— В этом нет необходимости. Нам бы хотелось просто добраться до ближайшей… — начал было Бреннер, но великан тут же перебил его;
— Думаю, что это не поможет вам. Пока вы найдете в деревне кого-нибудь, кто одолжил бы вам запасную канистру, а затем вернетесь к своей машине, вы успеете подхватить воспаление легких, — и он показал рукой на свой джип, — садитесь. Брат Антоний, пожалуй, захочет меня за это четвертовать, но я не могу бросить вас здесь.
Астрид залезла в машину, села на заднее сиденье и положила туда же свой рюкзак, чтобы Бреннер не смог сесть рядом с ней. Но он и не думал этого делать. Бреннер перелез через сиденье водителя и высокую ручку переключателя скоростей и устроился, как мог, на жестком переднем сиденье, обтянутом плетеным проводом. Когда великан сел в машину, джип показался тесным и маленьким. У Бреннера было такое ощущение, что он оказался в бассейне, в который вдруг плюхнулся огромный кит. Он забился в угол своего сиденья, как можно дальше отодвинувшись от исполина. Но несмотря на все его старания, плечо водителя касалось его собственного.
Когда машина тронулась с места, Бреннер понял, почему незнакомец был закутан в теплую куртку, подбитую мехом. В машине было очень холодно, значительно холоднее, чем на улице. Автомобиль не просто внешне производил впечатление старой рухляди, уцелевшей со времен последней мировой войны, он, похоже, был на вооружении войск, действовавших в пустыне, и потому в нем отсутствовала отопительная система. Лобовое стекло постоянно запотевало, и водитель вел машину, одной рукой управляя рулем и переключая скорости, а второй был вынужден беспрерывно протирать стекло, чтобы иметь возможность хоть немного видеть дорогу. Но несмотря на это ему удалось довольно ловко развернуться на узкой дороге, не врезавшись при этом в дерево. Когда же водитель включил первую скорость, раздался страшный скрежет, и Бреннер подумал, что машина сейчас рассыплется и из нее потечет масло. Великан слишком резко тронулся с места, и колеса забуксовали на замерзшей почве. Водитель немного убрал газ, и джип рывками тронулся в путь. Похоже, незнакомец был не очень опытным шофером.
— Надеюсь, мы не причиним вам слишком много беспокойств, — сказал Бреннер, чтобы просто что-нибудь сказать.
— Вы уже сделали это, — буркнул незнакомец. Он был, по-видимому, не слишком вежливым человеком, хотя перестал тыкать им. — Но я просто не смог бросить вас посреди дороги. На чем ездит ваша машина?
— Простите, не понял, — удивился Бреннер подобному вопросу.
Великан усмехнулся в свою густую бороду:
— На бензине или на дизельном топливе?
— На бензине, — ответил Бреннер, — на лучшем, очищенном от примесей свинца. А почему вы спрашиваете?
— Эта машина ездит на дизельном масле, — сказал бородач. — Я бы мог снабдить вас этим горючим. Мы, к сожалению, не располагаем запасами бензина. Я вынужден буду отвезти вас в деревню.
— Мне бы только добраться до телефона, — промолвил Бреннер, — я позвоню во Всеобщий германский автоклуб, и они приедут за мной. У меня есть соответствующий страховой полис.
— Очень рад за вас, — насмешливо произнес великан. У Бреннера создалось такое впечатление, что он понятия не имеет, что такое Всеобщий германский автоклуб. Не говоря уже о значении слов “страховой полис”. — Но, к сожалению, у нас нет телефона. Однако не беспокойтесь, как-нибудь мы все же сможем вам помочь.
Бреннер ошеломленно уставился на великана. Оказывается, здесь нет телефона! О Господи! Машина времен тридцатилетней войны, настоящее ископаемое за рулем и к тому же нет телефона! Куда же они попали?
