Замкнутый круг получается.
– Расширяй мелкооптовый ассортимент.
– Кому он на хрен нужен! В райцентре не протиснуться между продавцов. Да и покупатели обезденежили. Государство никому ни ху-ху не платит.
– Зато начинал ты с размахом.
– Еще бы! Вложил весь свой капитал. На будущий год планировал биллиардную построить и лодочную станцию открыть. Теперь все планы женским органом накрылись. За зиму ничего от моих трудов не останется, – Задов показал на арку в конце дороги. – Там вон для украшения между столбиками висела привезенная из Новосибирска якорная цепь весом полтонны. Какие-то, извиняюсь за выражение, хуйвэнбины сначала завязали ее таким узлом, что хрен развяжешь, а потом и вообще уволокли.
– Грустная история.
– Почти, как у Шекспира: нет повести печальнее на свете… Сижу вот и размышляю, каким маневром вывернуться из кризисного положения.
– Разве, кроме покойного Писмаря, некому тебе помочь? – закинул удочку Голубев.
Задова будто укололи:
– А что Писмарь?..
– Он ведь финансировал твою развлекательную программу.
– Ты чо, Дмитрич?.. – Лёха уставился Славе в глаза. – С катушек съехал?
– Нет, с дуба рухнул, – отшутился Слава.
– Ага, с дуба падают листья ясеня… Дальше знаешь этот стишок?
– Знаю.
– Ну, а чего Писмаря мне клеишь?
– Того, что он приезжал на ночные застолья в твой стриптиз-магазин, – наугад сказал Голубев.
– Из сплетен взял или своими глазами видал?
– Если бы не видел, не говорил, – опять слукавил Слава.
– Ну и глазастый же ты… – Задов помолчал. – Пусть будет по-твоему. Приезжали иногда парни, чтобы на свежем воздухе оттянуться от дневных забот.
– Девочек ты им поставлял?
– Какие девочки в районной дыре? Из Новосибирска матильд привозили.
– Лоции Жемчуговой среди них не было?
– С какого угара Лоцка сюда поехала бы? Я ж могу про такую турпоездку мамке наябедничать.
– А вообще как она?..
– Шустрая экс-девушка.
– С чего взял приставку «экс»?
– С того, что в семнадцать лет девушек без приставки теперь не бывает, – Задов усмехнулся. – Ты; Дмитрич, чо?.. Сватать Лоцку надумал?
– Потерялась она неделю назад.
– Теперь ищешь, что ли?
– Ищу.
– Не трать зря силы. Похулиганит и вернется к мамке.
– А если не вернется?
– Тогда днем с огнем ее не найдешь.
– О чем ты с ней говорил тринадцатого сентября в Новосибирске?
– Когда?
– Когда на сороковины Писмаря ездил.
Задов нахмурил брови:
– Оставь мертвого авторитета в покое. И Лоцку я сто лет не видал.
– Свидетели видели тебя с ней у остановки метро «Речной вокзал».
– Катька Лепетухина болтнула?
– Не имеет значения, кто.
– Кроме Катьки, некому…
– Не тяни резину.
– Ох, и настырный же ты, Вячеслав Дмитрич… Ну, допустим, сошлись случайно знакомые человеки. «Здравствуй – до свидания». Вот и весь разговор.
– Случайно ли?..
– Гадом стать, не вру.
– Разве не Лоцию ты там поджидал?
– Нет, друга подъевреивал.
– Какого?
– Гарика Косача.
– Косач – это кличка?
– Фамилия.
– Кто он?
– Бывший инженер-кибениматик.
– Кто-о-о?..
Задов, поморщившись, досадливо махнул рукой:
– Запутался, бля, в иностранных словах… Кибернетик бывший, вот кто. Теперь челночный бизнесмен. Половину Новосибирска в турецкую кожу нарядил.
– Чего ты его ждал?
– Хотел тысчонок пять баксов в долг перехватить, а Гарик сам напрягает мозги, у кого бы занять деньжат на растаможку пришедшего из Турции контейнера. Кризис, понимаешь, посадил на задницу всю Россию.
Голубев вздохнул:
– Лёха, не морочь мне голову кризисом. Давай по существу дела: о чем разговаривал с Лоцией?
– Да не успели мы с ней поговорить. Подруливший на синем «Форде» Гарик помешал. Лоцка, завидев его, сразу шмыганула по ступенькам на железнодорожную платформу. Вскоре электричка подвалила.
– И Лоция уехала на ней?
