А второй, проще пани, притащил форменную дрянь, браслетик, причём такой тонюсенький, что его и не разглядишь без микроскопа. Ну сколько такой может стоить, проще пани? А уж изображал из себя такого влюблённого — дальше некуда. Третий поклонник вполне приличный, слова плохого не скажешь, уже два года осыпает её драгоценностями. Правда, один раз осечка вышла, розовый коралл преподнёс, большой, эффектный, но разве это настоящий подарок? Правда, тут же спохватился и на следующий день явился с настоящим презентом — большой звёздный сапфир в окружении бриллиантиков. А соболье манто, что пани видела, тоже от него.
И наряду с этим кретинка была, повторяю, гениальным зубным врачом. Уж не знаю, как она этого добивалась, но дети сами лезли на кресло в её кабинете и не плакали, когда она лечила их зубки. Зарабатывала при этом целое состояние, к чему ей были ещё презенты поклонников? Может, для самоутверждения?..
Вот и теперь она без умолку болтала над своим угрем, к которому в этой жалкой забегаловке ей не могли подать шампанского.
— Сама пани видит, до чего я дошла, — жаловалась кретинка. — Ведь собирались мы ехать на Майами, а этот глупый муж упёрся, что не может, ему пришлось подрастратиться, теперь денег не хватает, а я прекрасно знаю — пошли на взятки. Он признался в утрате двух миллиардов, так я пани клянусь — врёт как сивый мерин! Платить ему пришлось не только за себя. Нет, вы представьте, этот глупец платил ещё и за других! Люди совсем потеряли совесть, этот прокурор — настоящий Гарпагон, я уж подумывала, может, имеет смысл мне с ним лично познакомиться, так муж и слышать об этом не желает! И сюда мы приехали якобы ради бизнеса, так я ему и поверила…
Только услышав о прокуроре, я насторожилась и проявила внимание к болтовне своей соседки по столу.
— Надеюсь, деньги, заплаченные за других, ему вернут? — осторожно поинтересовалась я.
— Разумеется, уж он за этим проследит, но только когда это будет? Не понимаю, зачем он выбрал эту дыру, здесь просто нет приличного общества. Хотя вот пан Северин…
— Какой пан Северин?
— Вежховицкий. Именно с ним у мужа тут дела, пан Северин выступает в качестве посредника. Вот он интересный мужчина, но представьте, дал мне понять, что это именно я должна его пригласить.
Представляете? Не он меня, а я его! Просто смех. Разумеется, я тут же поставила на нем крест, хотя он и может нравиться женщине, вот только с его взглядами никак не могу примириться. Впрочем, он всегда был таким, мы уже сколько лет знаем друг Друга…
Я уже давно покончила со своим куском рыбы, но готова была заказать второй, пусть хоть лопну, пусть растолстею, готова была заплатить за кретинкиного угря, только бы сидеть и слушать её болтовню. А та продолжала болтать. Это был один бесконечный монолог, кретинка в собеседнике не нуждалась.
— И мне кажется, проще пани, нет, я просто уверена — он часть денег не передаёт по назначению, а придерживает, кладёт себе в карман. Ведь он такой скупой, этот Северин, вы не представляете! И приходится мужу отстёгивать громадные суммы, а то бы я уже десять раз могла купить себе ожерелье как у королевы, да что я говорю — даже шиншилловое манто, настоящее полноценное манто, а не накидку, как сейчас. Правда, муж признался, что, если это его новое дело выгорит, я получу роскошные брильянты, уж и не знаю… Сами видите, на какие лишения приходится ради них идти, не можем себе позволить провести отдых как люди.
Вот так кретинка! Надо же, какие интересные вещи сообщает. Ну-ка, ну-ка, что она ещё скажет об алмазах?
