— Прекрасно — сказала сестра Анджела. — Теперь ты, Лотта, ступай в уборную и принеси ведро помоев. Я хочу, чтобы здесь было так, чтобы томми убрались из кают-компании через две минуты.
Она совершенно изменилась, голос стал четким, резким, почти командирским.
— Остальные, устройте ужасный беспорядок в каютах. Намочите постели морской водой.
Прагер дернул ее за рукав:
— Что со мной, сестра? Что я должен делать?
— Господин Прагер — ответила она, — преклоните колени у постели жены — и молитесь.
***
Пока «Гардиан» подплывала, Харви пристально наблюдал в бинокль активность на палубе «Дойчланд».
Позади по трапу поднялся Идж.
— Я проверил регистр Ллойда, сэр. Кажется, с ней все в порядке. «Гудрид Андерсен» трехмачтовая баркентина, зарегистрирована в Готенбурге.
— Но какого черта она делает здесь?
Харви нахмурился, пытаясь найти наилучший способ справиться с ситуацией. Его первый офицер Грегсон лежал на койке с поломанной левой лодыжкой. При таких обстоятельствах покидать «Гардиан» самому, даже временно, было немыслимым. Что заставляло послать в патрульный досмотр, в его первый досмотр, Иджа, девятнадцатилетнего мальчика, — далеко не идеальный выбор.
С другой стороны, имелся Сваллоу. Его глаза коротко встретились с глазами старшины. Не было сказано ни слова, но он знал, что боцман прекрасно прочел его мысли.
— Скажите, боцман, кто-нибудь на борту говорит по-шведски?
— Не могу знать, сэр.
— Надо надеяться, что они достаточно владеют английским, чтобы понять нас. Группу досмотра возглавит лейтенант Идж. Подберите ему пару хороших матросов — только с ручным оружием. Мне кажется, вы тоже можете участвовать в операции.
— Да, сэр.
Сваллоу повернулся и прокричал команду, открылся передний люк и вывалилась резиновая лодка. Идж спустился с мостика и через несколько мгновений появился на корпусе лодки, застегивая пояс, с которого свисал револьвер Веблей в кобуре. Он был возбужден и не скрывал этого.
— Думаете, он справится? — спросил Харви.
— Верю, сэр.
— Хорошо. Внимательно просмотрите судовые бумаги и личные документы каждого на борту.
— На что специально обратить внимание, сэр?
— Ни на что — ответил Харви. — Последний раз немцы использовали парусное судно как надводный рейдер в 1917, если я правильно помню морскую историю, но времена изменились. Нет, мы имеем право лишь проверить ее документы, но я с любопытством погляжу на род ее занятий. Отправляйтесь.
***
Штурм ждал у поручней пока пристанет лодка. Идж первым взобрался по веревочному трапу, за ним матрос и Сваллоу с автоматом Томпсона. Другой матрос остался в лодке. Бергера не было видно.
Штурм, прекрасно говоривший по-английски, указал на флаг, развевающийся на верхушке мачты:
— Я протестую, сэр. Как видите, это шведское судно.
— Как хорошо, что вы говорите по-английски — с явным облегчением сказал Идж. — Лейтенант Филипп Идж с подводной лодки «Гардиан» Его величества короля Британии. Вы — капитан судна?
— Нет, я — Ларсен, первый помощник. Капитан Нильсен в своей каюте готовит для вас судовые бумаги. Боюсь, дела несколько неприятны. У нас была тяжелая ночь. Чуть не перевернулись, когда в среднюю вахту ударил шквал. Мы получили определенные повреждения.
Идж обратился к Сваллоу:
— Управляйтесь здесь, боцман, а я поговорю с капитаном.
— Не надо ли взглянуть вниз? — предложил Сваллоу.
Идж повернулся посмотреть на расчет орудия «Гардиан» на пулемет Браунинга в рубке позади Харви.
— Почему бы и нет? — сказал он и пошел за Штурмом к квартердеку.
Молодой немец открыл дверь в каюту капитана и вежливо отступил в сторону. Идж помедлил на пороге, осмысливая открывшийся перед ним кавардак. Иллюминатор разбит, ковер на полу намок, все усыпано книгами и личными вещами.
Бергер встал из-за стола с суровым лицом, судовой журнал и другие документы лежали перед ним.