– По-твоему, я пас экс-девушку, что ли?..
– Почему, увидев Косача, она «сразу шмыганула»?
– Может, на электричку торопилась, а может, потому, что Гарик на нее зверем глянул.
– С чего он озверел?
– Озвереешь, когда засыпешься круто, как последний фраер. Представь, Вячеслав Дмитрич, такую спортивную импровизацию… Косач за ходовую цену сблатовал молодую касатку заняться постельной аэробикой и, увлекшись любовными этюдами, разукрасил матильду засосами да синяками. Та, не будь дурой, мигом схлопотала медсправку о телесных отметинах и предъявила Гарику ультиматум: либо плати в тысячу раз больше, либо пойдешь в колонию за изнасилование. Есть такой распространенный прием шантажа у нынешних экс-девушек. Закрутился секс-гигант туды-сюды. Принялся сбивать цену, а матильда ни в какую: «Выкладывай баксы – и точка!». Пришлось Косачу замести свои валютные сусеки так, что теперь нерастаможенный контейнер с турецкими пиджаками ржавеет в железнодорожном тупике.
– Ну, а Лоция здесь причем?
– Думаю, не она ли наколола Гарика.
– Признайся, сам сочинил «импровизацию»?
– У меня смекалки не хватает на такие этюды. Косач рассказал, когда у него взаймы просил.
– Может, он «сымпровизировал», чтобы отказать тебе?
– Гарик – не мудозвон. Если бы не тратился, дурак, на девок, мог бы всю Турцию купить.
– Сколько матильда с него заломила?
– Конкретную сумму он не сказал.
– И имя шантажистки не упомянул?
– Нет.
– А Лоция с Косачом знакома?
– Один из магазинов Гарика – в подвале дома, где Жемчуговы живут… – Задов затянулся сигаретой. – Вообще-то насчет Лоцки я от фонаря ляпнул. Зарабатывать баксы постельной аэробикой ей ни к чему. У Татьяны Борисовны валюты хватает, да и папа Гена Потехин не беден.
– Почему Потехин, если они Жемчуговы? – спросил Слава.
– Фамилия Татьяне Борисовне досталась от первого мужа. А Потехин – второй ее муж. От него она Лоцку родила, но записала дочь на свою фамилию. Однажды я из любопытства спросил, что, мол, вы отказались от фамилии законного супруга? Борисовна улыбнулась: «Чтобы люди не потешались».
– Что за человек этот супруг?
– Свадебный хулиган.
– По аналогии с чеховским генералом?
– У Чехова генерал был липовый, а Потехин, в натуре, на какой-то свадьбе круто нахулиганил. Мужик он веселый. Бывало, когда сильно расхохмится, Татьяна Борисовна со смехом ему говорила: «Успокойся, свадебный хулиган».
– Он, кажется, моряк?
– Бывший. Уже года три, наверное, японскими автомобилями торгует. Собирает в Новосибирске заказы – какой марки и по какой цене желательна покупателю тачка, сколачивает бригаду надежных перегонщиков и – к самураям. Через месяц клиент получает именно то, что заказывал. Работает без туфты, клиенты его уважают.
– Рискованный бизнес.
– Потехин вообще мужик рисковый. Чемпионом Приморского края был по боксу в полутяжелой весовой категории. Ни единого поражения на ринге не имел. Это, как говорится, не фунт изюма. Больше двадцати лет в заграничных плаваниях провел. Начнет рассказывать – заслушаешься. На английском и японском языках говорит лучше, чем я по фене ботаю. Не поверишь, даже иероглифами писать умеет. Внешностью под стать Татьяне Борисовне. Хотя и постарше ее годов на десять, но, когда они рядом, залюбуешься. Силой своей не хвастает, но, если какой мудахер прискребется, любому качку табло начистит и отрихтует так, что мамка родная сыночка не опознает.
– С дочерью какие у него отношения?
– За дочь готов броситься в огонь и в воду… – Задов щелчком откинул желтенький фильтр искуренной сигареты. – По этому поводу могу рассказать остросюжетный этюд. Сидели мы как-то с мужиками на симпозиуме в ночь с пятницы на понедельник…
Голубев засмеялся:
– Длинная ночка получилась. С водкой «симпозиум» проходил?
