И мне повезло.
Когда я вошел в приемную "Лаборатории Хирша" на десятом этаже здания на 45-ой улице, сам Хирш тоже зашел туда по пути к выходу. Когда я рассказал ему, что у меня есть кое-что для него от Ниро Вулфа, не терпящее отлагательства, он повел меня вниз к себе. Несколько лет назад его показания в суде по одному из дел Вулфа совсем не причинили вреда его делам.
Я предъявил комбинезон и сказал:
-- Один простой и маленький вопрос: из чего сделаны эти пуговицы?
-- Не такой простой.
-- Сколько времени займет ответ?
-- От двадцати минут до пяти часов.
Я сказал, что чем скорее, тем лучше, а наш номер телефона он знал.
Я добрался до 35-ой улицы и вошел в наш дом как раз в тот момент, когда Вулф направлялся через холл к столовой. Поскольку за столом не разрешалось упоминать о делах, он остановился у порога и спросил:
-- Ну?
-- Все хорошо,-- ответил я и все рассказал.
Он выразил удовлетворение и направился к столу, а я пошел мыть руки перед тем, как к нему присоединиться.
В этот день после ленча в кабинете я раздражал Вулфа тем, что каждую минуту смотрел на часы, пока он диктовал длинное письмо собирателю орхидей в Гондурас. Затем он раздражал меня тем, что весьма удобно устроился с "Путешествием с Чарли" Джона Стейнбека. Черт побери, у него ведь была работа!
Было 3:43, когда позвонил Хирш. Я приготовил блокнот на случай, если слова, которые он мне скажет, будут сложные и научные, но они оказались обычными, и их было немного. Я положил трубку, а Вулф сразу поднял глаза от книги.
-- Конский волос, -- сказал я, -- ни лака, ни краски, только простой белый конский волос.
Он спросил:
-- Есть еще время для того, чтобы дать объявления в завтрашних газетах? "Таймс", "Ньюс", "Газетт"?
-- "Таймс" и "Ньюс" -- может быть. "Газетт" -- да.
-- Возьми записную книжку. Две колонки шириной четыре дюйма или около того. Наверху: "сто долларов" -- цифрами, жирным шрифтом в тридцать пунктов. Ниже тоже жирным в четырнадцать пунктов: "Будет заплачено за информацию, имеющую отношение к создателю или исполнителю пуговиц, сделанных вручную из белого конского волоса." С красной строки: "Пуговицы любого размера и формы, пригодные к использованию в одежде." С красной строки: "Я хочу узнать не о том, кто мог бы делать такие пуговицы, а о том, кто такие уже сделал." С красной строки: "Сто долларов будут заплачены только тому, запятая, кто первым доставит информацию." Внизу -- мое имя, адрес и номер телефона.
-- Жирно?
-- Нет. Стандартным шрифтом, сжато.
4
Поскольку вечер среды я провел в театре, а потом с приятелем во "Фламинго", то было уже больше часа, когда я вернулся домой и поставил будильник на 9.30.
Но то, что подняло меня с постели в четверг утром, не было ни часами, ни радио. Когда это случилось, я протер глаза, чтобы выяснить, что происходит. Дело не в телефоне, поскольку я его отключил и сигнал у него был громче. Это был шмель, но с какой стати шмель жужжит на 35-ой улице среди ночи? Я заставил себя открыть глаза и взглянул на часы: без шести девять... это, верно, домашний внутренний телефон. Я повернулся и дотянулся до трубки.
-- Комната Арчи Гудвина...
-- Прошу прощения,. Арчи... -- голос Фрица. -- Но она настаивает.
-- Кто?
-- Женщина по телефону. Что-то насчет пуговиц. Она...
-- О'кей. Я поговорю, -- я включил городской телефон и снял трубку. -Да? Я Арчи Гудвин.
-- Мне нужен Ниро Вулф... я тороплюсь...
