- Так, Сергей Павлович?..
- У вас зоркий глаз, товарищ капитан! - воскликнул Тропынин,
- Вот это и подтвердим своими подписями, - с улыбкой сказал Антон.
- А потом?..
- Поедем дальше.
Когда самосвал обогнул колок, Тропынин свернул к пасеке. Притормаживая,
показал место, где высадил Барабанова. Спросил:
- Дальше куда, товарищ капитан?
- Точно той дорогой, как тогда ехал.
- Значит, на Поповщину. Загрузиться зерном можно?
- Конечно. Делай все так, как тогда.
- Ясненько!
Вскоре впереди зажелтело широкое пшеничное поле, по которому уступом,
друг за дружкой, медленно двигались комбайны. Было их около десятка. Над
передним горделиво трепыхался красный флажок возглавляющего группу.
Развернувшись на стерне, Тропынин притормозил. Придержи-
вая правой ногой педаль газа и не выпуская руль, он вылез из
кабины на подножку в полный рост и ловко пристроил машину к
переднему комбайну. Подставив кузов под брезентовый рукав и
уровняв ход самосвала с ходом комбайна, закричал:
- Петро-о-ович!.. Шуруй!..
Пожилой комбайнер, блеснув на солнце стеклами пылезащитных очков,
остановил комбайн, и тотчас из брезентового рукава в кузов хлынул поток
зерна.
Загрузившись, Тропынин глянул на Бирюкова:
- Опять, товарищ капитан, ехать, как тогда?
- Опять.
- В тот день на краю поля пшеницу убирали.
- Вот туда и заедем.
Самосвал, урча, покатил по мягкой стерне влево от комбайнов. Обогнув
попавшийся на пути березничек, развернулся по часовой стрелке и, всхрапнув,
вырвался с облегчением на старый тракт. Через несколько минут слева
мелькнуло место цыганской стоянки. Впереди показалась пасека, отгороженная
от тракта реденьким березовым колком. Подъезжая к нему, Тропынин нажал
ладонью на сигнал, а поравнявшись, затормозил. Глядя па часы, сказал:
- Все в точности повторяю.
Еще раз продолжительно посигналил. Выждал по часам ровно минуту,
скрежетнул рычагом скорости и пустил самосвал по тракту дальше.
- Никого здесь не видел? - спросил Антон.
- Перед пасекой тетерка почти из-под колес вылетела и нисколько рябчиков
через дорогу фыркнули. А после пасеки, как в пустыне...
- До самого шоссе?
- Ну. Я даже подумал: "Что так пусто на дороге?" Обычно, когда по старому
тракту мчишься, всякая живность из травы по сторонам разлетается.
Припоминая вычерченную следователем Лимакиным схему места происшествия,
Бирюков про себя отметил, что после пасеки Тропынин ехал по следу недавно
промчавшейся цыганской подводы. Потому и опустел перед ним затянутый травою
старый тракт.
- Сергей Павлович, когда с Барабановым проезжал мимо цыганского табора,
лошадь их там не видел?
- Запряженная стояла монголка.
- А когда с зерном от комбайнов на тракт выехал?..
- Палатки слева виднелись, а лошадь... Нет, лошади тогда уже не было.
"Все сходится", - подумал Бирюков и, увидев приближающийся березовый
колок, в котором, по рассказу Славы Голубева, следственно-оперативная
группа обнаружила труп Барабанова, попросил Тропынина остановиться.
Осенняя грусть подчеркивалась необычайной тишиной. Казалось, все живое в
колке спряталось, и природа умиротворенно ждет того часа, когда ее укроет
снег.
Войдя в березник, метрах в десяти от опушки, Антон быстро отыскал кучу
хвороста. Рассматривая оставленные оперативниками следы, задумчиво постоял
и вернулся к машине.
- Чо там, товарищ капитан? - любопытно спросил Тропынин.
- Ничего хорошего, поехали дальше.
Сразу за колком старый тракт пересекала наезженная проселочная дорога,
идущая к шоссе. Тропынин свернул на нее.
- Этот свороток, по-моему, из Серебровки никак не миновать, - оказал
Бирюков.
- Угу, товарищ капитан! Если и по новой дороге ехать, все равно на шоссе
только тут выедешь.
- Припомни, Сергей Павлович, что видел на этом месте? Тропынин прикусил
губу, подумал:
- Справа машин не было, а слева грузовой ГАЗ к Крутихе пылил. Я выехал на
шоссейку и - за ним.
Антон указал на виднеющийся впереди Таежный:
- А там?..
