Сумка с деньгами жгла мои руки: ночью в таком глухом районе запросто могут убить даже за жалкую десятку или за бутылку пива…
Только окончательно выдохнувшись, я остановилась. Я давно уже миновала окружавшие ангар безлюдные пустыри и оказалась в жилом квартале. Когда я пришла в себя, с изумлением убедилась, что ноги принесли меня к родному дому на Седьмой Красноармейской, где когда-то я жила с мамой и отчимом и в который не решалась вернуться после скандала с Маргаритой.
Вот в этот самый двор я выносила на прогулку Багратиона. Вон то подвальное окошко, куда каждый раз нырял мой котище, чтобы сделать свои дела в куче песка…
Стоп! Я вспомнила, что в глубоком детстве я сама, играя в прятки, забиралась в этот подвал. Там, где сейчас насыпана груда песку, был люк. Чем не тайник, в котором можно временно спрятать сумку? Потом можно будет спокойно обдумать, что делать дальше с деньгами, а сейчас я развяжу себе руки…
Через окошко, в которое нырял Багратион, мне нечего было и пытаться пролезть — хоть я и довольно худа и спортивна, все-таки не кошка. Но рядом находилось более широкое окно. Правда, оно было закрыто на висячий замок, но я легко справилась с ним при помощи самой обычной шпильки-невидимки. Убедившись, что вокруг никого нет, я с трудом пролезла в подвал и, пригнувшись, добралась до кучи песка.
Если бы сейчас меня увидел Багратион, он наверняка подумал бы, что я решила перенять у него некоторые исконно кошачьи привычки. Если бы меня увидел кто-нибудь из моих двуногих знакомых, он подумал бы, что я сошла с ума. Сгорбившись и опустившись на колени, я разрывала слежавшийся песок найденной поблизости фанеркой.
Надо сказать, это была нелегкая работа, особенно после всего, что мне пришлось перенести этой ночью. Не меньше получаса я упорно рыла песок, пока наконец моя фанерка не заскребла по металлу. К счастью, расчет оказался верен, память меня не подвела, и я докопалась до того самого люка, который был мне так нужен.
С меня сошло семь потов, пока я справилась с крышкой люка. Под ней проходил какой-то кабель, то ли электрический, то ли телефонный. Я запихнула сумку в люк, водрузила на место тяжеленную чугунную крышку и принялась засыпать ее песком.
Закопать оказалось гораздо проще, чем раскопать, и через десять минут куча песка приняла прежний вид.
Когда я вылезла из подвала, кое-как приладив на место замок, ноги меня совсем не держали. Хотелось упасть тут же на землю и лежать, пока не умрешь. Однако внутренний голос, с некоторых пор взявший за правило давать мне советы, велел не расслабляться и как можно быстрее уносить отсюда ноги. Времени было половина третьего ночи, на улице темно, холодно и жутко. Пока я шла дворами, сердце колотилось от страха.
На проспекте мне стало получше, потому что там горели многочисленные вывески и проезжали машины. Даже люди какие-то попадались, но от них я шарахалась в сторону и решилась поднять руку, только когда увидела самую обшарпанную машину.
Мы долго торговались с водителем, наконец сошлись в цене, и он повез меня на Кирочную. Я радовалась, что Ленка сейчас спокойно спит у мамы и никто не будет спрашивать, где это я шлялась так поздно.
Однако во дворе я заметила машину Никиты. Очевидно, он тоже решил спасаться дома. По дороге я немного очухалась, и теперь в голову полезли тревожные мысли. Чем закончится для Никиты история, начавшаяся сегодня в ангаре? То есть меня его жизнь и благополучие волновали только в связи с Ленкой, на него же мне было глубоко плевать. Поверьте, совершенно не хотелось рвать на себе волосы и вопить: «Как я могла любить такого подлеца? Как я могла увлечься человеком, который обманывает жену и занимается преступными махинациями?» Все это полная ерунда. Пускай мне доказывают, что люди не меняются, как родится мальчик мерзавцем, таким и будет всю жизнь, я ни за что не поверю. В юности я влюбилась в совершенно другого Никиту, хотя то, как мы расстались, должно было меня чему-нибудь научить. В общем, это дело прошлое, и пустые мысли не должны меня отвлекать от дела.