— Боюсь, капитан Нильсен не говорит по-английски, поэтому я буду переводчиком.
Это заявление было весьма далеко от истины в том, что касалось английского, хотя, если поскромничать, было похоже на правду.
— Капитану — добавил Штурм, — не нравится насильственная высадка на нейтральное судно для проверки ее законного бизнеса.
— Извините — сказал Идж, заметно смущенный суровым выражением лица Бергера, — боюсь, мне придется настаивать на проверке судовых документов и журнала, а также заявления о грузе.
Бергер отвернулся, словно в ярости. Штурм сказал:
— Но у нас нет груза, лейтенант, только пассажиры.
Он взял со стола судовой журнал, намокший в морской воде, со слипшимися страницами.
— Наверное, вам надо посмотреть журнал? Здесь вы найдете и все относящиеся к делу документы.
Идж принял журнал, сел в кресло Бергера и попытался разделить первые две пропитанные водой страницы, которые моментально разорвались в его руках. В это самое мгновение Рихтер и одиннадцать других членов команды, спрятавшиеся вместе с ним в подтрюмном пространстве, лежали на полу, покрытом несколькими дюймами вонючей воды, прислушиваясь к тяжелым шагам Сваллоу над их головами.
***
Идж вышел из каюты через пятнадцать минут, проверив по возможности тщательно подборку документов и держа в руках шведские паспорта, необходимые для инспекции.
Сваллоу появился из кают-компании, выглядя нехорошо. Идж спросил:
— Все пассажиры внизу, боцман?
— Да, сэр. — Сваллоу начал быстро и глубоко дышать соленым воздухом — Пять монахинь, сэр, и старый джентльмен с женой — она выглядит не слишком здоровой.
Идж направился ко входу в кают-компанию и Сваллоу торопливо сказал:
— Не хочу надоедать, сэр. Но если это обязательно надо. Очевидно, прошлой ночью в шторм у них было гадкое время. Они все еще убираются.
Идж помедлил, повернулся бросить взгляд на Штурма, сзади которого сердито смотрел Бергер, потом направился вниз.
Запах был ужасным, зловоние человеческих экскрементов и рвоты выворачивало желудок. Первое, что он увидел в кавардаке салона, были четыре монахини на коленях в грязи с ведрами и швабрами, скребущие пол. Идж поднес платок ко рту, когда сестра Анджела появилась из дверей каюты Прагеров.
— Чем могу помочь? — спросила она на хорошем английском.
— Извините, что потревожил, мэм. Я обязан это сделать, понимаете? — Он протянул паспорта — Международные правила во время войны. У меня полномочия проверить список пассажиров.
Он взглянул за нее на Прагера, коленопреклоненного перед женой. Ее лицо было смертельно бледным, блестело от пота, она дышала с невероятным трудом.
— Кто эта леди и джентльмен? — Он начал перебирать паспорта.
— Господин Тернстрем с женой. Как вы видите, она очень больна.
Прагер повернулся взглянуть на него, страдание на его лице было абсолютно неподдельным, и Идж непроизвольно сделал шаг назад. Лотта выбрала именно этот момент для приступа тошноты, корчась на полу, как животное. Этого оказалось достаточно.
Идж торопливо отвернулся, оттолкнул Штурма и через кают-компанию выбежал на палубу. Наклонившись над перилами правого борта, он глубоко дышал. Сзади подошел Сваллоу.
— Вы в порядке, сэр?
— Боже, какая чумная дыра. Эти женщины — они пройдут сквозь ад. — Он взял себя в руки — Вы хорошо проверили трюмы, боцман?
— Пусто, как в свистке, сэр. Только балласт песка.
Идж повернулся к Штурму, стоявшему выжидая, с Бергером в двух шагах позади.
— Я не понимаю.
— Мы много месяцев работали на каботажной торговле в Бразилии — объяснил Штурм. — Теперь решили вернуться домой. Как можете представить, никто не согласился на риск доверить нам груз.
— А пассажиры?
— Добрые сестры более года были на мели в Бразилии. Мы оказались первым шведским судном, покидающем страну. Они благодарны любой представившейся возможности.
— А пожилая леди? — спросил Идж. — Госпожа Тернстрем. Она плохо выглядит.
— И хочет повидаться с семьей, пока еще есть время.
Штурм горько улыбнулся:
— Война для нас, нейтралов, многое сделала трудным, особенно когда надо перебраться с одного места на другое.
