затем перешли к удобрениям, севообороту,
хищным животным, приметам сухих и дождливых периодов... Вийр сообщил, что
под верхним слоем "слышно" много дождевых червей, рассказал об их новой
породе, выведенной в одном из отдаленных кадмусов Кроатании. Уолт
высказался о видах на урожай зерновых, признав их "неплохими", и Слушатель
Почвы согласился с ним, после чего Уолт с пессимизмом отозвался о набегах
ларков, голых лисиц, хвостатых медведей и секстонов. Вийр рассмеялся.
Ничего не поделаешь, приходится платить десятину иждивенцам
Матери-Природы, если, конечно, налог не станет слишком обременительным. Но
в таком случае Охотники просто уменьшат поголовье местных захребетников,
верно?
Потом вийр рассказал, что его сыновья, Испытатели грома, ушли в горы,
надеясь пощупать пульс погоды. Когда они вернутся, он обязательно обсудит
результаты с Уолтом.
Когда они распрощались со Слушателем Почвы, старший Кейдж задумчиво
произнес:
- Если б они все были такими, как этот, у нас не было бы никаких
хлопот.
Джек хмыкнул что-то себе под нос. Он размышлял о собственном будущем.
Ферма была обширной и разбросанной, а Кейдж - хорошим и внимательным
хозяином, поэтому прошло больше двух часов, пока отец и сын добрались до
белых матовых конусов жилищ вийров.
С детства Джеку запрещали "ошиваться" вблизи кадмусов. В результате
чего Джек проводил почти все свободное время возле них и знал о кадмусах
все. Но только снаружи, и его просто распирало от желания узнать, что же
происходит внутри. Однажды он почти упросил одного из своих гривастых
приятелей по играм пригласить его в гости. Остановил Джека только страх
перед последствиями. Он не очень боялся наказания людей, хотя и оно было
бы суровым, гораздо больше его пугали рассказы о том, что случалось с теми
мальчиками (и не только мальчиками), которые проникали в желанную "святая
святых". А подобных рассказов он наслушался вдоволь. Сейчас, в
девятнадцать, он, разумеется не верил в эти бабьи сказки. Теперь от
проникновения в кадмус его удерживали запреты властей и людские законы.
Лужайка кадмуса, служившая фермой, была, в сущности, небольшим полем,
покрытым ковром из зеленой и красной бахромистой травы, настолько
выносливой, что не поддавалась постоянному вытаптыванию босыми ногами
вийров. По лужайке без всякой системы была разбросана дюжина строений по
форме напоминающих десятиметровые клыки, сделанные из чего-то похожего на
слоновую кость.
Строения назывались кадмусами в память о Кадме, мифическом основателе
земных Фив, герое, якобы засеявшем поле зубами дракона и вырастившим из
них воинов. Когда земляне впервые почувствовали себя силой на Дэйре и
стали нападать на общины аборигенов, из кадмусов высыпало такое несметное
количество гривастых воинов, что пришельцам пришлось отступить, лишившись
и оружия, и чести.
Если бы тогда аборигены поступили с землянами так, как те собирались
поступить с ними, они могли бы раз и навсегда решить проблему
взаимоотношений между людьми и обитателями кадмусов. Ведь пришельцы
собирались перебить вийров, захватить их подземные жилища и обратить в
рабство оставшихся в живых.
К счастью для землян, им была предоставлена еще одна возможность
перемирия - заключить Соглашение. Сто лет прошли спокойно.
Затем потомки Дэйра, желая оправдать имя, данное планете (ведь
по-английски "Дэйр" - "дерзкий вызов"), нарушили свое слово и объявили
войну туземцам на занимаемой землянами территории. И обнаружили, что вийры
вообще не знают границ, и что любой из них, живущий на материке Авалон,
готов выступить против чужаков. Численное превосходство гривастых было
подавляющим. Война длилась один день.