Дверной замок я открыла тихо, как мышка. В коридоре было темно, как у негра в желудке, валялось какое-то барахло, и, разумеется, я споткнулась о тумбочку, не удержалась на ногах и грохнулась на пол, прихватив по дороге стопку старых газет и журналов. Тотчас раскрылась дверь Ленкиной комнаты и на пороге появился Никита. Свет падал на него из комнаты со спины, но даже и при таком освещении было заметно, что он какой-то всклокоченный и нервный. Кроме того, на меня пахнуло спиртным — Никитушка натерпелся страху в ангаре и теперь снимал стресс.
— Ты чего это грохочешь? — зашипел он. — Какого черта людям спать не даешь?
На мой взгляд, как раз спать он и не собирался. И пришел ненамного раньше меня. Сообразив, что он не собирается помочь мне подняться и даже свет в коридоре включить не пришло ему в голову, я поднялась, кряхтя и опираясь на стену, доползла до выключателя, и прихожую озарил тусклый свет сорокаваттной лампочки.
Разгром я устроила приличный. И почему это в коммунальной прихожей всегда так захламлено? Вроде бы и кладовка у них есть, а вот поди ж ты, вытаскивают в коридор всякое барахло, и никому не приходит в голову вынести все это на помойку. Я наклонилась, чтобы запихнуть макулатуру в тумбочку, и тут до Никиты, очевидно, дошло, что я неспроста заявилась так поздно.
— Где это ты шляешься по ночам? — снова прошипел он.
— Не твое собачье дело, — «вежливо» ответила я, — ты мне не муж, так что нечего задавать глупые вопросы.
— Уж это точно, — издевательски протянул Никита, — не дай бог на тебе жениться, сразу бы повесился!
Я хотела сказать, что вовсе не завидую его жене, что, если бы я была на ее месте, фиг бы он мог гулять и обманывать меня со школьной подругой. Но когда я уже набрала воздуху, чтобы выдать мерзавцу все это и многое другое, до меня вдруг дошло, с чего это Никитушку так разбирает.
Он боялся. Вот именно, приглядевшись, я поняла, что он просто умирает от страха, от этого и болтает всяческую чушь. Волосы у него стояли дыбом, глаза бегали, он и пил-то, чтобы заглушить чувство страха.
«Это тебе не на жену безответную орать, — злорадно подумала я. — Видишь, как оно все обернулось? Не сладилось у тебя дело с наркотиками, и теперь неизвестно, как ты из этой истории выпутаешься. Что-то подсказывает мне, что так просто она не кончится…»
Я и не подозревала, как скоро сбудутся мои предчувствия!
— Помог бы, — обратилась я к Никите, собирая барахло, — чего стоишь…
Он пробурчал что-то типа «пошла ты…» и закрыл за собой дверь. Я пожала плечами и тоже ушла к себе. Кот встретил меня с большой радостью, очевидно, ему надоело сидеть одному. Я решила, что утро вечера мудренее, подумаю обо всем случившемся завтра на свежую голову. А сейчас я просто падала с ног и собралась немедленно лечь спать. Но тут в соседней комнате послышался писк мобильного телефона.
Стенка между моей и Ленкиной комнатой довольно тонкая, слышно, как там ходят, двигают мебель и смотрят телевизор. Но если говорить вполголоса, то слова разобрать все же трудно. А мне обязательно нужно узнать, кто звонит и о чем они будут беседовать.
Пока я безрезультатно искала какую-нибудь щелочку, кот спокойно сидел на диване. Из-за стенки послышался сердитый голос Никиты, он отвечал по телефону. Я беспомощно посмотрела на кота, и он тут же вскочил, подошел к стене и полоснул по ней когтями. Обои затрещали и разорвались, образовалась продольная, довольно широкая щель. Приглядевшись, я поняла, что между нашими комнатами была в свое время дверь. Она была отличная, дубовая, еще со старых времен, поэтому жильцы не стали ее снимать и заделывать проем, а просто заклеили обоями. А может, им было лень возиться. Клятвенно пообещав себе дать хозяевам комнаты денег на новые обои, я приникла к щели ухом.
