Гладя Наташку по спине, по волосам, он мягкими поцелуями покрывал ее лицо, шептал разную ласковую ерунду.
Кто сказал, что жалость унижает? Стас, наверное, не мог бы с ним грамотно поспорить, но с удовольствием съездил бы автору сомнительной истины по физиономии. Здесь, в крохотной старой баньке, он внезапно понял, что любовь и жалость произрастают из одного корня. И то непривычное умиление, которое он испытывал, лаская Наталью, удивительным образом размягчило его душу. Такого с ним никогда еще не случалось, хотя в жизни он встречал разных женщин: страстных и холодных, веселых и грустных, умных и не очень… Наталья же вопреки всему оставалась ребенком - доверчивым, девственно чистым, подобно цветку, распускающему лепестки при первых лучиках тепла.
Поглаживая ее тело, Стас описал несколько кругов по мягкому животу, коснувшись пушистого треугольника, погрузился пальцами в жаркую глубь. Как будто проник меж раковинных створок моллюска, и подобно моллюску невидимые мышцы трепетно вздрогнули, стиснув и вновь выпустив его осторожные пальцы. Наталья шумно задышала, прижалась теснее. А Стас продолжал ее ласкать, с удовольствием отмечая, как оживает ее плоть, отвечая на его движения. И в который раз он подивился, каким неведомым образом сочетается в женщинах внутренняя мягкость с пробуждающейся сексуальной энергией. Крохотный холмик в устье ее разбухших, исходящих соком половых губ окончательно отвердел. И сама Наталья, в какие-то секунды завершив превращение из ребенка в женщину, требовательно потянула его к себе. Упрашивать Стаса не пришлось, и очень скоро на смену пальцам пришло более естественное и проворное орудие.
На какое-то время они позабыли обо всем - о недавнем приключении, о шипящих где-то рядом камнях, о том, как их занесло в эту далекую деревеньку. Возможно, где-то в подсознании Стас все-таки продолжал об этом помнить, поэтому и успел трижды довести Наталью до обморочных вскриков.
И лишь через некоторое время, сознательно отрешившись от всего, он вместе с ней пошел на «взлет», в упоении достиг предельной высоты и низринулся вниз - точь-в-точь как в прыжке с десантного «АН-12». Несколько секунд захватывающего дух полета, и сотрясающий тело рывок парашютного кольца. Легкое головокружение, сладостная опустошенность и тишина…
Жар в парилке успел поутихнуть и уже не обжигал их переплетенные тела. Руки Натальи расслабленно скользили по спине Стаса, а он вслушивался в ее дыхание, губами щекотал близкое ушко и искренне радовался возможности ни о чем не думать. Он знал, что длиться такое долго не может, и тем упоительнее казались ему последние минуты покоя.
Глава 23
Развлекательный центр «Плазма», в просторечии именуемый «ЗАЗО», располагался на Уралмаше. «ЗАЗО» его прозвали по причине регулярно проводимых вечеров «Для тех, кому за 30». Это самое «ЗА 30» обычно выписывалось очень крупно на рекламных щитах, и со временем забавная аббревиатура прочно вошла в обиход и вытеснила собой официальное название центра. Днем здесь собирались верующие тех или иных вероисповеданий, по ночам тусовалась молодежь, а в воскресные вечера сюда на поиски подруг и кавалеров отправлялась более зрелая публика.
Лумарь, впрочем, ни плясать, ни искать подружек не собирался.
Войдя в здание с парадного входа и брезгливо обойдя толпящуюся молодежь, он по служебной лестнице поднялся на второй этаж и здесь, на минуту задержавшись, натянул на голову черную вязаную шапочку, а глаза спрятал под черными стеклами очков. Затем решительно распахнул нужную дверь.
- В чем дело? Я работаю!
Сидящий у экрана компьютера коротко стриженный очкарик недовольно повернул голову. Лумарь успел заметить, что на экране красовалась призывно улыбающаяся обнаженная блондинка. Стриженый явно говорил неправду. То, чем он занимался, работой назвать было никак нельзя.
- Господин Смирнов? - приглушенно произнес Лумарь. - Антон Юрьевич?
- Да, но я не понимаю…
- Я от Шмеля.
Стриженый растерянно моргнул:
- Шмеля? О чем вы? Не знаю я никакого Шмеля.