Подточенное позорным поражением и внутренней смутой, государство
землян со столицей в Дальнем рухнуло.
Мятеж смел династию Дэйров. Дальний стал республикой с комитетом
граждан во главе. Было заключено новое Соглашение с вийрами, установлена
практика предоставления убежища в кадмусах преступникам и
беженцам-землянам. Смертная казнь была отменена. Ведьм больше не сжигали.
Часть землян - в основном, католики и социнийцы - недовольная таким
оборотом событий, воспользовавшись неразберихой первого послевоенного
времени, покинула столицу и отправилась в отдаленные области материка.
Оторванные от людей, социнийцы со временем отказались не только от
религии, но и от одежды, домов и даже языка и полностью одичали.
Через тридцать лет после того, как мученик Дионис Харви Четвертый
основал государство, носящее его имя, Дионисия была охвачена междоусобной
войной. Произошел раскол церкви на Церковь Ожидания и Церковь
Целесообразности.
Прагматики победили. Недовольные вновь сочли за лучшее отправиться в
дальние края. Под предводительством епископа Гаса Кроатана они собрали
пожитки и переселились на большой полуостров, где со временем и создали
новое государство.
И выжидающие, и прагматики короновали своих церковных вождей, так
называемых капутов в соответствующих столицах. При этом каждый был
объявлен главой единственно истинной церкви.
Вийры улыбались и показывали на Дальний, вернее, на государство
Дальнее, лидер которого объявил себя единственным истинным наместником
Господа на планете Дэйр.
Джек вспоминал историю Дэйра, приближаясь к кадмусам. Остановившись у
ближайшего, он прервал воспоминания, чтобы приветствовать О-рега по
прозвищу Слепой Король, который курил самокрутку в длинном костяном
мундштуке, стоя у входа:
- Приветствую тебя, о Хозяин Дома!
- Удачи тебе, о Нашедший Жемчуг!
Слепой Король был высок, худ и рыжеволос. Он вовсе не был слепым, да
и королей в полуанархическом обществе гривастых никогда и в помине не
было. Однако он занимал положение, дававшее право на титул, происхождение
которого уходило в глубокую древность.
Старший Кейдж попросил разрешения поговорить с Р-ли.
- Вон она, - сказал О-рег, указывая в сторону ручья.
Джек обернулся и замер - так хороша была выходящая из воды сирена.
Тихо напевая, она упругой походкой подошла к отцу и поцеловала его. О-рег
обнял ее за тонкую талию, а Р-ли склонила голову на его плечо и так
разговаривала с Уолтом Кейджем.
Глаза ее то и дело обращались к Джеку, и каждый раз при этом он
улыбался. К тому времени, когда раскрасневшийся хозяин фермы устал от
попыток уговорить сирену принять свою долю или, по крайней мере объяснить
причину отказа, Джек решился тоже вступить в разговор с Р-ли.
Уолт и Слепой Король перешли к обсуждению со вопросов стрижки
единорогов, а Джек предложил сирене отойти с ним чуть в сторону. Когда
отец уже не мог их услышать, он спросил:
- Р-ли, тогда, в лесу... Ты ведь знала, что это не медведь, да?
Почему же ты... Почему ты схватилась за мою руку, будто испугалась? И...
повисла на ней? Ты ведь не боялась, ты знала, что это рвотное дерево,
верно?
- Верно.
- Тогда почему ты это сделала?
- А ты не догадываешься, Джек Кейдж? - ответила сирена.
5
Кейдж-старший отсрочил перевозку жемчуга в город еще на один день.
Частые визиты в погреб сделали хозяина фермы посмешищем для родни и
работников. Уолт вел себя так, словно драгоценный серый студень - часть
его собственной плоти. Продать его казалось ему равноценным продаже руки
или ноги ради денег.
Джек, Тони и Магдален, наименее сдержанные из его детей, за последние
дни отпустили в адрес отца такое количество шуток, что он, наконец, понял
несуразность своего поведения.
