А перед сержантами стояли четыре инспектора — по двое с каждой стороны.
Полицейская гвардия стояла по стойке «смирно», так расправив плечи, что, казалось, голубые мундиры вот-вот треснут. Руки у всех были по швам. Глаза смотрели вперед — взгляд невидящий, словно остекленелый, однако легко можно было заметить: все они лопаются от радости и готовы закричать «ура!».
И все же они молчали — только шелестел ветер.
Чевиоту стало ясно: он только что удостоился наивысшей чести. В душе суперинтендент ощутил прилив гордости и радости. Он тоже расправил плечи и вскинул голову. Однако теперь он понимал, как ему следует держаться, чтобы избежать смущения.
Чевиот промаршировал мимо своих подчиненных и остановился у самого входа. Медленно обвел глазами левый ряд неподвижных полицейских, потом перевел взгляд направо, словно производил смотр.
— Кто из вас, — сухо спросил он, — старший инспектор?
Высокий и худощавый человек, которого Чевиот уже видел и у которого был нос, как у еще не созданного в то время Панча с обложки журнала, сделал два шага вперед на негнущихся ногах и отдал ему честь:
— Сэр! Инспектор Сигрейв, сэр.
— Отличный парад, инспектор Сигрейв. Поздравляю.
— Сэр!
Чевиот опустил глаза и оглядел обломки сабли, которые все еще сжимал левой рукой.
— Вот, — проговорил он, — первый трофей для нашего первого трофейного зала. Он принадлежит вам всем. Возьмите его!
Чевиот сунул сломанную саблю инспектору Сигрейву, который подхватил ее и, звякнув сталью, прижал к груди. Второй рукой инспектор подал знак стоящим сзади подчиненным: «Молчать!» — хотя те уже готовы были взорваться криками радости.
Чевиот снова медленно взглянул налево и направо.
— Вольно! — скомандовал он.
И, впервые улыбнувшись, не спеша пошел вдоль рядов, поднялся по ступенькам, вошел в дом.
Чевиот почти не слышал радостных криков у себя за спиной, он беспокоился о другом: мистер Ричард Мейн нападал на него, и ему следует быть предельно осмотрительным, если он должен встретить опасность также в лице министра внутренних дел.
Свернув направо, к кабинету полковника Роуэна, Чевиот открыл дверь, не затруднив себя формальностью постучать. Потом закрыл ее за собой. Спокойно посмотрел на Роберта Пиля, на полковника Роуэна, на мистера Алана Хенли, который вернулся за свою конторку, и после всех — на мистера Ричарда Мейна и отрывисто произнес:
— А теперь, господа, на чем мы остановились, когда нас неожиданно прервали? Мистер Мейн, кажется, обвинял Флору Дрейтон в убийстве?
Глава 11
Луиза Тримейн и ее папочка
— Черт меня побери! — воскликнул Ричард Мейн, всплескивая руками. — Ничего подобного! Я только сказал, что…
Полковник Роуэн жестом призвал его к молчанию; он обрезал кончик сигары, раскурил ее, а затем принялся расхаживать по комнате. Наконец полковник остановился перед Чевиотом; ноздри его раздувались.
— Суперинтендент, — начал он, вынимая сигару изо рта, — 1-й гренадерский пехотный полк — старейший полк британской армии. Ваше поведение было постыдным. Мне следует вас примерно наказать. Ммм… считайте себя наказанным, — закончил полковник Роуэн и снова сунул в рот сигару.
— Есть, сэр! — ответил Чевиот.
Мистер Пиль, будучи человеком по натуре веселым, громко, от всей души расхохотался, но тут же прищурил глаза.
— Многое я бы дал, мистер Чевиот, — заявил он, — чтобы понять, просто ли вы вышли из себя или хотели произвести впечатление на своих подчиненных. Что ж, впечатление вы на них произвели. Да и на меня тоже, клянусь Богом! И тем не менее вы оказались в незавидном положении.
— С капитаном Хогбеном, сэр?
— Хогбеном? Тем неотесанным увальнем? Остальные офицеры 1-го пехотного полка не стали бы даже разговаривать с ним; вот почему он выбрал секундантом офицера Колдстримского полка. Нет! Я имею в виду Герцога. Гвардейцы — его любимчики. Его послушать, кроме них, при Ватерлоо больше никого не было…
Полковник Роуэн посуровел.
