Он уже-ничего не мог сделать, только
по возможности быстро войти через приемную. Вы, видимо, чем-то зашумели в
кабинете?
- Да, я положил на стол несколько папок и уронил коробку с
карандашами.
- Господи, ну у него и нервы! - удивленно сказал Януш. - Я бы давно
сломался...
- Я до сих пор не понимаю, для чего он это сделал, - недовольно
сказала Моника. - Сам себя хотел прикончить, что ли?
- Что ж, надо признать, что ему это удалось...
- Я же говорил, что он последним пришел на этот обыск, - неохотно
сказал Анджей. - Я был в этом уверен и сразу понял, что за этим что-то
кроется. И они меня об этом спрашивали, и вы, пани.
- Я тоже знал, что он пришел последним, - буркнул Збышек.
- Так почему же вы этого не сказали? - с упреком спросила я. - Я не
говорю о милиции, но мне?..
- Потому что мне это не нравилось. Мне сразу очень многое не
понравилось. Я, конечно, сказал бы обо всем, если бы они окончательно
прицепились к Ядвиге.
- И что же теперь будет? - хмуро спросил Витольд.
Збышек посмотрел на него, а потом на всех нас.
- Что ж... нечего скрывать. Ликвидация предприятия. Об одном только
прошу вас: давайте подчистим все, что удастся. Не оставим здесь такой
неразберихи...
Следственные власти заканчивали в нашем бюро какие-то дела. Я
воспользовалась этим и поймала капитана, обратиться к прокурору у меня не
хватило смелости.
- Все прекрасно, но не могла бы я хотя бы прочитать то письмо? -
спросила я робко. - Я понимаю, что оно будет служить вещественным
доказательством, но могу же я узнать его содержание! Ведь это мое письмо!
- Мы сделаем копию, и я дам ее вам, раз уж оно так вам необходимо.
Собственно, не так много там и написано.
- Я так и думала. Все, что нужно, вам сказал Марек?
Капитан относился ко мне с симпатией, но объяснений давать не спешил.
Прокурор меня как будто не замечал. Но, несмотря на это, я не уходила.
- Панове, будьте людьми, - просительно сказала я. - Скажите мне хоть
что-нибудь...
Капитан взглянул на меня и заколебался.
- Ну что ж, надо честно признать, что вы нам очень помогли. Я даже
немного подозревал вас в сотрудничестве с какой-то нечистой силой... Что
вы хотите узнать?
Я так много хотела узнать, что в голове у меня возник полный хаос.
Последними проблесками разума мне удалось выбрать то, что могли сказать
только они.
- Ключ! - поспешно воскликнула я. - Что с ключом?
- Экспертиза, проведенная согласно вашему требованию, показала, что
тот ключ из вазона не был использован. Он спокойно лежал и покрывался
плесенью.
- А этот, из стола?
- А на этом, из стола, есть отпечаток пальца. Сегодня утром мы
получили результат.
- Ну а что было с моим видением тайника?
Капитан тяжело вздохнул.
- Да, здесь вы здорово попали в цель. В квартиру жертвы кто-то проник
именно в то время, когда в бюро отсутствовали несколько человек.
Разумеется, убийца не нашел ничего, потому что свои разоблачительные
сведения вы передали не ему, а нам. Но у него нет алиби. Что скрывать,
процесс будет основан на косвенных уликах, решающего доказательства у нас
нет, но улики достаточно весомые. Разве только он признается в
содеянном...
Я покачала головой.
- Ручаюсь вам, что он ни в коем случае не признается. Очень хорошо,
что у вас есть улики...
Прокурор продолжал рыться в бумагах и только, когда я уходила,
посмотрел на меня, улыбнувшись извиняющейся, но в то же время какой-то
злорадной улыбкой. Эта злорадная усмешка показалась мне странно
знакомой...

Я вернулась в отдел, где, вопреки ожиданиям, кипела работа. Збышека
все любили, высоко ценили, и его просьбы принесли результат.
Действительно, раз уж нам пришлось обанкротиться, то надо, по крайней
мере, сделать это с честью!
Мне пришлось ненадолго задержаться после работы, я подготовила свои
эскизы для показа инвестору, сложила документацию и закурила. Витольд, как
обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым.
Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним
навеки.
Это мне совсем не понравилось.
- Послушай, ты, - гневно сказала я. - Ты что, будешь меня
преследовать до скончания дней?
- До скончания дней не буду, - ядовито засмеялся дьявол. - Только до
той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный
коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только
в несколько ином обличье.
