Я не торопился, но все равно в Кисельный переулок приехал на пятнадцать минут раньше. Днем я здесь ещё не был, поэтому осматривался с любопытством.
ГЛАВА 17
МЕНЯ НАНИМАЮТ
С утра погода прояснилась, и в редких провалах облаков ярко синело небо. Иногда в эти оконца выглядывало солнце. Когда я подъехал к ограде дома номер три, как раз был один из таких солнечных антрактов, и сквозь листву посаженных вдоль ограды деревьев особняк казался залитым жидким золотом - все было умыто, чисто, свежо.
Я свернул к ажурным воротам и коротко просигналил. Мне пришлось посигнались ещё раз и лишь тогда к ограде вышел хмурый парень в почти таком же костюме, что сидел на мне. Парень взглянул на меня сквозь узоры чугунной решетки - я махнул ему рукой из окошка - и стал открывать ворота. Когда обе створки были распахнуты настежь, я медленно вполз во двор, подъехал к дому и остановился перед "Ауди" цвета металлик. Вероятно, это была машина Тарасова.
Я вышел из своего "Опеля", запер дверцу на ключ и посмотрел вверх на окна второго этажа. За занавеской одного из окон мелькнуло лицо, но я не разобрал чье.
Я поднялся на крыльцо. Как раз подоспел парень, успевший закрыть ворота.
- Как о вас доложить? - спросил он, распахивая передо мной дверь.
- Господин Тарасов меня ждет, - пояснил я. - Сообщите, что приехал господин Быков.
- Прошу вас, - пригласил меня заходить вышколенный парень. Я зашел в уже изученный мною дом. Парень, проскользнув мимо, взял телефонную трубку и, не спуская с меня взгляда, коротко доложил о приезде господина Быкова.
Я сел в кресло. Сейчас, днем, французские шторы были подняты, и дневной свет заливал холл, делая помещение больше, просторнее. Утром здесь все успели тщательно убрать, так что я не замечал следов ночного пребывания здесь такой массы мужиков. Я взглянул на часы. Было ровно одиннадцать тридцать. Мы договаривались как раз на это время.
В этот момент открылась дверь и вошел Тарасов. Я встал, мы пожали друг другу руки и сели напротив. Две недели назад, в темноте, я его плохо разглядел, хотя общее впечатление составил. Как представитель нашей элиты, достигшей, наконец, благ цивилизации, он был упитан, сейчас, когда сидел напротив, складки живота перетекали через ремень на брюки, лицо было одутловатым, красным, но выражение имело строгое, ясно дававшее понять, что человек с таким лицом не терпит никаких глупостей.
Тарасов, не оглядываясь, махнул рукой, и парень бесшумно принес поднос с двумя бокалами и бутылкой армянского коньяка. Парень наполнил рюмки и унес бутылку. Я вытащил сигареты и закурил.
Тарасов поднял рюмку и посмотрел её на свет. Потом взглянул на меня.
- Я пригласил вас сюда только потому, что вы и так в курсе всего... что происходит в моей семье. Вы, так или иначе, оказываетесь замешаны буквально во всем. Сразу уясните, что ваша осведомленность о событиях вокруг меня случайна, в этом нет вашей заслуги, так что я сразу хочу, чтобы вы поняли: я не протерплю, если вы будете строить тут передо мной Шерлока Холмса. Вы будете делать то, что можете, а я буду платить вам ровно столько, сколько стоят ваши услуги. Это я говорю, чтобы в дальнейшем между нами не было недоразумений.
Я молча стал выдувать кольца дыма в потолок, стараясь попасть кольцом в кольцо. Он сердито уставился на меня, а потом не выдержал и возорвался.
- Почему вы молчите? Вы что, не поняли, что я вам сказал?
Я немедленно изумился.
- Как? Вы что-то сказали? А мне показалось, вы только готовитесь мне что-то предложить.
Он побагровел так, что я подумал, его сейчас хватит удар. Парень в другом конце зала боялся дышать. Хотя я заметил искру одобрения в его взгляде.
- Итак, я весь внимание, господин Тарасов. Вы хотели о чем-то со мной поговорить? Но учтите, я берусь за дело лишь в том случае, если сумма гонорара заранее обговорена, и я имею гарантии её потом получить.
Тарасов ещё больше раздулся, и в тот момент, когда по моим рассчетам ожидался взрыв, он вдруг махнул рукой - не лопнул, но словно бы сник.