— Ах, Боже мой, рассчитываются они по-разному, кто наличными, кто перечисляет деньги, а уж если наличными, то, разумеется, в долларах. А этот Вежховицкий… Как это зачем? Посредник просто необходим, не все желают входить в прямые контакты, он же знает всех на свете! С любым может договориться, этого у него не отнять, уж вести дела он мастак. И я скажу, почему у него так хорошо получается. Просто он нравится женщинам, а ведь у каждого из серьёзных людей есть жена, любовница, секретарша. Так эти бабы для Вежховицкого на все пойдут, сами набиваются, избаловали его — дальше некуда, вот он и позволяет себе, совсем зазнался. Он для женщин и пальцем не шевельнёт, это они соперничают из-за него. И если он соизволит какой-то из них уделить внимание, так это для неё счастье и награда, другой не требуется. Видите, все с ног на голову поставлено, просто ужас! Мы с мужем тоже не всех подряд принимаем, но кое-кто у нас бывает, взять хотя бы замминистра Ковальского с супругой. Глупая фамилия, вы не находите? Как можно вообще на свете жить с такой фамилией, в Польше сотни тысяч Ковальских, а уж как он стал министром — и вовсе непонятно. Из какого министерства? Не помню, то ли финансов, то ли внешней торговли. Так за мной ухлёстывает, просто неприлично! Вы не поверите, что он мне преподнёс! Топазы, причём в серебре. И это называется замминистра! Одно слово — Ковальский. Я поспешила разделить возмущение собеседницы:
— В самом деле, какая безвкусица! Топазы непременно должны быть в золотой оправе, с серебром не гармонируют.
— Да, хоть бы в золотой… Но все равно, топазы, фи! Такой скупой идиот, больше я с ним не желаю встречаться, пусть не воображает. Вот ещё прокурор.., какого, фамилия из головы вылетела, Венсик? Бейсик? Нет, он у нас не бывает, с ним встречаются на даче, даже не знаю чьей, муж ни разу меня не брал с собой, как я ни просила. А там может быть интересно, бывают интересные люди, депутаты Сейма, очень, очень богатые…
Я готова была хоть до утра сидеть с кретинкой и слушать её болтовню, кто знает, что бы она ещё рассказала, но, к сожалению, её глупый нехороший муж все-таки появился. Крупный интересный мужчина, разумеется, важный и самоуверенный. Заплатил за угря, со мной даже не поздоровался, хотя знал меня, и увёл супругу, бесценный кладезь информации. И только когда они удалились, я сообразила: ведь в этом ресторанчике самообслуживание, платят и забирают тарелку с рыбой, как же у неё получилось? Я не выдержала и спросила у кассирши.
— Да ведь эту пару тут все знают, — снисходительно пояснила та. — Жена делает что пожелает, а муж потом приходит и за все платит. Они сняли виллу Кондзерков, так вот Кондзерок говорит, что теперь может себе позволить весь год лежать пузом кверху, нет необходимости рыбачить, на рыбу он и смотреть не желает. Его жена заставила дочку им прислуживать, за эти деньги дочка потом в Париж съездит. И вообще вокруг них все семейство крутится. Кондзеркова продукты закупает и готовит, Кондзерок за коньяком аж в Гданьск ездит, ну и для себя прихватывает. Разные люди сюда приезжают, нагляделась я, но с таким не сталкивалась. Просто сумасшествие какое-то. Для них миллион злотых — что один грош.
Придя несколько в себя — во всяком случае, щеки перестали гореть, — я помчалась к майору. Откровения кретинки передала ему по возможности точнее, уж он-то должен сделать из них соответствующие выводы, многое ему понятнее, чем мне. К моему большому удовлетворению, майор так обрадовался, что даже не пытался этого скрыть. Думаю, что и Яцек обрадуется…
* * *
Зигмусь все-таки придумал, как меня заловить. И появился чуть свет, в начале девятого, когда я как раз собиралась сбежать из дому. Для меня утро всю жизнь было самой неблагоприятной порой дня, по утрам я, сонная и вялая, ещё не обретала свойственной мне энергии. Вот и теперь у меня не хватило сил в окно сигануть.
Зигмусь, наоборот, свежий и бодрый, уже с порога восклицал:
— Сдаю рапорт-рапорт! Задание выполнено! А в таком важном деле дорога каждая минута, каждая минута. Поделюсь своими наблюдениями и выводами-выводами!
Покорившись судьбе, я заварила чай и уселась слушать, хотя меня совсем не интересовало, чем занимался толстяк в зеленой распашонке.
