Ламмерман подтащил Вильсу поближе к столу. Она внимательно оглядела Камиллу Гамильтон и вдруг поняла, что каменная оцепенелость трупа постепенно исчезает в теплом воздухе. Выпуклые предплечья обвисали, их натянутая кожа бугрилась, пока жидкости тела стекали вниз под воздействием нежной гравитации Европы.
– Смотрите!
Хватка Дэвида Ламмермана за руку Вильсы стала достаточно сильной, чтобы оставить синяк. Она снова опустила взгляд, ничего не увидела и попыталась отстраниться. Но затем рот трупа дернулся в едва заметном спазме.
Выходят скопившиеся газы? Но мокрые ресницы слегка подрагивали.
– Боже мой. Она жива! – Вильса тронула распухшую щеку. Кожа была липкой, но она уже разогрелась до температуры выше комнатной. Она повернулась к Тристану. – Она точно жива. Нам нужен доктор.
Тристан секунду поколебался, борясь с побуждением остаться и посмотреть. Затем он кивнул и вышел. Нелл Коттер двинулась вперед, низко склоняясь над телом.
– Она уже дышит. Поднимите ей голову.
Но эти слова были не нужны. Голубые глаза на мгновение раскрылись, тогда как распухшие руки принялись скрести по столешнице. Послышались слабое кряхтение – результат отчаянного усилия.
– Поможем ей, – предложила Вильса. – Она пытается сесть.
Две женщины осторожно перевели тело в сидячее положение. Дэвид Ламмерман подался ближе.
– Камилла. Ты меня слышишь?
Глаза ее остались закрыты, но из разошедшихся губ вылетело какое-то хныканье.
– Ей больно, – заключил Дэвид. – Камилла, как нам тебе помочь?
Последовало молчание.
– Она вас не слышит, – сказала Нелл.
Но глаза Камиллы уже снова открывались. Туманный взгляд поблуждал по комнате и наконец сфокусировался сначала на Вильсе, затем на Нелл. Раздутые щеки опадали. А вялый рот заговорил:
– Туалет. Хочу... в туалет.
Вильса и Нелл в замешательстве переглянулись. Но громадное тело уже пыталось встать.
– Возьмите ее под руку. – Нелл ухватилась и стала поднимать. Вильса тоже ухватилась – и считанные мгновения спустя Камилла Гамильтон уже стояла, пошатываясь, меж двух женщин. Она была огромна, вдвое шире любой из них.
– Туалет, – повторила Камилла. – Упрямая и... импульсивная. Хочу писать.
– Она знает, чего хочет, – сказала Нелл. – Давайте ее отведем.
– Это сюда, – указала Вильса. Вместе они медленно повели Камиллу по коридору, а Дэвид Ламмерман беспомощно плелся позади. Прежде чем они добрались до туалета, из апартаментов Хильды Брандт уже торопливо прибыли все остальные.
– Освободите дорогу, – твердо потребовала Нелл. То, что они с Вильсой проделывали, было достаточно мудрено и без столпившихся вокруг полдюжины человек. – Мы идем в туалет.
– Хочу пописать, – настойчиво сказала Камилла.
Они сняли с нее остатки двойного скафандра. Обнажившееся тело было комковатым и гротескным, среди бесформенных выпуклостей жидкой хляби там оставались островки твердой плоти, и все это покрывала до предела натянувшаяся кожа. Едва освободившись от скафандра, Камилла целеустремленно заковыляла в туалет.
– Что происходит? – Дэвид Ламмерман сунул туда голову. – Здесь Габриэль Шуми – начальник медицинской службы Европы.
– Она в туалете, – сказала Нелл. – Убирайтесь отсюда к черту и всем остальным тоже скажите держаться подальше. Доктор сможет ее осмотреть, как только она закончит. – Когда Дэвид исчез, она обратилась к Вильсе: – Если она вообще когда-то закончит. Это просто дикость. Уже несколько минут прошло. Сколько она еще будет продолжать?
Вильса внимательно оглядела все еще раздутое тело и прислушалась к непрерывному и, похоже, нескончаемому извержению жидкости.