- И что это на меня находит? Но вы тоже должны понять: все вроде бы спокойно, Марина дома, беды ниоткуда не ждешь и вдруг на тебе - звонок из милиции, убийство, похищение. Есть от чего с ума сойти.
Я молча курил.
- То, что я вам скажу, надеюсь, останется между нами. - Я не хочу, чтобы милиция об этом пронюхала, - продолжил Тарасов. Он испытывающе посмотрел на меня. Я молчал и курил. Ему пришлось говорить дальше. - Мне утром звонили.
Сообщив это потрясающее известие, он замолчал, взял свою рюмку, выпил коньяк, поставил её обратно на столи и заурил сигарету. После чего вновь посмотрел на меня.
- Кто звонил? - осведомился я.
- Как кто? Похитители, кто же еще?
Положим, звонить мог кто угодно, но я не стал развивать эту тему. Вместо этого я спросил:
- Что они сказали?
- Я должен передать им триста пятьдесят тысяч долларов.
- Это крупная сумма, - сказал я. - Вы поставили в известность милицию?
- Чепуха! - резко сказал он. - Стоит мне сообщить о требовании этих мерзавцев, как начнется слежка, потом стрельба, бандиты все равно уйдут, а я уже никогда не увижу своей жены и ребенка.
- Но это очень крупная сумма.
- Разумеется, - немедленно согласился Тарасов, - но не настолько, чтобы заставить меня колебаться.
- Вы хоть пытались торговаться? - спросил я.
- Нет, конечно, какая может быть торговля, если на чашу весов поставлена жизнь моих близких?
Я покачал головой.
- Все же надо было поторговаться. Боюсь, ваша уступчивость заставит их изменить сумму выкупа. Когда они обещали ещё раз позвонить?
- Сегодня вечером после девяти.
- И все-таки я бы сообщил в милицию. Похитители вполне могут решить убить вашу жену и дочь. Конечно, не дай Бог, но все возможно. С ними надо не договариваться, с ними надо решительно бороться.
- Вот когда у вас украдут ваших близких, вы и боритесь. Вы так говорите только потому, что это не ваши родные. Нет, я решил и я отдам им эти деньги. Так у меня хоть какая-то надежда. И я хочу, чтобы вы поехали со мной. Один я опасаюсь ехать. С вами - нет. Я наводил справки.
- Польщен, - сказал я спокойно. - Но вы не договариваете или умалчиваете подробности. Что они вам ещё говорили?
- Ничего я не умалчиваю. Они позвонят после девяти вечера и сообщат, куда я должен подвести деньги. Я тут же вспомнил о вас и сказал, что со мной будет шофер, что я сам не вожу машину.
- Это правда? - спросил я.
- Правда-неправда, какое это имеет значение. Я действительно не сажусь за руль. Не люблю сам водить. Тем более, что могу позволить себе иметь личного шофера. - Он указал на мою рюмку. - Пейте, почему вы не пьете?
Я покосился на рюмку. Выпить хотелось, но я знал, чем обычно кончаются утренние послабления. Как говорится, сто грамм с утра, весь день свободен. Я вновь выдул струю дыма и спросил:
- Теперь о том, когда похитители обещают вернуть Елену Олеговну и Марину.
- Когда?.. После того, как получат деньги. Сказали, сразу отпустят.
Все это мне очень не нравилось. Если бы он переложил на меня ответственность, я бы сразу отказался. Опыт подсказывал мне, что вероятность увидеть живыми жену и дочь для Тарасова очень мала. Если похитители не дилетанты, а профессионалы, то Тарасову следует не отдавать свои доллары, а заказывать на них пышные похороны. В любом случае его ожидает печальное известие. Ну а если киднапперы новички, то обязательно следует изветить милицию. Они быстрее найдут и освободят женщин. В любом случае отдавать деньги - просто поощрять такого рода преступления. В этом я был глубоко убежден. Как и в том, что мои доводы не произведут на Тарасова никакого впечатления.
Я вновь закурил, разогнал ладонью дым перед собой и сказал:
- Теперь перейдем к оплате.
- Сколько вы хотите?
Я ещё раз окинул Тарасова оценивающим взглядом, вспомнил о приеме, вначале мне оказанном и мягко сказал:
- Пятьдесят тысяч долларов.
- Вы с ума сошли! - резко сказал он. - За что? Чтобы просто меня сопровождать?