Утром четвертого с появления жемчуга дня двое старших Кейджей, Ланк и
Билл Камел все-таки выехали за ворота фермы. Все надели шлемы из медного
дерева, покрытого кожей, наборные костяные кирасы и тяжелые боевые
рукавицы. Уолт сел на козлы. За ним - Джек и Билл с луками наготове. Ланк
восседал на ящике с сокровищем, сжимая в руке копье.
Вопреки опасениям Уолта, они покрыли двенадцать миль до центра округа
без особых происшествий. Из лесу не выскакивали разбойники, на драгоценный
груз никто не покушался. Небо было ярким и безоблачным. По нему стаями
носились слашларки, заполняя все вокруг своими песнями. Время от времени
то одна, то другая птица выпускала грозные когти. Однажды какая-то самка
пронеслась так низко, что Джек сумел разглядеть крохотный комочек шерсти,
прильнувший к животу матери. Детеныш повернул плоскую мордочку и глядел на
людей черными глазами-крапинками.
Один раз на поляну спокойной поступью вышел хвостатый медведь.
Единороги, и без того нервные, едва не понесли. Уолт с помощью сына едва
удержал вожжи, пока огромный зверь, не обратив на них внимания, не скрылся
в зарослях.
Они проехали мимо семи ферм. Местность к северу от столицы была
довольно безлюдной и вряд ли предполагалось увеличение ее заселенности в
ближайшее время: пока что обитатели кадмусов не давали согласия на
создание новых поселений, говоря, что это нарушит равновесие в природе.
Миновав ферму Моури, они подъехали к мосту через ручей Сквалюс-Крик.
Смотритель Моста высунулся из окна своей башни и помахал рукой. Ланк и
Билл помахали ему в ответ. Джек заметил, что отец нахмурился и, чтобы не
нарваться на неприятности, не стал приветствовать Смотрителя.
От моста и до того места, где ручей впадает в речку Бигфиш-ривер
вийры больше не встречались: обычно они держатся подальше от крупных
поселений людей, появляясь в них только при особой необходимости.
С вершины крутого холма стала видна панорама Слашларка. Он раскинулся
между высокой горой и рекой. Большинство фасадов были обращены именно к
воде. Обычный, ничем не примечательный городишко, состоящий из длинной
главной улицы и дюжины пересекающих ее коротеньких улочек. Вдоль
центральной, являющейся продолжением шоссе, стояли казенные и торговые
здания, таверны и танцевальный зал. Жилые дома без особых претензий
расположились на поперечных улицах.
На южной окраине притулился приземистый форт. За его красными
бревенчатыми стенами жила сотня солдат.
У причалов сгрудилось множество лодок и небольших судов. Речники
суетились, грузя меха, кожу, свежие яйца слашларков, шерсть и ящики с
зимними плодами тотума. Свободные от работы разбрелись по тавернам,
ссорясь с солдатами-отпускниками и заглядываясь на женщин.
Военная полиция внимательно следила за тем, чтобы дальше взглядов
дело не заходило, и никогда не упускала случая (вероятно, со скуки)
хватить дубинкой по твердому, как дерево, черепу речника.
Кейджи медленно двигались по запруженной людьми и повозками главной
улице. Уолт неожиданно резко натянул вожжи и заорал в сторону
перегородившего дорогу пивного фургона, кучер которого вспотел от
ругательств и тщетных попыток разнять четверку единорогов, составлявших
его упряжку. Своенравные твари лягались, кусались, бодались из-за какой-то
неизвестной взаимной обиды. Внезапно мелькнуло копыто, и оглушенный его
ударом кучер повалился на спину.
