Это меня беспокоит.
Такова уж, по-видимому, моя участь, что меня всегда понимают превратно. Я не имела намерения оскорбить отца моим неожиданным отъездом из приходского дома. Я поступила так потому, что не могла встречаться с женщиной, которую некогда горячо любила, думая о ней так, как я думаю теперь. Что может быть тяжелее, чем обмануться в особе, которой некогда доверялась беспредельно, и продолжать встречаться с ней ежедневно, как будто ничего не случилось? Желание избавиться от дальнейших встреч (когда я узнала, что она ушла гулять) было непреодолимо. Я поступила бы так опять, если бы оказалась опять в таком же положении. Я намекнула на это в письме к отцу, написав ему, что между мною и мадам Пратолунго произошла неприятность и что только поэтому я уехала так неожиданно. Он напрасно не ответил на мое письмо. Я написала моей мачехе. Из ответа мистрис Финч я узнала, как несправедливо он отзывается о моей тетушке. Не имея на то ни малейшей причины, он считает себя оскорбленным не столько мной, сколько мисс Бечфорд.
Как ни неприятна эта ссора, я утешаюсь тем, что, поскольку это касается меня, долго она не продлится. Я и отец рано или поздно поймем друг друга. Вернувшись в приходский дом, я помирюсь с ним, и мы заживет опять так же мирно, как жили до сих пор.
Но чем кончится дело между мадам Пратолунго и мной? Она не ответила на мое письмо, которое я написала ей. (Я начинаю жалеть, что написала его, — последнюю часть письма, хочу я сказать.) Я не слышала о ней решительно ничего с тех пор, как она уехала за границу. Я не знаю, когда она возвратится и возвратится ли она когда-нибудь, чтобы жить опять в Димчорче. О, чего не отдала бы я, чтобы узнать эту ужасную тайну! Чтоб узнать, должна ли упасть на колени перед ней и вымаливать у нее прощения или считать одним из несчастнейших дней в моей жизни день, когда она приехала жить со мной как компаньонка и друг.
Поступила ли я безрассудно? Или поступила я благоразумно?
Вот вопрос, который всегда встает передо мной и мучает меня, когда я просыпаюсь ночью. Прочту опять (в пятидесятый раз, по крайней мере) письмо Оскара.
(Замечание. Я перепишу это письмо. Не она одна должна видеть его. Написано оно, конечно, Нюджентом, выдающим себя за Оскара. Вы заметите, что его благие намерения продержались только до Парижа. П.).
"Дорогая моя! Я прибыл в Париж и пользуюсь первой возможностью написать вам. Мадам Пратолунго, без сомнения, сказала уже вам, что неожиданный случай заставил меня срочно выехать к брату. Я еще не добрался до того места, где должен встретиться с ним. Прежде чем я с ним встречусь, позвольте мне сказать вам, что было действительной причиной нашей разлуки. Я утратил доверие к мадам Пратолунго: Читайте дальше, и вы, в свою очередь, утратите доверие к ней.
К сожалению, возлюбленная моя, я должен изумить вас, поразить вас, огорчить вас, я, который отдал бы жизнь за ваше счастье! Постараюсь высказаться в немногих словах. Я сделал ужасное открытие. Луцилла! Вы верили мадам Пратолунго, как своему другу. Не верьте ей больше. Она враг вам и мне.
Я заподозрил ее некоторое время назад. Мои худшие подозрения подтвердились.
Мне следовало сказать вам давно то, что я скажу теперь. Но я боялся растревожить вас. Видеть горе на вашем милом лице для меня невыносимо. Только вдали от вас, только ввиду опасности, которой вы подвергаетесь, оставаясь в неведении, могу я собраться с духом и сорвать маску с лживого лица этой женщины, показать вам, какова она на самом деле. Я не имею возможности передать все подробности на страницах этого письма. Я оставлю их до нашего свидания, до тех пор, когда я буду в состоянии представить вам доказательства, которых вы имеете право потребовать.
Теперь же я прошу вас только припомнить ваши собственные мысли, ваши собственные слова в тот день, когда мадам Пратолунго оскорбила вас в саду приходского дома. В этом случае француженка выдала правду, и она это знает.