-- Его нет. Если вы насчет объявления...
-- Да. Я увидела его в "Ньюс". Я знаю о нескольких пуговицах, похожих на эти, и рассчитываю быть первой.
-- Вы первая. Как ваше имя?
-- Беатрис Эппс.
-- Вы будете первой, если ваше сообщение подойдет. Миссис Эппс?
-- Мисс Беатрис Эппс. Я не смогу вам рассказать всего сейчас...
-- Где вы находитесь?
-- В телефонной кабинке на Гранд Централь. Я по пути на работу. Я должна быть там в девять, поэтому сейчас не могу рассказать, но хочу быть первой.
-- Безусловно. Это разумно. Где вы работаете?
-- У "Квина и Колллинза" в Ченин Билдинг. Недвижимое имущество. Но не приходите туда, они этого не любят. Я позвоню вам в обеденный перерыв.
-- Во сколько обед?
-- В половине первого.
-- О'кей. Я буду у газетного киоска в Ченин Билдинг в двенадцать тридцать и мы позавтракаем. У меня в петлице будет маленькая белая с зеленым орхидея, при мне будут сто долларов.
-- Я тороплюсь. Я буду там.
Разговор закончился, я упал на подушку и обнаружил: чтобы быть в форме, мне следовало поспать еще не менее часа, но пришлось опускать ноги на пол.
В десять часов я сидел на кухне за моим столиком, посыпая сахаром намазанный сметаной кусок пирога. Передо мной стояла на подставке "Таймс". Фриц, находившийся рядом, спросил:
-- Корицы не надо?
-- Нет, -- ответил я твердо.
Заметив, что я взял второй кусок, он пошел к плите, чтобы испечь еще один пирог и сказал:
-- Я слыхал, что наиболее опасное дело для детектива -- это похищение ребенка.
-- Может быть, да, а может быть, нет. Важны обстоятельства.
-- За все годы, что я у Ниро Вулфа, это первое дело с похищением ребенка. У него никогда не было ничего подобного.
Я сделал глоток кофе.
-- Опять, Фриц, ты кружишь вокруг да около. Ты мог бы просто спросить: это дело о похищении? И я бы ответил: нет.
-- Ты настоящий друг. Арчи. Но если что, знаешь как я поступлю? -- Он перевернул пирог на плите. -- Я положу корицу во все!
Я не одобрил его намерения, и мы обсудили этот вопрос.
Вместо того, чтобы дожидаться, пока Вулф спустится вниз, и доложить ему о развитии событий, я проделал всю утреннюю работу в кабинете: вскрыл почту, вытер пыль, вытряхнул корзины для бумаг, сорвал листки с настольных календарей, налил свежую воду в вазу с цветами на столе Вулфа и поднялся наверх в оранжерею.
Когда я подошел к нему, он повернул голову и почти прорычал:
-- Ну?
Предполагалось, что мешать ему здесь можно лишь в случае крайней необходимости.
-- Ничего срочного, -- сказал я, -- просто зашел сказать, что срываю Суприпедиум Ловренцеанум -- один цветок. В петлицу. Звонила женщина насчет пуговиц. Когда я встречусь с ней, цветок будет опознавательным знаком.
-- Когда ты уходишь?
-- Около двенадцати. По пути зайду в банк.
-- Хорошо.
Он возобновил осмотр орхидей. Слишком занят для вопросов. Я взял цветок и спустился вниз. В одиннадцать он пришел и потребовал полный отчет. Получив его, задал один вопрос:
-- Что ты думаешь о ней?
Я предположил: есть один шанс к десяти за то, что у нее есть интересующая нас информация. Я торопился уйти, рассчитывая по дороге захватить комбинезончик у Хирша.