— Ты какого черта отключила телефон? — шипел Никита. — Спокойно спишь или шляешься по ресторанам? Спихнула всю опасную работу на меня, а сама развлекаешься?
Я сообразила, что он разговаривает с Надькой Ведерниковой, больше не с кем. Очевидно, он позвонил ей в панике сразу же, но телефон был отключен, а теперь она позвонила сама, чтобы узнать, как прошла операция.
— Нет, не все в порядке! — Никита повысил голос. — Все далеко не в порядке! На самом деле все сорвалось к чертовой матери!
Он послушал немного, очевидно, его подельница рассвирепела и тоже начала орать.
— Да ты!.. — Никита обозвал собеседницу неприличным словом. — Ты еще смеешь меня упрекать? Это ведь ты нашла этих козлов, сказала, что они деловые люди и мы с ними прекрасно сработаемся!
Очевидно, Надежда призвала его не орать, потому что он малость сбавил тон и довольно связно пересказал ей все, что случилось в ангаре. После чего она, кажется, впала в ярость, потому что Никита долго молчал.
— О чем ты говоришь? — наконец вклинился он. — Они вовсе не собирались провести операцию честно. У них с самого начала снайпер сидел на антресолях. Мы тоже подстраховались, ты же знаешь, не зря я в том ангаре много раз бывал и все там проверил, но ведь это просто на всякий случай! Ты понимаешь, что нас просто подставили? И сделала это ты! Да, ты, — он снова начал орать, не слушая возражений, — ты нашла этих людей! Ты уговорила меня принять участие в операции! Я вложил в нее деньги!
Снова он надолго замолчал, вслушиваясь. Потом заговорил, но тон его изменился.
— А вот уж хрен тебе, голубушка! — злорадно заявил он. — Вот уж фиг тебе. Товар останется у меня. Не зря я последние бабки в него вложил да жизнью рисковал, пока ты в сторонке отсиживалась… И слушать ничего не хочу! Сказал — не отдам товар, значит, не отдам! И ты меня не пугай, любезная, не пугай! Угрожать она мне вздумала! Как выяснилось, пользы от тебя ни на грош!
Послышался стук падающего мобильника, очевидно, Никита таким образом решил прервать разговор.
Мы с Багратионом поглядели друг на друга. Кот, как всегда, был невозмутим, а я начала кое-что понимать. Надежда, пользуясь своими старыми связями, где-то раздобыла по дешевке партию наркотиков. Она же нашла выгодных, как ей казалось, покупателей. Те же потому и дали хорошую цену, что вовсе не собирались платить. Они хотели перестрелять всех и забрать товар даром, а деньги принесли, чтобы предъявить в начале сделки.
Насколько я могу судить по фильмам и детективным романам, эти самые покупатели просто не приняли Никиту и его парней всерьез. Больше того, они знали, что за теми никто сильный не стоит. Надькин влиятельный любовник, у которого действительно были связи в криминальном мире, отъехал за границу не просто так, очевидно, здесь, на родине, ему стало не слишком комфортно. Надька же решила, что кое-чему научилась от него и вполне справится с небольшой операцией по продаже наркотиков. Оказалось, не все так просто. Для того чтобы тебе позволили беспрепятственно трудиться на этом поприще, нужно иметь вес в криминальном мире. А иначе тебя посчитают лохом и поступят с тобой, как сегодня ночью.
С Надькой у меня были свои счеты — обидно за Ленку, поэтому сочувствия к ней я не испытывала.
Глаза у меня слипались, так что самое время лечь в постель и поспать хотя бы несколько часов.
Утром я проснулась от крика за стеной.
— Где ты шляешься! — орал Никита. — У тебя что, мужа нет? Обойдется твоя мамаша! Бросила все в самый неподходящий момент…
Никита орал так громко, что мне было слышно каждое его слово, но ему никто не отвечал, только время от времени он делал короткие паузы, как будто нехотя выслушивая чьи-то оправдания.
До меня наконец дошло, что он разговаривает по телефону, причем, судя по хамскому тону, не с кем иным, как с собственной женой.