Помните, что вы сказали, когда она пришла вслед за вами в Броундоун, когда она объявила, что вы влюбились бы в моего брата, если бы встретились с ним раньше, чем со мною, и когда Нюджент, воспользовавшись вашею слепотою, выдавал вам себя за меня? Когда вы открыли обман и пришли в негодование, что вы сказали?
Вы сказали следующее или почти следующее:
— Она возненавидела вас с самого начала, Оскар. Она пленилась вашим братом, лишь только он приехал сюда. Наша свадьба должна быть не в Димчорче. Они не должны знать, где она будет. Они в заговоре против нас. Берегитесь их, берегитесь!
Луцилла, я повторяю вам ваши собственные слова. Я повторяю предостережение, пророческое предостережение, которое вы мне тогда сделали. Я опасаюсь, что мой несчастный брат любит вас, я знаю, что мадам Пратолунго сочувствует ему, как никогда не сочувствовала мне. То, что сказали вы, говорю и я. Они в заговоре против нас. Берегитесь их! Берегитесь!
Когда мы увидимся опять, я буду готов распутать интригу. Но до тех пор, если вы дорожите вашим и моим счастьем, не показывайте мадам Пратолунго, что вы подозреваете ее. Я убежден, что она одна во всем виновата. Я еду к брату, как вы теперь поймете, совеем не с той целью, которую назвал вашей вероломной подруге. Не опасайтесь ссоры между Нюджентом и мною. Я его знаю. Я уверен, что он поддался дурному влиянию. Теперь, когда этого влияния нет, я отвечаю за него, что он поступит как честный человек и заслужит ваше и мое прощение. Причина, по которой я объяснил мадам Пратолунго мою поездку, помешает ей вмешаться в отношения между нами. Для того только я выдумал эту причину.
Извещайте меня аккуратно о ваших переездах. Прилагаю адрес, по которому вы можете писать мне в полной уверенности, что ваши письма будут передаваться мне.
Я, со своей стороны, обещаю писать аккуратно. Еще раз прошу вас не поверять ни одному смертному тайну, которую я открыл вам в этом письме. Будьте уверены, что я возвращусь при первой возможности и избавлю вас, пользуясь авторитетом мужа, от женщины, так жестоко нас обманувшей.
Глубоко вам преданный, нежно вас любящий ОСКАР".
(Замечание. Нет надобности говорить о сатанинской хитрости автора этого письма. Взгляните на главы двадцать седьмую и двадцать восьмую моего рассказа, и вы увидите, как ловко он воспользовался тем, что я сказала в минуту увлечения, и тем, что сказала Луцилла, когда была тоже вне себя, чтоб вооружить ее против меня. Мы сами иногда даем неумышленно нашему врагу основание, на котором он строит свой замысел. Что же касается остального, письмо говорит само за себя. Нюджент продолжает выдавать себя за своего брата. Он легко отгадал, чем я объяснила Луцилле его отсутствие, и, замечая противоречие в том, что он будто бы объяснил цель своей поездки женщине, которой не доверяет, доказывает, что он сделал это только для того, чтобы скрыть от нее настоящую цель. Продолжение дневника покажет, как искусно он управляет механизмом, пущенным в действие его письмом. От себя я должна прибавить только, что причиной того, что, он медлил с возвращением в Англию, на что жалуется Луцилла, была его собственная нерешительность. Его чувство чести, как я убедилась впоследствии, было еще не совсем утрачено. Чем ниже он падал, тем сильнее лучшие стороны его натуры пытались поднять его. Ничто, решительно ничто, кроме чувства чести, не удерживало его в Париже (нечего и говорить, что он не поехал дальше и не искал своего брата) после того, как Луцилла написала ему, что я уехала за границу и что она переселилась с теткой в Рамсгет. Я кончила. Пусть продолжает Луцилла. П.) Я опять прочла письмо Оскара.
Он олицетворение правдивости. Он не способен обманывать меня. Я помню, что действительно сказала то, что он напоминает мне, и думала так в ту минуту, когда была вне себя от досады. Но.., разве нельзя предположить, что Оскар мог обмануться? О, мадам Пратолунго! Я имела о вас такое высокое мнение, я любила вас так горячо, неужели вы этого недостойны?
