Он холостяк или женат? Уж разумеется, такие вещи надо помнить. Да! Он был…
— Джек, старина! Привет! — послышался радостный, но какой-то слабый голос.
Рядом с его кабинкой, пошатываясь, стоял молодой Фредди Деббит — все же он успел основательно протрезветь.
— Так я и думал, — заявил Фредди, плюхаясь напротив, — что найду тебя здесь. Ты ведь всегда здесь завтракаешь.
Высокая бобровая шляпа Фредди со сбившимся ворсом была лихо сдвинута набок. Носик пуговкой покраснел, круглое лицо было бледным после бессонной ночи, а воротник, шейный платок и рубашка мятыми и грязными.
Чевиот в панике закрыл глаза.
— Где ты был, Фредди? — с горечью спросил он. — Разве ты… м-м-м… не исчез с остальными?
Фредди шумно выдохнул, как будто собирался выпить, но не мог.
— Некоторые, — сообщил он, — пошли к Керри, ну, ты знаешь. У нее, у Керри, есть новые поступления. Мне досталась отличная девчонка…
— Ага, понятно.
Фредди старательно избегал его взгляда.
— Послушай! — сказал он вдруг. — Я насчет вчерашнего… потому и пришел. Хотел тебя повидать, черт побери. По делу!
— По какому делу?
— Ну…
Тут подошел официант. Он уставил стол тарелками с едой, а в середине водрузил серебряный чайник, огромную чашку, блюдце и начал со звоном раскладывать столовые приборы.
— Завтракать будешь, Фредди? — спросил Чевиот.
Молодой человек вздрогнул:
— Нет, спасибо. Впрочем, погоди! Пинту кларета и печенье.
— Пинту кларета, сэр. Печенье, сэр. Слушаюсь, сэр! — Официант снова испарился.
Чевиот налил себе чаю и накинулся на еду.
— Джек!
— Что?
Фредди прочистил горло.
— Вчера ночью… Когда ты сказал, что Пег Ренфру умерла, и попросил разрешения всех нас допросить, да еще объявил во всеуслышание, что ты, мол, полицейский…
— Фредди, я должен поблагодарить тебя, леди Корк и мисс Тримейн. Но что же остальные? Они даже не удостоили меня отказом. Они игнорировали меня и постыдно бежали, словно я подонок, мусор у них под ногами!
Фредди передернуло.
— Джек, старина… черт побери! Не обижайся, но они правы.
— В чем?
— Шпионы, знаешь ли, действительно подонки общества.
— А как же полковник Роуэн, Ричард Мейн или сам мистер Пиль?
— Они дело другое. Пиль — член кабинета министров. Те двое начальники. Но рядовые шпики? — Фредди задумчиво достал из стаканчика зубочистку. — Черт побери, ты меня просто подкосил! С тем же успехом ты мог бы назваться дворником или, скажем, репортером! Они бы отнеслись к тебе лучше. А ты — шпик, мусор, шпион! Шпион не имеет права допрашивать гвардейского офицера, такого, как, например, Хогбен.
Вилка и нож замерли в руках Чевиота. Но он ничего не сказал. Он понимал, в чем его трудность. Он знал, что этот юнец, моложе его на пятнадцать или шестнадцать лет, пытается ему помочь. И он вновь приступил к еде.
— Ты! — вскричал Фредди, втыкая зубочистку в стол. — Ты шпик! Мусор! И все же… надеюсь, старина, еще не слишком поздно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты еще не вступил в их ряды, да? Не подписал договор?
— Нет.
Бледное лицо Фредди расслабилось от облегчения; он отложил зубочистку и заговорил тише:
— Откажись, старина. Тогда все поймут, что ты просто пошутил, и посмеются над шуткой вместе с тобой.
— Шуткой?
— Ведь ты просто пошутил, верно? Брось, не продолжай. Тысяча извинений; шутка вышла удачная. Но ты должен. Если ты не… — Фредди облизал губы.