— …хорошенькое выйдет дельце, если он проведает о драке! Далее, — продолжал мистер Пиль, потирая подбородок рукой, — хотел бы я знать, о чем вы с Хогбеном так официально договаривались перед тем, как он уехал?
— Дело сугубо личное, сэр. Нас оно не касается.
Мистер Пиль задумчиво хмыкнул. Чевиот проследовал к столу.
— Зато нас касается, — продолжил он, — заявление мистера Мейна, будто бы я пренебрег долгом и выгораживал леди Дрейтон.
— Совершенно верно, — с достоинством кивнул Ричард Мейн.
— На каком основании? — Чевиот стукнул кулаком по столу. — С вашего позволения, сэр, я повторяю. Вы, по вашим словам, подозреваете меня на основании того, что я якобы «не пишу». Я еще никогда не слыхал, чтобы человека обвинили в лжесвидетельстве на основании того, что он чего-то не пишет!
— Вы искажаете…
— Я констатирую факт. Ваша единственная так называемая улика, которую вы именуете «необычным обстоятельством», заключается в том, что леди Дрейтон в доме носила муфту. Однако, если бы вы внимательно прочли мой рапорт, — Чевиот хлопнул по столешнице стопкой исписанных листков, — вы бы не усмотрели здесь ничего необычного. Леди Дрейтон порвала правую перчатку — это могут засвидетельствовать все, — и, как любая дама, она хотела скрыть дыру. Где доказательства, что у нее в муфте был пистолет или что пистолет вообще существовал?
У мистера Мейна сверкнули глаза.
— Доказательства, говорите? Я о них не упомянул. Я всего лишь выдвинул версию, которой вы, кажется, пренебрегли.
— Сэр! — послышался сзади грубый, хриплый голос. Алан Хенли облокотился о столешницу толстыми руками.
Хотя было всего пять часов, серое небо так потемнело, что все обитатели кабинета казались призраками, которые неожиданно выныривали из мрака.
С громким хлопком вспыхнула и погасла лампа; мистер Хенли зажег другую под зеленым колпаком. Старший клерк покачал крупной головой с рыжеватыми баками.
— Сэр, — продолжил он, обращаясь к полковнику Роуэну, — она этого не делала!
— Чего не делала? — негромко переспросил полковник Роуэн, вытаскивая сигару изо рта.
— У леди не было пистолета, — сообщил мистер Хенли. — Я был там, сэр. Я все видел. Что же касается того, что суперинтендент пренебрег долгом… сэр, ведь именно он первым делом вспомнил о муфте.
— Что?!
— Он подумал (прошу прощения, полковник), что стрелять могла леди. Я-то знал, что она не стреляла; я наблюдал за ней. У нее не было оружия — как и у меня, и у суперинтендента. Но он попросил ее показать и вывернуть наизнанку муфту — на тот случай, если она стреляла сквозь нее. Так вот, она не стреляла.
Мистер Хенли говорил искренне и очень убежденно, поскольку верил во все сказанное.
Все это время Чевиот думал о Флоре. Как она вспыльчива! Однако тут же отходит… Впрочем, к чему было ревновать его к Маргарет Ренфру? Сегодня она, должно быть, ждет его у себя дома, на Кавендиш-сквер… Стоит ему только прошептать, что он сам виноват, как она тут же возразит: нет, виновата она — и бросится к нему в объятия…
Чевиота вдруг передернуло.
Откуда он знает, что Флора живет на Кавендиш-сквер? Откуда он знает, как она ведет себя после ссоры или размолвки? Пора взять себя в руки!
— …так что видите, сэр, я-то не читал рапорта суперинтендента, — оживленно продолжал между тем Алан Хенли. — И даже не слышал о нем до недавнего времени. Но доктор считает: стреляли по прямой. Хорошо! Кто угодно скажет вам, что леди Дрейтон стояла на шаг или два правее бедняжки. И ей бы пришлось стрелять по диагонали, понимаете?
Ричард Мейн пожал плечами.
— Кажется, вы все сговорились против меня, — заметил он.
— Нет, сэр, мистер Мейн, мы не сговорились! — И старший клерк с жаром обратился к полковнику Роуэну: — Можно еще словечко, полковник?
Полковник Роуэн улыбнулся и сигарой изобразил знак согласия.
