И ты знаешь что? Поверишь мне или нет? Я едва не забыл стереть отпечатки пальцев Вэла с перочинного ножа президента, который мы намеренно оставили в кузове грузовика! Вот было бы здорово, а?
- А как же твои собственные отпечатки?
- Я был в перчатках. Я не собирался оставлять следы, которые могли бы навести на меня, нет уж, благодарю покорно!
Альма смотрела на Чика. Восхищение, которое читалось в ее глазах, было смешано с нежностью. Наконец она сказала:
- А как же ты смог хладнокровно ударить палкой Вэла Оркатта так, что он потерял сознание? Это гораздо хуже, чем то, что ты ударил меня, потому что в последнем случае ты действовал так, как диктовали тебе обстоятельства. Конечно, я понимаю, тебе надо было каким-то образом нейтрализовать Вэла, но палкой… Бр-рр!.. Не могу себе представить, как ты мог сделать такое.
Почему ты не усыпил его хлороформом?
- Я не анестезиолог. Применив хлороформ, я мог бы убить его. Ну и кроме того, Вэл нуждался в хорошем синяке - это делало его показания более достоверными.
- А кто подбросил пропитанный хлороформом платок на лужайку Белого дома?
- Это сделал Браунелл, когда отправился на поиски президента. Платок все время лежал у него в кармане.
- Хорошо. - Альма вздохнула, еще раз посмотрела на Чика и медленно обвела взглядом всю комнату. - Очень жаль, - продолжила она, - что никто и никогда не узнает ничего об этом… об этой квартире. Она вполне заслуживает того, чтобы здесь был создан исторический музей. Это - очаровательная квартира, Чик. Ты сделал ее очень уютной.
- Да-а, она и самому мне нравится.
- Наверное, даже мысль о том, чтобы расстаться с ней, для тебя невыносима.
- В каком-то смысле - да. Не потому, что эта квартира могла бы стать историческим музеем. Воспоминание о ней будет одним из самых моих любимых воспоминаний, потому что до свадьбы я и моя жена жили здесь в атмосфере секретности и полной безвестности.
- Ох! Мне кажется, это похоже на шантаж, - засмеялась Альма. - Но в любом случае тебе придется согласиться, что опекун у нас был далеко не безвестный.
Глава 14
Субботним вечером в девять часов тридцать минут четыре человека шли по холлу второго этажа Белого дома. Им всем было назначено прийти в одно время, и они заранее встретились в комнате на первом этаже. Теперь же они прошли мимо открытой двери слева, закрытой двери справа и, наконец, подошли еще к одной - она вела в гостиную миссис Стэнли. Все остановились, и Гарри Браунелл постучал. До них донесся голос супруги президента: «Входите!» Мужчины вошли, и, будучи последним, Чик Моффет закрыл дверь.
Миссис Стэнли стояла у стола, пытаясь оживить поникшую розу. В расположенном поблизости кресле сидел президент. Он выглядел усталым и измученным, но при этом весело улыбался, а когда приветствовал вошедших, в глазах его вспыхнул огонек признательности.
- Очень рад, - теперь президент улыбнулся каждому в отдельности, - Альма, Гарри, Чик, Вэл, подходите поближе.
Браунелл заявил, что, по его мнению, не следует злоупотреблять гостеприимством президента, поскольку тот очень нуждается в отдыхе. Но президент только отмахнулся от этого заявления, и тогда Чик и Браунелл пододвинули кресла поближе. Вэл Оркатт следил за тем, что делает Чик, и, увидев, что он откинулся на спинку кресла и устроился поудобнее, поступил точно так же.
- Как ваша голова, Вэл? - спросил президент.
Вэл коснулся рукой повязки.
- Да все в порядке, - ответил он, - еще чуть-чуть побаливает, но в целом все нормально. В понедельник я выйду на работу.
- Хорошо, - кивнул президент, а потом оглядел всех и сказал: - Альма, Чик, Гарри, Вэл, хоть я еще не раз увижу вас, а вы меня, я рад, что мы устроили эту короткую встречу. - Он улыбнулся жене: - Лилиан, я очень признателен тебе за то, что ты все организовала.