Ему было трудно, поскольку он относился к Чевиоту с благоговением, преклонялся перед его талантами и спортивными достижениями. А теперь приходилось читать ему нотацию. Чевиот вдруг понял, что в Фредди Деббите куда больше твердости и силы духа, чем казалось на первый взгляд.
— Джек! Многие из нас… да что там, мы все тебя любим! Но если ты не откажешься…
— Что будет, если я не откажусь?
— Тогда, черт возьми, мы тебя заставим!
Чевиот положил нож и вилку.
— И как же ты намерен меня заставить?
Фредди уже открыл рот, намереваясь ответить, когда вдруг к их столику подошли двое. Одним был официант — он нес Фредди на подносе кларет и тарелку с печеньем. А вторым — гвардейский офицер при полном параде.
Офицер был светловолосый, светлокожий, лет двадцати пяти. Судя по красному короткому плюмажу, он служил во 2-м Колдстримском гвардейском пехотном полку. Держался молодой человек неестественно прямо. В глазах его светился острый ум, манеры были сухими и вежливыми, хотя взгляд излучал томление и скуку, как и у многих его соплеменников.
— Полагаю, вы мистер Чевиот?
— Да.
Чевиот не встал, хотя офицер, казалось, этого ожидал. Он просто смерил пришедшего взглядом с головы до ног, не выказывая никакого почтения.
— Вы, вероятно, не удивитесь, сэр, когда я скажу, что нахожусь здесь по поручению моего друга капитана Хогбена из 1-го гвардейского пехотного полка.
— Что дальше?
— Капитан Хогбен считает, что ваше поведение вчера ночью, по меньшей мере в двух случаях, было столь оскорбительным, что этого не способен выдержать ни один джентльмен.
Фредди Деббит тихо ахнул. Официант буквально отлетел прочь, как будто за ним гнались черти.
— Ну и что? — спросил Чевиот.
— Однако, — продолжал офицер, — капитан Хогбен просил меня присовокупить, что, поскольку вы в настоящее время занимаете низшее по отношению к нему положение, вступив в так называемую полицию, он готов принять от вас письменное извинение.
Чевиот подвинулся на край дубовой скамьи и все-таки встал.
— Черт его побери, — вежливо произнес он, — с чего он взял, будто армия стоит выше столичной полиции?
Мужественное, умное лицо его собеседника сделалось невыразительным. Но Чевиот подметил, что у него заходили желваки на скулах.
— Прошу вас, сэр, следить за вашей речью, иначе не миновать вам еще одного вызова. Я лейтенант Уэнтуорт из 2-го гвардейского пехотного полка. Вот моя карточка.
— Благодарю вас.
— Однако, сэр, я еще не закончил.
— Так заканчивайте, сэр, и поскорее.
— В случае, если вы откажетесь принести письменное извинение, капитан Хогбен просит назвать мне имя какого-либо вашего друга, с которым мы могли бы договориться о времени и месте встречи. Каков будет ваш ответ, сэр?
— Мой ответ «нет».
В глазах лейтенанта Уэнтуорта мелькнуло изумление.
— Насколько я понимаю, сэр, вы не принимаете вызов?
— Точно, не принимаю.
— Вы… предпочитаете написать извинение?
— Разумеется, нет.
— Что же мне в таком случае передать капитану Хогбену?
— Можете передать, — почти ласково ответил Чевиот, — что у меня много дел и нет времени для детских шалостей. Далее можете добавить, что я искренне надеюсь: пройдет надлежащий срок, и он повзрослеет.
— Сэр! — воскликнул лейтенант Уэнтуорт с искренним возмущением, отчего стал гораздо симпатичнее. Впрочем, он тут же спохватился и вновь вернул на лицо невозмутимую маску. — Вы понимаете, что вас ждет? Вы знаете, чем вправе ответить капитан Хогбен?
