— Послушайте, это моя работа. Если вы хотите выразить свои критические замечания...
Он снова резко оборвал ее.
— Никаких критических замечаний я не хочу высказывать, я хочу помочь, — сказал он. — Мне кажется, я располагаю информацией, которая может быть вам полезна.
Редкие капли дождя вдруг превратились в настоящий ливень.
— По правде говоря, мне не очень бы хотелось обсуждать все это здесь, — заметил Миллер. — Поблизости есть бар. Следуйте за мной.
Он уселся за руль, завел двигатель и выкатил «гранаду» со стоянки. В зеркало заднего вида он наблюдал, как Терри завела свою «мини» и поехала за ним. Миллер улыбнулся. Он включил «дворники» лобового стекла и смотрел, как тонкие резиновые руки отчаянно борются с потоками дождя, яростно обрушившегося на землю. Миллер включил левый поворот, и Терри последовала за ним. Внезапно в его машине зажглись задние фонари стоп-сигнала — Миллер нажал на тормоз, избегая наезда на пешехода.
Кто же все-таки этот человек? — размышляла она. По сути, ей были известны лишь его имя и фамилия, ничего больше. Почему его интересует это дело? Она невольно передернула плечами, и в эту минуту в ее ушах неизвестно почему зазвучал голос, записанный на автоответчике: «Полиция не знает».
Не здесь ли собака зарыта? Вопросы роились в ее голове, но все — без ответа. Главный же вопрос заключался в следующем: если она так настороженно относится к этому человеку, зачем она сейчас следует за ним? Да, говорила она себе, любопытство до добра не доведет. И тем не менее боялась потерять его из виду.
* * *
Еще одна пара глаз следила за ней. Как она стояла и разговаривала с Миллером.
Увидев, что их машины затерялись в общем потоке, Боб Джонсон зло сжал кулаки.
— Сука, — пробормотал он.
Глава 37
Бар в нижнем этаже отеля «Феникс» был заполнен до отказа, пахло мокрой одеждой. Люди все прибывали; стоя выпивали и разговаривали, дожидаясь, пока не подсохнет одежда. Ковер на полу бара промок, и Миллеру показалось, что под ногами у него скрипит, когда он возвращался к столику, за которым сидела Терри.
Рядом с машиной для резки фруктов двое молодых парней с короткими стрижками и в заляпанных краской хлопчатобумажных спецовках громко о чем-то спорили и размахивали руками. Юнец повыше задел Миллера, отчего тот чуть не пролил напитки, которые нес. Парень засмеялся, но тут же осекся под испепеляющим взглядом Миллера.
— А ну убирайся отсюда к чертовой матери! — прошипел Миллер, оттолкнув парня, который беспрекословно повиновался. Однако за спиной Миллера поднял два пальца и продолжил гримасничать, спрятавшись за фрукторезку.
Специалист по киноэффектам поставил напитки на столик и сел напротив Терри.
Она натянуто улыбнулась, не в силах понять, как позволила увлечь себя сюда этому странному человеку.
— Разумеется, вы меня совсем не знаете, — сказал он, отпивая из своего стакана. — Но мне необходимо было поговорить с вами об этих убийствах.
— Так говорите же, мистер Миллер, — предложила она и потянулась к стоящему перед ней бокалу.
— Фрэнк, — отрекомендовался он. — К чему нам столь официальный тон?
Она согласно кивнула, не почувствовав, однако, себя свободнее.
— Я понимаю, вы хотели бы знать, чего я, собственно, добиваюсь.
— Вы правы, — призналась она, — прежде всего меня интересует именно это.
— То, что я хочу вам рассказать, может показаться безумием. Впрочем, я, видимо, допустил ошибку, пригласив вас сюда. — Он тряхнул головой и сделал большой глоток виски.
Миллер разыгрывал свою козырную карту. Приманка была брошена.
— Наверно, мне все-таки лучше уйти. Извините, — сказал он.
— Нет уж, пожалуйста, не уходите! — воскликнула Терри, подавшись вперед. — Так о чем вы хотели говорить со мной?
Миллер подавил улыбку. Несомненно, она клюнула. Она у него на крючке.