- В эту сумму входят дальнейшее расследование этого преступления Я обязаюсь найти вам похитителей.
Он налил себе коньяк в бокал. Выпил.
- Ну вы и хват! Я ведь могу любого найти за эту сумму. Действительно любого.
Я ничего не ответил. Он ударил кулаком по подлокотнику кресла.
- Хорошо. Я плачу вам двадцать пять тысяч прямо сейчас, остальное потом, после завершения операции. Но вы должны обеспечить безопасность мне, а также моей жене и дочери. Когда их вернут. О дальнейшем расследовании будем говорить потом, когда все благополучно закончится.
ГЛАВА 18
ТАРАСОВ НЕ ВЕРИТ В ДВОЮРОДНОГО БРАТА
Он махнул рукой в воздухе, словно требовал бутылку. Парень бесшумно возник рядом с его плечом. В руках держал дипломат. Тарасов взял кейс и положил на столик перед собой. Открыл его. Бесшумный панень принес машинку для счета денег, включил шнур в ближайшую розетку и подсунул прибор поближе к хозяину. Тарасов торженственно вынул из недр дипломата одну запечатанную пачку долларов, вторую, бросил их передо мной. Достал ещё одну пачку, разорвал бумагу, отделил примерно половину, вставил в машинку, вынул, добавил ещё две сотенные и торжественно передал мне эти пять тысяч. Я небрежно рассовал деньги по карманам. Дипломат и машинка исчезли со стола, и вдруг Тарасов поскучнел. Словно бы отчет и передача денег служили ему в качестве допинга, а окончание процесса вновь вернули Тарасова к тяготам бытия. Он закурил сигарету и спросил, стараясь не глядеть на меня:
- Скажите, этот двоюродный брат... как он выглядел?
- Среднего роста, упитанный... И, видимо, увлеченный мотоциклист. А вы что, не видели брата своей жены?
- Какой там брат! - сразу вскричал Тарасов. - Вы что, не понимаете? Нет у Лены никакого брата! Первый раз о нем слышу!
Я пожал плечами. Он задумался.
- Не понимаю... Она за все время ни разу не дала повода. Ни разу.
- Давно вы женаты? - поколебавшись, все же спросил я.
Он вскинул голову.
- А какое это имеет значение?
Я пожал плечами и встал.
- Никакого. Я просто интересуюсь.
- Будет лучше, если вы будете интересоваться прямыми своими обязанностями, - буркнул он.
Я несколько секунд молча смотрел на него. Потом спросил:
- Вы ничего не скрываете?... Ничего существенного?
Он поднял со стола и стал рассматривать свой пустой бокал.
- Нет, ничего. Вы должны понять, как это все выбило меня из колеи. Я обязан вернуть жену и дочь. Если с ними что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу. Поэтому мне и нужна ваша помощь.
Он поднялся. Мы пожали друг другу руки. Я ещё раз повторил, что заеду к нему домой к девяти часам вечера, и мы будем вмете ждать звонка похитителей. Тарасов уже поворачивался, как вдруг вспомнил:
- Ах да, как вы думаете, кто это стрелял в вас ночью, когда вы отсюда уезжали? Я так понял из разговора с майором Степановым, что метили именно в вас.
- Вот уже загадка! - развел я руками.
Я и в самом деле был серьезно озадачен этим покушением.
Тарасов несколько секунд смотрел на меня, потом кивнул и вышел из зала. Я услышал, как он идет по лестнице наверх. Кивнув парню, незаметно стоявшему тут же, я повернулся к выходу. Парень вышел вслед за мной и сразу направился к воротам. Когда я уже садился в машину, я посмотрел наверх. Точно так же, как было, когда я подъехал, кто-то смотрел на меня сверху, из окон спальни, и точно так же этот кто-то отшатнулся сейчас, не дав мне разглядеть лица. Я пожал плечами, сел в машину и медлено двинулся к воротам.
Когда я уже отъезхал по переулку, я оглянулся. Парень, стоя в воротах, смотрел мне вслед. Был он высокий, широкоплечий, почти в таком же костюме, как и мой, - стоял и смотрел мне вслед.