Через некоторое - довольно продолжительное - время, когда
незадачливого возницу (одного из огромного количества жертв
непредсказуемого и вздорного характера единорогов) вытащили на тротуар, а
упряжку с трудом усмирили и отвели к одной из обочин, Кейджи тронулись
дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
хищным животным, приметам сухих и дождливых периодов... Вийр сообщил, что
под верхним слоем "слышно" много дождевых червей, рассказал об их новой
породе, выведенной в одном из отдаленных кадмусов Кроатании. Уолт
высказался о видах на урожай зерновых, признав их "неплохими", и Слушатель
Почвы согласился с ним, после чего Уолт с пессимизмом отозвался о набегах
ларков, голых лисиц, хвостатых медведей и секстонов. Вийр рассмеялся.
Ничего не поделаешь, приходится платить десятину иждивенцам
Матери-Природы, если, конечно, налог не станет слишком обременительным. Но
в таком случае Охотники просто уменьшат поголовье местных захребетников,
верно?
Потом вийр рассказал, что его сыновья, Испытатели грома, ушли в горы,
надеясь пощупать пульс погоды. Когда они вернутся, он обязательно обсудит
результаты с Уолтом.
Когда они распрощались со Слушателем Почвы, старший Кейдж задумчиво
произнес:
- Если б они все были такими, как этот, у нас не было бы никаких
хлопот.
Джек хмыкнул что-то себе под нос. Он размышлял о собственном будущем.
Ферма была обширной и разбросанной, а Кейдж - хорошим и внимательным
хозяином, поэтому прошло больше двух часов, пока отец и сын добрались до
белых матовых конусов жилищ вийров.
С детства Джеку запрещали "ошиваться" вблизи кадмусов. В результате
чего Джек проводил почти все свободное время возле них и знал о кадмусах
все. Но только снаружи, и его просто распирало от желания узнать, что же
происходит внутри. Однажды он почти упросил одного из своих гривастых
приятелей по играм пригласить его в гости. Остановил Джека только страх
перед последствиями. Он не очень боялся наказания людей, хотя и оно было
бы суровым, гораздо больше его пугали рассказы о том, что случалось с теми
мальчиками (и не только мальчиками), которые проникали в желанную "святая
святых". А подобных рассказов он наслушался вдоволь. Сейчас, в
девятнадцать, он, разумеется не верил в эти бабьи сказки. Теперь от
проникновения в кадмус его удерживали запреты властей и людские законы.
Лужайка кадмуса, служившая фермой, была, в сущности, небольшим полем,
покрытым ковром из зеленой и красной бахромистой травы, настолько
выносливой, что не поддавалась постоянному вытаптыванию босыми ногами
вийров. По лужайке без всякой системы была разбросана дюжина строений по
форме напоминающих десятиметровые клыки, сделанные из чего-то похожего на
слоновую кость.
Строения назывались кадмусами в память о Кадме, мифическом основателе
земных Фив, герое, якобы засеявшем поле зубами дракона и вырастившим из
них воинов. Когда земляне впервые почувствовали себя силой на Дэйре и
стали нападать на общины аборигенов, из кадмусов высыпало такое несметное
количество гривастых воинов, что пришельцам пришлось отступить, лишившись
и оружия, и чести.
Если бы тогда аборигены поступили с землянами так, как те собирались
поступить с ними, они могли бы раз и навсегда решить проблему
взаимоотношений между людьми и обитателями кадмусов. Ведь пришельцы
собирались перебить вийров, захватить их подземные жилища и обратить в
рабство оставшихся в живых.
К счастью для землян, им была предоставлена еще одна возможность
перемирия - заключить Соглашение. Сто лет прошли спокойно.
Затем потомки Дэйра, желая оправдать имя, данное планете (ведь
по-английски "Дэйр" - "дерзкий вызов"), нарушили свое слово и объявили
войну туземцам на занимаемой землянами территории. И обнаружили, что вийры
вообще не знают границ, и что любой из них, живущий на материке Авалон,
готов выступить против чужаков. Численное превосходство гривастых было
подавляющим. Война длилась один день.
Подточенное позорным поражением и внутренней смутой, государство
землян со столицей в Дальнем рухнуло.