А преисполненный энтузиазмом Зигмусь принялся вдохновенно докладывать:
— Этот вор-вор.., или взломщик? Очень-очень подвижный, такой проныра-проныра! Наметил себе жертву и принялся-принялся её обрабатывать! А я все записал!
И Зигмусь начал рыться в своём чемодане. Вытащив школьную тетрадь и полистав её, он нашёл нужную страницу и принялся зачитывать:
— Поздоровался, я был рядом-рядом! Пошли на пляж. Он полез в море-море, плескался-плескался, плавал-плавал, вылез, стали разговаривать. Я был рядом-рядом! А вот описание второго: волосы тёмные, густые, короткие. Лоб высокий. Резкие черты лица, нос узкий, брови асимметричные, одна прямая, а другая треугольная. В незначительной степени…
В этом месте я стала слушать внимательнее, что-то такое знакомое мелькнуло в описании сообщника преступника, вора или взломщика.
Зигмусь продолжал:
— Губы узкие, но не очень. Подбородок разделён надвое, с левой стороны шрам длиной около трех сантиметров, еле заметный. На правом виске родинка, круглая, тёмная, на левой руке недостаёт последнего сустава мизинца…
Ну вот, все точно. Пан Януш!
Зигмусь зачитывал дальше:
— Рост высокий, почти с меня. Худощавый. Цвет глаз не удалось установить, потому что щурился. И что ты на это, что ты на это?
Ничего путного не приходило в голову. Ну что я могу сказать в ответ на это? Что я поняла — толстяк встретился с паном Янушем и они оба пошли на пляж? Что пан Януш — мой добрый старый знакомый, ни в чем не повинный честный человек?
Не отвечая, я поинтересовалась, что же было дальше.
— Я его предостерёг! — заявил Зигмусь, чрезвычайно гордясь собой.
— Что?!
— Да-да, это мой долг-долг! Хотя и пострадал за свою доброту.
— Расскажи поподробней, — попросила я.
— Значит, вернулся-вернулся! Объект, подозрительный тип. Фыркал-фыркал, отозвался о воде позитивно-позитивно. Уговорил номера второго. Номер второй купался-купался, курил-курил. Номер первый задал вопрос-вопрос, подозрительный. Именно: «Деньги дошли?» Второй номер ответил утвердительно-утвердительно. Туг подошёл номер третий. Сел. Блондин, почти лысый. Лысина на темени. Глаза-глаза неприметные, светлые. Брови густые, прямые, обильные. Лицо продолговатое, широкое. Нос мясистый. Подбородок и челюсть. Плотного телосложения. Тоже высокий, шея толстая. Беседовали. Третий номер ещё не купался. А второй номер… Нет, минутку-минутку. Вот, ребёнок в море кричал:
«Дядя, воздух выходит». Второй номер побежал в море-море. Народу тьма-тьма. Не разглядел, что там делал, наверное, ребёнку помогал. Воспользовавшись случаем, номер первый и третий общались, с помощью шифра. Я все записал! Вот. №1: «Ну и как пошло дело?» №3: «Остался при своих». №1: «А на чем?» №3: «Раз жёлуди, прошлись, но я поднял, а потом пришёл Фулл».
Искоса бросила взгляд в записи кузена, фулл у него был записан как «п.Фул», пан Фул, Боже!
А Зигмусь продолжал зачитывать, очень гордясь собой:
— №1: «В руке или из прикупа?» №3: «В руке, я их заставил нагнать. Открыли банк, Фул загрёб под себя. Они и прокатились». №1: «Четверней?» №3:
«Вот именно. Прикупили, но я был начеку. Ну и отдали банк». Тут вернулся второй номер, а первый и третий пошли купаться. Надеюсь, полиции известен этот шифр? А может-может, воровской жаргон, они разберутся-разберутся?
И Зигмусь, прервав рапорт, озабоченно поглядел на меня, явно сомневаясь в способностях полиции. Боже ты мой, да этот жаргон я отлично знала, как и пана Януша, а Зигмусь никогда в жизни не играл в покер, я же очень любила. Надо же, как не повезло пану Янушу, оказался не при деньгах и только теперь их получил, иначе коллег-партнёров выпотрошил бы он, а не «номер третий», потому что пан Януш был отличный игрок. Когда мы встретились и туг, в Крынице, он уговаривал меня тоже присоединиться к их компании, но я не могла отвлекаться, будучи занята Болековыми проблемами.