Итак, я занял свой пост у газетного киоска в вестибюле Ченин Билдинг немного раньше назначенного времени, в руках у меня был бумажный пакет. Когда вот так ждешь -- совсем иное дело: можно понаблюдать лица приходящих и уходящих, старые и молодые, уверенные и поникшие... Около половины из них выглядят так, как будто нуждаются в докторе или детективе. К ним относилось и лицо женщины, остановившейся передо мной... Я спросил:
-- Мисс Эппс?
Она кивнула.
-- Я -- Арчи Гудвин. Спустимся вниз? Я заказал столик.
Она покачала головой.
-- Я всегда завтракаю одна.
Я хотел бы быть справедливым, но, честно говоря, у нее, скорее всего, было очень мало приглашений, если были вообще. У нее был плоский нос, а подбородок в два раза больше, чем ей было необходимо. Возраст ее колебался где-то между тридцатью и пятидесятью.
-- Мы можем поговорить здесь, -- сказала она.
-- Хорошо, здесь мы можем начать, -- кивнул я. -- Что вам известно о пуговицах из белого конского волоса?
-- Я видела несколько таких. Но прежде, чем я расскажу вам, как я узнаю, что вы мне заплатите?
-- Никак, -- я дотронулся до ее локтя и мы отошли в сторону от людского потока.
-- Но я хочу знать.
Я достал визитную карточку и протянул ей.
-- Мне ведь придется еще проверить то, что вы мне расскажете. Это должны быть факты. Вы можете рассказать мне, что знаете человека в Сингапуре, который делал пуговицы из белого конского волоса, но он умер.
-- Я никогда не была в Сингапуре.
-- Хорошо. Но как обстоит дело?
-- Я видела их прямо здесь. В этом здании.
-- Когда?
-- Прошлым летом. -- Немного поколебавшись, она продолжила. -- У нас в конторе во время отпуска в течение месяца работала одна девушка. Однажды я обратила внимание на пуговицы ее блузки. Я ей сказала, что никогда не видела таких пуговиц, а она ответила, что такие имеют всего лишь несколько человек. Я ее спросила, где их можно достать, но она сказала, что нигде. Она сказала, что ее тетя делает такие пуговицы из конского волоса. И чтобы сделать одну пуговицу, у нее уходит день. Поэтому на продажу она их не делает, а это как хобби.
-- Пуговицы были белые?
-- Да.
-- Сколько их было на блузке?
-- Точно не помню. Думаю, пять.
В лаборатории Хирша, решив, что комбинезон ей показывать не стоит, я оторвал одну из пуговиц, одну из трех, еще уцелевших. Я вытащил ее из кармана и показал ей.
-- Похоже на эту?
Она тщательно ее осмотрела.
-- Точно такая же, насколько я помню. Ведь это было около года назад. Размер тот же.
Я взял у нее пуговицу.
-- Очень похоже на то, что ваш рассказ может помочь мне, мисс Эппс. А как зовут девушку?
Она заколебалась.
-- Кажется, мне все равно придется все рассказать...
-- Конечно, вы должны.
-- Я не хочу, чтобы у нее были неприятности. Ниро Вулф -- детектив, а, значит, и вы тоже.
-- Я не собираюсь делать ничего такого, чтобы у кого-то были из-за меня неприятности. Если только "кто-то" сам меня об этом не попросит. Так или иначе, судя по вашему рассказу, ее, вероятно, можно будет найти. Как ее зовут?
-- Тензер. Энн Тензер.
-- Как зовут ее тетю?
-- Не знаю. Она мне не сказала. И я не стала спрашивать.
-- Вы видели ее с прошлого лета?
-- Нет.
-- Вы не знаете, "Квин и Коллинз" наняли ее через агентство?
-- Да, через контору временного найма.
-- Сколько ей лет?
-- До тридцати.
-- Она замужем?
-- Нет, насколько я знаю.
-- Как она выглядит?
-- Она приблизительно моего роста. Блондинка, во всяком случае, была ею прошлым летом. Считает себя очень привлекательной. И я считаю так же. Думаю, и вы сказали бы то же самое.
