Когда речь касалась дела, они все, те, кто жил «за забором», переходили на «ты», невзирая на возраст, опыт, звания.
- Хай буде дзю-дзютцу, признаю ошибку. Так вот, Ознобишин был высокий, сильный человек и приспособил под себя отдельные японские приемы, приемы английского и французского бокса, борьбы, фехтования штыком. Ознобишинцы прилично работали в ближнем контакте, но сыпались на дистанции. К «системе» они отношения не имеют. Другое дело Спиридонов. Его школа с самого начала приобрела популярность в НКВД. База у него была японская, он поначалу открыто это признавал, потом сориентировался и стал замалчивать японские корни. В отличие от Ощепкова. Этот учился дзюдо у японцев и не скрывал, откуда ветер дует. Ходили слухи, что это Спиридонов сдал конкурента Ощепкова. Поговаривали, что арестованный, как «шпион японского милитаризма», Ощепков, поняв, что его дело табак, кинулся на конвоиров. И многих сделал, прежде чем они смогли его нейтрализовать...
Рыжеусый капитан затянулся сигаретой, задумался о чем-то своем. Рысь сидела тихо, стараясь не мешать ему думать, вспоминать.
- Анатолий Харлампьев, - продолжил рассказ Рыжий, докурив сигарету до малюсенького уголька на спичке, - в основу своего самбо положил как раз школу Ощепкова. Но он учел ошибки учителя, придумал байку про заимствование особенно эффективных приемов из национальных видов борьбы народов СССР, не забыл упомянуть и грузинскую борьбу чидаоба, соображал в кадровой политике, а все равно его раза два на моей памяти запрещали. Один раз я сам присутствовал на «проверочных» соревнованиях. Против Толика выставили сразу троих боксеров. Он молодец, упал на колено и делал их из партера. Потом один запрещальщик и говорит: «Вы победили, но вы ведь на полу сидели», а Толя отвечает: «Лучше жить на коленях, чем умереть стоя». Поняла? Горького переиначил, отчаянный человек.
Рыжий потянул из пачки следующую «Приму».
- Зачем же ты, Рыжий, включил в бумагу про нашу рукопашку фамилии посторонних?
- Иначе нельзя, Рысь. Беру пример с Харлампьева, заискиваю перед чекистами. А что делать прикажешь?
- Рыжий, я только сейчас задумалась...
- О чем, Рысь, о Сашке Полтораке?
- Нет, мне не до шуток. Я поняла уже, что рукопашку собираются упразднить, заменить «системой», но я не об этом. Скажи мне, Рыжий, выходит так, что у рукопашки нету отца-основателя?
- И быть не могло! Наша рукопашка - результат серьезнейшей коллективной работы тысяч, я не преувеличиваю, высококлассных спецов. Сейчас принято поминать недобрым словом Усатого Хозяина, ведь и твои родители от него пострадали. Слыхал, что они загремели в лагерь чуть ли не в день его смерти, оставив тебя сиротой-грудничком... Но пойми, как египетские пирамиды люди смогли построить только под хлыстом или чего там у него было, у фараона, так и с рукопашкой. Ее не изобрести второй раз! Разве можно сейчас заставить академиков медицины по двадцать часов в сутки исследовать, как ловчее сломать какой-нибудь особенно неломкий сустав... А ведь при Хозяине они знали, что, если ошибутся в расчетах, партбилетом не отделаются! И потом, где сейчас столько качественного «мяса» возьмешь?
- "Система" тоже пользовалась «куклами», ты сам написал об этом.
- Написал! Но видела бы ты этих «кукол»! Твое последнее «мясо» кем было?
- Китаец. Тридцать два года, здоров, офицер. Дома, в Шанхае, работал вроде тебя инструктором. Ему пообещали, что, если он меня хотя бы ранит, его обменяют на нашего спалившегося в Пекине нелегала. Он поверил, дрался как зверь.
- И на какой минуте ты его сделала?
- На семнадцатой секунде.
- Чем?
- "Фонтаном".
- Жалко, я не присутствовал. Люблю смотреть твою работу, горжусь.
- Ты в это время, Рыжий, учил в ленинской комнате молодых курсантов курить сигареты со спичкой.
- В других бы родах войск тебя за такое вот вопиющее с подначками нарушение субординации отдали бы под трибунал.
