинье…
Селерен ничего не ответил. Он все так же смотрел на Вогезскую площадь, особенно на мальчонку, игравшего в серсо. Такая сейчас редкость видеть ребенка, который играет в серсо.
— Мой адвокат составит необходимые бумаги…
— Я хочу возместить тебе твою долю…
— Я уже возместил ее десятикратно…
— Я сказал, что я этого хочу…
— Мой адвокат напишет тебе. Это мэтр Лефор с авеню Курсель… Он, конечно, не может вписать в акт детей, но я направлю тебе письмо, в котором…
— Нет.
— Почему?
— Потому что такие вещи не пишут… К тому же у меня в доме ничего не запирается на ключ…
— Официант!
— Я назначил эту встречу… Я и заплачу по счету…
Оба чувствовали себя неловко. Никто не решался встать первым.
Наконец Селерен не выдержал.
— Прощай… — пробормотал он, не глядя на Брассье.
— Прощай, Жорж…
Селерен шагнул в тень на улице Па-де-ла-Мюль и услышал, как заработал мотор «Ягуара».
Эпаленмс, 11 октября 1971 г.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18