Я совершенно согласна с Оскаром, что нельзя винить его брата. И грустно, и неприятно, что Нюджент Дюбур позволил себе влюбиться в меня, но я невольно жалею его. Бедный обезображенный человек! Дай Бог, чтоб он нашел себе хорошую жену. Как он должен был страдать!
Я в состоянии выносить даже такую неизвестность. Оскар должен рассказать мне все, что сделала мадам Пратолунго. Я напишу ему сегодня и потребую, чтоб он приехал в Рамсгет.
29-го августа. Я написала ему вчера и адресовала письмо в Париж. Оно будет там завтра. Где Оскар? Когда получит он его?
(Замечание. Это невинное письмо имело роковые последствия. Оно положило конец борьбе Нюджента Дюбура с самим собою, удерживавшей его в Париже. Он отправился в Англию в то самое утро, как получил его. Вот что пишет Луцилла в своем дневнике. П.) 31-го августа. Получила телеграмму за завтраком. Я так счастлива, что не могу оставить руку в бездействии. Я пишу ужасно, но все равно: мне нет дела ни до чего, кроме моей телеграммы. (О, какое благородное существо был человек, придумавший телеграммы!) Оскар едет в Рамсгет!
Глава XLIII
ПРОДОЛЖЕНИЕ ДНЕВНИКА ЛУЦИЛЛЫ
1-го сентября. Я достаточно успокоилась, чтобы возвратиться к своему дневнику и записать все, что я передумала и перечувствовала с тех пор, как Оскар здесь.
Теперь, когда я лишилась мадам Пратолунго, у меня нет друга, с кем я могла бы поговорить о моих секретах. Тетушка как нельзя более добра со мной. Но с особой, которая так намного старше меня, которая жила в совершенно ином мире, чем я, понятия которой так несходны с Моими, могу ли я говорить о моих причудах и увлечениях и ожидать сочувствия? Дневник мой единственный поверенный. Я могу говорить о себе только самой себе на этих страницах. Я чувствую себя иногда очень одинокой. Я видела сегодня двух девушек, поверявших друг другу свои тайны. Боюсь, что я позавидовала им.
Итак, мой милый дневник, что я почувствовала, протосковав так долго об Оскаре, когда Оскар приехал?
Страшно сознаться, но моя тетрадь запирается в шкатулку, моей тетради можно поверить истину. Я готова была заплакать, так неожиданно, так ужасно была разочарована.
Нет. Слово «разочарована» не годится. Была минута — я едва решаюсь написать, такое это малодушие, — была минута, когда я почти желала ослепнуть опять.
Он обнял меня, он держал мою руку в своей. Как я почувствовала бы это, когда была слепа! Какая чудная дрожь пробежала бы по мне от его прикосновения! Ничего подобного не случилось теперь. Как будто это был не он, а брат его, судя по впечатлению, которое он на меня произвел. Я потом сама брала его руку. Я закрывала глаза, пытаясь возобновить мою слепоту и с ней все прежнее. Тот же результат. Ничего, ничего, ничего!
Не потому ли это, что он, со своей стороны, немного сдержан со мной? А он действительно сдержан! Я почувствовала это, лишь только он вошел в комнату, и не переставала чувствовать с тех пор.
Нет, это не потому. В былое время, когда мы только что начинали любить друг друга, он был тоже сдержан. Но тогда это не мешало. Я не была тогда таким бесчувственным существом, каким стала теперь.
Я нахожу только одно объяснение: восстановленное зрение сделало из меня новое существо. Я приобрела новое чувство, я уже не такая женщина, какою была прежде. Эта важная перемена, вероятно, имела на меня какое-то влияние, которого я не замечала, пока не приехал сюда Оскар. Неужели я поплатилась утратой чувствительности за восстановление зрения?
Я спрошу это у Гроссе в первый раз, как он приедет.
Между тем я испытала и другое разочарование. Он вовсе не так красив, как я думала, когда была слепа.
В тот день, когда моя повязка была снята в первый раз, я могла видеть только смутно. Когда я вбежала в гостиную, я скорее отгадала, что это Оскар, чем узнала его. Седые волосы моего отца, женское платье мистрис Финч помогли бы всякому на моем месте остановиться на ком следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67