* * *
Когда они снова выбежали из барака, им навстречу ударила автоматная очередь, во дворе стояло зарево пожара. В двух метрах от двери лежал перевернутый джип, которого раньше здесь не было. Одно из его задних колес быстро вращалось, другое горело. В нескольких шагах от джипа лежал убитый солдат, а совсем рядом — труп одного из членов террористической группы Салида. Бой, похоже, подходил к концу. Салид знал, что победа была на их стороне. Он знал это еще до нападения на базу. Салид никогда не брался выполнять задания, которые могли закончиться неудачей.
База была маленькой, и единственное, на что могли еще рассчитывать солдаты, которых осталось не больше дюжины, было их оружие. Американские морские пехотинцы, которых так боялись повсюду, за десять лет мира стали медлительными и заметно расслабились. Если бы цель нападения состояла в уничтожении живой силы на этой базе, то с солдатами давно было бы уже покончено.
Салид взглянул на часы. Они укладывались в график операции, несмотря на время, потерянное в бараке. Салид пожертвовал еще одной минутой, чтобы лучше оглядеться. Он бросился одним прыжком за перевернутый джип и увидел за ним еще три трупа, лежащие неподалеку. Все убитые были одеты в американскую форму. Один из бараков занялся огнем, валивший из окон и из-под полуобвалившейся крыши густой дым застилал взор, мешая разглядеть то, что происходило рядом. Но Салид слышал выстрелы. Это не был огонь на поражение или перестрелка двух сторон. Его люди палили для острастки из автоматов, не давая морским пехотинцам возможности поднять головы и оказать вооруженное сопротивление. Салид был доволен действиями своих людей. Он приказал им избегать ненужного кровопролития — хотя и не уточнил, чем “нужное” кровопролитие отличается от ненужного, — поступив так не из человеколюбия или осторожности, а из неприятия всякого рода расточительства: он не любил ничем бросаться попусту, в том числе и человеческими жизнями. Кроме того, эти солдаты не были его врагами, они просто случайно оказались у него на пути.
Согнувшись, Салид побежал зигзагами к горящему бараку, но, не добежав до него метров десять, бросился в сторону и, выругавшись, упал на землю. Рядом с ним в раскисшей слякоти поднялся фонтанчик брызг от пули, чуть не задевшей его. Выстрел был не прицельным, но случайная пуля может быть такой же смертоносной, как и пуля снайпера. Он должен быть предельно осторожным. Во всем. И прежде всего в своих оценках нынешней ситуации. Потому что, как только Салид поднял голову, его снова окатили брызги снега и грязи. По всей видимости, сделанные в его сторону выстрелы не были случайными.
Салид сильно прищурился, вглядываясь туда, откуда по нему стреляли, и почти сразу обнаружил стрелка, смутная тень которого мелькала в проеме одного из окон горящего барака. Салид невольно удивился. В здании, охваченном огнем, сейчас, должно быть, было адски жарко. Неужели у этого человека еще хватало сил стрелять в него? Однако чувство изумления не помешало Салиду тут же схватиться за свое оружие и выстрелить в морского пехотинца. Человек молниеносно отпрянул в сторону, и пуля прошла мимо, не задев его. Салид еще раз тщательно прицелился и спустил курок. Пуля попала в деревянную стену рядом с оконной рамой, как раз туда, где должен был стоять американец, и выбила несколько мелких щепок. И в ту же секунду на фоне полыхающего пламени вновь возникла тень. Салид не услышал выстрела, но на этот раз пуля легла так близко, что он ощутил ее горячее дыхание.
Салид выругался, снова выстрелил и с удовлетворением отметил про себя, что американец опять спрятался за свое укрытие. Тогда он подтянул к себе ствол винтовки, быстрыми движениями открутил глушитель и бросил его в раскисшую грязь. Салид снова отметил про себя, что совершил еще одну ошибку, не сняв глушитель раньше. Он, конечно, был необходим в лесу, но здесь, в перестрелке, мешал, сбивая с прицела и ослабляя пробивную силу пули. Салид снова прицелился и выпустил три пули подряд. На этот раз он отчетливо видел, что его короткая очередь пробила тонкую дощатую стену. Но тень вновь возникла в оконном проеме. Салид прицелился парню в голову, однако не успел спустить курок.