– Очень долго. Кажется, в нормальном состоянии она весила порядка пятидесяти кило. Сейчас она, пожалуй, куда ближе к ста пятидесяти. Думаю, почти все это просто лишняя вода. Когда она была во льду, она, должно быть, по меньшей мере сто литров выпила.
– Зачем, черт побери?
Но Камилла уже пыталась встать.
– Кажется, я закончила, – невнятным голосом пробормотала она. – На данный момент. Но мне лучше далеко отсюда не уходить. Там еще прилично осталось.
Они помогли ей надеть платье. Одетая, и на ногах, Камилла оказалась способна без посторонней помощи выйти в коридор. Но там ее ждала каталка, и стоящий рядом врач не позволил Камилле идти. Он уложил ее на каталку и уже через считанные секунды готов был ее увезти.
Когда все остальные попытались за ним последовать, доктор Шуми только отмахнулся. Этого высокого, элегантного мужчину окутывала колоссальная аура авторита. «На Земле, – подумала Нелл, – он бы среди Внутреннего Круга просто фурор произвел». Но за профессиональной позой медика она уловила глубокую неловкость и быстро раскусила, в чем дело. Любому врачу, который решал практиковать на небольшой исследовательской станции вроде «Горы Арарат», следовало избегать медицинских проблем, а не решать их. Мелкие недуги лечились на месте, а с крупными людей сразу же переправляли в более серьезные медицинские учреждения Ганимеда. Габриэлю Шуми жилось легко. И он должен был испытывать огромную неловкость, когда у него на руках вдруг оказалась такая поразительная аномалия, как Камилла Гамильтон.
– Обещаю вам вернуться и доложить, как только смогу, – сказал доктор. – Но никаких зрителей я не допущу.
– С ней все будет хорошо? – спросил Дэвид Ламмерман.
– Ну, знаете, сейчас еще слишком рано делать по этому поводу какие-то заключения.
Нерешительный тон доктора подтвердил впечатление Нелл. Габриэля Шуми вытащили из его глубин, и ему это сильно не понравилось. Мертвецы, которые возвращаются к жизни, в его учебнике не значились.
– Никогда в жизни не видел такого отека, – продолжал доктор. – Задержка жидкости и разбухание. Ее тело, судя по всему, решило эту проблем путем... гм, естественным путем. Насколько я могу судить, она очень прилично выправляется. Но мне необходимо провести тщательное обследование.
Габриэль Шуми отмахнулся от дальнейших вопросов и торопливо погнал каталку по коридору. Сразу же после удаления Камиллы вся группа разбилась на небольшие кучки, чтобы поговорить об увиденном; а затем, когда явление не поддалось логическому анализу, обсудить другие вопросы. Тристан и Вильса погрузились в оживленную личную беседу. Дэвид Ламмерман молча прислушивался к Баззу Сандстрему, который категорически отрицал, что вынуждал Камиллу выходить на лед. Впрочем, едва ли Дэвид слышал хоть слово. Его лицо сияло радостью, а не обвинением. Он не понимал, как Камилле удалось выжить. Его это, однако, и не волновало. Она была жива!
Нелл стояла в одиночестве. Она не просто все увидела – она все записала. Все подробности воскресения из мертвых имелись на видео, даже поразительная работа мочевого пузыря Камиллы. Вот только Нелл не знала, куда ей эту пленку пристроить. На Земле определенно нашлось бы место в программах по экстремальному спорту для сюжета о самом длительном мочеиспускании в Солнечной системе, но это составляло часть того бизнеса, которого Нелл благополучно избегала. Что же все это значило? Пока она этого не узнает, эта пленка будет оставаться просто курьезом.
Нелл осмотрела группу. Когда она дошла до Хильды Брандт, директор научно-исследовательского центра встретила ее взгляд и мотнула головой, подзывая Нелл к себе. Нелл с неохотой подошла.
– Разве не славно иметь для разнообразия счастливую развязку? – Брандт, как всегда, была предельно мила и непринужденна. – Однако эта конкретная вечеринка, как я понимаю, закончена. И я знаю, что по крайней мере вы задумываетесь, что будет дальше. Боюсь, вас ждет разочарование. Джон Перри остается здесь и берется за работу, ради которой он прибыл на Европу. А все остальные должны отсюда отбыть. Здесь защищенная окружающая среда. Хотя я должна признать, что последние двадцать четыре часа она совсем таковой не выглядела.