– Ну, а без водки о чем бы мы разговаривали?.. Сидели, значит, компанейски трепались. Точно не помню, то ли в субботу вечером, то ли в воскресенье, врывается вдруг возбужденный Потехин: «Мужики, позарез нужна помощь!» – «Что такое, Гена?» – «Сексуально озабоченные юнцы заманили Лоцию в Матвеевку на дачу. Чтобы не ускользнули бойфренды от возмездия, помогите организовать оцепление того борделя». – «Нет проблем, Гена! Вези!». Втиснулись всем гамузом в его восьмиместный фаэтон и рванули в дачный поселок. Приехали мигом. Дача двухэтажная. На нижнем этаже светятся зашторенные окна. Музыка барабанит. Потехин, будто заправский спецназовец из «Альфы», с разбегу ломанул дверь, и мы оравой ворвались в дачу. Киношка – похлеще американского боевика!.. Изготовившиеся к групповому мультифаксу три накачанных недоноска и рвущаяся из их рук Лоция остолбенели. «Ну, что, щенки, не ждали папу Гену?!» – рявкнул Потехин и флотским ремнем айда-пошел рихтовать бойфрендов по чем попало. Ох, как они взвыли!.. Короче, после такого урока жить пацаны, конечно, будут, но заниматься мультифаксом – вряд ли…
– А Лоция насчет секса как?
– Я с фонарем ее не сопровождал.
– И разговоров о ней на эту тему не слышал?
– Нека. По характеру она в папу Гену. Обидеть себя не дает. Однажды в шутку ее ущипнул и, не успев моргнуть глазом, схлопотал такую затрещину, аж зубы чакнули. Увидав мою растерянную морду, Лоцка расхохоталась. С юмором девка. И анекдот без картинок умеет мастерски рассказать, и хохмочку отмочить так, что от смеха надорвешься. Это у нее тоже от папы Гены. Потехин по части юмора – непревзойденный мужик. За словом в карман не лезет. Ему бы запросто играть в КВН по телеку. Летом прошлого года мы коллективом отдыхали на речном теплоходе «Николай Масленников». Туристами плавали по Оби до Салехарда и обратно. Татьяна Борисовна, в основном, книжечки почитывала, а Гена всю дорогу ухохатывал захмелевшую мужскую компанию анекдотами да смешными историями.
– Тоже с вами пил?
– Нет. Рюмочку, от силы две дернет и – ша! А мы, признаться, киряли по-черному. Под конец просадились так, что пришлось одалживать деньги у Татьяны Борисовны. Профинансировала она нашу компанию раз, другой и говорит: «Кончайте, ребята, пьянку». Тут, будто назло, погода испортилась. Дождик зацедил. Собрались мужики в моей каюте. Пристали, как репьи, мол, попроси у хозяйки хотя бы трешку на «Перцовую». Это по тем деньгам было тридцать тысяч. Я, когда в колонии сидел, перечитал много классиков и насобачился писать для братвы письма в стихах. Решил, чтобы Борисовну уломать, сочинить просьбу стишатами. Кумекал, кумекал. Получилось что-то вроде того: «Душа болит, похмелья просит, а от погоды аж поносит». Зашел трезвехенький Гена Потехин. Прочитал мой опус и расхохотался: «Алёха, при поносе рекомендуют пить водку с солью. Это очень невкусно. Дай-ка мне карандаш». С минуту посмотрел в окно, улыбнулся и пошел строчить. Минут через десять скомандовал: «Подъем, золотая рота! Шагайте за мной». Зашли гурьбой в соседнюю каюту. Борисовна оторвалась от книги. Удивленно посмотрела на наши похмельные рожи с явными признаками инвалидов умственного труда. Потехин развернул листок: «Таня, послушай, какую поэму сочинил Алексей Задов». И, словно заправский актер, стал читать:
Небо серое, Обь свинцовая,
Теплоход на волнах колышется.
Где «Московская», где «Перцовая»?
Почему нам так трудно дышится?..
Может, сунуться в дверь соседнюю,
Может, сделать там мирную стоечку,
Попросить у ТэБэ последнюю
Распроклятую гадину-троечку…
Татьяна Борисовна засмеялась и без проблем подала мне три десятитысячных купюры. Я этот стишок на всю жизнь запомнил, – Задов хохотнул. – Вот такой он, классный мужик, Геннадий Никифорович Потехин.
– Когда последний раз его видел? – спросил Голубев.
– На прошлой неделе здесь, на берегу, почти час толковали.
– Он разве не в Японии?
– Перед кризисом прилетел из Токио и не собирается больше туда. Сказал, что сворачивает автобизнес. Намерен опять податься на морскую службу.
– А в райцентр каким ветром занесло?