— В доме жрать нечего! — продолжал он, все увеличивая громкость. — Холодильник пустой, а ты укатила…
«Хамить не надо по телефону, — вспомнила я фразу булгаковского персонажа, — врать не надо по телефону!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Только окончательно выдохнувшись, я остановилась. Я давно уже миновала окружавшие ангар безлюдные пустыри и оказалась в жилом квартале. Когда я пришла в себя, с изумлением убедилась, что ноги принесли меня к родному дому на Седьмой Красноармейской, где когда-то я жила с мамой и отчимом и в который не решалась вернуться после скандала с Маргаритой.
Вот в этот самый двор я выносила на прогулку Багратиона. Вон то подвальное окошко, куда каждый раз нырял мой котище, чтобы сделать свои дела в куче песка…
Стоп! Я вспомнила, что в глубоком детстве я сама, играя в прятки, забиралась в этот подвал. Там, где сейчас насыпана груда песку, был люк. Чем не тайник, в котором можно временно спрятать сумку? Потом можно будет спокойно обдумать, что делать дальше с деньгами, а сейчас я развяжу себе руки…
Через окошко, в которое нырял Багратион, мне нечего было и пытаться пролезть — хоть я и довольно худа и спортивна, все-таки не кошка. Но рядом находилось более широкое окно. Правда, оно было закрыто на висячий замок, но я легко справилась с ним при помощи самой обычной шпильки-невидимки. Убедившись, что вокруг никого нет, я с трудом пролезла в подвал и, пригнувшись, добралась до кучи песка.
Если бы сейчас меня увидел Багратион, он наверняка подумал бы, что я решила перенять у него некоторые исконно кошачьи привычки. Если бы меня увидел кто-нибудь из моих двуногих знакомых, он подумал бы, что я сошла с ума. Сгорбившись и опустившись на колени, я разрывала слежавшийся песок найденной поблизости фанеркой.
Надо сказать, это была нелегкая работа, особенно после всего, что мне пришлось перенести этой ночью. Не меньше получаса я упорно рыла песок, пока наконец моя фанерка не заскребла по металлу. К счастью, расчет оказался верен, память меня не подвела, и я докопалась до того самого люка, который был мне так нужен.
С меня сошло семь потов, пока я справилась с крышкой люка. Под ней проходил какой-то кабель, то ли электрический, то ли телефонный. Я запихнула сумку в люк, водрузила на место тяжеленную чугунную крышку и принялась засыпать ее песком.
Закопать оказалось гораздо проще, чем раскопать, и через десять минут куча песка приняла прежний вид.
Когда я вылезла из подвала, кое-как приладив на место замок, ноги меня совсем не держали. Хотелось упасть тут же на землю и лежать, пока не умрешь. Однако внутренний голос, с некоторых пор взявший за правило давать мне советы, велел не расслабляться и как можно быстрее уносить отсюда ноги. Времени было половина третьего ночи, на улице темно, холодно и жутко. Пока я шла дворами, сердце колотилось от страха.
На проспекте мне стало получше, потому что там горели многочисленные вывески и проезжали машины. Даже люди какие-то попадались, но от них я шарахалась в сторону и решилась поднять руку, только когда увидела самую обшарпанную машину.
Мы долго торговались с водителем, наконец сошлись в цене, и он повез меня на Кирочную. Я радовалась, что Ленка сейчас спокойно спит у мамы и никто не будет спрашивать, где это я шлялась так поздно.
Однако во дворе я заметила машину Никиты. Очевидно, он тоже решил спасаться дома. По дороге я немного очухалась, и теперь в голову полезли тревожные мысли. Чем закончится для Никиты история, начавшаяся сегодня в ангаре? То есть меня его жизнь и благополучие волновали только в связи с Ленкой, на него же мне было глубоко плевать. Поверьте, совершенно не хотелось рвать на себе волосы и вопить: «Как я могла любить такого подлеца? Как я могла увлечься человеком, который обманывает жену и занимается преступными махинациями?» Все это полная ерунда. Пускай мне доказывают, что люди не меняются, как родится мальчик мерзавцем, таким и будет всю жизнь, я ни за что не поверю. В юности я влюбилась в совершенно другого Никиту, хотя то, как мы расстались, должно было меня чему-нибудь научить. В общем, это дело прошлое, и пустые мысли не должны меня отвлекать от дела.