Не знаю, стоит ли мне благодарить всех вас или нет. По опыту знаю, что, когда я испытываю особенно глубокие и теплые чувства, мне лучше не стараться выразить их словами. Нет никакого сомнения, что никогда еще мои чувства не были более глубокими и более теплыми, чем те, что я испытываю по отношению к вам четверым, сидящим здесь. Так что если вы воспримете благодарность как нечто само собой разумеющееся…
Все закивали, а Альма сказала:
- Господин президент, вам не нужно благодарить меня, потому что я-то ничего не сделала. Но уж коль скоро вы спросили Вэла Оркатта о состоянии его головы, вы могли бы также спросить меня о состоянии моей челюсти.
Миссис Стэнли захохотала. Президент улыбнулся и покачал головой:
- Извините меня, Альма, но то, что с ней все в порядке, очевидно. Однако не нужно утверждать, что вы ничего не делали; стоит мне закрыть глаза, и я чувствую во рту божественный вкус вашего омлета с грибами. Но, - продолжил президент, - хоть я и не стану пытаться выразить словами всю меру моей благодарности, мне хотелось бы сделать для вас что-нибудь такое, что запомнится надолго. Какой-то знак на память, какое-то доброе дело для каждого из вас… Мы с миссис Стэнли уже обсуждали этот вопрос. Она хотела бы, чтобы я сам сделал каждому из вас подарок - она обожает делать людям подарки и не видит лучшего способа отблагодарить. Но я бы предпочел, чтобы выбор остался за вами. Это - последняя услуга, о которой я попрошу вас, во всяком случае на этой неделе. - С этими словами президент улыбнулся. - Ну, Альма?
Девушка улыбнулась ему в ответ:
- Господин президент, это изумительно! Я надеялась… Знаете, я сирота. Мне хотелось бы, чтобы на моей свадьбе вы были посаженым отцом.
- Вот как! И когда состоится свадьба?
- Ну… - Альма залилась краской смущения, и все засмеялись. - Скоро, конечно скоро. Как только будет возможность, - с вызовом бросила она.
- Хорошо. Я с огромным удовольствием выполню вашу просьбу, и ничто не помешает мне сделать это. А вы, Гарри?
Браунелл скрестил руки на груди и уставился на розы, явно обдумывая что-то. Наконец он сказал:
- Пожалуй, меня могло бы устроить вот что: я прошу разрешить мне отрезать нос вице-президенту Моллесону.
- Ого! Гарри, я и сам об этом мечтаю. Однако такое невозможно. Просите что-нибудь еще.
- Очень хорошо, сэр. Мне нужны наручные часы.
- Вы их получите. Миссис Стэнли сама выберет их для вас. Силы небесные, кстати о часах. - С этими словами президент повернулся к Чику: - Мои часы снова остановились. Должно быть, в них что-то сломалось, когда вы их уронили.
- Да, сэр, я в этом не сомневаюсь.
- Надеюсь, их можно починить. Ведь это подарок. - Президент улыбнулся жене, а потом спросил: - А теперь вы, Вэл, что вы позволите мне сделать для вас?
Вэл Оркатт откашлялся. Дело не в том, что он испытывал священный трепет, ему и раньше приходилось говорить с президентом; но то, что происходило сейчас, настраивало на торжественный лад.
- Видите ли, мистер президент, когда я сегодня вечером ехал сюда, все время говорил себе, что случай, подобный этому, выпадает только раз в жизни. Конечно, я не знал, будете ли вы спрашивать, чего нам хочется, только все равно у меня не было причины не упомянуть об этом. Позавчера, когда я находился в больнице, ко мне пришел какой-то парень и предложил пятьсот тысяч долларов за то, что я расскажу ему все, что мне известно про то, как вас украли.
Взгляды всех присутствующих устремились на Оркатта.
- А кто это был? - спросил Браунелл.
- Что и говорить, Вэл, это - очень большие деньги, - заметил президент.
- Да, сэр. Именно так я и сказал ему. Натурально, я еще сказал ему, что ровным счетом ничего не знаю.
- Вэл, я не ошибся в вас. Очень жаль, что у нас нет возможности сделать так, чтобы вами гордились все граждане Соединенных Штатов.