– Родители у него тут, на улице Лесопосадочной, проживают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Расширяй мелкооптовый ассортимент.
– Кому он на хрен нужен! В райцентре не протиснуться между продавцов. Да и покупатели обезденежили. Государство никому ни ху-ху не платит.
– Зато начинал ты с размахом.
– Еще бы! Вложил весь свой капитал. На будущий год планировал биллиардную построить и лодочную станцию открыть. Теперь все планы женским органом накрылись. За зиму ничего от моих трудов не останется, – Задов показал на арку в конце дороги. – Там вон для украшения между столбиками висела привезенная из Новосибирска якорная цепь весом полтонны. Какие-то, извиняюсь за выражение, хуйвэнбины сначала завязали ее таким узлом, что хрен развяжешь, а потом и вообще уволокли.
– Грустная история.
– Почти, как у Шекспира: нет повести печальнее на свете… Сижу вот и размышляю, каким маневром вывернуться из кризисного положения.
– Разве, кроме покойного Писмаря, некому тебе помочь? – закинул удочку Голубев.
Задова будто укололи:
– А что Писмарь?..
– Он ведь финансировал твою развлекательную программу.
– Ты чо, Дмитрич?.. – Лёха уставился Славе в глаза. – С катушек съехал?
– Нет, с дуба рухнул, – отшутился Слава.
– Ага, с дуба падают листья ясеня… Дальше знаешь этот стишок?
– Знаю.
– Ну, а чего Писмаря мне клеишь?
– Того, что он приезжал на ночные застолья в твой стриптиз-магазин, – наугад сказал Голубев.
– Из сплетен взял или своими глазами видал?
– Если бы не видел, не говорил, – опять слукавил Слава.
– Ну и глазастый же ты… – Задов помолчал. – Пусть будет по-твоему. Приезжали иногда парни, чтобы на свежем воздухе оттянуться от дневных забот.
– Девочек ты им поставлял?
– Какие девочки в районной дыре? Из Новосибирска матильд привозили.
– Лоции Жемчуговой среди них не было?
– С какого угара Лоцка сюда поехала бы? Я ж могу про такую турпоездку мамке наябедничать.
– А вообще как она?..
– Шустрая экс-девушка.
– С чего взял приставку «экс»?
– С того, что в семнадцать лет девушек без приставки теперь не бывает, – Задов усмехнулся. – Ты; Дмитрич, чо?.. Сватать Лоцку надумал?
– Потерялась она неделю назад.
– Теперь ищешь, что ли?
– Ищу.
– Не трать зря силы. Похулиганит и вернется к мамке.
– А если не вернется?
– Тогда днем с огнем ее не найдешь.
– О чем ты с ней говорил тринадцатого сентября в Новосибирске?
– Когда?
– Когда на сороковины Писмаря ездил.
Задов нахмурил брови:
– Оставь мертвого авторитета в покое. И Лоцку я сто лет не видал.
– Свидетели видели тебя с ней у остановки метро «Речной вокзал».
– Катька Лепетухина болтнула?
– Не имеет значения, кто.
– Кроме Катьки, некому…
– Не тяни резину.
– Ох, и настырный же ты, Вячеслав Дмитрич… Ну, допустим, сошлись случайно знакомые человеки. «Здравствуй – до свидания». Вот и весь разговор.
– Случайно ли?..
– Гадом стать, не вру.
– Разве не Лоцию ты там поджидал?
– Нет, друга подъевреивал.
– Какого?
– Гарика Косача.
– Косач – это кличка?
– Фамилия.
– Кто он?
– Бывший инженер-кибениматик.
– Кто-о-о?..
Задов, поморщившись, досадливо махнул рукой:
– Запутался, бля, в иностранных словах… Кибернетик бывший, вот кто. Теперь челночный бизнесмен. Половину Новосибирска в турецкую кожу нарядил.
– Чего ты его ждал?
– Хотел тысчонок пять баксов в долг перехватить, а Гарик сам напрягает мозги, у кого бы занять деньжат на растаможку пришедшего из Турции контейнера. Кризис, понимаешь, посадил на задницу всю Россию.
Голубев вздохнул:
– Лёха, не морочь мне голову кризисом. Давай по существу дела: о чем разговаривал с Лоцией?
– Да не успели мы с ней поговорить. Подруливший на синем «Форде» Гарик помешал. Лоцка, завидев его, сразу шмыганула по ступенькам на железнодорожную платформу. Вскоре электричка подвалила.
– И Лоция уехала на ней?
– По-твоему, я пас экс-девушку, что ли?..