— Ну! — нетерпеливо подогнала я кузена. — А что дальше было?
— Мой святой долг-долг. Я счёл необходимым предостеречь второй номер.
— Ты так и обратился к нему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
И наряду с этим кретинка была, повторяю, гениальным зубным врачом. Уж не знаю, как она этого добивалась, но дети сами лезли на кресло в её кабинете и не плакали, когда она лечила их зубки. Зарабатывала при этом целое состояние, к чему ей были ещё презенты поклонников? Может, для самоутверждения?..
Вот и теперь она без умолку болтала над своим угрем, к которому в этой жалкой забегаловке ей не могли подать шампанского.
— Сама пани видит, до чего я дошла, — жаловалась кретинка. — Ведь собирались мы ехать на Майами, а этот глупый муж упёрся, что не может, ему пришлось подрастратиться, теперь денег не хватает, а я прекрасно знаю — пошли на взятки. Он признался в утрате двух миллиардов, так я пани клянусь — врёт как сивый мерин! Платить ему пришлось не только за себя. Нет, вы представьте, этот глупец платил ещё и за других! Люди совсем потеряли совесть, этот прокурор — настоящий Гарпагон, я уж подумывала, может, имеет смысл мне с ним лично познакомиться, так муж и слышать об этом не желает! И сюда мы приехали якобы ради бизнеса, так я ему и поверила…
Только услышав о прокуроре, я насторожилась и проявила внимание к болтовне своей соседки по столу.
— Надеюсь, деньги, заплаченные за других, ему вернут? — осторожно поинтересовалась я.
— Разумеется, уж он за этим проследит, но только когда это будет? Не понимаю, зачем он выбрал эту дыру, здесь просто нет приличного общества. Хотя вот пан Северин…
— Какой пан Северин?
— Вежховицкий. Именно с ним у мужа тут дела, пан Северин выступает в качестве посредника. Вот он интересный мужчина, но представьте, дал мне понять, что это именно я должна его пригласить.
Представляете? Не он меня, а я его! Просто смех. Разумеется, я тут же поставила на нем крест, хотя он и может нравиться женщине, вот только с его взглядами никак не могу примириться. Впрочем, он всегда был таким, мы уже сколько лет знаем друг Друга…
Я уже давно покончила со своим куском рыбы, но готова была заказать второй, пусть хоть лопну, пусть растолстею, готова была заплатить за кретинкиного угря, только бы сидеть и слушать её болтовню. А та продолжала болтать. Это был один бесконечный монолог, кретинка в собеседнике не нуждалась.
— И мне кажется, проще пани, нет, я просто уверена — он часть денег не передаёт по назначению, а придерживает, кладёт себе в карман. Ведь он такой скупой, этот Северин, вы не представляете! И приходится мужу отстёгивать громадные суммы, а то бы я уже десять раз могла купить себе ожерелье как у королевы, да что я говорю — даже шиншилловое манто, настоящее полноценное манто, а не накидку, как сейчас. Правда, муж признался, что, если это его новое дело выгорит, я получу роскошные брильянты, уж и не знаю… Сами видите, на какие лишения приходится ради них идти, не можем себе позволить провести отдых как люди.
Вот так кретинка! Надо же, какие интересные вещи сообщает. Ну-ка, ну-ка, что она ещё скажет об алмазах?