- По линии электричка в райцентр катила.
- Лошадей на дороге не было?
- При выезде на шоссе - нет. Дальше, честно говоря, не смотрел.
- Людей каких-нибудь поблизости видел?
- Как в пустыне.
Бирюков посмотрел на притихших девушек-доярок и сказал Тропынину:
- Сейчас завезем девчат в Таежный и покатим в райцентр. Попутно
остановимся у Крутихи. Покажешь, где возле мостика обрез выловил.
- Так меня уже следователь там допрашивал! - будто испугался Тропынин.
- Я допрашивать не буду. Просто покажешь мне и расскажешь. Не бойся.
- А чо мне бояться...
Из Таежного возвращались вдвоем. Пропустив перед собой "Колхиду" с
загруженным прицепом, Тропынин выехал на шоссе и переключил скорость. Когда
самосвал поднялся на взгорок, с которого начинался спуск к Крутихе, сказал:
- Прошлый раз сюда вот выскочил, идущий впереди ГАЗ крутихинокий мостик
переезжал.
- Тоже с зерном? - спросил Бирюков.
- Порожний. В кузове один мужик сидел в дождевике с капюшоном. Как монах.
- Не зеленый был дождевик?
- ГАЗ пылил здорово. Не разглядишь...
- Незнакомая машина?
- Райпотребсоюзовский грузовик, с красной полосой на кузове. Арбузы в
Серебровку привозил.
- Значит, он из Серебровки ехал?
- Ну!.. Только не по старому тракту, как я, а по новой дороге. На тракт
там сворачивают перед самым выездом...
- Не видел, как ГАЗ сворачивал?
- Нет. Когда я к шоссе подкатил, он уже вовсю пылил к Крутихе.
Проехав скрипнувший под тяжестью груженого самосвала мостик через
Крутиху, Тропынин свернул к обочине и пошел показывать, где и как увидел в
речке обрез. Тенью следуя за ним, Бирюков чуть ли не с первых слов понял,
что лихой передовик труда лукавит самым беспардонным образом. А тот, не
ведая об этой догадке, старательно показывал, где возле мостика была
взмутненная вода, как он обошел камыши и, приглядывая место почище,
внезапно увидел под водою приклад обреза. Внимательно выслушав его, Антон
спокойно проговорил:
- Обстоятельно, Сергей Павлович, рассказал, но, к сожалению, все
рассказанное - неправда.
Тропынин опешил:
- Чо такое, товарищ капитан?..
Бирюков подошел к мостику и показал на низкий, словно обрубленный, берег:
- Видишь, глубина почти метр. Как здесь, черпая воду, ил со дна взмутишь?
К тому же, место проточное. Долго ли на таком течении муть удержится?..
Тровынин покраснел. Антон повел шофера к тому месту, где был обнаружен
обрез. Берег здесь тоже круто обрывался, и возле него можно было легко
набрать чистой воды.
- Наклоняйся и черпай, - оказал Антон. - Зачем, Сергей Павлович,
понадобилось тебе камыши разглядывать?
- Для убедительности хотел поправдивее рассказать...
- Свидетель должен говорить правду, а не правдивость. Давай начистоту.
- И так все чисто, товарищ капитан, самую малость заврался...
Тропынин протянул руку по направлению вэгорка, с которого недавно
спустились к Крутихе. - Помните, я говорил, когда прошлый раз на ту горушку
выехал, ГАЗ через мостик проезжал? Ну, значит, показалось мне, будто в тот
момент из кузова что-то в речку полетело - даже камыш пригнулся. Сразу я не
сообразил, а вчера стал заливать радиатор и вспомнил. Думаю, дай погляжу...
Прикинул на глазок, где могло упасть, подошел, пригляделся к воде - обрез!
Думаю, тут чо-то неспроста. Достал - сразу к вам. Честное слово.
Теперь Тропынин вроде бы рассказывал правду, но в его голосе, как у
всякого, только что уличенного во лжи, чувствовалась неуверенность. Он
торопливо добавил:
- Наверное, мужик из кузова ГАЗа выбросил.
- Прямо у тебя на виду? - недоверчиво спросил Антон.
- Так он же спиной ко мне сидел! Ни разу не оглянулся. Даже когда после
Крутихи я обогнал ГАЗ, морду в сторону отвернул. Честно, клянусь!