Человек в оконном проеме замер на секунду, а затем вдруг зашатался и рухнул ничком на подоконник. Автомат выскользнул из его рук и упал в подтаявший снег под окном. Салид увидел, что куртка на спине парня уже начала дымиться от подступившего огня пожара.
Салид быстро вскочил на ноги и побежал дальше через двор, шагов двадцать он прятался за дымовой завесой, скрывавшей его, а затем ему предстояло преодолеть открытый участок пути. Салид снова побежал зигзагами, пригнувшись, делая прыжки то вправо, то влево, то вперед, то назад — на тот случай, если кто-нибудь из племянников дяди Сэма решит, забыв свои благородные принципы, выстрелить в спину убегающему человеку. Но никто не стал в него стрелять. Салид благополучно добежал до вертолета и взобрался в кабину. Стрекот автоматных очередей и треск пожара теперь едва доносились до слуха террориста. За пультом управления вертолетом сидел молодой человек со смуглым, восточного типа лицом, одетый в камуфляжный костюм. Салид с тревогой отметил про себя, что парень сильно нервничал.
— Что-то не так? — спросил он.
— Все нормально, — нервно ответил пилот, — но только… я не знаком с этим типом вертолетов. Не совсем знаком. Приборы и ручки управления расположены по-другому, чем на тех типах машин, на которых мне доводилось летать.
— Я думаю, ты сможешь поднять в воздух вертолет? — спросил Салид.
— Конечно, смогу! — обиженно воскликнул пилот и заговорил так торопливо, что его слова вызвали в душе Салида недоверие к парню. — Но я до сих пор летал только на русских машинах, а эти устроены совсем иначе.
Он протянул руку к приборной панели, намереваясь перевести один из рычагов, но затем передумал и перевел совсем другой. Среди дюжины контрольных лампочек, горевших на приборной панели, загорелась еще одна.
— Так сможешь ты управлять вертолетом или не сможешь? — спросил Салид спокойным голосом. Он действительно не испытывал гнева. Он разберется с пилотом, как и с тем, кто порекомендовал ему его; но позже. Сейчас главным было убраться отсюда, и как можно скорее. График проведения операции был тщательно разработан, но очень сжат, они были ограничены во времени, нельзя медлить ни минуты. С того момента когда раздался первый выстрел, прошло уже четыре минуты, и, вероятно, на главной военно-воздушной базе “Рейн”, расположённой в тридцати километрах отсюда, уже выла сирена тревоги и мчались экипажи к своим вертолетам.
Вместо ответа на вопрос Салида пилот переключил еще несколько рычагов. Салид услышал тихое жужжание, которое быстро нарастало. Одновременно над прозрачной кабиной начали вращаться лопасти несущего винта, медленно, но верно убыстряя свое движение. Салид почувствовал некоторое облегчение, но было еще рано радоваться — они все еще находились на земле, а не в воздухе.
Салид выглянул наружу. Пламя пожара быстро распространялось, барак уже был объят огнем и полыхал, словно огромный костер. Зарево было столь ярким и слепящим, что на глазах Салида выступили слезы. Там, в зоне огня, уже не оставалось живых людей.
Из клубящегося густого дыма тем временем появились две фигуры, сразу же устремившиеся к вертолету. Оба человека были одеты в камуфляжные костюмы. Один из них внезапно как будто споткнулся и упал на колени, а затем странным замедленным жестом поднес обе руки к лицу. На месте его правого глаза зияла теперь огромная кровоточащая рана Второй террорист, не обращая на раненого никакого внимания, подбежал тем временем к вертолету, обогнул его и протиснулся в кабину на узкое заднее сиденье.
— Вперед! — скомандовал Салид.
Пилот, уже оторвавший вертолет от земли, помедлил, не спеша набирать высоту. Они прибыли сюда вшестером, а теперь в вертолете сидели только три человека. Но один-единственный взгляд Салида сразу же заставил пилота вцепиться обеими руками в штурвал и поспешно нажать на педаль.
Шум вращающегося винта стал сильнее, три его лопасти давно уже слились в один круг над прозрачной кабиной, и от их бешеного движения в большом радиусе вокруг вертолета к небу взметнулись вихри снега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75