Лумарь шагнул вперед, ногой коротко ударил сидящего в туловище. Охнув, очкарик опрокинулся на пол и, явно придуриваясь, схватился за тощую грудь. Киллер склонился над ним, стопой придавив метнувшуюся в сторону руку.
- Ну-ка, ну-ка! Что это тут у нас? Ага, сигнализация!… Так она тебе, керя, не поможет. - Он достал пистолет. - Пока услышат, пока прибегут, глядишь - ты уже и остынешь на пару градусов.
- Кто вы такой? - Лежащий взглянул на него с ужасом.
Поправив на носу темные очки, Лумарь поднял опрокинутый стул, уселся на него задом наперед.
- Нехорошо отрекаться от своих хозяев, ой как нехорошо! Или ты, Антоша, не знаешь, что бывает за такое отступничество?
Стриженый, елозя спиной, отодвинулся в заставленный коробками угол и испуганно всхлипнул:
- Шмель умер. Не понимаю, зачем вы пришли. У центра теперь другие хозяева.
- У центра, может, и да, но не у тебя, козлик. - Лумарь чуть приподнял ствол «марголина», не без усмешки отметил, как испуганно расширились зрачки у сидящего на полу человека.
- Не надо! Пожалуйста, не надо!
- А это, дорогуша, зависит уже от тебя. Ты ведь оказывал Шмелю услуги по электронной части, архивы кое-какие вел, вот и расскажи: куда ты их слил?
По вытянувшемуся лицу Антоши Лумарь понял, что угодил прямо в яблочко.
Человек, который на протяжении всей своей жизни кинул, нагрел и надул не один десяток людей, никогда не будет хранить верность покойному хозяину.
- Наверное, хорошие денежки с этого поимел?
- Мне ничего не платили, - пролепетал Антоша. - Пришли так же, как вы, и пригрозили, что убьют…
- Убьют, очки разобьют, - в тон ему повторил Лумарь. - Вот ты и испугался.
- Честное слово! Все самое важное я стер. Им досталась мелочь, пустяки всякие. Самая заурядная информация.
- Не верю, Антоша. Ох не верю!
- Чем хотите поклянусь! Чтобы я хоть раз подвел Шмеля!…
- Подводил, Антоша, и неоднократно. Так что не лепи горбатого. Признаюсь, один раз хозяин даже советовался со мной - спрашивал, не пора ли тебя в расход пустить? Честно скажу, я был за, а вот он отчего-то передумал. Пожалел тебя, видно.
Нижняя челюсть Антоши отвисла, он явно собирался что-то сказать в свою защиту, но боялся разозлить Лумаря.
Под направленным стволом редко кто отличается разговорчивостью.
- Шмель был правильный вор, - продолжал Лумарь. - Всегда давал людям шанс. Как знать, может, и я тебе его дам.
- Что я должен сделать? - дрожащим голосом произнес Смирнов. Он даже чуть приподнялся и поправил галстук, демонстрируя немедленную готовность приступить к делу.
Глядя на него, Лумарь ощутил тошноту. В глазах Антоши светилась самая настоящая рабская преданность. Прикажи ему вылизать обувь, раздеться догола или сделать минет - и ведь исполнит все в точности. Тля, которая лишь по недоразумению приняла людской облик.
Что такое совесть, Лумарь и сам понимал довольно смутно, однако полагал, что его игра ведется более или менее честно, точно вписываясь в суровые мужские правила.
Он убивал не женщин и детей, а холеных мордоворотов с кабаньими загривками.
При этом каждый из них был грешен и каждый мог запросто заказать самого снайпера со всеми его людьми в придачу.
Этот же человек никаких правил не соблюдал вообще. Словно тренированная ищейка, он шел на один-единственный заученный запах - запах денег, и, если ради них требовалось торговать порнокассетами или травкой, взламывать банковские коды или поставлять за рубеж девочек сексапильной внешности, он занимался этим с одинаковым рвением и без малейшего колебания.
Была, правда, одна особенность: Антоша всегда предпочитал работать только на вторых ролях. Свои пакостные идейки он приносил в лукошке кому-нибудь из более зубастых, и на правах рыбы-лоцмана скользил рядом, проворно подхватывая из пасти очередного хозяина вываливающиеся куски. Так было со Шмелем, так было и с другими, и на всех них, без сомнения, Антоша успевал работать одновременно.
