Очень хотелось крикнуть в лицо этому красавцу: «Привет, Севунчик, как дела? Сколько лет, сколько зим!» Я бы так и сделала, но краем глаза видела все ещё бледного Болека и воздержалась от хулиганской выходки Надо же, каким модным курортом вдруг стала дотоле тихая и скромная Морская Крышща! Сколько знакомых встретила сразу в первые же четыре дня моего пребывания в ней. Восемнадцать лет назад открыла я для себя это тихое местечко у нас на Балтике и изо всех сил рекламировала его среди знакомых, расписывала прелести отдыха здесь и даже давала адреса и телефоны пансионатов и частных лиц, сдающих комнаты. Видимо, знакомые, побывав здесь, потом рекомендовали отличное местечко своим знакомым. А я ещё удивлялась — откуда вдруг столько знакомых варшавян? Марыся была четырнадцатой.
— Не удивляйся, — пояснила я Марысе, понизив голос. — Я туг с кузеном, от которого уже не знаю, как отвязаться. Вот и ухватилась за тебя. Ты здесь ещё долго будешь?
— К счастью, завтра уезжаю. — был ответ.
— Да не бойся, просто в данный момент у меня не было другого выхода, обычно я отделываюсь от кузена другими способами. А тут само небо тебя послало…
Марыся в ответ только фыркнула. Болек шёл перед нами, и я невольно подумала — что же такое с парнем приключилось? Обычно бодрый, стройный как сосенка, сейчас он производил впечатление тяжело больного пожилого человека: сутулился, тащился каким-то шаркающим шагом. Видно, и в самом деле в этой Крынице на него обрушился второй вариант — могилка. Да во что же он такое впутался, сто чертей?!
За поворотом я отцепилась от Марыси. Она сыграла свою роль, надо же и совесть иметь, избавить её от моего общества. Да и мне самой все настоятельнее требовалось уединиться и наконец хорошенько обдумать все события последних дней. Впрочем, вряд ли мои раздумья приведут к успеху, не мешало бы сначала пообщаться с Боле ком, теперь он уже наверняка располагает информацией.
Ещё в Варшаве мы договорились с Болеком о встрече в Крынице. Наша встреча должна была состояться только завтра, а вот место встречи… Место выбирала я, поскольку хорошо знала Крыницу, Болек же до сих пор там никогда не был. Нелегко было мне назвать такое место не потому, что в Крынице не было укромных местечек, пригодных для тайного свидания. Нет, таких мест в этом маленьком курортном городке была пропасть, но как объяснить их расположение человеку, не знающему городка? Вот и пришлось местом нашей встречи выбрать зады небольшого рыбного ресторанчика, находящегося как раз напротив единственной в Крынице дамской парикмахерской. Время встречи мы назначили, опять же по моей инициативе, на одиннадцать часов вечера. По моим подсчётам, в это время на балтийском побережье станет достаточно темно. И мы встретимся под покровом ночной темноты. Все придумано здорово, вот только не следовало откладывать до завтра нашу встречу, но как мне незаметно предупредить об этом Болека?
Расставшись с Марысей, я поспешила за удаляющейся спиной своего подопечного, как вдруг она, то есть спина, исчезла из глаз моих. Прибавив шаг, я оказалась у тех же столиков на открытом воздухе, где оставила Зигмуся с его бумагами. Вот он сидит, ждёт меня, грудью навалившись на свои сокровища, чтобы их не смели на пол. А смести могут запросто, у соседнего столика творилось что-то невообразимое. Я ещё во время еды обратила внимание на тот столик, за которым ужинало семейство с двумя детьми, мальчиком и девочкой. Правда, им было далеко до троицы с пляжа, но и они отличались недюжинными способностями по части устраивать столпотворение. Видимо, мальчишке наконец удалось высыпать под стол содержимое огромной пляжной сумки, и теперь все вокруг было усеяно мокрыми купальниками, вывалянными в песке апельсинами, кубиками, ведёрками, мячиками и лопатками, сандалиями, купальными шапочками, роликами… — интересно, какого черта они тащили на пляж ролики?.. — ластами, косметическими принадлежностями и прочими причиндалами. Девчонке удалось безнадёжно запутаться в верёвке от надувного шарика, который тянул её вверх и колотил по лицам добровольных помощников, собирающих все это разлетевшееся добро. В числе добровольных помощников оказался и Болек.