— Мне кажется, — сообщил Хенли, — мистер Мейн прав, что стреляли из-за нашей спины, из-за двойных дверей. А шум — что ж! — Он презрительно фыркнул. — Мы бы не спутали выстрел со щелчком замка. Просто мы с суперинтендентом слишком задумались над тем, что сообщила нам леди Корк, ведь верно, сэр? И потому немного отвлеклись. По-моему, если бы в тот момент кто-то у нас за спиной выстрелил из мушкетона, мы и то не услышали бы. Ну вот!
— Спасибо, — пробормотал мистер Мейн, — большое облегчение!
— Мейн! — тихо позвал полковник Роуэн.
— Что?
— Мы с вами, — улыбнулся полковник, — до сих пор совместно руководили работой полиции и не ссорились. Будем надеяться, что не поссоримся и сейчас. И тем не менее! Насколько мне известно, вы помолвлены и собираетесь жениться на одной очаровательной молодой леди…
— Да, разумеется! — воскликнул адвокат, горделиво поправляя запонки.
— Ваша невеста, разумеется, особа высоконравственная и религиозная?
— Роуэн, нам всем известны ваши взгляды касательно…
— Тише! — Полковник разогнал рукой облако табачного дыма. — А теперь сознайтесь, Мейн. Сознайтесь! В глубине души вы с самого начала подозревали Чевиота и леди Дрейтон только потому, что леди Дрейтон — его… как бы это выразиться поделикатнее… его прекрасная дама?
Врожденная честность не позволила Мейну отрицать сказанное. Он зашагал вдоль стола, в раздражении подбрасывая вверх фалды сюртука.
— Наверное, вы правы, — подтвердил он, ударяя кулаком по столу. — Но хватит! К делу! Мы узнали то, что скрывал от нас суперинтендент. Теперь пусть он скажет… Мистер Чевиот, кто убил Маргарет Ренфру?
Чевиот облизал пересохшие губы. Ветер завывал все сильнее; в доме были сильные сквозняки; ветер бился во все окна. В увешанном оружием кабинете, освещаемом зеленой лампой, застыла напряженная тишина — более напряженная, чем та, которая подобает расследованию уголовного дела.
— По моему мнению, сэр, мисс Ренфру убил ее любовник.
— Ага! — Мейн снова схватил рапорт. — Загадочный любовник, на которого вы все время намекаете! Как его имя?
— Имени его я пока не знаю, — признался Чевиот. — Даже Фредди Деббит, который знает все лондонские сплетни, не мог назвать мне его. Зато я могу его описать.
— Прошу вас, опишите!
— Он, — медленно начал Чевиот, — человек благородного происхождения и наружности; однако небогат и находится в стесненном материальном положении. Физически привлекателен для женщин, хотя и значительно старше мисс Ренфру. Азартный игрок. Он… — Чевиот помолчал. — Скажите, господа… Был ли кто-либо из вас знаком с Маргарет Ренфру?
Полковник Роуэн кивнул, не сводя голубых глаз с каминной полки. Мейн равнодушно склонил голову.
— Отлично, — продолжал Чевиот. — «Огонь, гори! Котел, кипи!»
— Простите, что? — изумленно переспросил адвокат. Чевиот простер руки вперед.
— Представьте себе красивую женщину тридцати одного года, — сказал он. — Держится она холодно и высокомерно, однако внутри нее бушуют страсти. Эта женщина стыдится своего положения бедной родственницы, но старается свои переживания скрывать.
— И что же? — спросил полковник Роуэн, не спеша разгоняя рукой облако сигарного дыма.
— Когда такая женщина влюбляется, она способна взорваться, словно пушечное ядро. Если верить леди Корк, мисс Ренфру действительно влюбилась. Разумеется, на словах она все отрицала. Однако пылала такой страстной любовью (или, если хотите, похотью), что ради своего любовника лгала, воровала для него драгоценности, которые тот закладывал у Вулкана…
Тут вмешался мистер Мейн.
— Есть ли у леди Корк, — спросил он сладким голосом, — доказательства того, что ее драгоценности украла мисс Ренфру?
— Мне она их не представила. Но Фредди Деббит…
— Слухи, обычные слухи, дорогой мой. Чевиот посмотрел на барристера.