- Мне нужен архив Шмеля. Весь, - жестко произнес Лумарь. - База данных по деловым контактам, а также остальная хренотень. Ты понимаешь, что я имею в виду? Группировки, их связи и заморочки, адреса любовниц, хаты, явки…
- Нет проблем, сделаю.
- Что значит - «сделаю»? Давай… - Лумарь молча протянул руку.
Антон явно растерялся, судорожно придумывая очередную байку, но под взглядом киллера покорно поднялся и подошел к полке. Покопавшись некоторое время, Смирнов вытащил желтый компакт-диск.
- Вот.
- И все?
- Раньше было несколько дискет, но на сидироме хранить надежнее. Вот я и переписал. Тут есть свежая база данных, полученная из органов, а на отдельном файле записаны архивы Шмеля. Программа запросит пароль. Надо набрать инициалы Сталина и дату его смерти.
- Красиво. - Лумарь покрутил в руках коробочку с компактом. - Признайся, наверняка не последняя копия, а?
Антоша отвел глаза.
- Многим уже запродал такие компакты?
Смирнов ничего не ответил. Его молчание обо всем говорило и так. Лумарь в общем-то и не ожидал ответа. Что-что, а уж крысятничать этот тип умел. Тем, собственно, и загребал бабки…
- Ладно, хрен с тобой… - Он спрятал компакт в боковой карман, переложив пистолет в левую руку, достал свернутый вчетверо листок. - Вот тебе домашнее задание. Выполнишь все в точности, может, заслужишь прощение.
Антон потянулся было за листком, но Лумарь с противным смешком отдернул руку:
- Сперва выслушай!… Так вот, здесь фамилия человека, его телефоны и адрес. Твоя задача войти с ним в контакт и под любым предлогом организовать мне с ним встречу. Время и место я сообщу позднее, после того как получишь его согласие, а сделать это - в твоих же кровных интересах.
- Что я ему скажу, он ведь просто так не клюнет?
- Скажешь, что с ним хочет встретиться его старый знакомый, у которого есть важная информация про Шмеля. В общем, сам мозгами раскидывай, тебе-то не впервой байки сочинять. Главное, постарайся не оставлять зацепок, чтобы не вычислили. Провернешь все, как задумали, - награжу, нет - пеняй на себя!
- Что-нибудь еще?
- А еще хочу напомнить тебе о большом-большом крючке, на котором тебя держат очень серьезные люди. Они тебя знают, а ты их нет. Поэтому брякнешь где-нибудь лишнее слово, и ты труп. Я не Шмель - и тянуть фазана не буду. Пошлю людишек, и в аут. Достанут из-под земли и в ту же землю зароют. Все понял?
Антоша энергично кивнул.
- Тогда бывай, лопушок. - Лумарь поднялся со стула и, не спрашивая разрешения, выдернул из нагрудного кармана собеседника несколько визиток. - А на связь выйдешь сегодня же.
- Само собой.
Антоша выдохнул с облегчением, то ли выражал таким образом радость от полученного задания, то ли заверял в своем полном послушании. Лумарь вышел не оглядываясь, чувствуя насущную потребность прополоскать рот пивом, чтобы избавиться от вкуса дерьма во рту.
Глава 24
Приглушенно играло радио. Пела Мирей Матье, как всегда что-то грустное и красивое. Они сидели в кабинете и пили чай. Дмитрий успел переодеться, а многочисленные ссадины ему только что обработала йодом симпатичная медсестричка, вызванная Саниным из медпункта. Девочка оказалась совсем юной, на ее розовые, чуть опушенные щечки невозможно было смотреть без улыбки. Впрочем, работала она профессионально, а когда он притворно застонал, недоверчиво погрозила пальчиком.
- Вы ему лучше парочку уколов вжарьте, да побольней, - посоветовал Тимофей.
Он сидел справа от Санина и нетерпеливо барабанил пальцами по столу, дожидаясь ухода медсестры.
- Что-нибудь еще? - Девушка взглянула на Валерия Аркадьевича с видом прилежной ученицы.
- Все, больше ничего. Спасибо.