— Ах, Боже мой, рассчитываются они по-разному, кто наличными, кто перечисляет деньги, а уж если наличными, то, разумеется, в долларах. А этот Вежховицкий… Как это зачем? Посредник просто необходим, не все желают входить в прямые контакты, он же знает всех на свете! С любым может договориться, этого у него не отнять, уж вести дела он мастак. И я скажу, почему у него так хорошо получается. Просто он нравится женщинам, а ведь у каждого из серьёзных людей есть жена, любовница, секретарша. Так эти бабы для Вежховицкого на все пойдут, сами набиваются, избаловали его — дальше некуда, вот он и позволяет себе, совсем зазнался. Он для женщин и пальцем не шевельнёт, это они соперничают из-за него. И если он соизволит какой-то из них уделить внимание, так это для неё счастье и награда, другой не требуется. Видите, все с ног на голову поставлено, просто ужас! Мы с мужем тоже не всех подряд принимаем, но кое-кто у нас бывает, взять хотя бы замминистра Ковальского с супругой. Глупая фамилия, вы не находите? Как можно вообще на свете жить с такой фамилией, в Польше сотни тысяч Ковальских, а уж как он стал министром — и вовсе непонятно. Из какого министерства? Не помню, то ли финансов, то ли внешней торговли. Так за мной ухлёстывает, просто неприлично! Вы не поверите, что он мне преподнёс! Топазы, причём в серебре. И это называется замминистра! Одно слово — Ковальский. Я поспешила разделить возмущение собеседницы:
— В самом деле, какая безвкусица! Топазы непременно должны быть в золотой оправе, с серебром не гармонируют.
— Да, хоть бы в золотой… Но все равно, топазы, фи! Такой скупой идиот, больше я с ним не желаю встречаться, пусть не воображает. Вот ещё прокурор.., какого, фамилия из головы вылетела, Венсик? Бейсик? Нет, он у нас не бывает, с ним встречаются на даче, даже не знаю чьей, муж ни разу меня не брал с собой, как я ни просила. А там может быть интересно, бывают интересные люди, депутаты Сейма, очень, очень богатые…
Я готова была хоть до утра сидеть с кретинкой и слушать её болтовню, кто знает, что бы она ещё рассказала, но, к сожалению, её глупый нехороший муж все-таки появился. Крупный интересный мужчина, разумеется, важный и самоуверенный. Заплатил за угря, со мной даже не поздоровался, хотя знал меня, и увёл супругу, бесценный кладезь информации. И только когда они удалились, я сообразила: ведь в этом ресторанчике самообслуживание, платят и забирают тарелку с рыбой, как же у неё получилось? Я не выдержала и спросила у кассирши.
— Да ведь эту пару тут все знают, — снисходительно пояснила та. — Жена делает что пожелает, а муж потом приходит и за все платит. Они сняли виллу Кондзерков, так вот Кондзерок говорит, что теперь может себе позволить весь год лежать пузом кверху, нет необходимости рыбачить, на рыбу он и смотреть не желает. Его жена заставила дочку им прислуживать, за эти деньги дочка потом в Париж съездит. И вообще вокруг них все семейство крутится. Кондзеркова продукты закупает и готовит, Кондзерок за коньяком аж в Гданьск ездит, ну и для себя прихватывает. Разные люди сюда приезжают, нагляделась я, но с таким не сталкивалась. Просто сумасшествие какое-то. Для них миллион злотых — что один грош.
Придя несколько в себя — во всяком случае, щеки перестали гореть, — я помчалась к майору. Откровения кретинки передала ему по возможности точнее, уж он-то должен сделать из них соответствующие выводы, многое ему понятнее, чем мне. К моему большому удовлетворению, майор так обрадовался, что даже не пытался этого скрыть. Думаю, что и Яцек обрадуется…
* * *
Зигмусь все-таки придумал, как меня заловить. И появился чуть свет, в начале девятого, когда я как раз собиралась сбежать из дому. Для меня утро всю жизнь было самой неблагоприятной порой дня, по утрам я, сонная и вялая, ещё не обретала свойственной мне энергии. Вот и теперь у меня не хватило сил в окно сигануть.
Зигмусь, наоборот, свежий и бодрый, уже с порога восклицал:
— Сдаю рапорт-рапорт! Задание выполнено! А в таком важном деле дорога каждая минута, каждая минута. Поделюсь своими наблюдениями и выводами-выводами!
Покорившись судьбе, я заварила чай и уселась слушать, хотя меня совсем не интересовало, чем занимался толстяк в зеленой распашонке.
А преисполненный энтузиазмом Зигмусь принялся вдохновенно докладывать:
— Этот вор-вор.., или взломщик? Очень-очень подвижный, такой проныра-проныра! Наметил себе жертву и принялся-принялся её обрабатывать! А я все записал!