– Почему, увидев Косача, она «сразу шмыганула»?
– Может, на электричку торопилась, а может, потому, что Гарик на нее зверем глянул.
– С чего он озверел?
– Озвереешь, когда засыпешься круто, как последний фраер. Представь, Вячеслав Дмитрич, такую спортивную импровизацию… Косач за ходовую цену сблатовал молодую касатку заняться постельной аэробикой и, увлекшись любовными этюдами, разукрасил матильду засосами да синяками. Та, не будь дурой, мигом схлопотала медсправку о телесных отметинах и предъявила Гарику ультиматум: либо плати в тысячу раз больше, либо пойдешь в колонию за изнасилование. Есть такой распространенный прием шантажа у нынешних экс-девушек. Закрутился секс-гигант туды-сюды. Принялся сбивать цену, а матильда ни в какую: «Выкладывай баксы – и точка!». Пришлось Косачу замести свои валютные сусеки так, что теперь нерастаможенный контейнер с турецкими пиджаками ржавеет в железнодорожном тупике.
– Ну, а Лоция здесь причем?
– Думаю, не она ли наколола Гарика.
– Признайся, сам сочинил «импровизацию»?
– У меня смекалки не хватает на такие этюды. Косач рассказал, когда у него взаймы просил.
– Может, он «сымпровизировал», чтобы отказать тебе?
– Гарик – не мудозвон. Если бы не тратился, дурак, на девок, мог бы всю Турцию купить.
– Сколько матильда с него заломила?
– Конкретную сумму он не сказал.
– И имя шантажистки не упомянул?
– Нет.
– А Лоция с Косачом знакома?
– Один из магазинов Гарика – в подвале дома, где Жемчуговы живут… – Задов затянулся сигаретой. – Вообще-то насчет Лоцки я от фонаря ляпнул. Зарабатывать баксы постельной аэробикой ей ни к чему. У Татьяны Борисовны валюты хватает, да и папа Гена Потехин не беден.
– Почему Потехин, если они Жемчуговы? – спросил Слава.
– Фамилия Татьяне Борисовне досталась от первого мужа. А Потехин – второй ее муж. От него она Лоцку родила, но записала дочь на свою фамилию. Однажды я из любопытства спросил, что, мол, вы отказались от фамилии законного супруга? Борисовна улыбнулась: «Чтобы люди не потешались».
– Что за человек этот супруг?
– Свадебный хулиган.
– По аналогии с чеховским генералом?
– У Чехова генерал был липовый, а Потехин, в натуре, на какой-то свадьбе круто нахулиганил. Мужик он веселый. Бывало, когда сильно расхохмится, Татьяна Борисовна со смехом ему говорила: «Успокойся, свадебный хулиган».
– Он, кажется, моряк?
– Бывший. Уже года три, наверное, японскими автомобилями торгует. Собирает в Новосибирске заказы – какой марки и по какой цене желательна покупателю тачка, сколачивает бригаду надежных перегонщиков и – к самураям. Через месяц клиент получает именно то, что заказывал. Работает без туфты, клиенты его уважают.
– Рискованный бизнес.
– Потехин вообще мужик рисковый. Чемпионом Приморского края был по боксу в полутяжелой весовой категории. Ни единого поражения на ринге не имел. Это, как говорится, не фунт изюма. Больше двадцати лет в заграничных плаваниях провел. Начнет рассказывать – заслушаешься. На английском и японском языках говорит лучше, чем я по фене ботаю. Не поверишь, даже иероглифами писать умеет. Внешностью под стать Татьяне Борисовне. Хотя и постарше ее годов на десять, но, когда они рядом, залюбуешься. Силой своей не хвастает, но, если какой мудахер прискребется, любому качку табло начистит и отрихтует так, что мамка родная сыночка не опознает.
– С дочерью какие у него отношения?
– За дочь готов броситься в огонь и в воду… – Задов щелчком откинул желтенький фильтр искуренной сигареты. – По этому поводу могу рассказать остросюжетный этюд. Сидели мы как-то с мужиками на симпозиуме в ночь с пятницы на понедельник…
Голубев засмеялся:
– Длинная ночка получилась. С водкой «симпозиум» проходил?