Мятеж смел династию Дэйров. Дальний стал республикой с комитетом
граждан во главе. Было заключено новое Соглашение с вийрами, установлена
практика предоставления убежища в кадмусах преступникам и
беженцам-землянам. Смертная казнь была отменена. Ведьм больше не сжигали.
Часть землян - в основном, католики и социнийцы - недовольная таким
оборотом событий, воспользовавшись неразберихой первого послевоенного
времени, покинула столицу и отправилась в отдаленные области материка.
Оторванные от людей, социнийцы со временем отказались не только от
религии, но и от одежды, домов и даже языка и полностью одичали.
Через тридцать лет после того, как мученик Дионис Харви Четвертый
основал государство, носящее его имя, Дионисия была охвачена междоусобной
войной. Произошел раскол церкви на Церковь Ожидания и Церковь
Целесообразности.
Прагматики победили. Недовольные вновь сочли за лучшее отправиться в
дальние края. Под предводительством епископа Гаса Кроатана они собрали
пожитки и переселились на большой полуостров, где со временем и создали
новое государство.
И выжидающие, и прагматики короновали своих церковных вождей, так
называемых капутов в соответствующих столицах. При этом каждый был
объявлен главой единственно истинной церкви.
Вийры улыбались и показывали на Дальний, вернее, на государство
Дальнее, лидер которого объявил себя единственным истинным наместником
Господа на планете Дэйр.
Джек вспоминал историю Дэйра, приближаясь к кадмусам. Остановившись у
ближайшего, он прервал воспоминания, чтобы приветствовать О-рега по
прозвищу Слепой Король, который курил самокрутку в длинном костяном
мундштуке, стоя у входа:
- Приветствую тебя, о Хозяин Дома!
- Удачи тебе, о Нашедший Жемчуг!
Слепой Король был высок, худ и рыжеволос. Он вовсе не был слепым, да
и королей в полуанархическом обществе гривастых никогда и в помине не
было. Однако он занимал положение, дававшее право на титул, происхождение
которого уходило в глубокую древность.
Старший Кейдж попросил разрешения поговорить с Р-ли.
- Вон она, - сказал О-рег, указывая в сторону ручья.
Джек обернулся и замер - так хороша была выходящая из воды сирена.
Тихо напевая, она упругой походкой подошла к отцу и поцеловала его. О-рег
обнял ее за тонкую талию, а Р-ли склонила голову на его плечо и так
разговаривала с Уолтом Кейджем.
Глаза ее то и дело обращались к Джеку, и каждый раз при этом он
улыбался. К тому времени, когда раскрасневшийся хозяин фермы устал от
попыток уговорить сирену принять свою долю или, по крайней мере объяснить
причину отказа, Джек решился тоже вступить в разговор с Р-ли.
Уолт и Слепой Король перешли к обсуждению со вопросов стрижки
единорогов, а Джек предложил сирене отойти с ним чуть в сторону. Когда
отец уже не мог их услышать, он спросил:
- Р-ли, тогда, в лесу... Ты ведь знала, что это не медведь, да?
Почему же ты... Почему ты схватилась за мою руку, будто испугалась? И...
повисла на ней? Ты ведь не боялась, ты знала, что это рвотное дерево,
верно?
- Верно.
- Тогда почему ты это сделала?
- А ты не догадываешься, Джек Кейдж? - ответила сирена.
5
Кейдж-старший отсрочил перевозку жемчуга в город еще на один день.
Частые визиты в погреб сделали хозяина фермы посмешищем для родни и
работников. Уолт вел себя так, словно драгоценный серый студень - часть
его собственной плоти. Продать его казалось ему равноценным продаже руки
или ноги ради денег.
Джек, Тони и Магдален, наименее сдержанные из его детей, за последние
дни отпустили в адрес отца такое количество шуток, что он, наконец, понял
несуразность своего поведения.