— Надеюсь, сэр, мне не придется описывать словами то, на что он способен. До свидания, сэр.
Лейтенант Уэнтуорт на этот раз не мог побороть своего изумления. Левая его рука вцепилась в эфес шпаги. Он был слишком хорошо вышколен, чтобы грубо хмыкнуть. Но уголки его губ над ремешком кивера приподнялись, демонстрируя презрение. Он ответил на поклон Чевиота, повернулся кругом и зашагал прочь из кофейни.
Двое в дальней кабинке, которые даже привстали с мест, чтобы понаблюдать за интересной сценой, поспешно сели. Чевиот увидел, что его позор отразился, как в зеркале, в глазах Фредди Деббита, но продолжил как ни в чем не бывало поедать яичницу с окороком и тост.
— Джек!
— Что?
— Ты… — выпалил Фредди. — Отказался от дуэли? Струсил?
— Ты так считаешь, Фредди? Кстати, — Чевиот отодвинул тарелку, — ты, кажется, собирался рассказать, как заставишь меня выйти из полиции.
— А теперь еще и это! Боже мой! Хогбен тебя отхлестает кнутом…
— Говори, Фредди! Как ты заставишь меня выйти из полиции?
— Я — никак, — ответил молодой человек, успевший выпить почти весь кларет. — Но остальные заставят. Когда все узнают новость, черт побери, тебя перестанут принимать! Тебе придется отказаться от членства в клубах. Ты не сможешь поехать ни в Аскот, ни в Ньюмаркет. Поскольку ты шпик, тебя даже в игорный дом не пустят…
— Даже к Вулкану? — поинтересовался Чевиот.
— Почему к Вулкану? — быстро спросил Фредди после паузы.
— Да так, не важно.
— Джек, какая муха тебя укусила? Тебя как будто подменили! Еще две недели назад ты был самим собой. Неужели таково влияние Флоры Дрейтон? Или что? — Благодаря пинте кларета Фредди расчувствовался и, казалось, готов разрыдаться. — Но вряд ли она захотела бы, чтобы ты превратился в проклятого шпика! Вчера ты только задавал вопросы про Пег Ренфру, драгоценности и прочую ерунду. Да что там, я мог бы тебе рассказать… — Вдруг он осекся.
— Да? — оживился Чевиот. — Что бы ты мог мне рассказать? Дорогой Фредди, я только что поблагодарил тебя за помощь, которую мне оказали ты, леди Корк и Луиза Тримейн. Но на самом деле вы мне не помогали. Леди Корк проявила упрямство и несговорчивость; мисс Тримейн слишком боялась — бог знает чего; ты же испытывал благоговейный трепет перед своими друзьями…
— Никого я не боялся! Только…
— Погоди! Даже до того, как я допросил вас внизу, из слов Флоры и леди Корк стало ясно, что тебе было многое известно. Твоя пьяная болтовня, твои шуточки заставили леди Корк спрятать драгоценности в птичьи кормушки. Ты шатался по всему дому…
— Я только шутил!
— Допустим. Но украла ли Маргарет Ренфру драгоценности, как подозревает леди Корк?
— Да! — ответил Фредди, опустив голову.
Джон Чевиот испустил вздох облегчения. Однако лицо его оставалось невозмутимым.
— Маргарет Ренфру, — пробормотал он.
— Что такое, старина?
— Она передо мной как живая. — Чевиот помахал рукой. — Жгучая брюнетка, цветущая, с благородной осанкой. Она была бы красива, даже соблазнительна, если бы не… что? Суровость? Упрямство? Стыд? Она — единственная, чьей натуры я не в состоянии разгадать.
Фредди открыл было рот, но говорить передумал.
— Фредди! — заявил Чевиот, увидев, как сверкнули глаза его молодого приятеля. — Ее застрелили, понимаешь? Она — центр притяжения. Мы не распутаем дела, пока не разгадаем ее.
