— Вас пригласили в «Курьер»? Ни в коем случае не соглашайтесь! Я предложу вам гораздо лучшие условия!
— Нет, но как же… — промямлила я. — Репутация газеты.., моя информация не подтвердилась…
— Что за ерунда! — отмахнулся Главный. — Никто на нас в суд за клевету подавать не собирается, всем не до того, Березкин рад-радехонек, что сумел выпутаться живым из этой передряги и даже не попал под суд. Правда, с работы ему пришлось уйти, потому что от него отвернулся высокопоставленный московский покровитель, но это — самое меньшее из зол, к каким он готовился… Зато наша газета увеличила тиражи, а самое главное — мы привлекли новых крупных рекламодателей! Так что, Александра Юрьевна, ваши статьи принесли «Вестнику» большую пользу! И вообще я хочу сказать вам, что сделать сенсационный материал на основе реальных событий сможет каждый.., ну почти каждый сколько-нибудь толковый журналист, но вот создать сенсацию из ничего, на пустом месте — это, Александра Юрьевна, высший пилотаж! Для этого нужен настоящий талант!
«Вот интересно, — подумала я, — они с покойным Петром Ильичом говорят просто одними словами! Они что — ходили в одну школу? Да нет, Главный гораздо моложе… Тогда что же — выходит, это правда, и половина громких сенсационных статей высосана из пальца? Ну что же, тогда мне, собственно говоря, нечего стыдиться».
— Александра Юрьевна, — продолжал гнуть свое Главный, — я понимаю, что вы переросли свой теперешний отдел.., может быть, вы хотите перейти в отдел городских новостей?
Или в отдел политики?
Я чувствовала себя, как ребенок, которого привели в кондитерский магазин и предлагают выбирать любое пирожное из разложенного перед ним сказочного изобилия. На чем остановиться — на воздушно-ореховом торте или на ягодном флане?
Я тряхнула головой, отбросив эти неуместные кулинарные фантазии, и решительно сказала:
— Спасибо, Виталий Андреевич, я предпочла бы остаться в своем отделе. Его нужно поднимать, потенциал у людей большой, а я хотела бы сохранить какую-то степень свободы.., поискать новые интересные темы…
— Конечно, конечно, Александра Юрьевна! — Главный просто засиял от удовольствия. — Ищите, думайте, работайте! Я полностью доверяю вашему журналистскому чутью!
Вернувшись в отдел, я столкнулась в дверях с Мишкой Котенкиным. Он выглядел неплохо, даже посвежел: наверное, отоспался в больнице. В руках у него был большой торт от фирмы «Невские берега».
— По поводу выздоровления, — пояснил он. — Ну как у вас тут дела? Гюрза не кусается? — Он с опаской покосился на кабинет начальницы.
— Да нет, — ответил Кап Капыч из своего угла, вставляя спицы в клубок и откладывая вязание в сторону, чтобы поставить чайник, — сидит у себя в кабинете тише воды ниже травы, даже нос оттуда не кажет.
— Так все понятно! — Мишка приступил к разделке торта. — Зима же скоро.
— А при чем тут зима? — осведомился Кап Капыч.
— Ты что? — возмутился Мишка. — А еще журналист! Ты что, не знаешь, что зимой ядовитые змеи впадают в спячку?
* * *
Примерно через неделю мы с мамулей сидели утром на кухне и завтракали. День был воскресный, спешить на работу было не надо.
На улице лил дождь, а в квартире недавно включили паровое отопление, так что мы с мамулей наслаждались теплом и приятной беседой.
Никита уехал в Москву на переговоры с самим Ярославским. Умница Никитушка из материалов Петра Ильича, взятых им в его квартире, вызнал всю подноготную о комбинате.
Всплыла фамилия Ярославского — очень богатого делового человека в Москве, который хотел прибрать комбинат к рукам. Поскольку Березкин, который был прикормлен Ярославским для того, чтобы помочь ему получить закрытый тендер, нынче был в ауте, Никита взял на себя смелость обратиться к Ярославскому с просьбой о кредите. Он имел предварительные переговоры с представителем Ярославского в нашем городе, и теперь его пригласили в Москву.