Дверь за ней закрылась, и разговор сразу же возобновился. Первым заговорил Тимофей:
- Конечно, ничего определенного нарыть за такой срок мы не успели, но ребят я запряг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Кто сказал, что жалость унижает? Стас, наверное, не мог бы с ним грамотно поспорить, но с удовольствием съездил бы автору сомнительной истины по физиономии. Здесь, в крохотной старой баньке, он внезапно понял, что любовь и жалость произрастают из одного корня. И то непривычное умиление, которое он испытывал, лаская Наталью, удивительным образом размягчило его душу. Такого с ним никогда еще не случалось, хотя в жизни он встречал разных женщин: страстных и холодных, веселых и грустных, умных и не очень… Наталья же вопреки всему оставалась ребенком - доверчивым, девственно чистым, подобно цветку, распускающему лепестки при первых лучиках тепла.
Поглаживая ее тело, Стас описал несколько кругов по мягкому животу, коснувшись пушистого треугольника, погрузился пальцами в жаркую глубь. Как будто проник меж раковинных створок моллюска, и подобно моллюску невидимые мышцы трепетно вздрогнули, стиснув и вновь выпустив его осторожные пальцы. Наталья шумно задышала, прижалась теснее. А Стас продолжал ее ласкать, с удовольствием отмечая, как оживает ее плоть, отвечая на его движения. И в который раз он подивился, каким неведомым образом сочетается в женщинах внутренняя мягкость с пробуждающейся сексуальной энергией. Крохотный холмик в устье ее разбухших, исходящих соком половых губ окончательно отвердел. И сама Наталья, в какие-то секунды завершив превращение из ребенка в женщину, требовательно потянула его к себе. Упрашивать Стаса не пришлось, и очень скоро на смену пальцам пришло более естественное и проворное орудие.
На какое-то время они позабыли обо всем - о недавнем приключении, о шипящих где-то рядом камнях, о том, как их занесло в эту далекую деревеньку. Возможно, где-то в подсознании Стас все-таки продолжал об этом помнить, поэтому и успел трижды довести Наталью до обморочных вскриков.
И лишь через некоторое время, сознательно отрешившись от всего, он вместе с ней пошел на «взлет», в упоении достиг предельной высоты и низринулся вниз - точь-в-точь как в прыжке с десантного «АН-12». Несколько секунд захватывающего дух полета, и сотрясающий тело рывок парашютного кольца. Легкое головокружение, сладостная опустошенность и тишина…
Жар в парилке успел поутихнуть и уже не обжигал их переплетенные тела. Руки Натальи расслабленно скользили по спине Стаса, а он вслушивался в ее дыхание, губами щекотал близкое ушко и искренне радовался возможности ни о чем не думать. Он знал, что длиться такое долго не может, и тем упоительнее казались ему последние минуты покоя.
Глава 23
Развлекательный центр «Плазма», в просторечии именуемый «ЗАЗО», располагался на Уралмаше. «ЗАЗО» его прозвали по причине регулярно проводимых вечеров «Для тех, кому за 30». Это самое «ЗА 30» обычно выписывалось очень крупно на рекламных щитах, и со временем забавная аббревиатура прочно вошла в обиход и вытеснила собой официальное название центра. Днем здесь собирались верующие тех или иных вероисповеданий, по ночам тусовалась молодежь, а в воскресные вечера сюда на поиски подруг и кавалеров отправлялась более зрелая публика.
Лумарь, впрочем, ни плясать, ни искать подружек не собирался.
Войдя в здание с парадного входа и брезгливо обойдя толпящуюся молодежь, он по служебной лестнице поднялся на второй этаж и здесь, на минуту задержавшись, натянул на голову черную вязаную шапочку, а глаза спрятал под черными стеклами очков. Затем решительно распахнул нужную дверь.
- В чем дело? Я работаю!
Сидящий у экрана компьютера коротко стриженный очкарик недовольно повернул голову. Лумарь успел заметить, что на экране красовалась призывно улыбающаяся обнаженная блондинка. Стриженый явно говорил неправду. То, чем он занимался, работой назвать было никак нельзя.
- Господин Смирнов? - приглушенно произнес Лумарь. - Антон Юрьевич?
- Да, но я не понимаю…
- Я от Шмеля.
Стриженый растерянно моргнул:
- Шмеля? О чем вы? Не знаю я никакого Шмеля.