-- Когда я увижу ее, обязательно подумаю над этим. Конечно, на вас я не сошлюсь. Я достал бумажник.
-- Мистер Вулф дал мне инструкцию не платить вам, пока я не проверю вашу информацию. Но он не встречался с вами, и не слушал вас, а я слушал. Здесь половина условленной суммы, но только с условием, что вы никому об этом не скажете. Вы произвели на меня впечатление женщины, которая умеет держать язык за зубами.
-- Я умею.
Она положила банкноты в сумочку.
-- Когда я получу остальные?
-- Скоро. Возможно я увижу вас еще раз. Но если такая необходимость не возникнет, вышлю деньги почтой, если вы дадите ваш домашний адрес и номер телефона.
Она сообщила: "Запад, 169-ая улица", хотела что-то добавить, но передумала, повернулась и ушла. Я наблюдал за ней. В ее походке не ощущалось радости жизни. Так как внизу в ресторане у меня был заказан столик, я отправился туда и заказал чашку отварных моллюсков, которые Фриц никогда не готовил, а они были единственным блюдом, которое я хотел после позднего завтрака. В телефонной книге я нашел адрес конторы временного найма -- 493, Лексинггон Авеню. Но прежде чем туда обратиться, следовало обдумать, как это сделать. Потому что: 1) агентства скрывают адреса своих служащих; 2) если Энн Тензер является матерью ребенка, нужно отнестись к ней с большей осторожностью.
В результате, в начале третьего я сидел в приемной фирмы "Исключительно пуговицы-новинки" и ждал телефонного звонка, точнее надеялся его услышать. Я заключил сделку с Николасом Лессефом, пуговичным экспертом, пока он сидел за письменным столом и ел салями, черный хлеб, сыр и пикули. В результате сделки он получил пуговицу, которую я оторвал от комбинезона и твердое обещание рассказать ему об источнике пуговиц, как только позволят обстоятельства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Когда я вошел в приемную "Лаборатории Хирша" на десятом этаже здания на 45-ой улице, сам Хирш тоже зашел туда по пути к выходу. Когда я рассказал ему, что у меня есть кое-что для него от Ниро Вулфа, не терпящее отлагательства, он повел меня вниз к себе. Несколько лет назад его показания в суде по одному из дел Вулфа совсем не причинили вреда его делам.
Я предъявил комбинезон и сказал:
-- Один простой и маленький вопрос: из чего сделаны эти пуговицы?
-- Не такой простой.
-- Сколько времени займет ответ?
-- От двадцати минут до пяти часов.
Я сказал, что чем скорее, тем лучше, а наш номер телефона он знал.
Я добрался до 35-ой улицы и вошел в наш дом как раз в тот момент, когда Вулф направлялся через холл к столовой. Поскольку за столом не разрешалось упоминать о делах, он остановился у порога и спросил:
-- Ну?
-- Все хорошо,-- ответил я и все рассказал.
Он выразил удовлетворение и направился к столу, а я пошел мыть руки перед тем, как к нему присоединиться.
В этот день после ленча в кабинете я раздражал Вулфа тем, что каждую минуту смотрел на часы, пока он диктовал длинное письмо собирателю орхидей в Гондурас. Затем он раздражал меня тем, что весьма удобно устроился с "Путешествием с Чарли" Джона Стейнбека. Черт побери, у него ведь была работа!
Было 3:43, когда позвонил Хирш. Я приготовил блокнот на случай, если слова, которые он мне скажет, будут сложные и научные, но они оказались обычными, и их было немного. Я положил трубку, а Вулф сразу поднял глаза от книги.
-- Конский волос, -- сказал я, -- ни лака, ни краски, только простой белый конский волос.
Он спросил:
-- Есть еще время для того, чтобы дать объявления в завтрашних газетах? "Таймс", "Ньюс", "Газетт"?