Я не сомневалась в успехе: мой Никита сумеет убедить кого угодно.
Я лениво потягивала кофе, когда раздался звонок в дверь. Естественно, это была Ираида.
Она ворвалась в кухню, румяная, с мокрыми от дождя волосами. Энергией, исходившей от нее, можно было освещать небольшой поселок городского типа в течение месяца.
— Я на минутку, — сказала Ираида, прочно усаживаясь на стул. — Сашка, кофейку поставь!
— Уже. — Я у плиты стерегла кофе, чтобы не сбежал.
— А у меня новость, — сообщила Ираида, намазывая кусок батона неприлично толстым слоем масла.
— Тоже мне новость, — фыркнула я от плиты, — замуж небось выходишь за подполковника своего?
— Как так? — ахнула мамуля. — Почему я ничего не знаю?
Мы с Ираидой переглянулись поверх ее головы: мамуля многого не знала.
— Ну поздравляем, — вздохнула мамуля, — а мы вот с Сашкой будем одни жить, никто нам не нужен…
— Мам… — начала я. — Все собираюсь тебе сказать.., я вообще-то тоже, наверное, скоро отсюда перееду…
— Час от часу не легче! — вскричала мамуля. — Замуж собралась, а матери даже избранника не показала!
Мамуля любит такие слова: жених, избранник…
— Все в свое время, — успокоили мы мамулю.
— Ну и ладно, — вздохнула она, — а я, видно, не создана для брака. Честно сказать, так устала, пока Петр Ильич здесь жил! Хорошо, что он уехал…
Снова мы с Ираидой успокоение переглянулись.
— Но, Александра, — строгим тоном начала мамуля, — имей в виду: свадебное платье — только у Парфеновой!
— Да какое платье! — отмахнулась я. — Ни о какой свадьбе еще и речи нет, я просто так к нему перееду…
— Ну ладно, — не слушая, продолжала мамуля, — это все я возьму на себя. О Господи!
Конец
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Нет, но как же… — промямлила я. — Репутация газеты.., моя информация не подтвердилась…
— Что за ерунда! — отмахнулся Главный. — Никто на нас в суд за клевету подавать не собирается, всем не до того, Березкин рад-радехонек, что сумел выпутаться живым из этой передряги и даже не попал под суд. Правда, с работы ему пришлось уйти, потому что от него отвернулся высокопоставленный московский покровитель, но это — самое меньшее из зол, к каким он готовился… Зато наша газета увеличила тиражи, а самое главное — мы привлекли новых крупных рекламодателей! Так что, Александра Юрьевна, ваши статьи принесли «Вестнику» большую пользу! И вообще я хочу сказать вам, что сделать сенсационный материал на основе реальных событий сможет каждый.., ну почти каждый сколько-нибудь толковый журналист, но вот создать сенсацию из ничего, на пустом месте — это, Александра Юрьевна, высший пилотаж! Для этого нужен настоящий талант!
«Вот интересно, — подумала я, — они с покойным Петром Ильичом говорят просто одними словами! Они что — ходили в одну школу? Да нет, Главный гораздо моложе… Тогда что же — выходит, это правда, и половина громких сенсационных статей высосана из пальца? Ну что же, тогда мне, собственно говоря, нечего стыдиться».
— Александра Юрьевна, — продолжал гнуть свое Главный, — я понимаю, что вы переросли свой теперешний отдел.., может быть, вы хотите перейти в отдел городских новостей?
Или в отдел политики?
Я чувствовала себя, как ребенок, которого привели в кондитерский магазин и предлагают выбирать любое пирожное из разложенного перед ним сказочного изобилия. На чем остановиться — на воздушно-ореховом торте или на ягодном флане?