— Вы сомневаетесь, можно ли мне доверять, — сказал он. — Должен заметить, наши сомнения взаимны.
— Все это как-то туманно, мистер Миллер, — вздохнула Терри. — Извините... Фрэнк. Как я могу развеять ваши опасения, пока не узнаю, чем вы собираетесь со мной поделиться? Если вы хотите признаться в совершении этих убийств, в таком случае, вам лучше обратиться в какую-нибудь газету...
Он не дал ей договорить.
— Вы присутствовали на пресс-конференции в Новом Скотленд-Ярде дней десять назад? — спросил он.
Она кивнула.
— Полиция вам объявила, что убийца арестован. Прежде чем вы ответите мне что-нибудь, скажу, что да, я знаю, ее показывали по телевидению и отчет о ней был опубликован в газетах, а посему я не открываю вам ничего такого, чего вы не знаете. Кроме того, что все это — блеф.
— У меня были на этот счет подозрения. А вам откуда это известно?
— Руководитель следственной группы сам мне об этом сказал. У полиции до сих пор нет никаких улик, поиски убийцы зашли в тупик.
— А почему этот некто из Нового Скотленд-Ярда вообще говорил с вами на эту тему?
— Давайте считать, что я просто использовал свое влияние. Одно время я работал у них. Мы с инспектором сыскной полиции Гибсоном близкие друзья. Или, по крайней мере, были друзьями.
— И все же мне пока не понятен ваш интерес в этом деле, — сказала Терри.
— Семерым убитым было заранее предначертано погибнуть насильственной смертью. Я установил это по их фотографиям.
Терри нахмурилась, еще не зная, как ей поступить: рассмеяться, встать и уйти или продолжать слушать.
— "Предначертано"? — насторожилась она. — Это отдает сентиментальностью.
— Каждая жертва убийства излучает нечто вроде ауры, не знаю, как еще можно это назвать, — с раздражением сказал Миллер, осознавая, что его откровения действительно могут показаться горячечным бредом. Даже покажи он Терри фотографии Пенни Стил и Джорджа Кука, она бы не нашла в них ничего примечательного. — Эту ауру могу видеть только я. И только на фотографиях.
— Не хотите ли вы сказать, что видели фотографии убитых? — удивилась Терри, внезапно оживляясь. — Но ведь это же засекреченные документы. Как вам удалось получить к ним доступ?
— Это уж мое дело. Во всяком случае, я говорю о фотоснимках этих людей до того, как они были убиты. Именно на них и проступает загадочное свечение.
Терри отпивала свой напиток маленькими глотками, все время посматривая на Миллера поверх бокала. Наконец она поставила бокал на столик и стала играть им, держа его пальцами за ножку.
— А почему вы обратились ко мне? Почему выбрали именно меня, чтобы поделиться своими секретами? — поинтересовалась она.
— Потому что, мне кажется, вам можно доверять, вы не будете распространяться об этом. Откровенно говоря, если и есть в этом мире что-то, чего я терпеть не могу, так это доверять кому бы то ни было свои тайны. Но поскольку в данном случае сделать это необходимо, мой выбор пал на вас. Расскажите, что вам известно об этих убийствах?
— С какой стати я должна говорить с вами об этом?
Он пожал плечами.
— Не хотите — не надо, вероятно, мне известно гораздо больше, чем вам. Просто мне показалось, что мы могли бы помочь друг другу. Но, возможно, вы и правы, и мне следовало обратиться в газету. — Миллер собрался было уйти, но Терри, выставив вперед руку, усадила его на место.
— Все жертвы были убиты различными способами, — сказала она. — Вы уже, наверное, знаете об этом. Но — самое поразительное — всякий раз преступник, совершая убийство, словно со скрупулезной точностью копировал одно из тех, что имели место в прошлом. Кем бы ни был убийца, абсолютно ясно одно: у него обширные познания в криминальной истории. Последняя женщина была убита и изуродована точь-в-точь как жертвы известного убийцы Гордона Камминса. Его называли «Блиц-потрошитель». В 1942 году за четыре дня он убил четырех женщин, две из них были проститутками. Что характерно, последняя убитая тоже проститутка.
— Откуда вы все это знаете? — спросил Миллер, не сводя с нее глаз.