Глаза Хильды Брандт, ясные и невинные, впились в глаза Нелл, – мне нужна помощь. Не поможете ли вы мне без лишнего шума всех отсюда убрать? Если вы это сделаете, даю слово, что вы будете в первом ряду, когда Джон Перри в следующий раз вернется со дна Европейского океана.
Хильда Брандт вела себя так, как будто ничего сверхординарного не произошло. Небрежность ее манер снизила воскресение Камиллы из мертвых до повседневного события. Нелл кивнула, одновременно добавляя субвокальный комментарий: «Что она на самом деле обо всем этом думает? И почему я? Почему Хильда Брандт выбрала себе в помощницы именно меня?»
Она смогла придумать только один ответ. Брандт, как никто другой во всей этой группе, понимала преимущество дружелюбного отношения прессы. Сравнивая это понимание с подростковой наивностью движения «Наружу», Нелл снова почувствовала резкое несоответствие. Члены движения «Наружу» и жизненная умудренность жили в разных вселенных. Но Хильда Брандт невесть каким образом населяла обе.
Нелл попыталась гуртом погнать людей дальше по коридору. Но они не двинулись с места. Потребовалось бы физическое насилие, чтобы увести их отсюда, пока они не получили обещанный рапорт доктора Шуми о состоянии Камиллы. Тогда Нелл поймала взгляд Хильды Брандт и развела руками. Директор научно-исследовательского центра сочувственно улыбнулась, как будто заранее ожидала, что попытка Нелл окажется неудачной. И эта неудача ничуть ее не расстроила.
В голове у Нелл продолжали крутиться недоуменные вопросы. «Зачем же она попросила меня, если знала, что все равно ничего не получится?» И, в какой-то вспышке вдохновения, ответ: «Она хотела дать мне задание, которое изолирует меня и не позволит мне разговаривать с остальными. Но почему?» И наконец, в порядке предупреждения себе самой: «Будь осторожна. У пешки на шахматной доске всегда очень узкий кругозор. Есть многое во Внешней системе, Нелл Коттер, что тебе даже во сне присниться не может. Если хочешь добраться до самой подноготной, тебе лучше этого не забывать. И если хочешь уберечься от беды, лучше тебе не путать заявления Хильды Брандт с ее мотивами».
18
ГЛУБИННОЕ ОТКРЫТИЕ
Джон Перри чувствовал себя откровенно несчастным. Он никогда не отличался умением распознавать эмоции – как свои собственные, так и чьи-то еще. Наблюдая за тем, как Нелл Коттер бродит среди группы, пытаясь убедить всех вернуться в апартаменты Хильды Брандт, он безуспешно пытался прочесть выражение на ее лице. В конце концов Джон все-таки к ней подошел. Нелл приветствовала его легким, отстраненным кивком. Она приняла его предложение помочь и даже достаточно свободно с ним поговорила; но это была всего лишь оживленная, безличная болтовня незнакомки в лифте.
Пока, без всякого объявления войны, Нелл вдруг не повернулась к нему и низким, свирепым голосом не прошипела:
– Почему ты это сделал? И не вздумай спрашивать, что.
Джон и сам об этом задумывался. Ему нравилась Вильса, и он чувствовал себя с ней совершенно непринужденно. Но вовсе не по этой причине он отправился с ней на Европу после того, как почти что дал Нелл обещание взять с собой именно ее. И Джон действительно хотел отправиться туда с Нелл.
Он покачал головой.
– Я не знаю. Мне очень жаль, но я правда не знаю. Не знаю я, почему я это сделал.
Нелл несколько секунд сверлила его взглядом, неподвижно стоя в своей характерной позе со склоненной набок головой.
– Ты только что спас свое лицо, Джон Перри. Не считая некоторых других твоих органов. Ты дал мне единственный ответ, в который я могу поверить. Ладно, проехали.
Джон следил за ее взглядом, пока Нелл изучала остальных. Они медленно, но уверенно двигались к апартаментам Хильды Брандт.
– Остаток пути они могут пройти без нас. – Нелл крепко взяла его под руку. – Мы побудем снаружи. Я должна с тобой поговорить.
– Я уже несколько дней хочу с тобой поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61