Утром четвертого с появления жемчуга дня двое старших Кейджей, Ланк и
Билл Камел все-таки выехали за ворота фермы. Все надели шлемы из медного
дерева, покрытого кожей, наборные костяные кирасы и тяжелые боевые
рукавицы. Уолт сел на козлы. За ним - Джек и Билл с луками наготове. Ланк
восседал на ящике с сокровищем, сжимая в руке копье.
Вопреки опасениям Уолта, они покрыли двенадцать миль до центра округа
без особых происшествий. Из лесу не выскакивали разбойники, на драгоценный
груз никто не покушался. Небо было ярким и безоблачным. По нему стаями
носились слашларки, заполняя все вокруг своими песнями. Время от времени
то одна, то другая птица выпускала грозные когти. Однажды какая-то самка
пронеслась так низко, что Джек сумел разглядеть крохотный комочек шерсти,
прильнувший к животу матери. Детеныш повернул плоскую мордочку и глядел на
людей черными глазами-крапинками.
Один раз на поляну спокойной поступью вышел хвостатый медведь.
Единороги, и без того нервные, едва не понесли. Уолт с помощью сына едва
удержал вожжи, пока огромный зверь, не обратив на них внимания, не скрылся
в зарослях.
Они проехали мимо семи ферм. Местность к северу от столицы была
довольно безлюдной и вряд ли предполагалось увеличение ее заселенности в
ближайшее время: пока что обитатели кадмусов не давали согласия на
создание новых поселений, говоря, что это нарушит равновесие в природе.
Миновав ферму Моури, они подъехали к мосту через ручей Сквалюс-Крик.
Смотритель Моста высунулся из окна своей башни и помахал рукой. Ланк и
Билл помахали ему в ответ. Джек заметил, что отец нахмурился и, чтобы не
нарваться на неприятности, не стал приветствовать Смотрителя.
От моста и до того места, где ручей впадает в речку Бигфиш-ривер
вийры больше не встречались: обычно они держатся подальше от крупных
поселений людей, появляясь в них только при особой необходимости.
С вершины крутого холма стала видна панорама Слашларка. Он раскинулся
между высокой горой и рекой. Большинство фасадов были обращены именно к
воде. Обычный, ничем не примечательный городишко, состоящий из длинной
главной улицы и дюжины пересекающих ее коротеньких улочек. Вдоль
центральной, являющейся продолжением шоссе, стояли казенные и торговые
здания, таверны и танцевальный зал. Жилые дома без особых претензий
расположились на поперечных улицах.
На южной окраине притулился приземистый форт. За его красными
бревенчатыми стенами жила сотня солдат.
У причалов сгрудилось множество лодок и небольших судов. Речники
суетились, грузя меха, кожу, свежие яйца слашларков, шерсть и ящики с
зимними плодами тотума. Свободные от работы разбрелись по тавернам,
ссорясь с солдатами-отпускниками и заглядываясь на женщин.
Военная полиция внимательно следила за тем, чтобы дальше взглядов
дело не заходило, и никогда не упускала случая (вероятно, со скуки)
хватить дубинкой по твердому, как дерево, черепу речника.
Кейджи медленно двигались по запруженной людьми и повозками главной
улице. Уолт неожиданно резко натянул вожжи и заорал в сторону
перегородившего дорогу пивного фургона, кучер которого вспотел от
ругательств и тщетных попыток разнять четверку единорогов, составлявших
его упряжку. Своенравные твари лягались, кусались, бодались из-за какой-то
неизвестной взаимной обиды. Внезапно мелькнуло копыто, и оглушенный его
ударом кучер повалился на спину.
Через некоторое - довольно продолжительное - время, когда
незадачливого возницу (одного из огромного количества жертв
непредсказуемого и вздорного характера единорогов) вытащили на тротуар, а
упряжку с трудом усмирили и отвели к одной из обочин, Кейджи тронулись
дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30