-- "Таймс" и "Ньюс" -- может быть. "Газетт" -- да.
-- Возьми записную книжку. Две колонки шириной четыре дюйма или около того. Наверху: "сто долларов" -- цифрами, жирным шрифтом в тридцать пунктов. Ниже тоже жирным в четырнадцать пунктов: "Будет заплачено за информацию, имеющую отношение к создателю или исполнителю пуговиц, сделанных вручную из белого конского волоса." С красной строки: "Пуговицы любого размера и формы, пригодные к использованию в одежде." С красной строки: "Я хочу узнать не о том, кто мог бы делать такие пуговицы, а о том, кто такие уже сделал." С красной строки: "Сто долларов будут заплачены только тому, запятая, кто первым доставит информацию." Внизу -- мое имя, адрес и номер телефона.
-- Жирно?
-- Нет. Стандартным шрифтом, сжато.
4
Поскольку вечер среды я провел в театре, а потом с приятелем во "Фламинго", то было уже больше часа, когда я вернулся домой и поставил будильник на 9.30.
Но то, что подняло меня с постели в четверг утром, не было ни часами, ни радио. Когда это случилось, я протер глаза, чтобы выяснить, что происходит. Дело не в телефоне, поскольку я его отключил и сигнал у него был громче. Это был шмель, но с какой стати шмель жужжит на 35-ой улице среди ночи? Я заставил себя открыть глаза и взглянул на часы: без шести девять... это, верно, домашний внутренний телефон. Я повернулся и дотянулся до трубки.
-- Комната Арчи Гудвина...
-- Прошу прощения,. Арчи... -- голос Фрица. -- Но она настаивает.
-- Кто?
-- Женщина по телефону. Что-то насчет пуговиц. Она...
-- О'кей. Я поговорю, -- я включил городской телефон и снял трубку. -Да? Я Арчи Гудвин.
-- Мне нужен Ниро Вулф... я тороплюсь...
-- Его нет. Если вы насчет объявления...
-- Да. Я увидела его в "Ньюс". Я знаю о нескольких пуговицах, похожих на эти, и рассчитываю быть первой.
-- Вы первая. Как ваше имя?
-- Беатрис Эппс.
-- Вы будете первой, если ваше сообщение подойдет. Миссис Эппс?
-- Мисс Беатрис Эппс. Я не смогу вам рассказать всего сейчас...
-- Где вы находитесь?
-- В телефонной кабинке на Гранд Централь. Я по пути на работу. Я должна быть там в девять, поэтому сейчас не могу рассказать, но хочу быть первой.
-- Безусловно. Это разумно. Где вы работаете?
-- У "Квина и Колллинза" в Ченин Билдинг. Недвижимое имущество. Но не приходите туда, они этого не любят. Я позвоню вам в обеденный перерыв.
-- Во сколько обед?
-- В половине первого.
-- О'кей. Я буду у газетного киоска в Ченин Билдинг в двенадцать тридцать и мы позавтракаем. У меня в петлице будет маленькая белая с зеленым орхидея, при мне будут сто долларов.
-- Я тороплюсь. Я буду там.
Разговор закончился, я упал на подушку и обнаружил: чтобы быть в форме, мне следовало поспать еще не менее часа, но пришлось опускать ноги на пол.
В десять часов я сидел на кухне за моим столиком, посыпая сахаром намазанный сметаной кусок пирога. Передо мной стояла на подставке "Таймс". Фриц, находившийся рядом, спросил:
-- Корицы не надо?
-- Нет, -- ответил я твердо.
Заметив, что я взял второй кусок, он пошел к плите, чтобы испечь еще один пирог и сказал:
-- Я слыхал, что наиболее опасное дело для детектива -- это похищение ребенка.
-- Может быть, да, а может быть, нет. Важны обстоятельства.
-- За все годы, что я у Ниро Вулфа, это первое дело с похищением ребенка. У него никогда не было ничего подобного.