Я тряхнула головой, отбросив эти неуместные кулинарные фантазии, и решительно сказала:
— Спасибо, Виталий Андреевич, я предпочла бы остаться в своем отделе. Его нужно поднимать, потенциал у людей большой, а я хотела бы сохранить какую-то степень свободы.., поискать новые интересные темы…
— Конечно, конечно, Александра Юрьевна! — Главный просто засиял от удовольствия. — Ищите, думайте, работайте! Я полностью доверяю вашему журналистскому чутью!
Вернувшись в отдел, я столкнулась в дверях с Мишкой Котенкиным. Он выглядел неплохо, даже посвежел: наверное, отоспался в больнице. В руках у него был большой торт от фирмы «Невские берега».
— По поводу выздоровления, — пояснил он. — Ну как у вас тут дела? Гюрза не кусается? — Он с опаской покосился на кабинет начальницы.
— Да нет, — ответил Кап Капыч из своего угла, вставляя спицы в клубок и откладывая вязание в сторону, чтобы поставить чайник, — сидит у себя в кабинете тише воды ниже травы, даже нос оттуда не кажет.
— Так все понятно! — Мишка приступил к разделке торта. — Зима же скоро.
— А при чем тут зима? — осведомился Кап Капыч.
— Ты что? — возмутился Мишка. — А еще журналист! Ты что, не знаешь, что зимой ядовитые змеи впадают в спячку?
* * *
Примерно через неделю мы с мамулей сидели утром на кухне и завтракали. День был воскресный, спешить на работу было не надо.
На улице лил дождь, а в квартире недавно включили паровое отопление, так что мы с мамулей наслаждались теплом и приятной беседой.
Никита уехал в Москву на переговоры с самим Ярославским. Умница Никитушка из материалов Петра Ильича, взятых им в его квартире, вызнал всю подноготную о комбинате.
Всплыла фамилия Ярославского — очень богатого делового человека в Москве, который хотел прибрать комбинат к рукам. Поскольку Березкин, который был прикормлен Ярославским для того, чтобы помочь ему получить закрытый тендер, нынче был в ауте, Никита взял на себя смелость обратиться к Ярославскому с просьбой о кредите. Он имел предварительные переговоры с представителем Ярославского в нашем городе, и теперь его пригласили в Москву.
Я не сомневалась в успехе: мой Никита сумеет убедить кого угодно.
Я лениво потягивала кофе, когда раздался звонок в дверь. Естественно, это была Ираида.
Она ворвалась в кухню, румяная, с мокрыми от дождя волосами. Энергией, исходившей от нее, можно было освещать небольшой поселок городского типа в течение месяца.
— Я на минутку, — сказала Ираида, прочно усаживаясь на стул. — Сашка, кофейку поставь!
— Уже. — Я у плиты стерегла кофе, чтобы не сбежал.
— А у меня новость, — сообщила Ираида, намазывая кусок батона неприлично толстым слоем масла.
— Тоже мне новость, — фыркнула я от плиты, — замуж небось выходишь за подполковника своего?
— Как так? — ахнула мамуля. — Почему я ничего не знаю?
Мы с Ираидой переглянулись поверх ее головы: мамуля многого не знала.
— Ну поздравляем, — вздохнула мамуля, — а мы вот с Сашкой будем одни жить, никто нам не нужен…
— Мам… — начала я. — Все собираюсь тебе сказать.., я вообще-то тоже, наверное, скоро отсюда перееду…
— Час от часу не легче! — вскричала мамуля. — Замуж собралась, а матери даже избранника не показала!
Мамуля любит такие слова: жених, избранник…
— Все в свое время, — успокоили мы мамулю.
— Ну и ладно, — вздохнула она, — а я, видно, не создана для брака. Честно сказать, так устала, пока Петр Ильич здесь жил! Хорошо, что он уехал…
Снова мы с Ираидой успокоение переглянулись.
— Но, Александра, — строгим тоном начала мамуля, — имей в виду: свадебное платье — только у Парфеновой!
— Да какое платье! — отмахнулась я. — Ни о какой свадьбе еще и речи нет, я просто так к нему перееду…
— Ну ладно, — не слушая, продолжала мамуля, — это все я возьму на себя. О Господи!
Конец
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35