И тут Фредди Деббит пробормотал нечто странное:
— «Огонь, гори! Котел, кипи!»
— Что такое?
Фредди как будто вышел из транса.
— Ты знаешь Эдмунда Кина, актера?
— Нет, я с ним незнаком, — честно ответил Чевиот.
— Хм… Ну, невелика беда. Все равно он человек конченый. Допился, совсем память отшибло и все такое. Хотя он все-таки перешел в «Ковент-Гарден» и до сих пор играет.
— Фредди! Я спрашивал о…
— Низкорослый человечишко, все равно что гном, — гнул свое Фредди, словно не слыша, — но грудь широкая, а голосина такой, что стекла разлетаются! В прежние времена Кин блистал. Но мой отец говорит, что он почти не бывал в обществе. «Черт с ними!» — говорил Кин. А сейчас, когда ему конец, когда он настолько ослабел, что только и может, что шататься по «Ковент-Гардену», и его никто не принимает, кроме Марии Корк… Так вот, — оживился Фредди, — однажды, около месяца тому назад, Кин был у Марии. Тогда он, по-моему, впервые увидел Пег. Он вздрогнул, как тот тип… как его там… который увидел дух своего отца. Уставился на нее и как рявкнет: «Огонь, гори! Котел, кипи!» — таким голосом, что у лакеев волосы встали дыбом. Кажется, это из Шекспира. Не знаю, что он имел в виду. Наверное, перебрал глинтвейна…
Слова эти, прозвучавшие в кофейне, при тусклом газовом свете, заставили Чевиота вздрогнуть. Что творилось в голове и душе мисс Ренфру, за ее накрашенным лицом и презрительной улыбкой?
— Фредди! Прошу, расскажи, что тебе о ней известно. Особенно о ее таинственном любовнике.
Фредди замялся.
— А если я расскажу, — внезапно выпалил он с юношеской бравадой и пьяной хитростью, — ты прекратишь валять дурака и выйдешь из полиции?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Джек, старина! Привет! — послышался радостный, но какой-то слабый голос.
Рядом с его кабинкой, пошатываясь, стоял молодой Фредди Деббит — все же он успел основательно протрезветь.
— Так я и думал, — заявил Фредди, плюхаясь напротив, — что найду тебя здесь. Ты ведь всегда здесь завтракаешь.
Высокая бобровая шляпа Фредди со сбившимся ворсом была лихо сдвинута набок. Носик пуговкой покраснел, круглое лицо было бледным после бессонной ночи, а воротник, шейный платок и рубашка мятыми и грязными.
Чевиот в панике закрыл глаза.
— Где ты был, Фредди? — с горечью спросил он. — Разве ты… м-м-м… не исчез с остальными?
Фредди шумно выдохнул, как будто собирался выпить, но не мог.
— Некоторые, — сообщил он, — пошли к Керри, ну, ты знаешь. У нее, у Керри, есть новые поступления. Мне досталась отличная девчонка…
— Ага, понятно.
Фредди старательно избегал его взгляда.
— Послушай! — сказал он вдруг. — Я насчет вчерашнего… потому и пришел. Хотел тебя повидать, черт побери. По делу!
— По какому делу?
— Ну…
Тут подошел официант. Он уставил стол тарелками с едой, а в середине водрузил серебряный чайник, огромную чашку, блюдце и начал со звоном раскладывать столовые приборы.
— Завтракать будешь, Фредди? — спросил Чевиот.
Молодой человек вздрогнул:
— Нет, спасибо. Впрочем, погоди! Пинту кларета и печенье.
— Пинту кларета, сэр. Печенье, сэр. Слушаюсь, сэр! — Официант снова испарился.
Чевиот налил себе чаю и накинулся на еду.
— Джек!
— Что?
Фредди прочистил горло.