Рысь вскочила со стула, вытянулась в струнку.
- Есть соблюдать субординацию, товарищ капитан!
- Отставить!... Правильный тебе псевдоним присвоили - Рысь. Никогда не знаешь, что выкинешь в следующую минуту. Одно слово - кошка дикая... Садись... Вернемся к делу. Итак, рукопашка на сегодняшний день сохранилась в полном объеме только в нашей с тобой родной ВЧ. И знаешь, чего чекисты надумали?
- Догадываюсь.
- Догадаться нетрудно. Они хотят заменить рукопашку «системой» повсеместно. По-все-мест-но! Поняла?
- Поняла.
- Вот мы и трепыхаемся. Пишем справки в ЦК, пытаемся устроить показательные соревнования...
- Пытаетесь?!
- Да можно сказать, уже устраиваем. Через неделю приедет комиссия, ее организовал наш кадровый товарищ, не буду называть звания и фамилии, имеющий счастье быть зятем товарища из международного отдела ЦК. Там в этой комиссии штабные генералы, милицейские полковники, чекисты - не без них, конечно, и еще много разного народа, в погонах и без. Решено сводить их всех для начала в тир, а потом - на штурмовую полосу. Твой Сашка Полторак уговорил устроить показуху - скорострельный огневой контакт на сверхмалой дистанции, сразу же по прохождении курсантами штурмовой. Потом - баня, ужин на полянке, все как у людей, ну а ближе к вечеру начнется основная часть - серия боев, «система» против рукопашки. Это наш последний шанс сохранить рукопашку, Рысь.
- Я участвую в основной программе?
- В первой паре работает лейтенант Полторак, ты идешь вторым номером. Против кого будешь работать - секрет даже для меня. В одном уверен: чекисты выставят достойного бойца.
- А они знают, что второй номер - женщина?
- Девушка! Молодая, стройная, комсомолка, красивая, зеленоглазая, с виду безобидная... Нет, они не знают. Хотя ручаться не стану.
- Отлично. Я готова.
- Неделю перед схваткой приказываю отдыхать.
- Слушаюсь.
- И вот еще чего... Работать придется не в полный контакт, только на болевое удержание. Отдыхай-то ты, конечно, отдыхай, но пару подходов к «мясу» в свете предстоящего боя не поленись сделать.
- Так точно, сделаю.
- И последнее. Под отдыхом я разумею конкретно отдых, а не беготню на свиданки с Сашкой Полтораком.
- Не поняла?!
- Остынь, кошка, я пошутил... Ишь как кулачишки-то сжала, аж оторопь берет... Если честно, дочка, я рад за тебя, Сашка - отличный хлопец...
Молодая Рысь глубоко вздохнула, а выдохнула уже постаревшая, но сохранившая прежний зеленый огонек в кошачьих глазах Раиса Сергеевна. Она вздохнула еще раз, жадно и с удовольствием, как в те годы молодости, когда она торпедой взрезала поверхность бассейна, просидев медузой на кафельном дне обязательные две минуты. Головная боль ушла, сердце работало исправно, кризис миновал. Она взглянула на часы и изумилась - чтобы восстановиться после сердечного приступа, ей понадобилось два часа! Раньше уходило минут двадцать, максимум час...
Раиса Сергеевна завела машину, уговаривая себя соблюдать аккуратность, вывела ее со двора и взяла курс сообразно с тем адресом, который выведала у «языка».
Она вела автомобиль на предельно допустимой для города скорости, понимая, что прошедших двух часов все равно не наверстаешь, но не в силах была заставить себя ехать медленнее.
Еще на подъезде к серому многоквартирному дому Раиса Сергеевна подметила разбитое окно на одном из верхних этажей. Смутное предчувствие ее не обмануло - стекло было разбито именно в окне интересующей ее квартиры, простейший арифметический расчет вскоре подтвердил этот приятный факт. Выходя из машины, Раиса Сергеевна с удовольствием раздавила каблуком свежий осколок стекла, который редкие прохожие не успели еще втоптать в рыхлую весеннюю слякоть на асфальте. Солнечный зайчик, рикошетом попавший в глаз от стеклышка под ногой, подсказал Раисе Сергеевне дальнейший план действий.