С трудом пробралась я к своему стулу и опустилась на него.
— Наконец-то! — обрадовался Зигмусь. — Помоги сохранить материалы-материалы!
— Ты ведь хорошо запомнил, где я живу? — заорала я ему, надеясь, что Болек меня услышит. — Направо за углом, первое окно, высокий первый этаж! Просто повезло! Прекрасная комната с отдельной ванной! Обожаю романтику, два ящика из-под рыбы — и можно запросто влезть в окно! Свидание под покровом ночной темноты. А кроме того, одиннадцать это слишком, лучше десять. И сегодня.
Я отчётливо видела, как Болек прямо-таки поставил уши торчком и понимающе кивнул большой надувной утке. А бедный Зигмусь немного офонарел.
— Что-что-что? Как-как-как?
— Это я раздумываю над своим будущим шедевром, — пояснила я уже нормальным голосом. — Идеи приходят в голову в самое неподходящее время, вот я их и разрабатываю. Неужели ты намерен всучить мне всю эту кучу бумаг? А где моё пиво? Позови официантку, я хочу сразу рассчитаться.
Такими простыми словами я тут же переключила внимание Зигмуся. Он тут же принялся складывать в свой чемодан драгоценные бумаги, одновременно громко и настырно поучая меня, что два пива — это недопустимо, что я того и гляди стану алкоголичкой, что мне давно пора лечиться. Свои поучения он перемежал с указаниями относительно редактуры его бесценных произведений, одновременно пытаясь ознакомить с фабулой самых выдающихся из них. Вот чемодан уложен и перевязан для надёжности верёвкой. И все это я должна забрать с собой?!
Нет худа без добра, зато повод — лучше не придумаешь. И я заявила Зигмусю, что немедленно приступаю к ознакомлению с его творчеством, а для этого мне требуются тишина и спокойствие. Зигмусь всячески пытался навязать мне своё общество, я была непреклонна. Разумеется, разрешила проводить меня до дому, не волочить же самой его чемодан. Оглянувшись, увидела Болека. Умница, тащился за нами в некотором отдалении, в соответствии с инструкцией.
Хорошо, в последний момент вспомнила о тараканах, поэтому не стала входить в комнату, ограничившись засыпанной песком прихожей.
Прочно уселась в прихожей в плетёное кресло, велела Зигмусю поставить его чемодан на хромоногий столик и железным голосом потребовала удалиться, что он и сделал с большой неохотой.
* * *
— Это был он, — сказал мне Болек в десять часов. — Я было подумал, что это вы мне машете рукой, чуть на месте не окочурился. Ведь он шёл за вами следом, значит, конец нашей конспирации.
— Знаю, что шёл, — сухо отозвалась я.
— Откуда?!
— Догадалась. Мы с ним с детства знакомы. Назови его фамилию!
— Странные у вас знакомые, — ошарашенно произнёс Болек. — И вообще я пани не понимаю. Во-первых, чьё детство? Во-вторых, если знаете, то и фамилия его вам известна.
— Мало ли что, мне хотелось убедиться… Да и поменять фамилию ничего не стоит. Может, в детстве его звали по-другому.
— Как же его звали в детстве?
— Северин Вежховицкий. А сейчас?
— Понятия не имею, — удручённо признался Болек. — Я его только в лицо знаю.
— Слушай, кончай меня нервировать, говори толком, — рассердилась я. — Догадываюсь, за мной шёл твой босс. Откуда тебе знакомо его лицо? Когда мы с тобой в Варшаве договаривались о встрече здесь, ты ничего ещё о нем не знал. И вообще, что происходит?
— Я для того и пришёл, чтобы все пани рассказать, — мрачно произнёс Болек.