- Да, сэр, - кивнул Вэл и продолжил: - Я не знаю, кто был тот человек, но он сказал, что платить мне будет Джордж Милтон.
Президент задумался.
- Уверяю вас, - подал голос Браунелл, - что и на том свете Джордж Милтон будет самым проницательным пройдохой. Но как бы то ни было, мы все здесь гордимся вами, Вэл.
- Спасибо, сэр. Значит, то, что мне было известно, и впрямь чего-то стоит, и это как раз и есть единственный шанс в жизни. Я все обдумал и решил, что попрошу у вас три вещи.
- Хорошо, Вэл Но только если это в моей власти.
- Да, сэр, это и вашей власти. Первое: мне хочется, чтобы у меня была ваша большая фотография и чтобы вы написали на ней: «Моему верному подданному Бэлу Оркатту» - и подписались.
Никто не засмеялся, однако своевременно скрыть улыбку слушателям тоже не удалось. Чтобы не сконфузить молодого человека, миссис Стэнли закусили губу, а дружеская улыбка президента совсем не была обескураживающей.
- Вэл, - сказал он, - но вы не являетесь моим подданным. Подданные бывают только у королей, а у нас республика.
- Да, сэр, мне это известно. Но я хочу, чтобы там была такая надпись.
- Тогда даю вам слово, что именно эта надпись и будет на подаренной вам фотографии. Ваше следующее желание?
- Благодарю вас, сэр. Второе желание касается обустройства подвала Белого дома. Там должно быть больше полок. Когда я привожу новые продукты, каждый раз оказывается, что пустые корзины свалены на бетонный пол и покрыты пылью. Тогда мне приходится их чистить, но и после этого на них без слез не взглянешь.
Следует сделать еще несколько полок, слева, если войти в подвал, аккурат за двумя тачками.
На этот раз никто не улыбнулся. Взглянув на миссис Стэнли, Альма увидела, что у той в глазах стоят слезы, и поспешила отвернуться, чтобы самой не заплакать.
- Будет сделано, Вэл, - пообещал президент. - Как мне представляется, человеку, только что отказавшемуся от полумиллиона долларов, должно быть даровано право на несколько полок. Хорошо, Вэл.
- Благодарю вас, сэр. - Вэл откашлялся. - Моя последняя просьба немного не похожа на две первые.
Наверное, мне не хватает образованности, но я надеюсь, что вы без особого труда справитесь с этим и поможете мне. Конечно, в конце концов, может, мы и не будем воевать. Но если война начнется, я бы хотел быть на ней не рядовым, а офицером. Могли бы вы сделать такое?
Все, включая самого президента, разразились хохотом.
Теперь у Альмы слезы все-таки брызнули из глаз, побежали веселыми ручейками по щекам. Но президент внезапно посерьезнел:
- Так вы - милитарист, Вэл? Вы считаете, что нам следует вступить в войну?
Вэл озадаченно поскреб затылок:
- Не знаю, сэр, я думаю, тут все дело в том, что мне просто хотелось бы оказаться на войне.
- Да, я полагаю, так оно и есть, - кивнул президент и обвел взглядом присутствовавших. - Вот в этом-то и заключается сила тех, кто выступает за войну, будь они прокляты. Они используют таких ребят, как Вэл. - Тут он расправил плечи. - Ну что ж, посмотрим, кто сильнее. Вэл, если мы вступим в войну, вы точно будете офицером, и хорошим офицером к тому же.
- Да, сэр. Очень вам благодарен. Больше мне ничего не надо.
- По моему разумению, вы могли бы желать и большего. Судя по всему, я не смогу удержать миссис Стэнли от того, чтобы она сделала вам небольшой подарок.
А теперь ваша очередь, Чик.
Чику не потребовалось долго думать.
- У меня, мистер президент, такое желание, - быстро сказал он. - Я хочу, чтобы вы были шафером на моей свадьбе.
Президент посмотрел на Чика, на его радостную улыбку, а затем на сияющее лицо Альмы. Он тоже улыбнулся - широко, с искренним дружелюбием:
- Боюсь, мне придется отказать вам, Чик. Дело в том, что на этот раз я буду занят. Я не акробат, и поэтому не смогу быть посаженым отцом невесты и одновременно шафером жениха на одной и той же свадьбе.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41