ГЛАВА 19
МАЙОР ЗНАКОМИТСЯ
Я подъехал к зданию Центрального управления по борьбе с организованной преступностью., где большую часть жизни проводил майор Степанов. Я объявил у входа, что мне назначено на три часа, что меня ждет майор Степанов и стал ждать результатов неспешной деятельности дежурного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
ГЛАВА 17
МЕНЯ НАНИМАЮТ
С утра погода прояснилась, и в редких провалах облаков ярко синело небо. Иногда в эти оконца выглядывало солнце. Когда я подъехал к ограде дома номер три, как раз был один из таких солнечных антрактов, и сквозь листву посаженных вдоль ограды деревьев особняк казался залитым жидким золотом - все было умыто, чисто, свежо.
Я свернул к ажурным воротам и коротко просигналил. Мне пришлось посигнались ещё раз и лишь тогда к ограде вышел хмурый парень в почти таком же костюме, что сидел на мне. Парень взглянул на меня сквозь узоры чугунной решетки - я махнул ему рукой из окошка - и стал открывать ворота. Когда обе створки были распахнуты настежь, я медленно вполз во двор, подъехал к дому и остановился перед "Ауди" цвета металлик. Вероятно, это была машина Тарасова.
Я вышел из своего "Опеля", запер дверцу на ключ и посмотрел вверх на окна второго этажа. За занавеской одного из окон мелькнуло лицо, но я не разобрал чье.
Я поднялся на крыльцо. Как раз подоспел парень, успевший закрыть ворота.
- Как о вас доложить? - спросил он, распахивая передо мной дверь.
- Господин Тарасов меня ждет, - пояснил я. - Сообщите, что приехал господин Быков.
- Прошу вас, - пригласил меня заходить вышколенный парень. Я зашел в уже изученный мною дом. Парень, проскользнув мимо, взял телефонную трубку и, не спуская с меня взгляда, коротко доложил о приезде господина Быкова.
Я сел в кресло. Сейчас, днем, французские шторы были подняты, и дневной свет заливал холл, делая помещение больше, просторнее. Утром здесь все успели тщательно убрать, так что я не замечал следов ночного пребывания здесь такой массы мужиков. Я взглянул на часы. Было ровно одиннадцать тридцать. Мы договаривались как раз на это время.
В этот момент открылась дверь и вошел Тарасов. Я встал, мы пожали друг другу руки и сели напротив. Две недели назад, в темноте, я его плохо разглядел, хотя общее впечатление составил. Как представитель нашей элиты, достигшей, наконец, благ цивилизации, он был упитан, сейчас, когда сидел напротив, складки живота перетекали через ремень на брюки, лицо было одутловатым, красным, но выражение имело строгое, ясно дававшее понять, что человек с таким лицом не терпит никаких глупостей.
Тарасов, не оглядываясь, махнул рукой, и парень бесшумно принес поднос с двумя бокалами и бутылкой армянского коньяка. Парень наполнил рюмки и унес бутылку. Я вытащил сигареты и закурил.
Тарасов поднял рюмку и посмотрел её на свет. Потом взглянул на меня.
- Я пригласил вас сюда только потому, что вы и так в курсе всего... что происходит в моей семье. Вы, так или иначе, оказываетесь замешаны буквально во всем. Сразу уясните, что ваша осведомленность о событиях вокруг меня случайна, в этом нет вашей заслуги, так что я сразу хочу, чтобы вы поняли: я не протерплю, если вы будете строить тут передо мной Шерлока Холмса. Вы будете делать то, что можете, а я буду платить вам ровно столько, сколько стоят ваши услуги. Это я говорю, чтобы в дальнейшем между нами не было недоразумений.
Я молча стал выдувать кольца дыма в потолок, стараясь попасть кольцом в кольцо. Он сердито уставился на меня, а потом не выдержал и возорвался.
- Почему вы молчите? Вы что, не поняли, что я вам сказал?
Я немедленно изумился.
- Как? Вы что-то сказали? А мне показалось, вы только готовитесь мне что-то предложить.
Он побагровел так, что я подумал, его сейчас хватит удар. Парень в другом конце зала боялся дышать. Хотя я заметил искру одобрения в его взгляде.
- Итак, я весь внимание, господин Тарасов. Вы хотели о чем-то со мной поговорить? Но учтите, я берусь за дело лишь в том случае, если сумма гонорара заранее обговорена, и я имею гарантии её потом получить.
Тарасов ещё больше раздулся, и в тот момент, когда по моим рассчетам ожидался взрыв, он вдруг махнул рукой - не лопнул, но словно бы сник.