- В каком? - простонала я. - Что ты еще придумал?
- В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет
около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все
бабы...
Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне
злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если
отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на
голубой!.. Точный его портрет!
Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно
довольный, раскачивался в кресле.
- Ну что? - спросил он. - Догадалась?
- Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?
- Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два
и не три...
- Ни за что! - внезапно взбунтовалась я. - Со мной твои номера не
пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!
- Дура! - смеялся дьявол. - Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не
так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до
черта! А у него нет никаких, кроме одной - отравлять тебе жизнь.
- Но зачем, опомнись! За каким чертом?!
- Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем.
Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для
женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза
полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к
ней...
- На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у
меня осталась, - это душа, не получите ее!
- Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, -
он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то
злобной радостью. - Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу
от тебя, потому что своей у него нет!
- Что?!
- Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...
- Не получит! - упрямо заявила я.
- Скажу тебе еще кое-что, - продолжал он таинственно. - В сущности,
ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только
половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты
должна его хоть раз заставить поволноваться.
- То есть как? - удивленно спросила я. - И это все?
- А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе
удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но
заставить волноваться - исключено! Такого еще не случалось.
- Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы
никогда в жизни не был взволнован.
- А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа
имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из
рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он
останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...
- Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои
глаза тебя не видали!!!
- Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...
Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и
так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из
виду.

На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного
письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей
о нашем "Мистере Универсум", потому что там, кроме иных, находилась полная
горечи фраза: "А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у
того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе
красоты..."
Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту
случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.
- А я уже беспокоилась, - сказала она, закуривая сигарету. - Ничто на
него не указывало.
- Ситуация вокруг мастерской была обманчива, - задумчиво сказал
Марек. - Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный
шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.
- Ой до самого конца надеялся, что нет, - ответила я. - Выказывал
удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем
была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще
всего.
Марек меланхолично кивнул головой.
- Если бы об этом стало известно, с ним все было бы кончено. Он ведь,
в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом дня него было
известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не
знает.
- Но как он смог это сделать? - заинтересовалась Алиция. - Теперь-то
уже, наверное, можно сказать?
- Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег,
чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять...
Как говорят древние, "не будем называть имен", согласимся с этим... Витек,
боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить
уверенность...
- Эскизы, - задумчиво сказала я. - Он забрал эскизы, я была
свидетелем этого...
Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла.
Я увидела замусоренную мастерскую, позднюю ночь, злого, заросшего щетиной
Януша и Витека, висящего на телефоне, с ожесточенным лицом ведущего
разговор, который был бы совершенно непонятным, если бы я случайно не
знала, кто находится на другом конце провода... Потом увидела их обоих над
кипой чертежей, привезенных от Витека в два часа ночи. Я вспомнила клятвы
и уверения, что автор согласился... Витеку и в голову не могло прийти, что
мне обо всем известно, это никому бы не пришло в голову... Никогда в жизни
я не смогу признаться в собственных контактах с человеком, который позднее
написал мне это письмо. Это именно он был автором использованных Витеком
эскизов. Он уехал и не успел мне подробно обо всем рассказать. Но на суде,
к счастью, это письмо фигурировать не будет, достаточно свидетельских
показаний Марека. А следственные власти были настолько тактичны, что не
разгласили тайны, кто был адресатом этого письма.
- А потом он воспользовался ими как собственными, - продолжал Марек.
- Примите еще во внимание, что он получил вторую премию и что до сих
пор не решен вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что
именно его.
- Вот-вот, поэтому он скорее мог позволить себе потерять мастерскую,
нежели репутацию! Реализация проекта в Иране стоила для него дороже даже
двадцати покойников.
- Они его, видимо, начали подозревать гораздо раньше, чем мы, -
задумчиво сказала я. - У меня такое впечатление, что Ядвигу они забрали
умышленно, для отвода глаз.
- Они не отдавали себе отчета в том, чем для Витека является
положение директора предприятия, - буркнула Алиция. - А мы, в свою
очередь, не подозревали, что Тадеуш знал о конкурсе.
- Говоря между нами, боюсь, что именно я в какой-то степени оказался
причиной этого, - вздохнув, сказал Марек. - С той минуты, когда я
признался, что меня гораздо меньше бы удивило, если бы жертвой оказался
руководитель мастерской, они начали искать его врагов. Ну и нашли.
Оказалось, что среди наших знакомых было несколько человек, которые
заметили глубокое отвращение подкупленного автора этих эскизов к Витеку,
было еще несколько человек, которые тоже были о нашем руководителе не
самого лучшего мнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38