И рассказал. Начал по порядку, с того, что мне уже было известно раньше. Возможно, он, Болек, и не ухватился бы так за эту фармацевтическую фирму, если бы не отчаянное положение, в котором оказался. Дело в том, что Болека здорово подкузьмил его предыдущий заказчик. Тоже выгоднейшая работа по оснащению электроникой роскошной виллы под Варшавой, Болеку наобещали с три короба, он влез в долги, чтобы закупить материалы и оборудование, вкалывал день и ночь несколько месяцев. Руки у Болека золотые, любую работу делал на высшем уровне, ну и в результате его крупно надули, не заплатив ни копейки. Мало того что ишачил бесплатно, ещё и в долгах по уши.
Я невольно подумала — в который раз так обманывают парня, поразительная невезучесть, что-то слишком часто попадаются Болеку одни мошенники.
Болек бился как рыба об лёд, мошенник-хозяин водил его за нос, обещал заплатить, да все обманывал, ну хоть вешайся! Вот тут и подвернулась эта самая фармацевтическая фирма, и Болек ухватился за неё, как утопающий за соломинку. Работа Болека заключалась в том, чтобы рекламировать косметические изделия фирмы и развозить их по сопредельным странам. Не восточным, разумеется, в первую очередь планировались Германия и Швеция. Болеку выдали огромный картонный ящик с фирменной косметикой, предоставили служебный «полонез», и он сделал две удачные ездки в Берлин. Все прошло без сучка и задоринки. Болек сам удивлялся, что так хорошо платят за такую пустяковую работу. Человек, которого ему назвали в Варшаве, принял в Берлине весь товар, не капризничал, не пришлось его уговаривать и агитировать. Приехал, позвонил по указанному телефону и сразу договорился о встрече. И даже встретились не в офисе, не дома, а в какой-то садовой беседке, Болек встревожился было, но контрагент расплатился честь-честью. Вернувшись в Варшаву, Болек получил, как и обещали, свой процент за удачно совершённую сделку. И ещё обещали крупную сумму перевести на его счёт в банке.
— И кто бы мог подумать, — рассказывал Болек, все больше мрачнея. — На вид такие солидные бизнесмены, мужчины в полном расцвете сил, знаете, из тех новых дельцов, которых у нас расплодилось такое множество. А вот теперь вылезло шило из мешка. Наркотики.
— Как ты сказал?!
— Наркотики, никакая не косметика. А солидные бизнесмены в расцвете сил просто бандюги, специалисты по мокрому делу.
— Холера! — прокомментировала я, переварив информацию. — И ты поначалу не догадывался?
— Меня сбило с толку количество этой косметики. Картонка с трудом помещалась в «полонезе», а внутри тюбики и флаконы в фабричной упаковке, я сам проверял. А главное — количество. Разве может быть столько наркотика?!
— Ещё как может! — недовольно ответила я. — Ты что, только что на свет народился? Наоборот, удивляться надо, что так мало. Теперь контрабандистам невыгодно переправлять наркотики маленькими партиями, газет не читаешь, телевизор не смотришь? Ну да ладно, откуда ты узнал, что занимаешься наркотиками?
— Они сами мне сказали. И даже показали. Белый порошок и мелкие паскудные катышки, как мышиный помёт. Предъявили, чтобы я не думал, что обманывают. И скромный шантажик. Перевозил? Перевозил. Денежки получил? Получил. Вот так я и затрепыхался у них на крючке.
— А зачем им этот шантаж, говори же наконец! Зачем им держать тебя на крючке? Шантаж ведь не искусство ради искусства, для чего-то им потребовался?
— Потребовался, ясное дело, не сам по себе. У них есть для меня задание, они что-то задумали и меня привлекают, но всем заправляет ихний босс, а он не любит несговорчивых. Толком пока ничего не сказали, лишь туманно намекнули, дескать, обо всем узнаешь на месте, в Морской Крынице. А главное, чтобы я не вздумал рыпаться, иначе угожу за решётку.
Очень не понравилось мне то, что я услышала.
— Лапшу на уши вешают! — раздражённо сказала я. — Интересно, как это ты угодишь за решётку? Донесут на тебя прокурору? Раз на тебя, значит, и на себя, так ведь?
— А разве мало мы слышим, что таможенники то и дело перехватывают партии наркотиков? — возразил Болек. — И думаю, попадается как раз такая плотва, вроде меня, крупная рыба уходит. Впрочем, решётка — это ещё цветочки, они люди серьёзные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48