Я сделал глоток кофе.
-- Опять, Фриц, ты кружишь вокруг да около. Ты мог бы просто спросить: это дело о похищении? И я бы ответил: нет.
-- Ты настоящий друг. Арчи. Но если что, знаешь как я поступлю? -- Он перевернул пирог на плите. -- Я положу корицу во все!
Я не одобрил его намерения, и мы обсудили этот вопрос.
Вместо того, чтобы дожидаться, пока Вулф спустится вниз, и доложить ему о развитии событий, я проделал всю утреннюю работу в кабинете: вскрыл почту, вытер пыль, вытряхнул корзины для бумаг, сорвал листки с настольных календарей, налил свежую воду в вазу с цветами на столе Вулфа и поднялся наверх в оранжерею.
Когда я подошел к нему, он повернул голову и почти прорычал:
-- Ну?
Предполагалось, что мешать ему здесь можно лишь в случае крайней необходимости.
-- Ничего срочного, -- сказал я, -- просто зашел сказать, что срываю Суприпедиум Ловренцеанум -- один цветок. В петлицу. Звонила женщина насчет пуговиц. Когда я встречусь с ней, цветок будет опознавательным знаком.
-- Когда ты уходишь?
-- Около двенадцати. По пути зайду в банк.
-- Хорошо.
Он возобновил осмотр орхидей. Слишком занят для вопросов. Я взял цветок и спустился вниз. В одиннадцать он пришел и потребовал полный отчет. Получив его, задал один вопрос:
-- Что ты думаешь о ней?
Я предположил: есть один шанс к десяти за то, что у нее есть интересующая нас информация. Я торопился уйти, рассчитывая по дороге захватить комбинезончик у Хирша.
Итак, я занял свой пост у газетного киоска в вестибюле Ченин Билдинг немного раньше назначенного времени, в руках у меня был бумажный пакет. Когда вот так ждешь -- совсем иное дело: можно понаблюдать лица приходящих и уходящих, старые и молодые, уверенные и поникшие... Около половины из них выглядят так, как будто нуждаются в докторе или детективе. К ним относилось и лицо женщины, остановившейся передо мной... Я спросил:
-- Мисс Эппс?
Она кивнула.
-- Я -- Арчи Гудвин. Спустимся вниз? Я заказал столик.
Она покачала головой.
-- Я всегда завтракаю одна.
Я хотел бы быть справедливым, но, честно говоря, у нее, скорее всего, было очень мало приглашений, если были вообще. У нее был плоский нос, а подбородок в два раза больше, чем ей было необходимо. Возраст ее колебался где-то между тридцатью и пятидесятью.
-- Мы можем поговорить здесь, -- сказала она.
-- Хорошо, здесь мы можем начать, -- кивнул я. -- Что вам известно о пуговицах из белого конского волоса?
-- Я видела несколько таких. Но прежде, чем я расскажу вам, как я узнаю, что вы мне заплатите?
-- Никак, -- я дотронулся до ее локтя и мы отошли в сторону от людского потока.
-- Но я хочу знать.
Я достал визитную карточку и протянул ей.
-- Мне ведь придется еще проверить то, что вы мне расскажете. Это должны быть факты. Вы можете рассказать мне, что знаете человека в Сингапуре, который делал пуговицы из белого конского волоса, но он умер.
-- Я никогда не была в Сингапуре.
-- Хорошо. Но как обстоит дело?
-- Я видела их прямо здесь. В этом здании.
-- Когда?
-- Прошлым летом. -- Немного поколебавшись, она продолжила. -- У нас в конторе во время отпуска в течение месяца работала одна девушка. Однажды я обратила внимание на пуговицы ее блузки. Я ей сказала, что никогда не видела таких пуговиц, а она ответила, что такие имеют всего лишь несколько человек. Я ее спросила, где их можно достать, но она сказала, что нигде. Она сказала, что ее тетя делает такие пуговицы из конского волоса. И чтобы сделать одну пуговицу, у нее уходит день. Поэтому на продажу она их не делает, а это как хобби.