Дверной замок я открыла тихо, как мышка. В коридоре было темно, как у негра в желудке, валялось какое-то барахло, и, разумеется, я споткнулась о тумбочку, не удержалась на ногах и грохнулась на пол, прихватив по дороге стопку старых газет и журналов. Тотчас раскрылась дверь Ленкиной комнаты и на пороге появился Никита. Свет падал на него из комнаты со спины, но даже и при таком освещении было заметно, что он какой-то всклокоченный и нервный. Кроме того, на меня пахнуло спиртным — Никитушка натерпелся страху в ангаре и теперь снимал стресс.
— Ты чего это грохочешь? — зашипел он. — Какого черта людям спать не даешь?
На мой взгляд, как раз спать он и не собирался. И пришел ненамного раньше меня. Сообразив, что он не собирается помочь мне подняться и даже свет в коридоре включить не пришло ему в голову, я поднялась, кряхтя и опираясь на стену, доползла до выключателя, и прихожую озарил тусклый свет сорокаваттной лампочки.
Разгром я устроила приличный. И почему это в коммунальной прихожей всегда так захламлено? Вроде бы и кладовка у них есть, а вот поди ж ты, вытаскивают в коридор всякое барахло, и никому не приходит в голову вынести все это на помойку. Я наклонилась, чтобы запихнуть макулатуру в тумбочку, и тут до Никиты, очевидно, дошло, что я неспроста заявилась так поздно.
— Где это ты шляешься по ночам? — снова прошипел он.
— Не твое собачье дело, — «вежливо» ответила я, — ты мне не муж, так что нечего задавать глупые вопросы.
— Уж это точно, — издевательски протянул Никита, — не дай бог на тебе жениться, сразу бы повесился!
Я хотела сказать, что вовсе не завидую его жене, что, если бы я была на ее месте, фиг бы он мог гулять и обманывать меня со школьной подругой. Но когда я уже набрала воздуху, чтобы выдать мерзавцу все это и многое другое, до меня вдруг дошло, с чего это Никитушку так разбирает.
Он боялся. Вот именно, приглядевшись, я поняла, что он просто умирает от страха, от этого и болтает всяческую чушь. Волосы у него стояли дыбом, глаза бегали, он и пил-то, чтобы заглушить чувство страха.
«Это тебе не на жену безответную орать, — злорадно подумала я. — Видишь, как оно все обернулось? Не сладилось у тебя дело с наркотиками, и теперь неизвестно, как ты из этой истории выпутаешься. Что-то подсказывает мне, что так просто она не кончится…»
Я и не подозревала, как скоро сбудутся мои предчувствия!
— Помог бы, — обратилась я к Никите, собирая барахло, — чего стоишь…
Он пробурчал что-то типа «пошла ты…» и закрыл за собой дверь. Я пожала плечами и тоже ушла к себе. Кот встретил меня с большой радостью, очевидно, ему надоело сидеть одному. Я решила, что утро вечера мудренее, подумаю обо всем случившемся завтра на свежую голову. А сейчас я просто падала с ног и собралась немедленно лечь спать. Но тут в соседней комнате послышался писк мобильного телефона.
Стенка между моей и Ленкиной комнатой довольно тонкая, слышно, как там ходят, двигают мебель и смотрят телевизор. Но если говорить вполголоса, то слова разобрать все же трудно. А мне обязательно нужно узнать, кто звонит и о чем они будут беседовать.
Пока я безрезультатно искала какую-нибудь щелочку, кот спокойно сидел на диване. Из-за стенки послышался сердитый голос Никиты, он отвечал по телефону. Я беспомощно посмотрела на кота, и он тут же вскочил, подошел к стене и полоснул по ней когтями. Обои затрещали и разорвались, образовалась продольная, довольно широкая щель. Приглядевшись, я поняла, что между нашими комнатами была в свое время дверь. Она была отличная, дубовая, еще со старых времен, поэтому жильцы не стали ее снимать и заделывать проем, а просто заклеили обоями. А может, им было лень возиться. Клятвенно пообещав себе дать хозяевам комнаты денег на новые обои, я приникла к щели ухом.
— Ты какого черта отключила телефон? — шипел Никита. — Спокойно спишь или шляешься по ресторанам? Спихнула всю опасную работу на меня, а сама развлекаешься?