В парадном имелся домофон. Несколько минут она наугад нажимала цифры. Наконец динамик отозвался вопросом: «Кто там?» Раиса Сергеевна попросила открыть дверь разносчику бесплатных рекламных газет, ей открыли.
Здесь лифт работал, что было просто замечательно - ведь ей надо было беречь силы, памятуя о недавнем сердечном приступе. На сей раз искомая дверь была «слепа» - дверной глазок, напоминающий дальнозоркий глаз циклопа, отсутствовал, и это идеально соответствовало ее плану.
Пакет с инструментами и сумочку она оставила в машине, там же натянула на руки перчатки, спрятала в правом кармане плаща ножницы, в левом пистолет - она одинаково хорошо стреляла с обеих рук.
Раиса Сергеевна надавила на черную кнопку звонка. С минуту пришлось держать палец на кнопке, прежде чем ее грубо спросили:
- Кого черт принес?
- Дворник! - сварливо прошепелявила Раиса Сергеевна. - Почто стекла бьете? А я за вами, за пьянью, убирай, так, что ли? Гони быстро червонец за внеплановую уборку, не то милицию позову. Дебоширите тута, народ баламутите, хулиганите! Совсем страх потеряли, так, что ли?
- Не наезжай, бабка! Отстегну тебе чирик, рэкетирша старая...
Скрипнули дверные петли, в нос ударил неприятный запах. Дверь открылась. И в третий раз за сегодняшний день правая рука Раисы Сергеевны повторила движение от бедра к шее жертвы. Как только ножницы воткнулись в ямку над ключицей (и застряли там надежно, плотно), та же рука ударила Гулю по глазам, а другая в это же самое время боднула его рукоятью пистолета под дых.
Еще свежи были недавние воспоминания. Померещился голос Рыжего, нашептывающий на ухо: «В рукопашной схватке, Рысь, рассчитывай на то, что у тебя будет возможность нанести один, максимум два удара. Всегда исходи из того, что противник сильнее. Твой козырь, как женщины, - фактор неожиданности. Не брезгуй оружием. Штангу в сто кэгэ тебе не рвануть, но домкратом ты ее поднимешь легко. Поняла, зачем нужно оружие?»
Она поняла все это очень давно и помнила все, чему ее научили, правда, кое-какие знания уже мешали воплотить в жизнь годы, но с Гулей она еще могла управиться достаточно легко. И не только с ним одним.
Когда из комнаты вышли двое молодых бычков, Раиса Сергеевна свалила первого выстрелом в живот. Чтобы хоть как-то заглушить звук выстрела, она стреляла в упор, вдавив ствол в живот юного бандита. Разве мог он ожидать чего-то подобного от приличной на вид, безобидной тетеньки, спокойно, в расслабленной позе стоящей рядом с отчего-то упавшим на пол Гулей? Второй бандитский подросток кинулся было наутек, но споткнулся о женский полусапожек и грохнулся на пол, а женщина синхронно с его падением присела в низком, «скользящем» шаге, и пистолетная рукоятка ударила в основание черепа упавшего парня. Джейн Фонда на демонстрационных кассетах по аэробике учит более плавным и красивым телодвижениям, но в данный момент Раиса Сергеевна и не стремилась к изяществу - ей важно было вложить в удар весь свой не такой уж большой вес и ударить по возможности быстрее, что ей и удалось. Второй, контрольный удар в основание черепа подтвердил - позвонки сломаны, и никакая реанимация парню уже не поможет.
Бандита с огнестрельным ранением Раиса Сергеевна добила с той же методичной аккуратностью, это было несложно - парень лежал без сознания.
- Ыы... больно... - простонал Гуля. Одним глазом, сквозь поволоку невольных слез, он наблюдал, как убивают его людей. Глаз, тот, что еще видел, слезился, но не от избытка эмоций или ужасной боли, а просто это была реакция на травму глазного яблока. Застрявшие в ключице ножницы сковали Гулю надежнее самых крепких наручников. Любое движение усиливало и без того невыносимую боль до критической отметки, за которой функциональные системы организма отказываются выполнять приказы головного мозга.
- Кто еще есть в квартире? - Раиса Сергеевна направила пистолет Гуле в лицо, сама при этом на него не смотрела, вытянула шею, прислушалась.
- Костя... - ответил Гуля тихо и отстраненно.
Это могла быть ловушка! В комнатах мог затаиться кто-то с оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52