— После второго убийства мне позвонил человек, уверявший, что он из группы расследования, занимающейся данным делом. Сказал, что у него есть для меня информация относительно этих убийств. Вначале я подумала, что кто-то слышал мои репортажи и решил надо мной подшутить, но то, что я от него услышала, оказалось слишком серьезно, чтобы это мог знать кто-то посторонний. С тех пор он звонит мне после каждого убийства. Но я не знаю ни его фамилии, ни его должности.
— Какой-нибудь информатор внутри Скотленд-Ярда? — предположил Миллер, в задумчивости поглаживая подбородок, и ему вспомнились слова Гибсона: «Иногда мне кажется, что Чандлер будет злорадствовать, если меня поставят к стенке...» — Так вы полагаете, что убийца хорошо разбирается в криминальной истории? — пробормотал он.
Терри кивнула.
«Кто-то с оскорбленным самолюбием? — размышлял Миллер. — Кто-то точит зуб на полицию?»
Чандлер, конечно, подходил на эту роль.
Наступило долгое молчание, которое было нарушено Терри.
— Он мне звонил, — сказала она тихо. — Убийца. Несколько дней назад. В полицию я не обращалась, полагая, что он попытается со мной связаться, но пока этого не произошло.
— Вы думаете, что он еще позвонит? — поинтересовался Миллер.
— Кто знает? Я даже не совсем уверена, что это был именно убийца, — пожала она плечами. — Возможно, это кто-то с нездоровым чувством юмора.
— Настолько нездоровым, что убил семь человек разными способами, — пробурчал Миллер. — Почему вы не обратились в полицию? Они могли бы поставить ваш телефон на прослушивание.
— Идея не заявлять в полицию пришла в голову не мне, — призналась Терри. — Так посоветовал мой коллега, Боб Джонсон. Он посчитал, что у меня есть шанс найти убийцу, если тот захочет связаться со мной.
— Да понимаете ли вы, что рискуете своей жизнью? — воскликнул Миллер.
— Это — шанс, которым я хочу воспользоваться.
Она допила то, что оставалось в ее бокале, и отодвинула пустой бокал от себя. Миллер предложил ей еще, и после некоторого колебания она согласилась. Терри смотрела, как он направился к бару, удивляясь, чем этот человек так ее завораживает. Что было в его внешности? Да, он был привлекателен, в этом сомнения не было, но Терри уловила какую-то темную сторону в нем, некую горечь, которая окутывала его, как покрывало. Когда он говорил, в его голосе ощущалась усталость, обычно свойственная людям вдвое старше его, как будто он устает от всего, что его окружает. В его тоне временами проскальзывало нечто сродни презрению к тому, о чем он говорил. И все же где-то в глубине души она чувствовала, что ее тянет к нему или, скорее, к тому, о чем он рассказывает и как он об этом говорит. Ее размышления были прерваны возвращением Миллера.
— Вы, кажется, осведомлены обо мне больше, чем я могла предполагать, — сказала она. — А я даже не знаю, чем вы зарабатываете себе на жизнь.
Миллер криво усмехнулся.
— Я — художник-гример и специалист по киноэффектам в одной кинокомпании, которая сейчас проводит съемки примерно километрах в пятнадцати от Лондона, — сказал он, поведав также о своем опыте работы фотографом в прессе и в полиции.
— Вы, должно быть, видели какие-то очень страшные вещи, — тихо сказала Терри.
— Через какое-то время начинаешь уважать это.
Она посмотрела на него недоуменно.
— Смерть. Начинаешь уважать смерть. Она приходит в разных обличьях. Некоторые поистине ужасны, другие — просто омерзительны. Но начинаешь также понимать, что не существует достойной смерти. — Он провел указательным пальцем по ободку своего бокала. — Чего я только не насмотрелся! Трупы, висящие на деревьях, лежащие на железнодорожных рельсах, замурованные в бетон. Обезглавленные, с выпущенными внутренностями, расчлененные. Раздувшиеся, почерневшие, прогнившие, изъеденные личинками. — Невидящим взором он уставился на спинку стула, на котором она сидела. — Мужчины, женщины, дети, даже младенцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39