И Зигмусь начал рыться в своём чемодане. Вытащив школьную тетрадь и полистав её, он нашёл нужную страницу и принялся зачитывать:
— Поздоровался, я был рядом-рядом! Пошли на пляж. Он полез в море-море, плескался-плескался, плавал-плавал, вылез, стали разговаривать. Я был рядом-рядом! А вот описание второго: волосы тёмные, густые, короткие. Лоб высокий. Резкие черты лица, нос узкий, брови асимметричные, одна прямая, а другая треугольная. В незначительной степени…
В этом месте я стала слушать внимательнее, что-то такое знакомое мелькнуло в описании сообщника преступника, вора или взломщика.
Зигмусь продолжал:
— Губы узкие, но не очень. Подбородок разделён надвое, с левой стороны шрам длиной около трех сантиметров, еле заметный. На правом виске родинка, круглая, тёмная, на левой руке недостаёт последнего сустава мизинца…
Ну вот, все точно. Пан Януш!
Зигмусь зачитывал дальше:
— Рост высокий, почти с меня. Худощавый. Цвет глаз не удалось установить, потому что щурился. И что ты на это, что ты на это?
Ничего путного не приходило в голову. Ну что я могу сказать в ответ на это? Что я поняла — толстяк встретился с паном Янушем и они оба пошли на пляж? Что пан Януш — мой добрый старый знакомый, ни в чем не повинный честный человек?
Не отвечая, я поинтересовалась, что же было дальше.
— Я его предостерёг! — заявил Зигмусь, чрезвычайно гордясь собой.
— Что?!
— Да-да, это мой долг-долг! Хотя и пострадал за свою доброту.
— Расскажи поподробней, — попросила я.
— Значит, вернулся-вернулся! Объект, подозрительный тип. Фыркал-фыркал, отозвался о воде позитивно-позитивно. Уговорил номера второго. Номер второй купался-купался, курил-курил. Номер первый задал вопрос-вопрос, подозрительный. Именно: «Деньги дошли?» Второй номер ответил утвердительно-утвердительно. Туг подошёл номер третий. Сел. Блондин, почти лысый. Лысина на темени. Глаза-глаза неприметные, светлые. Брови густые, прямые, обильные. Лицо продолговатое, широкое. Нос мясистый. Подбородок и челюсть. Плотного телосложения. Тоже высокий, шея толстая. Беседовали. Третий номер ещё не купался. А второй номер… Нет, минутку-минутку. Вот, ребёнок в море кричал:
«Дядя, воздух выходит». Второй номер побежал в море-море. Народу тьма-тьма. Не разглядел, что там делал, наверное, ребёнку помогал. Воспользовавшись случаем, номер первый и третий общались, с помощью шифра. Я все записал! Вот. №1: «Ну и как пошло дело?» №3: «Остался при своих». №1: «А на чем?» №3: «Раз жёлуди, прошлись, но я поднял, а потом пришёл Фулл».
Искоса бросила взгляд в записи кузена, фулл у него был записан как «п.Фул», пан Фул, Боже!
А Зигмусь продолжал зачитывать, очень гордясь собой:
— №1: «В руке или из прикупа?» №3: «В руке, я их заставил нагнать. Открыли банк, Фул загрёб под себя. Они и прокатились». №1: «Четверней?» №3:
«Вот именно. Прикупили, но я был начеку. Ну и отдали банк». Тут вернулся второй номер, а первый и третий пошли купаться. Надеюсь, полиции известен этот шифр? А может-может, воровской жаргон, они разберутся-разберутся?
И Зигмусь, прервав рапорт, озабоченно поглядел на меня, явно сомневаясь в способностях полиции. Боже ты мой, да этот жаргон я отлично знала, как и пана Януша, а Зигмусь никогда в жизни не играл в покер, я же очень любила. Надо же, как не повезло пану Янушу, оказался не при деньгах и только теперь их получил, иначе коллег-партнёров выпотрошил бы он, а не «номер третий», потому что пан Януш был отличный игрок. Когда мы встретились и туг, в Крынице, он уговаривал меня тоже присоединиться к их компании, но я не могла отвлекаться, будучи занята Болековыми проблемами.
— Ну! — нетерпеливо подогнала я кузена. — А что дальше было?
— Мой святой долг-долг. Я счёл необходимым предостеречь второй номер.
— Ты так и обратился к нему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48