— Вчера ночью… Когда ты сказал, что Пег Ренфру умерла, и попросил разрешения всех нас допросить, да еще объявил во всеуслышание, что ты, мол, полицейский…
— Фредди, я должен поблагодарить тебя, леди Корк и мисс Тримейн. Но что же остальные? Они даже не удостоили меня отказом. Они игнорировали меня и постыдно бежали, словно я подонок, мусор у них под ногами!
Фредди передернуло.
— Джек, старина… черт побери! Не обижайся, но они правы.
— В чем?
— Шпионы, знаешь ли, действительно подонки общества.
— А как же полковник Роуэн, Ричард Мейн или сам мистер Пиль?
— Они дело другое. Пиль — член кабинета министров. Те двое начальники. Но рядовые шпики? — Фредди задумчиво достал из стаканчика зубочистку. — Черт побери, ты меня просто подкосил! С тем же успехом ты мог бы назваться дворником или, скажем, репортером! Они бы отнеслись к тебе лучше. А ты — шпик, мусор, шпион! Шпион не имеет права допрашивать гвардейского офицера, такого, как, например, Хогбен.
Вилка и нож замерли в руках Чевиота. Но он ничего не сказал. Он понимал, в чем его трудность. Он знал, что этот юнец, моложе его на пятнадцать или шестнадцать лет, пытается ему помочь. И он вновь приступил к еде.
— Ты! — вскричал Фредди, втыкая зубочистку в стол. — Ты шпик! Мусор! И все же… надеюсь, старина, еще не слишком поздно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты еще не вступил в их ряды, да? Не подписал договор?
— Нет.
Бледное лицо Фредди расслабилось от облегчения; он отложил зубочистку и заговорил тише:
— Откажись, старина. Тогда все поймут, что ты просто пошутил, и посмеются над шуткой вместе с тобой.
— Шуткой?
— Ведь ты просто пошутил, верно? Брось, не продолжай. Тысяча извинений; шутка вышла удачная. Но ты должен. Если ты не… — Фредди облизал губы.
Ему было трудно, поскольку он относился к Чевиоту с благоговением, преклонялся перед его талантами и спортивными достижениями. А теперь приходилось читать ему нотацию. Чевиот вдруг понял, что в Фредди Деббите куда больше твердости и силы духа, чем казалось на первый взгляд.
— Джек! Многие из нас… да что там, мы все тебя любим! Но если ты не откажешься…
— Что будет, если я не откажусь?
— Тогда, черт возьми, мы тебя заставим!
Чевиот положил нож и вилку.
— И как же ты намерен меня заставить?
Фредди уже открыл рот, намереваясь ответить, когда вдруг к их столику подошли двое. Одним был официант — он нес Фредди на подносе кларет и тарелку с печеньем. А вторым — гвардейский офицер при полном параде.
Офицер был светловолосый, светлокожий, лет двадцати пяти. Судя по красному короткому плюмажу, он служил во 2-м Колдстримском гвардейском пехотном полку. Держался молодой человек неестественно прямо. В глазах его светился острый ум, манеры были сухими и вежливыми, хотя взгляд излучал томление и скуку, как и у многих его соплеменников.
— Полагаю, вы мистер Чевиот?
— Да.
Чевиот не встал, хотя офицер, казалось, этого ожидал. Он просто смерил пришедшего взглядом с головы до ног, не выказывая никакого почтения.
— Вы, вероятно, не удивитесь, сэр, когда я скажу, что нахожусь здесь по поручению моего друга капитана Хогбена из 1-го гвардейского пехотного полка.
— Что дальше?
— Капитан Хогбен считает, что ваше поведение вчера ночью, по меньшей мере в двух случаях, было столь оскорбительным, что этого не способен выдержать ни один джентльмен.
Фредди Деббит тихо ахнул. Официант буквально отлетел прочь, как будто за ним гнались черти.
— Ну и что? — спросил Чевиот.