Лумарь шагнул вперед, ногой коротко ударил сидящего в туловище. Охнув, очкарик опрокинулся на пол и, явно придуриваясь, схватился за тощую грудь. Киллер склонился над ним, стопой придавив метнувшуюся в сторону руку.
- Ну-ка, ну-ка! Что это тут у нас? Ага, сигнализация!… Так она тебе, керя, не поможет. - Он достал пистолет. - Пока услышат, пока прибегут, глядишь - ты уже и остынешь на пару градусов.
- Кто вы такой? - Лежащий взглянул на него с ужасом.
Поправив на носу темные очки, Лумарь поднял опрокинутый стул, уселся на него задом наперед.
- Нехорошо отрекаться от своих хозяев, ой как нехорошо! Или ты, Антоша, не знаешь, что бывает за такое отступничество?
Стриженый, елозя спиной, отодвинулся в заставленный коробками угол и испуганно всхлипнул:
- Шмель умер. Не понимаю, зачем вы пришли. У центра теперь другие хозяева.
- У центра, может, и да, но не у тебя, козлик. - Лумарь чуть приподнял ствол «марголина», не без усмешки отметил, как испуганно расширились зрачки у сидящего на полу человека.
- Не надо! Пожалуйста, не надо!
- А это, дорогуша, зависит уже от тебя. Ты ведь оказывал Шмелю услуги по электронной части, архивы кое-какие вел, вот и расскажи: куда ты их слил?
По вытянувшемуся лицу Антоши Лумарь понял, что угодил прямо в яблочко.
Человек, который на протяжении всей своей жизни кинул, нагрел и надул не один десяток людей, никогда не будет хранить верность покойному хозяину.
- Наверное, хорошие денежки с этого поимел?
- Мне ничего не платили, - пролепетал Антоша. - Пришли так же, как вы, и пригрозили, что убьют…
- Убьют, очки разобьют, - в тон ему повторил Лумарь. - Вот ты и испугался.
- Честное слово! Все самое важное я стер. Им досталась мелочь, пустяки всякие. Самая заурядная информация.
- Не верю, Антоша. Ох не верю!
- Чем хотите поклянусь! Чтобы я хоть раз подвел Шмеля!…
- Подводил, Антоша, и неоднократно. Так что не лепи горбатого. Признаюсь, один раз хозяин даже советовался со мной - спрашивал, не пора ли тебя в расход пустить? Честно скажу, я был за, а вот он отчего-то передумал. Пожалел тебя, видно.
Нижняя челюсть Антоши отвисла, он явно собирался что-то сказать в свою защиту, но боялся разозлить Лумаря.
Под направленным стволом редко кто отличается разговорчивостью.
- Шмель был правильный вор, - продолжал Лумарь. - Всегда давал людям шанс. Как знать, может, и я тебе его дам.
- Что я должен сделать? - дрожащим голосом произнес Смирнов. Он даже чуть приподнялся и поправил галстук, демонстрируя немедленную готовность приступить к делу.
Глядя на него, Лумарь ощутил тошноту. В глазах Антоши светилась самая настоящая рабская преданность. Прикажи ему вылизать обувь, раздеться догола или сделать минет - и ведь исполнит все в точности. Тля, которая лишь по недоразумению приняла людской облик.
Что такое совесть, Лумарь и сам понимал довольно смутно, однако полагал, что его игра ведется более или менее честно, точно вписываясь в суровые мужские правила.
Он убивал не женщин и детей, а холеных мордоворотов с кабаньими загривками.
При этом каждый из них был грешен и каждый мог запросто заказать самого снайпера со всеми его людьми в придачу.
Этот же человек никаких правил не соблюдал вообще. Словно тренированная ищейка, он шел на один-единственный заученный запах - запах денег, и, если ради них требовалось торговать порнокассетами или травкой, взламывать банковские коды или поставлять за рубеж девочек сексапильной внешности, он занимался этим с одинаковым рвением и без малейшего колебания.
Была, правда, одна особенность: Антоша всегда предпочитал работать только на вторых ролях. Свои пакостные идейки он приносил в лукошке кому-нибудь из более зубастых, и на правах рыбы-лоцмана скользил рядом, проворно подхватывая из пасти очередного хозяина вываливающиеся куски. Так было со Шмелем, так было и с другими, и на всех них, без сомнения, Антоша успевал работать одновременно.