Любезная улыбка Мейна, его круглое лицо и живые черные глаза не ввели его в заблуждение. Мистер Мейн был не просто честным человеком — он обладал острым умом и проницательностью, если не благодаря доводам рассудка, то инстинктивно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Полицейская гвардия стояла по стойке «смирно», так расправив плечи, что, казалось, голубые мундиры вот-вот треснут. Руки у всех были по швам. Глаза смотрели вперед — взгляд невидящий, словно остекленелый, однако легко можно было заметить: все они лопаются от радости и готовы закричать «ура!».
И все же они молчали — только шелестел ветер.
Чевиоту стало ясно: он только что удостоился наивысшей чести. В душе суперинтендент ощутил прилив гордости и радости. Он тоже расправил плечи и вскинул голову. Однако теперь он понимал, как ему следует держаться, чтобы избежать смущения.
Чевиот промаршировал мимо своих подчиненных и остановился у самого входа. Медленно обвел глазами левый ряд неподвижных полицейских, потом перевел взгляд направо, словно производил смотр.
— Кто из вас, — сухо спросил он, — старший инспектор?
Высокий и худощавый человек, которого Чевиот уже видел и у которого был нос, как у еще не созданного в то время Панча с обложки журнала, сделал два шага вперед на негнущихся ногах и отдал ему честь:
— Сэр! Инспектор Сигрейв, сэр.
— Отличный парад, инспектор Сигрейв. Поздравляю.
— Сэр!
Чевиот опустил глаза и оглядел обломки сабли, которые все еще сжимал левой рукой.
— Вот, — проговорил он, — первый трофей для нашего первого трофейного зала. Он принадлежит вам всем. Возьмите его!
Чевиот сунул сломанную саблю инспектору Сигрейву, который подхватил ее и, звякнув сталью, прижал к груди. Второй рукой инспектор подал знак стоящим сзади подчиненным: «Молчать!» — хотя те уже готовы были взорваться криками радости.
Чевиот снова медленно взглянул налево и направо.
— Вольно! — скомандовал он.
И, впервые улыбнувшись, не спеша пошел вдоль рядов, поднялся по ступенькам, вошел в дом.
Чевиот почти не слышал радостных криков у себя за спиной, он беспокоился о другом: мистер Ричард Мейн нападал на него, и ему следует быть предельно осмотрительным, если он должен встретить опасность также в лице министра внутренних дел.
Свернув направо, к кабинету полковника Роуэна, Чевиот открыл дверь, не затруднив себя формальностью постучать. Потом закрыл ее за собой. Спокойно посмотрел на Роберта Пиля, на полковника Роуэна, на мистера Алана Хенли, который вернулся за свою конторку, и после всех — на мистера Ричарда Мейна и отрывисто произнес:
— А теперь, господа, на чем мы остановились, когда нас неожиданно прервали? Мистер Мейн, кажется, обвинял Флору Дрейтон в убийстве?
Глава 11
Луиза Тримейн и ее папочка
— Черт меня побери! — воскликнул Ричард Мейн, всплескивая руками. — Ничего подобного! Я только сказал, что…
Полковник Роуэн жестом призвал его к молчанию; он обрезал кончик сигары, раскурил ее, а затем принялся расхаживать по комнате. Наконец полковник остановился перед Чевиотом; ноздри его раздувались.
— Суперинтендент, — начал он, вынимая сигару изо рта, — 1-й гренадерский пехотный полк — старейший полк британской армии. Ваше поведение было постыдным. Мне следует вас примерно наказать. Ммм… считайте себя наказанным, — закончил полковник Роуэн и снова сунул в рот сигару.
— Есть, сэр! — ответил Чевиот.
Мистер Пиль, будучи человеком по натуре веселым, громко, от всей души расхохотался, но тут же прищурил глаза.
— Многое я бы дал, мистер Чевиот, — заявил он, — чтобы понять, просто ли вы вышли из себя или хотели произвести впечатление на своих подчиненных. Что ж, впечатление вы на них произвели. Да и на меня тоже, клянусь Богом! И тем не менее вы оказались в незавидном положении.
— С капитаном Хогбеном, сэр?
— Хогбеном? Тем неотесанным увальнем? Остальные офицеры 1-го пехотного полка не стали бы даже разговаривать с ним; вот почему он выбрал секундантом офицера Колдстримского полка. Нет! Я имею в виду Герцога. Гвардейцы — его любимчики. Его послушать, кроме них, при Ватерлоо больше никого не было…
Полковник Роуэн посуровел.