Идж принял решение и вернул паспорта:
— Вам они еще потребуются. Мои извинения капитану. Я должен согласовать решение с моим капитанам, но не вижу причин, по которым вам не будет позволено продолжить плавание.
Он прошел к выкидному трапу и остановился:
— Эти леди, там, внизу…
— Все будет прекрасно, лейтенант. Мы скоро все приведем в форму.
— Мы можем сделать для вас что-нибудь еще?
Штурм улыбнулся:
— Принесите новость о конце войны. Как идут дела?
— Несомненно в нашу пользу — ответил Идж. — Хотя, кажется, в Европе слегка медлят. Не думаю, что, после всего, мы увидим Берлин до рождества. Немцы в Нидерландах сражаются, как черти.
Он быстро спустился по трапу, за ним последовали Сваллоу и матрос, и они отчалили.
— Ну как, боцман? — спросил он, когда отошли подальше.
— Я понял одно, сэр. Никогда я не стану жаловаться на условия службы в подводном флоте.
***
Бергер на квартердеке курил сигару и ждал. Штурм стоял рядом.
— Как думаете, господин капитан? — спросил Штурм. — Сработало?
В этот момент замигала сигнальная лампа на мостика «Гардиан».
— Можете следовать — прочел Бергер. — Счастливого плавания и удачи.
Он повернулся к Штурму, лицо прояснилось:
— Моя бабушка с материнской стороны была англичанка, я говорил вам когда-нибудь?
— Нет.
Бергер швырнул сигару за борт:
— Судно в вашем распоряжении, господин Штурм. Начинайте двигаться, как можно скорее.
— Слушаюсь.
Штурм повернулся, громко отдавая команды матросам внизу, а Бергер сошел на палубу. Он встал у входа в кают-компанию, чувствуя вонь, снизу на него глядело бледное лицо сестры Анджелы.
— Сработало? — тихо спросила она.
— Когда у вас будет время, напомните мне, чтобы я сказал, какая вы замечательная женщина, сестра.
— В подходящий момент обязательно, капитан. Можете быть уверенным — безмятежно ответила она.
Бергер отошел. «Гардиан» уже направлялась на юго-запад. Он следил за ее ходом, когда позади из переднего люка неожиданно появился Хельмут Рихтер и прошел на корму. Он был покрыт грязью, но улыбался.
— Можно парням выйти на палубу и обмыться из помпы? После трюма они весьма сильно попахивают.
— Заметно — сморщил нос Бергер. — Подождите еще минут двадцать, Хельмут, пока британские друзья не уйдут по-настоящему, потом выпускайте.
Он пошел в свою каюту, а Рихтер, сняв рубашку, качал помпу одной рукой, повернув шланг на себя. В это время сестра Лотта вышла на палубу, сжимая в обоих руках полные ведра дряни. Она уже подошла к поручням правого борта, чтобы их выплеснуть, когда подошел Рихтер.
— Никогда против ветра — сказал он. — Иначе можете получить содержимое в лицо. — Он посмотрел в ведро с отвращением. — А без этого вы вполне можете обойтись.
Он донес ведра до левого борта, выплеснул их и обмыл под помпой. Она спокойно смотрела на него.
Она была маленькой, изящно сложенной, дочь адвоката из Мюнхена, выглядевшая моложе своих двадцати трех лет. В отличие от других монахинь, она была еще послушницей и перебралась в Бразилию из Португалии в прошлом году только потому, что была обученной сиделкой, а там был недостаток в людях ее квалификации.
Она взяла его рубашку:
— Я постираю.
— Нет нужды.
— И шов на плече разошелся, я заштопаю. — Она подняла глаза и он увидел поразительную васильковую голубизну. — Наверное, внизу было ужасно.
— Только для вас.
Он отдал ведра, она взяла и одно мгновение они держали их вдвоем. Сестра Анджела тихо произнесла:
— Лотта, вы мне нужны.
Она стояла у входа в кают-компанию, ее лицо было спокойным как всегда, но в глазах при взгляде на Рихтера появилась новая настороженность. Девушка кротко улыбнулась, подошла к ней и обе сошли вниз. Рихтер начал энергично поливать голову водой из помпы.
***
Бергер сидел за столом, осматривая повреждения в каюте — это было неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36