Ответ показался Бирюкову искренним. Направляясь с Тропыниным к самосвалу,
он, будто ненароком, упомянул Барабанова. Видимо, чувствуя неловкость за
недавнюю ложь, Тропынин мигом подхватил новую тему и стал рассказывать, как
однажды в бригадной конторе Андрей Барабанов "вот заврался - так
заврался!".
- Зимой на перекуре мужики завели беседу про Левшу, который блоху
подковал. Ну, Андрюха и толкует: "Блоха - сказка! Вот у нас в Подмосковье
один старик часы деревянные сделал. И корпус, и стрелки, и пружинки, и
шестеренки, и винтики-шурупчики - все из натурального дерева!" Бригадир
спрашивает: "А стекло?.." - "И стекло деревянное!" Представляете, что там
было?.. Мужики от хохота чуть в осадок не выпали...
Тропынин вырулил с обочины на проезжую часть шоссе и резко прибавил
скорость. Недолго помолчав, заговорил снова:
- Вообще-то про Андрюху много всяких анекдотов в Серебровке ходит, а
вчера кто-то додумался распустить слух, вроде убили его в один день с
пасечником...
- К сожалению, это правда, - сухо сказал Антон.
Тропынин широко открытыми глазами уставился на него:
- Да вы чо, товарищ капитан! За что убивать Андрея? Он же никому зла не
делал. Неужели из-за денег, которые вез с собой?..
- Разбираемся.
- Ну, дела-а-а... Да лучше бы отказался Андрюха от той, проклятой,
Машины!.. Нет, ну дела... - Тропынин сокрушенно покачал головой. Почти
минуту он нахмуренно молчал. Затем, не отрывая взгляда от смотрового
стекла, задумчиво заговорил: - Хороший парень был Андрей. Хвастун, правда,
но безвредный. "Ладу" ведь из-за чего решил купить? Чтобы не беднее других
выглядеть и перед поклонницами своими шиковать. Ох, и липли к Андрею
бабенки!.. - Тропынин махнул рукой встречному грузовику, за рулем которого
ему в ответ улыбнулась белокурая молодка.
- Вот, Нюра Бояринцева покатила - тоже одна из любовей Барабанова. В
Транссельхозтехнике работает. Неразлучные подруги были с Верой, на которой
Андрей подженивался, а теперь враги...
- Из-за Барабанова? - спросил Антон.
- Из-за кого ж больше...
- Что это он так себя вел?
- Да ведь Андрей не столько делал, сколько о нем разговоров велось. Сами
же поклонницы и болтали, вроде гордились его вниманием. Недавно в райцантре
Андрею за какую-то бабенку даже влетело - неделю синяк под глазом носил.
- Кто его украсил?
- Андрей привычки не имел жаловаться.
- Почему ж говоришь, что избили из-за женщины?
- Нюра Бояринцева рассказывала, как возле ресторана "Сосновый бор"
жакой-то хмырь Андрею фингал преподнес. Ну, а из-за чего ему могло влететь,
как не из-за бабы? У Барабанова одна слабость была - тут и сомневаться
нечего.
- А кто мог позвонить насчет покупки машины?
- Почему "мог"? Сам же бригадир Гвоздарев с райпотребсоюзом
разговаривал... - Тропынин помолчал. - Вообще-то "Ладу" Андрею мы с Верой
накаркали. С его бывшей женой. Помните лаборантку, которая позавчера на
элеваторе нас познакомила?
- Помню.
- Ну так вот, значит, неделю назад сидим мы с ней в элеваторской
лаборатории, болтаем от скуки. Вера с ночной сменилась, а мне очередь под
разгрузку выстаивать. Чо делать? Там есть телефон. Говорю Вере: "Давай
Андрюху разыграем. Позвоним в Серебровку, как будто из райпотребсоюза, и
скажем, мол, очередь Барабанова на машину подошла, надо срочно выкупать.
Вот потеха будет! У Андрея несколько тысяч еще не хватает до "Лады" -
заегозит деньги занимать. Набегается, приедет в райцентр, а тут ему кукиш с
маслом", Вера смеется: "Кто поверят в такой звояок?" - "Поверят! Ты
секретаршей назовешься, а я на председателя райпо басом отговорю". Трубку
уже снял, но Вера отказалась. Слишком злая, мол, шутка получится. Да и сам
я потом одумался... Поболтали вот так, а через неделю Андрею по правде
пришлось деньги занимать.
Стараясь не пропустить ни малейшего оттенка тропынинского голоса, Антон
Бирюков с трудом верил своим ушам и не мог понять: серьезно рассказывает
это Тропынин или довольно нелепо пытается выставить себя в роли
своеобразного провидца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21