— Однако, — продолжал офицер, — капитан Хогбен просил меня присовокупить, что, поскольку вы в настоящее время занимаете низшее по отношению к нему положение, вступив в так называемую полицию, он готов принять от вас письменное извинение.
Чевиот подвинулся на край дубовой скамьи и все-таки встал.
— Черт его побери, — вежливо произнес он, — с чего он взял, будто армия стоит выше столичной полиции?
Мужественное, умное лицо его собеседника сделалось невыразительным. Но Чевиот подметил, что у него заходили желваки на скулах.
— Прошу вас, сэр, следить за вашей речью, иначе не миновать вам еще одного вызова. Я лейтенант Уэнтуорт из 2-го гвардейского пехотного полка. Вот моя карточка.
— Благодарю вас.
— Однако, сэр, я еще не закончил.
— Так заканчивайте, сэр, и поскорее.
— В случае, если вы откажетесь принести письменное извинение, капитан Хогбен просит назвать мне имя какого-либо вашего друга, с которым мы могли бы договориться о времени и месте встречи. Каков будет ваш ответ, сэр?
— Мой ответ «нет».
В глазах лейтенанта Уэнтуорта мелькнуло изумление.
— Насколько я понимаю, сэр, вы не принимаете вызов?
— Точно, не принимаю.
— Вы… предпочитаете написать извинение?
— Разумеется, нет.
— Что же мне в таком случае передать капитану Хогбену?
— Можете передать, — почти ласково ответил Чевиот, — что у меня много дел и нет времени для детских шалостей. Далее можете добавить, что я искренне надеюсь: пройдет надлежащий срок, и он повзрослеет.
— Сэр! — воскликнул лейтенант Уэнтуорт с искренним возмущением, отчего стал гораздо симпатичнее. Впрочем, он тут же спохватился и вновь вернул на лицо невозмутимую маску. — Вы понимаете, что вас ждет? Вы знаете, чем вправе ответить капитан Хогбен?
— Надеюсь, сэр, мне не придется описывать словами то, на что он способен. До свидания, сэр.
Лейтенант Уэнтуорт на этот раз не мог побороть своего изумления. Левая его рука вцепилась в эфес шпаги. Он был слишком хорошо вышколен, чтобы грубо хмыкнуть. Но уголки его губ над ремешком кивера приподнялись, демонстрируя презрение. Он ответил на поклон Чевиота, повернулся кругом и зашагал прочь из кофейни.
Двое в дальней кабинке, которые даже привстали с мест, чтобы понаблюдать за интересной сценой, поспешно сели. Чевиот увидел, что его позор отразился, как в зеркале, в глазах Фредди Деббита, но продолжил как ни в чем не бывало поедать яичницу с окороком и тост.
— Джек!
— Что?
— Ты… — выпалил Фредди. — Отказался от дуэли? Струсил?
— Ты так считаешь, Фредди? Кстати, — Чевиот отодвинул тарелку, — ты, кажется, собирался рассказать, как заставишь меня выйти из полиции.
— А теперь еще и это! Боже мой! Хогбен тебя отхлестает кнутом…
— Говори, Фредди! Как ты заставишь меня выйти из полиции?
— Я — никак, — ответил молодой человек, успевший выпить почти весь кларет. — Но остальные заставят. Когда все узнают новость, черт побери, тебя перестанут принимать! Тебе придется отказаться от членства в клубах. Ты не сможешь поехать ни в Аскот, ни в Ньюмаркет. Поскольку ты шпик, тебя даже в игорный дом не пустят…
— Даже к Вулкану? — поинтересовался Чевиот.
— Почему к Вулкану? — быстро спросил Фредди после паузы.
— Да так, не важно.