- И что это на меня находит? Но вы тоже должны понять: все вроде бы спокойно, Марина дома, беды ниоткуда не ждешь и вдруг на тебе - звонок из милиции, убийство, похищение. Есть от чего с ума сойти.
Я молча курил.
- То, что я вам скажу, надеюсь, останется между нами. - Я не хочу, чтобы милиция об этом пронюхала, - продолжил Тарасов. Он испытывающе посмотрел на меня. Я молчал и курил. Ему пришлось говорить дальше. - Мне утром звонили.
Сообщив это потрясающее известие, он замолчал, взял свою рюмку, выпил коньяк, поставил её обратно на столи и заурил сигарету. После чего вновь посмотрел на меня.
- Кто звонил? - осведомился я.
- Как кто? Похитители, кто же еще?
Положим, звонить мог кто угодно, но я не стал развивать эту тему. Вместо этого я спросил:
- Что они сказали?
- Я должен передать им триста пятьдесят тысяч долларов.
- Это крупная сумма, - сказал я. - Вы поставили в известность милицию?
- Чепуха! - резко сказал он. - Стоит мне сообщить о требовании этих мерзавцев, как начнется слежка, потом стрельба, бандиты все равно уйдут, а я уже никогда не увижу своей жены и ребенка.
- Но это очень крупная сумма.
- Разумеется, - немедленно согласился Тарасов, - но не настолько, чтобы заставить меня колебаться.
- Вы хоть пытались торговаться? - спросил я.
- Нет, конечно, какая может быть торговля, если на чашу весов поставлена жизнь моих близких?
Я покачал головой.
- Все же надо было поторговаться. Боюсь, ваша уступчивость заставит их изменить сумму выкупа. Когда они обещали ещё раз позвонить?
- Сегодня вечером после девяти.
- И все-таки я бы сообщил в милицию. Похитители вполне могут решить убить вашу жену и дочь. Конечно, не дай Бог, но все возможно. С ними надо не договариваться, с ними надо решительно бороться.
- Вот когда у вас украдут ваших близких, вы и боритесь. Вы так говорите только потому, что это не ваши родные. Нет, я решил и я отдам им эти деньги. Так у меня хоть какая-то надежда. И я хочу, чтобы вы поехали со мной. Один я опасаюсь ехать. С вами - нет. Я наводил справки.
- Польщен, - сказал я спокойно. - Но вы не договариваете или умалчиваете подробности. Что они вам ещё говорили?
- Ничего я не умалчиваю. Они позвонят после девяти вечера и сообщат, куда я должен подвести деньги. Я тут же вспомнил о вас и сказал, что со мной будет шофер, что я сам не вожу машину.
- Это правда? - спросил я.
- Правда-неправда, какое это имеет значение. Я действительно не сажусь за руль. Не люблю сам водить. Тем более, что могу позволить себе иметь личного шофера. - Он указал на мою рюмку. - Пейте, почему вы не пьете?
Я покосился на рюмку. Выпить хотелось, но я знал, чем обычно кончаются утренние послабления. Как говорится, сто грамм с утра, весь день свободен. Я вновь выдул струю дыма и спросил:
- Теперь о том, когда похитители обещают вернуть Елену Олеговну и Марину.
- Когда?.. После того, как получат деньги. Сказали, сразу отпустят.
Все это мне очень не нравилось. Если бы он переложил на меня ответственность, я бы сразу отказался. Опыт подсказывал мне, что вероятность увидеть живыми жену и дочь для Тарасова очень мала. Если похитители не дилетанты, а профессионалы, то Тарасову следует не отдавать свои доллары, а заказывать на них пышные похороны. В любом случае его ожидает печальное известие. Ну а если киднапперы новички, то обязательно следует изветить милицию. Они быстрее найдут и освободят женщин. В любом случае отдавать деньги - просто поощрять такого рода преступления. В этом я был глубоко убежден. Как и в том, что мои доводы не произведут на Тарасова никакого впечатления.
Я вновь закурил, разогнал ладонью дым перед собой и сказал:
- Теперь перейдем к оплате.
- Сколько вы хотите?
Я ещё раз окинул Тарасова оценивающим взглядом, вспомнил о приеме, вначале мне оказанном и мягко сказал:
- Пятьдесят тысяч долларов.
- Вы с ума сошли! - резко сказал он. - За что? Чтобы просто меня сопровождать?
- В эту сумму входят дальнейшее расследование этого преступления Я обязаюсь найти вам похитителей.