— …хорошенькое выйдет дельце, если он проведает о драке! Далее, — продолжал мистер Пиль, потирая подбородок рукой, — хотел бы я знать, о чем вы с Хогбеном так официально договаривались перед тем, как он уехал?
— Дело сугубо личное, сэр. Нас оно не касается.
Мистер Пиль задумчиво хмыкнул. Чевиот проследовал к столу.
— Зато нас касается, — продолжил он, — заявление мистера Мейна, будто бы я пренебрег долгом и выгораживал леди Дрейтон.
— Совершенно верно, — с достоинством кивнул Ричард Мейн.
— На каком основании? — Чевиот стукнул кулаком по столу. — С вашего позволения, сэр, я повторяю. Вы, по вашим словам, подозреваете меня на основании того, что я якобы «не пишу». Я еще никогда не слыхал, чтобы человека обвинили в лжесвидетельстве на основании того, что он чего-то не пишет!
— Вы искажаете…
— Я констатирую факт. Ваша единственная так называемая улика, которую вы именуете «необычным обстоятельством», заключается в том, что леди Дрейтон в доме носила муфту. Однако, если бы вы внимательно прочли мой рапорт, — Чевиот хлопнул по столешнице стопкой исписанных листков, — вы бы не усмотрели здесь ничего необычного. Леди Дрейтон порвала правую перчатку — это могут засвидетельствовать все, — и, как любая дама, она хотела скрыть дыру. Где доказательства, что у нее в муфте был пистолет или что пистолет вообще существовал?
У мистера Мейна сверкнули глаза.
— Доказательства, говорите? Я о них не упомянул. Я всего лишь выдвинул версию, которой вы, кажется, пренебрегли.
— Сэр! — послышался сзади грубый, хриплый голос. Алан Хенли облокотился о столешницу толстыми руками.
Хотя было всего пять часов, серое небо так потемнело, что все обитатели кабинета казались призраками, которые неожиданно выныривали из мрака.
С громким хлопком вспыхнула и погасла лампа; мистер Хенли зажег другую под зеленым колпаком. Старший клерк покачал крупной головой с рыжеватыми баками.
— Сэр, — продолжил он, обращаясь к полковнику Роуэну, — она этого не делала!
— Чего не делала? — негромко переспросил полковник Роуэн, вытаскивая сигару изо рта.
— У леди не было пистолета, — сообщил мистер Хенли. — Я был там, сэр. Я все видел. Что же касается того, что суперинтендент пренебрег долгом… сэр, ведь именно он первым делом вспомнил о муфте.
— Что?!
— Он подумал (прошу прощения, полковник), что стрелять могла леди. Я-то знал, что она не стреляла; я наблюдал за ней. У нее не было оружия — как и у меня, и у суперинтендента. Но он попросил ее показать и вывернуть наизнанку муфту — на тот случай, если она стреляла сквозь нее. Так вот, она не стреляла.
Мистер Хенли говорил искренне и очень убежденно, поскольку верил во все сказанное.
Все это время Чевиот думал о Флоре. Как она вспыльчива! Однако тут же отходит… Впрочем, к чему было ревновать его к Маргарет Ренфру? Сегодня она, должно быть, ждет его у себя дома, на Кавендиш-сквер… Стоит ему только прошептать, что он сам виноват, как она тут же возразит: нет, виновата она — и бросится к нему в объятия…
Чевиота вдруг передернуло.
Откуда он знает, что Флора живет на Кавендиш-сквер? Откуда он знает, как она ведет себя после ссоры или размолвки? Пора взять себя в руки!
— …так что видите, сэр, я-то не читал рапорта суперинтендента, — оживленно продолжал между тем Алан Хенли. — И даже не слышал о нем до недавнего времени. Но доктор считает: стреляли по прямой. Хорошо! Кто угодно скажет вам, что леди Дрейтон стояла на шаг или два правее бедняжки. И ей бы пришлось стрелять по диагонали, понимаете?
Ричард Мейн пожал плечами.
— Кажется, вы все сговорились против меня, — заметил он.
— Нет, сэр, мистер Мейн, мы не сговорились! — И старший клерк с жаром обратился к полковнику Роуэну: — Можно еще словечко, полковник?
Полковник Роуэн улыбнулся и сигарой изобразил знак согласия.