-- Пуговицы были белые?
-- Да.
-- Сколько их было на блузке?
-- Точно не помню. Думаю, пять.
В лаборатории Хирша, решив, что комбинезон ей показывать не стоит, я оторвал одну из пуговиц, одну из трех, еще уцелевших. Я вытащил ее из кармана и показал ей.
-- Похоже на эту?
Она тщательно ее осмотрела.
-- Точно такая же, насколько я помню. Ведь это было около года назад. Размер тот же.
Я взял у нее пуговицу.
-- Очень похоже на то, что ваш рассказ может помочь мне, мисс Эппс. А как зовут девушку?
Она заколебалась.
-- Кажется, мне все равно придется все рассказать...
-- Конечно, вы должны.
-- Я не хочу, чтобы у нее были неприятности. Ниро Вулф -- детектив, а, значит, и вы тоже.
-- Я не собираюсь делать ничего такого, чтобы у кого-то были из-за меня неприятности. Если только "кто-то" сам меня об этом не попросит. Так или иначе, судя по вашему рассказу, ее, вероятно, можно будет найти. Как ее зовут?
-- Тензер. Энн Тензер.
-- Как зовут ее тетю?
-- Не знаю. Она мне не сказала. И я не стала спрашивать.
-- Вы видели ее с прошлого лета?
-- Нет.
-- Вы не знаете, "Квин и Коллинз" наняли ее через агентство?
-- Да, через контору временного найма.
-- Сколько ей лет?
-- До тридцати.
-- Она замужем?
-- Нет, насколько я знаю.
-- Как она выглядит?
-- Она приблизительно моего роста. Блондинка, во всяком случае, была ею прошлым летом. Считает себя очень привлекательной. И я считаю так же. Думаю, и вы сказали бы то же самое.
-- Когда я увижу ее, обязательно подумаю над этим. Конечно, на вас я не сошлюсь. Я достал бумажник.
-- Мистер Вулф дал мне инструкцию не платить вам, пока я не проверю вашу информацию. Но он не встречался с вами, и не слушал вас, а я слушал. Здесь половина условленной суммы, но только с условием, что вы никому об этом не скажете. Вы произвели на меня впечатление женщины, которая умеет держать язык за зубами.
-- Я умею.
Она положила банкноты в сумочку.
-- Когда я получу остальные?
-- Скоро. Возможно я увижу вас еще раз. Но если такая необходимость не возникнет, вышлю деньги почтой, если вы дадите ваш домашний адрес и номер телефона.
Она сообщила: "Запад, 169-ая улица", хотела что-то добавить, но передумала, повернулась и ушла. Я наблюдал за ней. В ее походке не ощущалось радости жизни. Так как внизу в ресторане у меня был заказан столик, я отправился туда и заказал чашку отварных моллюсков, которые Фриц никогда не готовил, а они были единственным блюдом, которое я хотел после позднего завтрака. В телефонной книге я нашел адрес конторы временного найма -- 493, Лексинггон Авеню. Но прежде чем туда обратиться, следовало обдумать, как это сделать. Потому что: 1) агентства скрывают адреса своих служащих; 2) если Энн Тензер является матерью ребенка, нужно отнестись к ней с большей осторожностью.
В результате, в начале третьего я сидел в приемной фирмы "Исключительно пуговицы-новинки" и ждал телефонного звонка, точнее надеялся его услышать. Я заключил сделку с Николасом Лессефом, пуговичным экспертом, пока он сидел за письменным столом и ел салями, черный хлеб, сыр и пикули. В результате сделки он получил пуговицу, которую я оторвал от комбинезона и твердое обещание рассказать ему об источнике пуговиц, как только позволят обстоятельства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20