Он налил себе коньяк в бокал. Выпил.
- Ну вы и хват! Я ведь могу любого найти за эту сумму. Действительно любого.
Я ничего не ответил. Он ударил кулаком по подлокотнику кресла.
- Хорошо. Я плачу вам двадцать пять тысяч прямо сейчас, остальное потом, после завершения операции. Но вы должны обеспечить безопасность мне, а также моей жене и дочери. Когда их вернут. О дальнейшем расследовании будем говорить потом, когда все благополучно закончится.
ГЛАВА 18
ТАРАСОВ НЕ ВЕРИТ В ДВОЮРОДНОГО БРАТА
Он махнул рукой в воздухе, словно требовал бутылку. Парень бесшумно возник рядом с его плечом. В руках держал дипломат. Тарасов взял кейс и положил на столик перед собой. Открыл его. Бесшумный панень принес машинку для счета денег, включил шнур в ближайшую розетку и подсунул прибор поближе к хозяину. Тарасов торженственно вынул из недр дипломата одну запечатанную пачку долларов, вторую, бросил их передо мной. Достал ещё одну пачку, разорвал бумагу, отделил примерно половину, вставил в машинку, вынул, добавил ещё две сотенные и торжественно передал мне эти пять тысяч. Я небрежно рассовал деньги по карманам. Дипломат и машинка исчезли со стола, и вдруг Тарасов поскучнел. Словно бы отчет и передача денег служили ему в качестве допинга, а окончание процесса вновь вернули Тарасова к тяготам бытия. Он закурил сигарету и спросил, стараясь не глядеть на меня:
- Скажите, этот двоюродный брат... как он выглядел?
- Среднего роста, упитанный... И, видимо, увлеченный мотоциклист. А вы что, не видели брата своей жены?
- Какой там брат! - сразу вскричал Тарасов. - Вы что, не понимаете? Нет у Лены никакого брата! Первый раз о нем слышу!
Я пожал плечами. Он задумался.
- Не понимаю... Она за все время ни разу не дала повода. Ни разу.
- Давно вы женаты? - поколебавшись, все же спросил я.
Он вскинул голову.
- А какое это имеет значение?
Я пожал плечами и встал.
- Никакого. Я просто интересуюсь.
- Будет лучше, если вы будете интересоваться прямыми своими обязанностями, - буркнул он.
Я несколько секунд молча смотрел на него. Потом спросил:
- Вы ничего не скрываете?... Ничего существенного?
Он поднял со стола и стал рассматривать свой пустой бокал.
- Нет, ничего. Вы должны понять, как это все выбило меня из колеи. Я обязан вернуть жену и дочь. Если с ними что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу. Поэтому мне и нужна ваша помощь.
Он поднялся. Мы пожали друг другу руки. Я ещё раз повторил, что заеду к нему домой к девяти часам вечера, и мы будем вмете ждать звонка похитителей. Тарасов уже поворачивался, как вдруг вспомнил:
- Ах да, как вы думаете, кто это стрелял в вас ночью, когда вы отсюда уезжали? Я так понял из разговора с майором Степановым, что метили именно в вас.
- Вот уже загадка! - развел я руками.
Я и в самом деле был серьезно озадачен этим покушением.
Тарасов несколько секунд смотрел на меня, потом кивнул и вышел из зала. Я услышал, как он идет по лестнице наверх. Кивнув парню, незаметно стоявшему тут же, я повернулся к выходу. Парень вышел вслед за мной и сразу направился к воротам. Когда я уже садился в машину, я посмотрел наверх. Точно так же, как было, когда я подъехал, кто-то смотрел на меня сверху, из окон спальни, и точно так же этот кто-то отшатнулся сейчас, не дав мне разглядеть лица. Я пожал плечами, сел в машину и медлено двинулся к воротам.
Когда я уже отъезхал по переулку, я оглянулся. Парень, стоя в воротах, смотрел мне вслед. Был он высокий, широкоплечий, почти в таком же костюме, как и мой, - стоял и смотрел мне вслед.
ГЛАВА 19
МАЙОР ЗНАКОМИТСЯ
Я подъехал к зданию Центрального управления по борьбе с организованной преступностью., где большую часть жизни проводил майор Степанов. Я объявил у входа, что мне назначено на три часа, что меня ждет майор Степанов и стал ждать результатов неспешной деятельности дежурного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37