— Мне кажется, — сообщил Хенли, — мистер Мейн прав, что стреляли из-за нашей спины, из-за двойных дверей. А шум — что ж! — Он презрительно фыркнул. — Мы бы не спутали выстрел со щелчком замка. Просто мы с суперинтендентом слишком задумались над тем, что сообщила нам леди Корк, ведь верно, сэр? И потому немного отвлеклись. По-моему, если бы в тот момент кто-то у нас за спиной выстрелил из мушкетона, мы и то не услышали бы. Ну вот!
— Спасибо, — пробормотал мистер Мейн, — большое облегчение!
— Мейн! — тихо позвал полковник Роуэн.
— Что?
— Мы с вами, — улыбнулся полковник, — до сих пор совместно руководили работой полиции и не ссорились. Будем надеяться, что не поссоримся и сейчас. И тем не менее! Насколько мне известно, вы помолвлены и собираетесь жениться на одной очаровательной молодой леди…
— Да, разумеется! — воскликнул адвокат, горделиво поправляя запонки.
— Ваша невеста, разумеется, особа высоконравственная и религиозная?
— Роуэн, нам всем известны ваши взгляды касательно…
— Тише! — Полковник разогнал рукой облако табачного дыма. — А теперь сознайтесь, Мейн. Сознайтесь! В глубине души вы с самого начала подозревали Чевиота и леди Дрейтон только потому, что леди Дрейтон — его… как бы это выразиться поделикатнее… его прекрасная дама?
Врожденная честность не позволила Мейну отрицать сказанное. Он зашагал вдоль стола, в раздражении подбрасывая вверх фалды сюртука.
— Наверное, вы правы, — подтвердил он, ударяя кулаком по столу. — Но хватит! К делу! Мы узнали то, что скрывал от нас суперинтендент. Теперь пусть он скажет… Мистер Чевиот, кто убил Маргарет Ренфру?
Чевиот облизал пересохшие губы. Ветер завывал все сильнее; в доме были сильные сквозняки; ветер бился во все окна. В увешанном оружием кабинете, освещаемом зеленой лампой, застыла напряженная тишина — более напряженная, чем та, которая подобает расследованию уголовного дела.
— По моему мнению, сэр, мисс Ренфру убил ее любовник.
— Ага! — Мейн снова схватил рапорт. — Загадочный любовник, на которого вы все время намекаете! Как его имя?
— Имени его я пока не знаю, — признался Чевиот. — Даже Фредди Деббит, который знает все лондонские сплетни, не мог назвать мне его. Зато я могу его описать.
— Прошу вас, опишите!
— Он, — медленно начал Чевиот, — человек благородного происхождения и наружности; однако небогат и находится в стесненном материальном положении. Физически привлекателен для женщин, хотя и значительно старше мисс Ренфру. Азартный игрок. Он… — Чевиот помолчал. — Скажите, господа… Был ли кто-либо из вас знаком с Маргарет Ренфру?
Полковник Роуэн кивнул, не сводя голубых глаз с каминной полки. Мейн равнодушно склонил голову.
— Отлично, — продолжал Чевиот. — «Огонь, гори! Котел, кипи!»
— Простите, что? — изумленно переспросил адвокат. Чевиот простер руки вперед.
— Представьте себе красивую женщину тридцати одного года, — сказал он. — Держится она холодно и высокомерно, однако внутри нее бушуют страсти. Эта женщина стыдится своего положения бедной родственницы, но старается свои переживания скрывать.
— И что же? — спросил полковник Роуэн, не спеша разгоняя рукой облако сигарного дыма.
— Когда такая женщина влюбляется, она способна взорваться, словно пушечное ядро. Если верить леди Корк, мисс Ренфру действительно влюбилась. Разумеется, на словах она все отрицала. Однако пылала такой страстной любовью (или, если хотите, похотью), что ради своего любовника лгала, воровала для него драгоценности, которые тот закладывал у Вулкана…
Тут вмешался мистер Мейн.
— Есть ли у леди Корк, — спросил он сладким голосом, — доказательства того, что ее драгоценности украла мисс Ренфру?
— Мне она их не представила. Но Фредди Деббит…
— Слухи, обычные слухи, дорогой мой. Чевиот посмотрел на барристера.
Любезная улыбка Мейна, его круглое лицо и живые черные глаза не ввели его в заблуждение. Мистер Мейн был не просто честным человеком — он обладал острым умом и проницательностью, если не благодаря доводам рассудка, то инстинктивно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39