– Ну, а без водки о чем бы мы разговаривали?.. Сидели, значит, компанейски трепались. Точно не помню, то ли в субботу вечером, то ли в воскресенье, врывается вдруг возбужденный Потехин: «Мужики, позарез нужна помощь!» – «Что такое, Гена?» – «Сексуально озабоченные юнцы заманили Лоцию в Матвеевку на дачу. Чтобы не ускользнули бойфренды от возмездия, помогите организовать оцепление того борделя». – «Нет проблем, Гена! Вези!». Втиснулись всем гамузом в его восьмиместный фаэтон и рванули в дачный поселок. Приехали мигом. Дача двухэтажная. На нижнем этаже светятся зашторенные окна. Музыка барабанит. Потехин, будто заправский спецназовец из «Альфы», с разбегу ломанул дверь, и мы оравой ворвались в дачу. Киношка – похлеще американского боевика!.. Изготовившиеся к групповому мультифаксу три накачанных недоноска и рвущаяся из их рук Лоция остолбенели. «Ну, что, щенки, не ждали папу Гену?!» – рявкнул Потехин и флотским ремнем айда-пошел рихтовать бойфрендов по чем попало. Ох, как они взвыли!.. Короче, после такого урока жить пацаны, конечно, будут, но заниматься мультифаксом – вряд ли…
– А Лоция насчет секса как?
– Я с фонарем ее не сопровождал.
– И разговоров о ней на эту тему не слышал?
– Нека. По характеру она в папу Гену. Обидеть себя не дает. Однажды в шутку ее ущипнул и, не успев моргнуть глазом, схлопотал такую затрещину, аж зубы чакнули. Увидав мою растерянную морду, Лоцка расхохоталась. С юмором девка. И анекдот без картинок умеет мастерски рассказать, и хохмочку отмочить так, что от смеха надорвешься. Это у нее тоже от папы Гены. Потехин по части юмора – непревзойденный мужик. За словом в карман не лезет. Ему бы запросто играть в КВН по телеку. Летом прошлого года мы коллективом отдыхали на речном теплоходе «Николай Масленников». Туристами плавали по Оби до Салехарда и обратно. Татьяна Борисовна, в основном, книжечки почитывала, а Гена всю дорогу ухохатывал захмелевшую мужскую компанию анекдотами да смешными историями.
– Тоже с вами пил?
– Нет. Рюмочку, от силы две дернет и – ша! А мы, признаться, киряли по-черному. Под конец просадились так, что пришлось одалживать деньги у Татьяны Борисовны. Профинансировала она нашу компанию раз, другой и говорит: «Кончайте, ребята, пьянку». Тут, будто назло, погода испортилась. Дождик зацедил. Собрались мужики в моей каюте. Пристали, как репьи, мол, попроси у хозяйки хотя бы трешку на «Перцовую». Это по тем деньгам было тридцать тысяч. Я, когда в колонии сидел, перечитал много классиков и насобачился писать для братвы письма в стихах. Решил, чтобы Борисовну уломать, сочинить просьбу стишатами. Кумекал, кумекал. Получилось что-то вроде того: «Душа болит, похмелья просит, а от погоды аж поносит». Зашел трезвехенький Гена Потехин. Прочитал мой опус и расхохотался: «Алёха, при поносе рекомендуют пить водку с солью. Это очень невкусно. Дай-ка мне карандаш». С минуту посмотрел в окно, улыбнулся и пошел строчить. Минут через десять скомандовал: «Подъем, золотая рота! Шагайте за мной». Зашли гурьбой в соседнюю каюту. Борисовна оторвалась от книги. Удивленно посмотрела на наши похмельные рожи с явными признаками инвалидов умственного труда. Потехин развернул листок: «Таня, послушай, какую поэму сочинил Алексей Задов». И, словно заправский актер, стал читать:
Небо серое, Обь свинцовая,
Теплоход на волнах колышется.
Где «Московская», где «Перцовая»?
Почему нам так трудно дышится?..
Может, сунуться в дверь соседнюю,
Может, сделать там мирную стоечку,
Попросить у ТэБэ последнюю
Распроклятую гадину-троечку…
Татьяна Борисовна засмеялась и без проблем подала мне три десятитысячных купюры. Я этот стишок на всю жизнь запомнил, – Задов хохотнул. – Вот такой он, классный мужик, Геннадий Никифорович Потехин.
– Когда последний раз его видел? – спросил Голубев.
– На прошлой неделе здесь, на берегу, почти час толковали.
– Он разве не в Японии?
– Перед кризисом прилетел из Токио и не собирается больше туда. Сказал, что сворачивает автобизнес. Намерен опять податься на морскую службу.
– А в райцентр каким ветром занесло?
– Родители у него тут, на улице Лесопосадочной, проживают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30