— Джек, какая муха тебя укусила? Тебя как будто подменили! Еще две недели назад ты был самим собой. Неужели таково влияние Флоры Дрейтон? Или что? — Благодаря пинте кларета Фредди расчувствовался и, казалось, готов разрыдаться. — Но вряд ли она захотела бы, чтобы ты превратился в проклятого шпика! Вчера ты только задавал вопросы про Пег Ренфру, драгоценности и прочую ерунду. Да что там, я мог бы тебе рассказать… — Вдруг он осекся.
— Да? — оживился Чевиот. — Что бы ты мог мне рассказать? Дорогой Фредди, я только что поблагодарил тебя за помощь, которую мне оказали ты, леди Корк и Луиза Тримейн. Но на самом деле вы мне не помогали. Леди Корк проявила упрямство и несговорчивость; мисс Тримейн слишком боялась — бог знает чего; ты же испытывал благоговейный трепет перед своими друзьями…
— Никого я не боялся! Только…
— Погоди! Даже до того, как я допросил вас внизу, из слов Флоры и леди Корк стало ясно, что тебе было многое известно. Твоя пьяная болтовня, твои шуточки заставили леди Корк спрятать драгоценности в птичьи кормушки. Ты шатался по всему дому…
— Я только шутил!
— Допустим. Но украла ли Маргарет Ренфру драгоценности, как подозревает леди Корк?
— Да! — ответил Фредди, опустив голову.
Джон Чевиот испустил вздох облегчения. Однако лицо его оставалось невозмутимым.
— Маргарет Ренфру, — пробормотал он.
— Что такое, старина?
— Она передо мной как живая. — Чевиот помахал рукой. — Жгучая брюнетка, цветущая, с благородной осанкой. Она была бы красива, даже соблазнительна, если бы не… что? Суровость? Упрямство? Стыд? Она — единственная, чьей натуры я не в состоянии разгадать.
Фредди открыл было рот, но говорить передумал.
— Фредди! — заявил Чевиот, увидев, как сверкнули глаза его молодого приятеля. — Ее застрелили, понимаешь? Она — центр притяжения. Мы не распутаем дела, пока не разгадаем ее.
И тут Фредди Деббит пробормотал нечто странное:
— «Огонь, гори! Котел, кипи!»
— Что такое?
Фредди как будто вышел из транса.
— Ты знаешь Эдмунда Кина, актера?
— Нет, я с ним незнаком, — честно ответил Чевиот.
— Хм… Ну, невелика беда. Все равно он человек конченый. Допился, совсем память отшибло и все такое. Хотя он все-таки перешел в «Ковент-Гарден» и до сих пор играет.
— Фредди! Я спрашивал о…
— Низкорослый человечишко, все равно что гном, — гнул свое Фредди, словно не слыша, — но грудь широкая, а голосина такой, что стекла разлетаются! В прежние времена Кин блистал. Но мой отец говорит, что он почти не бывал в обществе. «Черт с ними!» — говорил Кин. А сейчас, когда ему конец, когда он настолько ослабел, что только и может, что шататься по «Ковент-Гардену», и его никто не принимает, кроме Марии Корк… Так вот, — оживился Фредди, — однажды, около месяца тому назад, Кин был у Марии. Тогда он, по-моему, впервые увидел Пег. Он вздрогнул, как тот тип… как его там… который увидел дух своего отца. Уставился на нее и как рявкнет: «Огонь, гори! Котел, кипи!» — таким голосом, что у лакеев волосы встали дыбом. Кажется, это из Шекспира. Не знаю, что он имел в виду. Наверное, перебрал глинтвейна…
Слова эти, прозвучавшие в кофейне, при тусклом газовом свете, заставили Чевиота вздрогнуть. Что творилось в голове и душе мисс Ренфру, за ее накрашенным лицом и презрительной улыбкой?
— Фредди! Прошу, расскажи, что тебе о ней известно. Особенно о ее таинственном любовнике.
Фредди замялся.
— А если я расскажу, — внезапно выпалил он с юношеской бравадой и пьяной хитростью, — ты прекратишь валять дурака и выйдешь из полиции?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39