Я сообразила, что он разговаривает с Надькой Ведерниковой, больше не с кем. Очевидно, он позвонил ей в панике сразу же, но телефон был отключен, а теперь она позвонила сама, чтобы узнать, как прошла операция.
— Нет, не все в порядке! — Никита повысил голос. — Все далеко не в порядке! На самом деле все сорвалось к чертовой матери!
Он послушал немного, очевидно, его подельница рассвирепела и тоже начала орать.
— Да ты!.. — Никита обозвал собеседницу неприличным словом. — Ты еще смеешь меня упрекать? Это ведь ты нашла этих козлов, сказала, что они деловые люди и мы с ними прекрасно сработаемся!
Очевидно, Надежда призвала его не орать, потому что он малость сбавил тон и довольно связно пересказал ей все, что случилось в ангаре. После чего она, кажется, впала в ярость, потому что Никита долго молчал.
— О чем ты говоришь? — наконец вклинился он. — Они вовсе не собирались провести операцию честно. У них с самого начала снайпер сидел на антресолях. Мы тоже подстраховались, ты же знаешь, не зря я в том ангаре много раз бывал и все там проверил, но ведь это просто на всякий случай! Ты понимаешь, что нас просто подставили? И сделала это ты! Да, ты, — он снова начал орать, не слушая возражений, — ты нашла этих людей! Ты уговорила меня принять участие в операции! Я вложил в нее деньги!
Снова он надолго замолчал, вслушиваясь. Потом заговорил, но тон его изменился.
— А вот уж хрен тебе, голубушка! — злорадно заявил он. — Вот уж фиг тебе. Товар останется у меня. Не зря я последние бабки в него вложил да жизнью рисковал, пока ты в сторонке отсиживалась… И слушать ничего не хочу! Сказал — не отдам товар, значит, не отдам! И ты меня не пугай, любезная, не пугай! Угрожать она мне вздумала! Как выяснилось, пользы от тебя ни на грош!
Послышался стук падающего мобильника, очевидно, Никита таким образом решил прервать разговор.
Мы с Багратионом поглядели друг на друга. Кот, как всегда, был невозмутим, а я начала кое-что понимать. Надежда, пользуясь своими старыми связями, где-то раздобыла по дешевке партию наркотиков. Она же нашла выгодных, как ей казалось, покупателей. Те же потому и дали хорошую цену, что вовсе не собирались платить. Они хотели перестрелять всех и забрать товар даром, а деньги принесли, чтобы предъявить в начале сделки.
Насколько я могу судить по фильмам и детективным романам, эти самые покупатели просто не приняли Никиту и его парней всерьез. Больше того, они знали, что за теми никто сильный не стоит. Надькин влиятельный любовник, у которого действительно были связи в криминальном мире, отъехал за границу не просто так, очевидно, здесь, на родине, ему стало не слишком комфортно. Надька же решила, что кое-чему научилась от него и вполне справится с небольшой операцией по продаже наркотиков. Оказалось, не все так просто. Для того чтобы тебе позволили беспрепятственно трудиться на этом поприще, нужно иметь вес в криминальном мире. А иначе тебя посчитают лохом и поступят с тобой, как сегодня ночью.
С Надькой у меня были свои счеты — обидно за Ленку, поэтому сочувствия к ней я не испытывала.
Глаза у меня слипались, так что самое время лечь в постель и поспать хотя бы несколько часов.
Утром я проснулась от крика за стеной.
— Где ты шляешься! — орал Никита. — У тебя что, мужа нет? Обойдется твоя мамаша! Бросила все в самый неподходящий момент…
Никита орал так громко, что мне было слышно каждое его слово, но ему никто не отвечал, только время от времени он делал короткие паузы, как будто нехотя выслушивая чьи-то оправдания.
До меня наконец дошло, что он разговаривает по телефону, причем, судя по хамскому тону, не с кем иным, как с собственной женой.
— В доме жрать нечего! — продолжал он, все увеличивая громкость. — Холодильник пустой, а ты укатила…
«Хамить не надо по телефону, — вспомнила я фразу булгаковского персонажа, — врать не надо по телефону!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40