- Мне нужен архив Шмеля. Весь, - жестко произнес Лумарь. - База данных по деловым контактам, а также остальная хренотень. Ты понимаешь, что я имею в виду? Группировки, их связи и заморочки, адреса любовниц, хаты, явки…
- Нет проблем, сделаю.
- Что значит - «сделаю»? Давай… - Лумарь молча протянул руку.
Антон явно растерялся, судорожно придумывая очередную байку, но под взглядом киллера покорно поднялся и подошел к полке. Покопавшись некоторое время, Смирнов вытащил желтый компакт-диск.
- Вот.
- И все?
- Раньше было несколько дискет, но на сидироме хранить надежнее. Вот я и переписал. Тут есть свежая база данных, полученная из органов, а на отдельном файле записаны архивы Шмеля. Программа запросит пароль. Надо набрать инициалы Сталина и дату его смерти.
- Красиво. - Лумарь покрутил в руках коробочку с компактом. - Признайся, наверняка не последняя копия, а?
Антоша отвел глаза.
- Многим уже запродал такие компакты?
Смирнов ничего не ответил. Его молчание обо всем говорило и так. Лумарь в общем-то и не ожидал ответа. Что-что, а уж крысятничать этот тип умел. Тем, собственно, и загребал бабки…
- Ладно, хрен с тобой… - Он спрятал компакт в боковой карман, переложив пистолет в левую руку, достал свернутый вчетверо листок. - Вот тебе домашнее задание. Выполнишь все в точности, может, заслужишь прощение.
Антон потянулся было за листком, но Лумарь с противным смешком отдернул руку:
- Сперва выслушай!… Так вот, здесь фамилия человека, его телефоны и адрес. Твоя задача войти с ним в контакт и под любым предлогом организовать мне с ним встречу. Время и место я сообщу позднее, после того как получишь его согласие, а сделать это - в твоих же кровных интересах.
- Что я ему скажу, он ведь просто так не клюнет?
- Скажешь, что с ним хочет встретиться его старый знакомый, у которого есть важная информация про Шмеля. В общем, сам мозгами раскидывай, тебе-то не впервой байки сочинять. Главное, постарайся не оставлять зацепок, чтобы не вычислили. Провернешь все, как задумали, - награжу, нет - пеняй на себя!
- Что-нибудь еще?
- А еще хочу напомнить тебе о большом-большом крючке, на котором тебя держат очень серьезные люди. Они тебя знают, а ты их нет. Поэтому брякнешь где-нибудь лишнее слово, и ты труп. Я не Шмель - и тянуть фазана не буду. Пошлю людишек, и в аут. Достанут из-под земли и в ту же землю зароют. Все понял?
Антоша энергично кивнул.
- Тогда бывай, лопушок. - Лумарь поднялся со стула и, не спрашивая разрешения, выдернул из нагрудного кармана собеседника несколько визиток. - А на связь выйдешь сегодня же.
- Само собой.
Антоша выдохнул с облегчением, то ли выражал таким образом радость от полученного задания, то ли заверял в своем полном послушании. Лумарь вышел не оглядываясь, чувствуя насущную потребность прополоскать рот пивом, чтобы избавиться от вкуса дерьма во рту.
Глава 24
Приглушенно играло радио. Пела Мирей Матье, как всегда что-то грустное и красивое. Они сидели в кабинете и пили чай. Дмитрий успел переодеться, а многочисленные ссадины ему только что обработала йодом симпатичная медсестричка, вызванная Саниным из медпункта. Девочка оказалась совсем юной, на ее розовые, чуть опушенные щечки невозможно было смотреть без улыбки. Впрочем, работала она профессионально, а когда он притворно застонал, недоверчиво погрозила пальчиком.
- Вы ему лучше парочку уколов вжарьте, да побольней, - посоветовал Тимофей.
Он сидел справа от Санина и нетерпеливо барабанил пальцами по столу, дожидаясь ухода медсестры.
- Что-нибудь еще? - Девушка взглянула на Валерия Аркадьевича с видом прилежной ученицы.
- Все, больше ничего. Спасибо.
Дверь за ней закрылась, и разговор сразу же возобновился. Первым заговорил Тимофей:
- Конечно, ничего определенного нарыть за такой срок мы не успели, но ребят я запряг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48